Понятие «этнос» в трудах Л.Н.Гумилева

эпохи Реформации и Контрреформации  приобрели большой  размах  и

стоили  еще  больших  жертв.  В  эпоху  Возрождения  человекоубийство   было

повседневным занятием обитателей  западной  Европы,  причем  имело  массовые

масштабы. Объектом гонений  оказывались не только философы  и  поэты  (Мигель

Сервет, Джордано Бруно), но и большей  частью  простые,  безобидные  люди  с

воображением.  Их  сжигали,  объявляя  колдунами  и  ведьмами.  Гибли   люди

честные, гнушавшиеся доносительством, и талантливые, вызывавшие  зависть,  а

размножались   морально   нечистоплотные   тупицы,   породившие    поколение

европейского обывателя, характерное для Х1Х века.

      Конец фазы  надлома  и  переход  к   инерционной  фазе  знаменует   новый

императив: «Дайте же жить, гады!».

 

  Фаза инерции.

Отличительной  чертой  этого  периода  является  сокращение  активного

элемента  и  полное  довольствие  эмоционально  пассивного  и  трудолюбивого

населения. После пережитых  потрясений люди хотят не  успеха,  а  покоя.  Они

уже научились понимать, что индивидуальности, желающие  проявиться  во  всей

оригинальности, представляют для соседей наибольшую опасность.  Избежать  ее

можно,  изменив  общественный  императив.  «Будь  таким,  как  я»,  -  девиз

инерционной фазы. Так, в  Новое время – ХУП-Х1Х  вв.  –  этот  принцип  нашел

воплощение в образе «джентельмена», которому полагалось  подражать  по  мере

сил,  а   уклонение   от   подражания   осуждалось   общественным   мнением.

Посредственность становится идеалом. Для людей, не  желавших  отказаться  от

своей  оригинальности,  оставались  сферы  искусства  и  науки,   казавшиеся

безобидными.

      Инерционная  фаза  –  период  интенсивного  накопления  материальных  и

культурных ценностей. Жить  спокойно  и  хорошо.  Предметов  первой  и  всех

последующих степеней необходимости  –  в  достатке.  Л.Н.Гумилев  назвал  эту

фазу «золотой осенью»  этноса.

      В этой  фазе способность к расширению  ареала снижается. Наступает   пора

воздействия на  ландшафт собственной страны. Растет техносфера –  количество

нужных и ненужных зданий, изделий, памятников, утвари –  за  счет  природных

ресурсов. Этнос теряет связь  с почвой, т.е. жизнью, и  наступает  неизбежный

упадок. Облик этого упадка обманчив: на него  надета  маска  благополучия  и

процветания, которые современникам  представляются вечными,  потому  что  они

тешат  себя  иллюзиями  о  неисчерпаемости  природных  богатств.  Но  это  –

утешительный самообман, рассеивающийся после того, как наступает  последний,

роковой фазовый  переход.

      Люди   нетрудолюбивые,   нетворческие,   но   обладающие   завышенными

требованиями к жизни, которые в героические эпохи  имеют мало шансов  выжить,

в  мягкое  время  цивилизации  при  общем  материальном  изобилии   начинают

размножаться без ограничений, и поскольку являются  особями  нового  склада,

создают свой императив: «Будь  таким, как мы», т.е. не  стремись  ни  к  чему

такому, чего нельзя было бы  съесть  или  выпить.  Следует  переход  к  фазе

обскурации.

 

 

 

     Фаза обскурации.

 

      Завершает  пассионарный цикл эпоха так  называемой обскурации: отцовское

наследие растрачено, таланты  не  рождаются,  инициатива  пропала,  этнос  не

способен себя  защитить.  Примером  может  служить  Западная  часть  Римской

империи. В то время,  как  Восток  бурлил,  Запад  неуклонно  остывал.  И  в

Западной, и в Восточной  империях был один социальный  строй,  одна  религия,

один противник – варвары, нажимавшие на ту и на другую с  равной  силой.  Но

Восток  отбился,  а  Запад  пал  под  их  ударами,  ибо  находился  в   фазе

обскурации.

      Субпассионарии  выдвигают императив: «Будь таким,  как  мы»,  т.е.  живи

только для себя.  Всякий  рост  становится  явлением  одиозным,   трудолюбие

подвергается  осмеянию,  интеллектуальные   радости   вызывают   ярость.   В

искусстве идет снижение  стиля,  в  науке  оригинальные  работы  вытесняются

компиляциями, в армии  солдаты держат в покорности  офицеров  и  полководцев,

угрожая им мятежами. Ни на кого  нельзя  положиться,  и  правитель  вынужден

применять тактику разбойничьего  атамана: подозревать, выслеживать  и  убивать

своих соратников. В обществе господствуют, как и в  предшествующих  стадиях,

группы, только отбор  иной  –  негативный:  ценятся  не  способности,  а  их

отсутствие,  не  знания,  а  невежество,  не  принципы,  а  беспринципность.

Правящая группа не способна ничего ни создать, ни  сохранить,  она  способна

только   паразитировать,   разъедать   тело   народа,   и   потому    победа

субпассионариев ведет их к гибели.  Фаза  обскурации  ужасна  тем,  что  она

является   серией   резких   изменений   уровня   пассионарности,   хотя   и

незначительных  по  абсолютной  величине.  Адаптация  запаздывает,  и  этнос

гибнет как системная  целостность. Носители обскурации исчезают, как  дым,  и

остаются   уцелевшие   после   всех   передряг   носители    первоначального

статического   состояния.    Переход   к   мемориальной   фазе   ознаменован

императивом: «День, да мой».

 

 

       Мемориальная фаза и дальнейшая судьба этноса.

 

      После конца  динамических  фаз  этногенеза  уцелевшие  люди  отнюдь  не

становятся  хуже,  слабее,  глупее.  Изменяются   не   люди,   а   системная

целостность. Пассионарное напряжение столь незначительно,  что  развитие  не

идет. Этнос  теряет  сопротивляемость  и  стремление  к  переменам.  Идеалом

становится консервация:  «Помни,  как  было  прекрасно».  Память  о  прошлом

переживает инерцию пассионарных импульсов, но удержать ее отдельные  люди  не

в состоянии. Их усилия не встречают  поддержки у современников,  хотя  они  и

не бесплодны. Сочинения  поэтов сохраняются как фольклор, шедевры  художников

становятся   мотивами   народного   искусства,   история   подвигов   героев

превращается в легенду  или былину.  Если  среди  людей  этой  фазы  случайно

рождаются пассионарные особи, они ищут себе применение не  на  родине,  а  у

соседей.

      Дальнейшая  судьба потерявшего пассионарность  этноса зависит, в  первую

очередь, от окружения: при  отсутствии хищных  соседей  он  может  длительное

время влачить жалкое  существование  как  этнос-реликт.  Реликтовых  этносов

довольно много,  причем  часть  из  них  вымирает,  часть  ассимилируется  с

другими этносами, а часть  сохраняет  свое  самосознание,  более  или  менее

стабильную численность  и занимаемую территорию.  Это  –  этносы,  пережившие

себя и находящиеся  в стадии гомеостаза (равновесия  с  природой).  В  стадии

гомеостаза  утрачивается  уже  и  историческая  память.   Этнография   знает

довольно много  этносов-изолятов,  благодаря  географическому  положению  не

втянутых в общение  с другими этносами  или  вовлеченных  в  него  только  за

последние сто лет. Это  –  статические  народы,  у  которых  жизненный  цикл

повторяется в каждом поколении  без изменений. Так называемые «отсталые»  или

«дикие»  народы  –  не  дети,   а   старички.   Этносы,   потерявшие   былую

пассионарность, могут существовать за счет пассионарности соседнего  этноса,

передаваемой даже не половым  путем,  а  через  системные  связи  (симбиоз).

Примером является  контакт  пигмеев  Центральной  Африки  с  банту,  которые

используют их как проводников  и платят за это своими изделиями  из железа.

      Но   когда   беззащитный   этнос   окружен   представителями    других

суперэтносов, он обречен  на полное истребление: англичане устраивали  облавы

на тасманийцев; негры  банту ловили бушменов для использования  их на  тяжелых

работах,  а  их  самих  обращали  в  рабство  буры.  Чтобы   отбиваться   от

беспощадного врага, этносу приходилось тратить остатки  пассионарности:  ведь

отбивались наиболее энергичные.

       Итак, даже  на финальных фазах этногенеза  необходима  пассионарность,

хотя бы заимствованная. И  именно  поэтому  пассионарные  толчки  не  только

губят, но и  спасают  этносы,  находящиеся  в  ареале  толчка.  Такой  этнос

попадает в горнило  переплавки, и при благоприятных  условиях  из  нескольких

обломков  выплавляется  новый  этнос,   лишь   смутно   помнящий   о   своем

происхождении, так как  для него куда важнее дата его нового рождения.

      Смерть  этноса – это распад  системной   целостности,  а  не  поголовное

истребление людей, в нее  входящих.

 

Обрывы этногенеза.

 

    Инерция пассионарного  толчка теряется за  1200  лет   при  любом,  даже

самом благоприятном варианте, но лишь счастливые этносы доживают  до  своего

естественного конца. В истории  наблюдаются постоянные обрывы  этногенезов  в

самых разных возрастах.  Однако,  и  тут  есть  статическая  закономерность.

Этнос, находящийся в  первых  фазах  этногенеза,  практически  неистребим  и

непокорим. Но этнос, меняющий фазу развития,  легко  уязвим  и  может  стать

жертвой соседа, если тот  достаточно пассионарен.

      Новорожденный  этнос, еще не набравшийся сил,  может разбиться о сильное

сопротивление соседей. Так  получилось с зулусами  в  Х1Х  веке,  когда  Чака

(1810-1828) повел их к победам.  Но  технический  прогресс  Европы  оказался

сильнее: буры разбили зулусов  в 1838 г. и основали на их  землях  республику

Трансвааль.

      Этнос уязвим  и при переходе из фазы  подъема в акматическую  фазу.

Соподчиненность элементов  структуры нарушается, каждый хочет «быть самим

собой»,  и  ради  этого  ломает  организацию.  Яркий пример  –   распадение

Арабского халифата в Х  веке на эмираты.  В переломный момент  роста,  при

переходе в акматическую фазу  были  застигнуты  вторжением  конкистадоров  и

погибли ацтеки и инки. Но как  только  испанцы  натолкнулись  на  племена  в

устойчивых фазах (арауканы), они были разбиты и перешли  к  обороне.  Испания

признала Арауканию независимой  державой.

      Очевидно, любой переход от фазы к  фазе  несет  в  себе  опасность   для

этноса. Как змея беззащитна, пока меняет  кожу,  так  этнос  бессилен,  пока

«меняет душу», т.е. стереотип  поведения и общественный императив.

 

Заключение

Теория Л.Н. Гумилева имеет большое значение для понимания исторических судеб народов и, прежде всего, Российского суперэтноса. Выводы могут быть сделаны как на глобальном уровне при принятии политических решений, так и каждым человеком во взаимоотношениях со своим окружением.

Изменить законы Природы нельзя, остановить природные процессы этногенеза невозможно, но можно их предсказать, так же, как предсказывают цунами и землетрясения.

Теория Л.Н. Гумилева – это попытка дать ответы на наиболее фундаментальные вопросы человеческого бытия.

Теория пассионарности помогла  решить “алгебраически”, трудные для  “арифметического” решения задачи исторической науки.

Был открыт географический фактор второго  уровня, являющийся пусковым механизмом этногенеза (рис. 3).

Существенно были развиты научные  методы и образована новая научная  дисциплина. Определено место новой  науки в системе знаний.