Валаамский монастырь как образ земного и небесного Иерусалима

ОБРАЗЫ  СВЯТОЙ ЗЕМЛИ.

ВАЛААМСКИЙ  МОНАСТЫРЬ КАК  ОБРАЗ  
ЗЕМНОГО И НЕБЕСНОГО ИЕРУСАЛИМА

Тема Небесного  Иерусалима характерна для всего  христианского искусства от его  зарождения и до настоящего времени. В церковной культуре Византии, а  в дальнейшем и на Руси осуществляется попытка   продемонстрировать   Иерусалимский   образ буквально во всем, начиная от церковной утвари и кончая целым монастырским ансамблем.

Осуществляется эта  идея в архитектуре, иконописи и  других сферах церковного искусства  и быта всеми возможными и приемлемыми  способами — это и копирование  тех или иных реалий земного Иерусалима, использование различных реликвий Святой Земли; либо попытка отражения  текста Откровения; или же использование  различных метафор, которые могут  олицетворять Горний Град. В русской  архитектуре существуют примеры, когда  эта идея воплощена настолько  зримо, что ее можно буквально  считывать в виде топографии Святой Земли (например, Новоиерусалимский  монастырь патриарха Никона); либо в виде попытки следования тексту Откровения (что характерно для многих средневековых монастырских комплексов). Но существует памятник, в котором  эти две стороны сочетаются —  это Валаамский Спасо-Преображенский мужской монастырь.

Архипелаг Валаам расположен в северо-восточной части Ладожского озера и по праву часто называется «Жемчужиной Ладоги». На протяжении долгого времени, вплоть до XVIII в., эти  земли принадлежали Великому Новгороду, и с самого своего основания Валаамский монастырь стал не только духовным, но и ключевым культурным, экономическим  и политическим центром северных новгородских земель. А в период своего наивысшего расцвета, в ХIХ-ХХ вв., обитель олицетворяла собой Северный Иерусалим и была одним из главных центров паломничества в России.

Несмотря на огромное количество исследований и публикаций, так или иначе связанных с Валаамом, его история была и по сей день остается загадкой. Судьба монастыря оказалась сложной, он не раз подвергался разорению, горел и находился в запустении, поэтому сведений о некоторых периодах его существования крайне мало. До сих пор в науке продолжается спор о дате основания обители — XII или XIV в., а в литературе на этот счет существуют уже сами ставшие историей легенды об основании монастыря самим Андреем Первозванным или во времена княгини Ольги.

Если  собрать  все имеющиеся  в  настоящее  время сведения о монастыре, то его история реконструируется следующим образом: обитель возникает в конце XIV — начале XV в., по-видимому, в русле идей эпохи Сергия Радонежского, кроме того, это время массового освоения северных земель и укрепления границ Новгорода и Москвы. Его основатели, Ефрем Перкомский, Сергий и Герман Валаамские, принесли христианскую веру на языческий остров, что тоже является обычной практикой того времени. Первым игуменом был Сергий, возможно, живший некоторое время на Афоне, — этим можно объяснить его высокую образованность. Он одним из первых в новгородских землях ввел общежительный устав. Он же явился первым автором архитектурного замысла монастыря, по-видимому, изначально замыслив его как образ Небесного Града. Благодаря его личности на острове в дальнейшем возник крупный центр книгописания. Монастырь очень быстро стал честной лаврой, и ему принадлежали три дочерних монастыря, из его стен вышли наиболее известные святые: Савватий Соловецкий, Александр Свирский, Савва Сеннянский, Арсений Коневецкий, писец Закхей8 (возможно, именно он стал игуменом Хутынского монастыря) и другие.

Следующий этап в истории  честной обители был, пожалуй, самым  тяжелым: с 1611 по 1718 гг. территория ее принадлежала Швеции. Монастырь был полностью  разорен, все постройки разрушены (существовала лишь деревянная часовня). Оставшаяся в живых братия скиталась  и осела в монастыре Василия  Кесарийского под Ладогой, старцы принесли с собой различную утварь, книги  и колокола10; уже в 1687 г. из числа  братии осталось всего три человека. Следующий исторический этап начинается после окончания Северной войны, но проследить преемственность между  вторым и третьим этапом не удается  в связи с отсутствием или  невыявленностью надежных источников.

Известно, что при  возобновлении Валаамской обители  на остров пришли совсем другие иеромонахи, но им все же удалось сохранить  дух Старого Валаама. Официальным  началом восстановления обители  можно считать грамоту Аарона, епископа Карельского и Ладожского от 16 февраля 1717 г.: «...велено на оном Валаамском острову вышереченную церковь во имя Преображения Господня с пределы  строить». Первые десятилетия восстановительного периода были очень трудными, монастырь  жил довольно бедно, было тяжело вновь  налаживать хозяйство, деревянные постройки  несколько раз горели, и их приходилось  отстраивать вновь.

В 1730 г. императрица  Анна Иоановна проявила благосклонность  к Валаамскому монастырю и  вернула часть вотчин, ранее ему  принадлежавших. Вскоре судьбой монастыря  заинтересовался архиепископ и  вице-президент Синода Феофан Прокопович. Синодом было проведено расследование  по делу о Валаамском монастыре. В  результате святая обитель получила, наконец, законное право на самостоятельное  существование.

В 1749 г. в монастыре  появился новый руководитель — игумен Ефрем; он принял обитель в плачевном  состоянии: некому было служить церковную  службу за неимением иеромонахов, хотя существовало две церкви и пять престолов. Благодаря настойчивости нового игумена   императрица   Елизавета   обратила   внимание   на бедственное   положение   монастыря   и   пожертвовала 1000 р. на его нужды. Благодаря этому вкладу были восстановлены   все   необходимые   хозяйственные   сооружения. Понемногу жизнь начинает налаживаться, но монастырь постигают новые несчастья: с 1748 по 1754 гг. происходят четыре пожара «...монастырь весь сгорел с хлебными амбарами, с заготовленными бревнами, тесом и оградой»13. Но игумен не сдается: монастырь возрождается из пепла и отстраивается вновь. В период настоятельства игумена Ефрема у стен монастыря собиралась ярмарка, крупнейшая во всей Карелии, которая немало способствовала привлечению местного населения к православию, кроме этого, купечество жертвовало средства на развитие монастыря.

Но период относительного благосостояния продлился недолго, обитель в очередной раз приходит в упадок из-за церковных реформ, произведенных Екатериной II.

Знакомясь с трудами  по истории монастыря, нельзя не отметить, что самые яркие моменты в  жизни обители всегда связываются  с именами двух последующих настоятелей  — о. Назария и о. Дамаскина. Это  были замечательные, энергичные, творческие руководители, и благодаря Божественному  промыслу и их личным качествам периоды  их правления так ярко сияют в  истории Валаама. При Назарии  монастырь перестраивается из деревянного в каменный. При нем же свет монастырского подвижничества распространяется далеко за пределы Православной России. «Из Афонских монастырей приходили посмотреть на Валаамскую обитель, и, по ея правильной организации в духе Православного аскетизма, предпочитали ее даже монастырям Афонской горы». Игумен отбирает 10 человек из числа Валаамской братии и направляет их с Евангельской проповедью в далекую Америку.

В конце жизни игумен Назарий удаляется в одинокую пустыньку, передав все дела своему преемнику, отцу Иннокентию. В период настоятельства последнего монастырь  продолжал активно строиться  и благоустраиваться. Обитель богатела, и Иннокентий смог пойти дальше: он, при поддержке императора Александра I, а позднее Николая I, занялся  восстановлением еще двух монастырей: Ондрусовского и Сяндемьского. Восстановление этих славных обителей поднимало  авторитет Валаамского монастыря  среди местного населения и восстанавливало  его право быть центром религиозной  жизни Приладожья.

В 1808-1809 гг. происходит последнее военное столкновение между Россией и Швецией, и  в результате победы России Финляндия  присоединена к империи в качестве автономного государственного образования  — Великого Княжества Финляндского. Деятельность Валаамского монастыря  была официально организована в пределах пограничной (финляндской) Карелии, а  поскольку православное население  находилось в ведении Санкт-Петербургского митрополита, то Валаам являлся центром  всей православной приладожской Карелии. Чтобы оградить монастырь от разного  рода препятствий, связанных с новыми условиями существования Валаамских островов, император издал ряд  указов, обеспечивающих первоочередные права православия и православных. Этим Александр I вошел в конфликт с основными законами Финляндии, им же гарантированными. Эти законы запрещали существование любых  монастырей и владение ими земельной  собственности.

Валаамская обитель, являясь причиной этого конфликта, конечно, ожидала покровительства  церковной власти России. Поэтому  последовавший в результате всего  происходящего приезд императора Александра I на Валаам оставил в истории  заметный след15. По просьбе Иннокентия Александр I поручил Синоду внести день памяти святых Сергия и Германа во все церковные месяцесловы —  так продолжилось возрождение культа валаамских старцев и они стали  почитаться как общерусские святые. Кроме этого царь возвел монастырь  в I класс, это повысило штатные суммы. По его личной инициативе было организованно  Валаамское подворье в Петербурге и  там возведена церковь. Из государственной  казны было отпущено около 60 тыс. р., не считая церковную утварь и облачения.

При последующих нескольких игуменах в монастыре не происходило  каких-либо заметных изменений, вплоть до прихода игумена Дамаскина, с  именем которого связан золотой период в истории обители — период его расцвета и благосостояния. Дамаскин управлял обителью 42 года, до самой  своей смерти, и все это время  монастырь только возрастал в  своей духовной, культурной и хозяйственной  жизни. По вступлении в настоятельство о. Дамаскин сразу приступил к  устроению внутреннего состояния  обители, далее принялся за ее внешнее  благоустройство, очень много внимания он уделял развитию скитской жизни. Чтобы  позволить братии еще больше совершенствоваться в духовной жизни, в монастыре  начинает процветать институт старчества, что помогало духовно окормлять  и все разрастающуюся общину братии, и большое количество страждущих богомольцев.

Игумен Дамаскин прикладывал  много усилий для прояснения исторической судьбы монастыря. При нем была собрана  огромная и богатейшая библиотека. Существовала монастырская иконописная  мастерская, которая выполняла не только все иконописные работы в  монастыре, но и писала на заказ. Настоятель привлекает к строительству монастырских ансамблей известных и талантливых  специалистов, и вскоре Валаам становится действительно красивейшим архитектурно-природным  ансамблем. Именно при нем обителью начинают интересоваться художники, писатели, музыканты — они черпают здесь  свое вдохновение и возвращаются сюда вновь и вновь.

После Дамаскина игуменом в обители был назначен Ионафан II. Он направил все свои усилия на поддержание  и укрепление монастырского хозяйства, главным событием в период его  игуменства стало строительство  нового Спасо-Преображенского собора. После него были обустроены такие замечательный скиты, как Воскресенский, Гефсиманский (повторяющие топографию Святой Земли) и Смоленский, которые довершили полную картину архитектурного ансамбля архипелага, и монастырь стал реальным воплощением Иерусалима.

Однако Валаам своими устроителями и насельниками мыслится как Иерусалим Небесный с самого своего основания, и эта мысль  красной нитью проходит через  всю  историю  его строительства. Любой   монастырь   в   Средневековье   воспринимался  как   образ Царствия    Небесного,    который явлен на земле, и конечно, это коренным   образом  влияло  на   его планировку.  Обители    создавались   в   подражание   Небесному Иерусалиму,     который     «имеет большую и высокую стену... расположен    четырехугольником    и длина его такая же, как широта» (Откр. 21: 12, 16). Если вспомнить изображения Небесного Иерусалима  на  иконах,   на   них  также можно увидеть  стремление  следовать     описанию     Откровения Иоанну. На них Горний Град имеет регулярную планировку, в центре — престол Бога и Агнца, по периметру  —  жилища  праведных;  монастырь  так  же стремится к регулярной планировке, в центре располагается главный собор с престолом, который является престолом Бога и местом заклания Агнца во время Евхаристии; а по периметру — братские кельи. В некоторых монастырях были соблюдены даже такие детали, как «с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот» (Откр.: 21: 13). Стремление к регулярной планировке в монастырском строительстве относится ко времени Сергия Радонежского, тогда и было предписано их строить «убо четверообразно», и чтобы церковь была «посреди... со всех сторон зримая». Таким образом,  монастырь  как  образ Иерусалима должен, по крайней мере, обладать основными принципами планировки: главенством собора, периметральностью  и  концентричностью  расположения построек, в плане представлять собой квадрат. Всеми этими свойствами на протяжении своего существования обладал интересующий нас Валаамский монастырь. В Откровении так же говорится о «реке воды жизни» и о «древе жизни», которые находятся в Небесном Граде, так же и монастыри чаще всего имеют на своей территории сады, цветники и источники, некоторые из которых связываются с чудесным их обретением, что наделяет их еще большей мерой сакральности. На Валааме этому отводится особая роль: все богатство лесной, дикой растительности и вкупе с ней сады, аллеи деревьев, цветники и другие насаждения, взращенные заботливыми руками братии, создают неповторимый ландшафт того или иного участка архипелага. «Все архитектурные   ансамбли   архипелага  неразрывно   связаны  с природным окружением. Размещение монастыря, скитов, хозяйственных построек свидетельствуют о глубоком понимании их создателями особенностей местности и активном использовании ее ландшафтных возможностей».

Поскольку Небесный Иерусалим —  это идеальный город, своего рода пример для всех городов, в том  числе монастырей, то в нем нет  ничего случайного, ничего лишнего, ничего необдуманного. И планируя и возводя  архитектурные комплексы в монастыре, их создатели стремились продумать  все до мелочей. Должно было учитываться, что при восприятии архитектурно-ландшафтной  среды недостаточно только зрительных ощущений; по возможности,  старались  использовать все ощущения, которые только возможно (кинестетические, осязательные, слуховые, обонятельные) для создания наиболее целостного, гармоничного монастырского ансамбля, чтобы как можно ближе приблизить его к первообразу — Граду Небесному.