История психоконсультирования

С возникновением определенного потребностного момента и берет свое начало процесс профессионализации практики психологического консультирования.

Однако если связывать реализацию социальной практики только с ее профессионализацией, то возникает убеждение, что социальная практика может быть сконструирована  лабораторным путем, из реторты, на которой поколдовали специалисты своей алхимии. Всякая социальная практика в первую очередь обязательно располагает своей культурной, социальной историей, имеет свою свои глубокие социально-культурные корни. И в этом пространстве только и может начинаться, выкристаллизовываться подлинная история ее уже профессионального становления. 

Без культурно-исторических «корней», без своей истории, без своей  генетической плотности профессиональная практика консультирования не может  иметь своего действительного категориального поля, становясь лишь полем индивидуально-авторских интерпретаций или приложений других дисциплинарных практик (например, психиатрии, религиозной помощи).

Исключительное значение для дальнейшего  развития практики консультирования представляет сам процесс перехода ее из социально-культурного, исторического контекста в профессиональный. Он формирует свои базовые точки роста, точки развития, которые имеют значение для формирования профессионального мышления консультанта. Сам этот момент трансформации, перехода становится тем системообразующим фактором, своеобразным хронотопом для сложившейся практики консультирования, в котором соединяется и накопленный бесценный психотехнический опыт прошлого и конструируются новые психологические феномены. 

В 19-м веке появляются первые профессиональные консультанты, пытающиеся исцелять людей, помогать им в трудной для них  ситуации посредством беседы. Невероятно, но факт, что всего лишь сто лет  назад момент профессиональной практики консультирования просто еще не существовало. А в самостоятельную дисциплину психологическое консультирование оформилось только 50 лет тому назад, главным образом – в США. И за это время бурного существования и развития практики консультирования произошло как четкое оформление концептуального ядра, так и его размывание. Отечественная история психологического консультирования началась свой отчет не с «головы», а с «хвоста» американо-европейской истории консультирования. Копирование результатов чужой истории – дело свободное, необременительное, но безрезультатное и тупиковое, т.к. обязательно приводит к искажению базовых смыслов и значений того целостного явления, которое мы воспроизводим в его прикладной, операциональной его части. К числу таких искажений в первую очередь мы относим то, что, наблюдая факты эмпирической практики консультирования, мы не имеем при этом сколько-нибудь ясных профессиональных форматов этой практики, стандартов сертификации подготовки и лицензирования деятельности профессиональных консультантов и их последующей аккредитации. Фактически не разработанной в концептуальном плане является проблема образования консультантов. И обращение к истории консультирования заключает для нас зерно проектирования консультативной деятельности. 

Уникальность консультирования заключается в том, что его корни можно найти во всем множестве дисциплин и духовных практик, таких как философия, религия, педагогика, медицина, психиатрия, социальная работа, психология семьи. Развитие этих дисциплин и, соответственно, практики консультирования шло неравномерно. Органично психологическое консультирование входило в развитие, жизнь и распространение философских, религиозных учений. Практически его можно найти в любой социальной, духовной практике, где оно присутствует как необходимый элемент существования и развития таковой практики. 

Во времена палеолита, как пишут Дж. Коттлер и Р. Браун, первыми специалистам в области  психического здоровья были служители  племенных языческих культов. Чтобы  выпустить демонов из тела соплеменников, одержимых болезнью, они проделывать дырки в их головах. При всей радикальности этого метода все не он лег в основу консультативной работы. Главным врачующим средством стало то обстоятельство, что служители культа для своих соплеменников фактически были носителями истин, ставших жесткими и незыблемыми. Эти истины способны были объяснить устройство мира и место в нем самого человека. От других соплеменников требовалось принятие этих истин как данности. Наличие мировоззренческой философии регулировало внутреннюю жизнь человека, делало ее более устойчивой. Но с развитием человека и общества чем более традиционными и устоявшимися были культовые обряды, тем меньше они могли просветлять и поддерживать человека, эту функцию могла выполнить уже только свободная, не заформализованная, не канонизированная практика. И в древней Мессопотамии и Персии, Греции и Риме прежде всего практикой психологического консультирования занимались уже не только служители культа, но и философы, врачи, подвижники духовных первоучений. 

Первыми настоящими консультантами можно  назвать людей, пытающихся оказывать  влияние на других людей посредством  своих нравственных учений. К их числу следует отнести в первую очередь родоначальников мировых  религий, таких как Моисей (1200лет  до н.э.), Мухаммед (570-362 г. до н. э.), Будда (500 лет до н. э.), а также великих  философов древности: Лао-Цзы (600лет  до н. э.), Сократ (450 лет до н. э.), Платон (400 лет до н. э.), Аристотель (350 лет  до н. э.), и др. Их «консультативная деятельность»  опиралась на потребности человека в духовном и познавательном объяснении мира, соответственно – в потребности  человека в духовной, познавательной поддержке. Эту потребность в  первую очередь психологически могли  удовлетворить мифологические описания, религиозные учения, философские  объяснения и доктрины, а затем  уже и научные исследования. 

В отношении людей, жаждущих получит духовную истину и внутреннее просветление, большинство этих философов  действовали как подлинные «консультанты»: они оказывали влияние на учеников своими необычными идеями, не только удовлетворяя при этом познавательную жажду учеников, решая их духовно-познавательные проблемы, но обязательно стимулировали при этом и их эмоциональный, интеллектуальный, психологический рост, открывая для человека новые духовные, жизненные, познавательные, психологические пространства и горизонты. Эта практика по своим методам не всегда может быть названа психологической, психотерапевтической, но она, несомненно, является психологической, психотерапевтической по своему характеру, ориентированности и результатам. И хотя подходы духовных учителей в оказании помощи своим ученикам, последователям и просто людям, конечно же, значительно отличаются от подходов, используемых современными консультантами, все же современная практика консультирования унаследовала их основные духовно-познавательные принципы:

- истина оказывает целительное  воздействие на человеческую  душу, обретение истины и связанного  с ней душевного успокоения, является  высокой ценностью; 

- истина заключена не только  в точном и безукоризненном  знании, но и самом процессе  ее поиска, в тех том бесценном  опыте, который обретает ищущий  человек; 

- истина является открытой для  всех ее ищущих, ни у кого  нет права владеть ею, запрещать  или разрешать ее, просто есть  люди, сами более открытые для  истины, более приблизившиеся к  истине больше, чем другие; 

- ни на один вопрос нет  единственно верного ответа и,  следовательно, на открытые другими  истины нужно полагаться так  же, как и на собственный духовный  опыт; 

- один и тот же познавательный  опыта может иметь множество  возможных интерпретаций; 

- если на философское или  духовное учение нельзя опираться  в своей повседневной жизни,  связать со своей жизнью и  опытом, то его можно считать  абсолютно бесполезным; и т.д. 

Такого рода принципы, сложившиеся практике философов Древней Греции, Рима, Мессопотамии, являются важной идейной основой работы современного консультанта, который не столько учит своих клиентов, сколько помогает им найти свой путь к обретению внутреннего покоя и просветления. 

Просветление, обретение  человеком ощущения ясности своего движения в жизни является глубинной  целью психологического консультирования. Психологический эффект просветления оказывает огромное, ни с чем не сравнимое влияние на всю человеческую жизнь.

Наиболее глубоко эта тенденция  – путем учения и проповеди  привести человека к тому, чтобы  он обрел внутренний покой и просветление - выражена, пожалуй, в мессианской  деятельности Иисуса Христа. Так, в  Евангелии от Марка целительской деятельности Христа отведено важнейшее  место именно целительской деятельности Христа, чрезвычайно содержательной и разнообразной. Здесь описывается  тот исторический период, когда люди еще только начинают знакомиться  со словом христовым. И здесь примеры  целительства приводятся раньше, чем  раскрываются сами нравственно-философские  стороны учения Христа, ибо именно целительство души и тела, обретение  душевного и телесного здоровья является подлинной целью самого учения, отражением его содержательной глубины и истинности. У евангелистов описание того, как Христос «проповедовал» и «исцелял» употребляются как равнозначные действия.

Развитие тактики собственно профессионального терапевтического вмешательства в состояния психически нездорового человека в первую очередь  связывают с именем Гиппократа (более тысячи лет назад). Выдвинутые им идеи и приемы лежат в основе большинства используемых в наши дни психотерапевтических техник и подходов: системное диагностическое интервью, сбор анамнеза, построение доверительных терапевтических отношений и даже интерпретация снов и осознание подавленных чувств. Практические терапевтические подходы, предложенные Гиппократом, стали дорабатываться лишь около двухсот лет назад. 

Иное отношение к  психическим потребностям человека, к психической жизни в целом, а тем более к отклонениям от психической нормы со стороны медицины и общества наблюдается в средние века. В эпоху жестоких феодальных и религиозных войн, безраздельного господства религии над массовым сознанием, беззакония, эпидемий, неурожая, голода проблемы внутренней жизни человека, его устойчивости, целостности стали отходить на задний план, а сами же психические расстройства носили уже довольно распространенный характер, нередки были случаи и массового психоза. 

Христианское учение в этот период в общепознавательном плане уже перестало быть открытием для человека, оно фактически оформилось в мощно организованный религиозный институт, выполняющий самые различные социальны функции: поддержания государственной власти, создания государственной идеологии, собственного властного давления, ведения образовательно-просветительской деятельности, создания и поддержания морали и нравственности и т.д. И в этот период с теми, кто испытывал сомнения в правильности религиозной картины мира, кто страдал психическими расстройствами и заболеваниями, чаще всего поступали уже радикально и просто – их обвиняли в бесоодержимости, что могло стать основанием для сжигания на кострах либо изгнанию из сообщества. Более радикального лекарства от бесоодержимости не было придумано. Таким образом, в этот психические болезни и расстройства получили довольно четкий религиозно-теологический аналог своего описания. И благодаря такому всеобщему распространению религиозных доктрин, контроля со стороны церкви за их идейной «чистотой» никогда, как в средние века, познавательно-психическое существование большинства людей не было столь бесконфликтным, благостно ясным, простым и беспроблемным. Соответственно, потребность в консультативной деятельности просто исчезла, ибо просветляющее слово божественного учения фактически уже стало догмой, объясняющей все и вся в этом и том мире, и предполагалось, что одно лишь следование божественной вере могло спасти человека от всех познавательных мучений, интеллектуальных соблазнов и жизненных сомнений.

И дальнейшее развитие религиозных  учений в ключе этого нравственно-философского поиска могло идти уже не только путем прямого развития признанных теософских основ самого учения, а  психологическим путем: индивидуального  исследования объективного характера  религиозных переживаний, исследования психологических возможностей оптимальной  поддержки и наставления человека «словом божьим». И в истории  каждого народа есть и отдельные  фигуры (старцы, святые, монахи) и целые  религиозные течения внесшие  свой значительный исследовательский  и практический вклад в этом направлении. Они открывали возможности духовной, психологической помощи человеку «словом  божьим», возможности религиозной  деятельностью облегчить существование других, поднять их дух человеческий, оскудевший в каждодневной борьбе за свою жизнь. Значение такого опыта для понимания культурно-антропологической сути консультативной практики имеет огромное и непреходящее значение. 

В житейской конкретике и эпохальном звучании феномен духовно-психологической  поддержки просматривается в деяниях и житии Сергия Радонежского, названного впоследствии «отцом русской нации». А история о духовном наставлении отцом Сергием Дмитрия Донского накануне Куликовской битвы является как конкретно-историческим фактом, так и носит архетипический характер. Дошедшие до нас деяния, духовно-психологическая практика каждого из этих поборников дела православия основаны на общей религиозной парадигме, а так же на тех особенностях, что связаны с этническим образом жизни и миросозерцания народа, духовной «доминанты» по определению Л.Н. Гумилева. 

Интереснейшим материал для понимания того, каким богатым  и разнообразным историческим опытом располагает практика консультирования, представляет отношения православных русских «старцев» со своими учениками  и монастырскими прихожанами. В этом живом явлении и факте его исторического образования заключено много драгоценных мыслей и интересного духовно-психологического опыта, которые, несомненно, могут принести пользу и богатить мышление и даже непосредственную практику тех профессионалов, которые собираются строить со своими клиентами отношения оказания психологической помощи.

Старец исполнял свою миссию духовного наставничества и  поддержки в двух направлениях: во-первых, он имел «учеников», добровольно, но раз  и навсегда избравших его в свои духовные наставники; в первую очередь это были монахи, а затем – уже светские люди, нуждающиеся в духовном руководстве. Во-вторых, за советом, утешением, беседой помогал всякому страждущему, который к нему обращался.