Швейцарский педагог И.Г. Песталоцци

Российский император  Александр I во время пребывания в Базеле согласился принять Песталоцци. Это было в 1814 году. Старик педагог, некрасивый, с взъерошенными волосами, с лицом, изрытым оспой и покрытым веснушками, начал убеждать русского царя отменить крепостное право и дать крестьянам образование. 

И в эти годы Петалоцци работал по двадцать часов  в сутки. Ложился в десять вечера, а в два часа ночи — так бывало часто — уже начинал диктовать  свои записки одному из учеников. И  так до утра, когда поднимался институт, и Песталоцци выходил к детям на весь день.  

Он замучил  своих помощников: далеко не каждый мог вот так, круглые сутки, проводить  с детьми, быть у них на виду. А  скрыться некуда: учителя, как утверждает один биограф, даже стали строить  себе шалаши в лесу, чтобы хоть на несколько минут уединиться.  

Несмотря на огромную работоспособность, Песталоцци не мог уследить за всем, да и не очень-то он был практичен. К тому же —  опять «сумасшедшая» идея! — он основал ещё одно заведение: «для воспитания бедных, которые со временем сами могли бы воспитывать и учить бедных», что-то вроде учительской семинарии.  

За шесть лет  семинария съела все скудные  сбережения Песталоцци. В самом институте  начались раздоры. Помощники педагога, которым он слишком доверял (он всем доверял сразу и безоговорочно), ушли из института и стали сочинять пасквили на своего учителя. К 1825 году — Песталоцци было 79 лет — оба института пришлось закрыть. 

Последнее детище Песталоцци, Ивердон, погибло... Умер сын, скончалась многострадальная и до конца  верная Генриху жена. Он вернулся в Нейгоф — туда, где начинал работать с детьми. Вернулся умирать, но ему было подарено ещё три года жизни, и он написал за это время несколько книг, в том числе знаменитую «Лебединую песнь» — записки о своей страдальческой и бурной жизни.  

История, а лучше  сказать, Промысел выбрал для совершения подвига слабейшего, но духовные и  нравственные силы человека, как известно, весомее физических.  

Умер Песталоцци восьмидесяти с лишним лет, в 1827 году.  

На памятнике  его в Ивердоне вычеканили среди других строчек и такую: ВСЁ ДЛЯ ДРУГИХ, НИЧЕГО ДЛЯ СЕБЯ.