Характер взаимодействия террористов и заложников

«Стокгольмский синдром» усиливается в том случае, если группу заложников разделили на отдельные  подгруппы, не имеющие возможности общаться друг с другом.  

Психологический механизм стокгольмского синдрома состоит в том, что в  условиях полной физической зависимости  от агрессивно настроенного террориста человек начинает толковать любые  его действия в свою пользу. Известны случаи, когда жертва и захватчики месяцами находились вместе, ожидая выполнения требований террориста. Если никакого вреда жертве не причиняется, то в  процессе адаптации к данной ситуации некоторые люди, почувствовав потенциальную  неспособность захватчиков причинить  им вред, начинают их провоцировать. Однако любые высказывания о слабости террористов, угрозы отмщения, неминуемого разоблачения и привлечения к уголовной  ответственности могут оказаться  очень опасными и привести к непоправимым последствиям. 

Синдром заложника — это серьезное шоковое состояние изменения сознания человека. Заложники боятся штурма здания и насильственной операции властей по их освобождению больше, чем угроз террористов. Они знают: террористы хорошо понимают, что до тех пор, пока живы заложники, живы и сами террористы. Заложники занимают пассивную позицию, у них нет никаких средств самозащиты ни против террористов, ни в случае штурма. Единственной защитой для них может быть терпимое отношение со стороны террористов. Антитеррористическая акция по освобождению заложников представляет для них более серьезную опасность, чем даже для террористов, которые имеют возможность обороняться. Поэтому заложники психологически привязываются к террористам. Для того чтобы исключить когнитивный диссонанс между знанием о том, что террористы — опасные преступники, действия которых грозят им смертью, и знанием о том, что единственным способом сохранить свою жизнь является проявление солидарности с террористами, заложники выбирают ситуационную каузальную атрибуцию. Они оправдывают свою привязанность к террористам желанием сохранить свою жизнь в данной экстремальной ситуации.⁵

Такое поведение заложников во время антитеррористической операции очень опасно. Известны случаи, когда  заложник, увидев спецназовца, криком предупреждал террористов о его  появлении и даже заслонял террориста своим телом. Террорист даже спрятался  среди заложников, никто его не разоблачил. Преступник вовсе не отвечает взаимностью на чувства заложников. Они являются для него не живыми людьми, а средством достижения своей  цели. Заложники же, напротив, надеются на его сочувствие. Как правило, «Стокгольмский синдром» проходит после того, как  террористы убивают первого заложника.

 

 

Глава 4.Переговоры с террористами с позиций гештальттерапии

Достоинство техник гештальттерапии состоит в том, что их реализация возможна в условиях оказания психологического сопротивления, например, субъекта переговорного процесса, т. е. их можно применять даже тогда, когда собеседник этого не хочет.

Аргументами в пользу выбора гештальттерапии при ведении переговоров являются следующие:

- она демонстрирует подходы  в развитии коммуникации переговорного  процесса в реальном времени,  с учетом конкретных обстоятельств,  требований преступников, возможностей  правоохранительной стороны;

- допускает значимость  права на различие, позволяет  каждому жить так, как он  хочет, признает за каждым человеком  его уникальность и неповторимость (в том числе и у лица, представляющего  переговоры с противоправной  стороны);⁶

- акцентирует вопросы  ответственности каждого человека (в том числе и лица, захватившего  заложников) за его поступки и  действия;

- помогает, например, лицу, захватившему  заложников, найти «осколки» его  истинных ценностей и внести  в сознание проблески вновь  обретенной свободы и возможность  самостоятельно принимать решения;

- позволяет строить коммуникацию  на эмоциональной основе (не интеллектуальную, без логических методов аргументации);

- переговоры в русле  гештальттерапии позволяют выявить психологические блоки и сопротивления, которые могут быть у лица, захватившего заложников;

- дает возможность экспериментировать  преступнику с новыми (предлагаемыми  правозащитной стороной) решениями  и попробовать выбрать одно  или другое;

- акцентирует внимание  на «здесь и сейчас» взамен  «копания» в трудностях прошлого  или «застревания» в грезах будущего;

- показывает, как не вязнуть  в проблемах и трудностях переговорного  процесса, а работать для какого-то  конкретного успеха, удавшегося  контакта; как развивать взаимопонимание,  опираясь на благополучие;

- гештальттерапия - это скорая психологическая помощь в экстремальных ситуациях;

- переговоры в русле  гештальттерапии позволяют переговорщику сопровождать лицо, ведущее переговоры с противоправной стороны, в контексте удовлетворения его потребностей;

- гештальттерапия не скрывается за молчанием в ответ на нереалистичные требования преступника, она не идет на поводу попустительства и удовлетворения всех требований преступника, не прячется за позой нейтралитета или безразличия, а управляет циклом отпускания-удержания доверия с позиции компетентного партнерства.

Естественно, уровень вовлеченности  переговорщика является контролируемым, он не говорит всего того, что  чувствует, но то, что переговорщик говорит, он чувствует; его слова  аутентичны личным переживаниям.

Переговорщик может не согласиться с некоторыми утверждениями  лица, захватившего заложников. Гештальттерапия - это не инструмент, с помощью которого переговорщик удовлетворяет все потребности и требования террориста, захватившего, например, заложников; переговорщик осуществляет психологическое сопровождение преступника туда, куда ему надо. Переговорщик отстаивает свое право на видение ситуации и свой стиль функционирования.⁷

Специалист, ведущий переговоры с позиции гештальттерапии, открывает и находит пути решения ситуации вместе с противоправной стороной. При этом он учитывает особенности личности преступника, его доводы, аргументы и требования. Переговорщик точно также соблюдает программу и план действий, который террорист определил на сегодня. Переговорщик сопровождает противоправную сторону, не навязывая в жесткой и ультимативной форме своих вариантов развития ситуации (отпустить всех заложников, отпустить женщин, детей и др.), но он может высказывать свое мнение по поводу определенных действий преступника и делать замечания о негативных путях развития ситуации.

Психология переговоров  при захвате заложников с позиции  гештальттерапии отличается акцентированием таких вопросов:

- личных потребностей  лиц, представляющих противоправную  сторону, т. е. того, что важно  для лица, захватившего заложников, а не для руководителей и  организаторов акции;

- текущих потребностей, актуальных  для лица, захватившего заложников, в настоящий момент, т. е. при  нынешних обстоятельствах и обстановке (здесь и теперь);

- выборов, которые осознанно  может сделать преступник, а не  только варианта, внушенного ему  при подготовке к акции или  варианта, который спонтанно явился  ему (захват случайного заложника)  как единственно возможный и  «подвернувшийся под руку»; т.  е. акцентирование осознанных  выборов и обсуждений других  возможных сценариев развития  ситуации, исходя из текущего  опыта, с учетом того, что есть  сейчас. «Что сделано, то сделано, это уже перевернутая страница, это в прошлом; как дальше будем жить, что будем делать сейчас, какие ходы и действия в принципе теперь возможны?» - это вопросы, которые ставит переговорщик (как варианты без их обсуждения на начальном этапе);

- осознания ценностей  каждого варианта, каковы его  последствия для преступника,  его родителей, детей, любимых  или близких людей; осознания  того, чем может обернуться для  преступника, его родных и зависимых  от него людей его выбор.

 

 

Заключение

Таким образом, в XX веке впервые в  истории человечества терроризм  стал одной из глобальных проблем. В  связи с этим возникает необходимость  детального изучения данного явления. Прежде всего необходимо понимание мотивов участия в террористической деятельности. Как показывает проведённое исследование все мотивы террористов имеют конечной целью дестабилизацию социально- или этнополитического положения, создание максимально конфликтных ситуаций, которые . согласно их политической философии, могут вести к изменению мира, к реализации их мессианских проектов, к торжеству «высшей справедливости».

Большинство исследователей сходятся во мнении, что личность террориста отличает психологическая ущербность, дефицит чего-либо в жизни, корни  которого прослеживаются с самого детства. Соотвественно, одной из главных составляющих профилактики терроризма и вовлечения в террористическую деятельность всё большего количества молодых людей является гармонизация прежде всего семейных отношений.

 

Список использованной литературы

1. Асямов. С.В. Стокгольмский синдром: история появления и содержание термина. – М.: Москва, 2003.- 208с.
2. Дробижева Л.М., Паин Э.А. Политический терроризм и экстремизм// Век толерантности — 2003
3. Курт Бартол. Психология криминального поведения. М.: Olma Media Group, 2004. — С. 289.
4. Малкина И.Г. Психосоматика. Справочник практического психолога. – М.: Эксмо, 2009. – 992 с.
5. Ольшанский Д.В. Психология терроризма.СПб.:Питер,2002.- 288 с.
6. Решетников М.М. Наброски к психологическому портрету террориста.М.:Москва, 2005.-315с.
7. Решетников М.М. Особенности состояния, поведения и деятельности людей в экстремальных ситуациях с витальной угрозой.М.:Эксмо, 2009. – 615с.
8. Почебут Л.Г. Социальная психология толпы.С-Пб.:Питер,2004.-230 с.
9. Чаликова В. Терроризм. В: 50/50 Опыт словаря нового мышления. М. :Москва,1989.- 309 с.
10. Шнайдер Г. Й. Криминология. М.:Москва, 1994.- 439 с.

11.Тарасова Е.В. Психологические особенности терроризма // Психологическая газета «Мы и Мир» № 02 (174). – 2011.

¹ Решетников М.М. Наброски к психологическому портрету террориста.М.:Москва, 2005.-315с.

² Почебут Л.Г. Социальная психология толпы.С-Пб.:Питер,2004.-230 с.

³ Ольшанский Д.В. Психология терроризма.СПб.:Питер,2002.- 288 с.

⁴ Решетников М.М. Особенности состояния, поведения и деятельности людей в экстремальных ситуациях с витальной угрозой.М.:Эксмо, 2009. – 615с.

⁵ Асямов. С.В. Стокгольмский синдром: история появления и содержание термина. – М.: Москва, 2003.- 208с.

⁶ Тарасова Е.В. Психологические особенности терроризма // Психологическая газета «Мы и Мир» № 02 (174). – 2011.

⁷ Малкина И.Г. Психосоматика. Справочник практического психолога. – М.: Эксмо, 2009. – 992 с.