История развития юридической психологии

3) преступники с недостатком  интеллекта;

4) преступники с ослабленной  волей (ленью, склонностью к алкоголизму  и т.д.).

В области криминальной психологии активно работал С.В. Познышев. В книгах "Основные начала наук уголовного права" (1912) и в "Очерках тюрьмоведения" (1915) он дал глубокую психологическую характеристику преступников. Позднее свои исследования в этой области он обобщил в капитальном труде "Криминальная психология. Преступные типы" (1926).

Второе направление развития судебной психологии в России - исследование психологии свидетельских показаний. Это было связано с тем, что роль свидетельских показаний в гласном судопроизводстве усилилась. Последователи теории несовершенства свидетельских показаний не только повторяли опыты европейских ученых, но и ставили свои. Во всех случаях при проведении опытов исследовалась только одна сторона восприятия человеком объективной действительности - непреднамеренное восприятие стороннего наблюдателя, что и приводило авторов к пессимистическим выводам.

С целью проверки правильности свидетельских показаний в 1904 г. в Петербурге был задуман большой эксперимент, в котором принимала участие группа ученых во главе с В.М. Бехтеревым. Весной 1904 г. во МХАТе ставили пьесу "Юлий Цезарь". Редакция "Судебного обозрения" опубликовала обращение к публике прислать ответы на 15 вопросов, относящихся к сцене убийства. Поступило 5050 писем с ответами, однако материал был затерян и работы не были закончены.

В конце ХІХ - начале ХХ вв. в Западной Европе начинают разрабатывать и применять методы психологической диагностики (ассоциативный эксперимент), с помощью которых устанавливалась причастность испытуемых лиц к данному преступлению (Вертгеймер, Юнг). В России методы психологической диагностики в судопроизводстве стали применять гораздо позже.

Широко пропагандировались и обсуждались возможности использования в целях совершения правосудия различные способы познания личности через внешность, физиологические и анатомические особенности. В то время появляется литература по графологии (науке о познании человека по почерку), физиогномике (познание человека по морщинам лица и мимике), хиромантии - познание личности человека по линиям на ладонях рук и т.д. В литературе освещались возможности совершения преступления под гипнозом, а затем начала рассматриваться и проблема применения гипноза при совершении правосудия.

Наряду с ознакомлением с судебно-психологической литературой других стран русские юристы и психологи начали разрабатывать и ряд самостоятельных направлений применения психологии в правосудии. Так, предлагалось тщательно изучать психологию лиц, проходящих перед следователем и судом; делались попытки на основании обобщения судебного опыта создать даже определенную психологическую классификацию лиц, которые встречаются в суде; основательно начали разрабатываться различные психологические проблемы процесса судопроизводства.

Психологический анализ большого количества дел, рассмотренных в судах, собственный опыт судебной практики позволяли прогрессивным отечественным юристам выявлять многие слабые стороны суда присяжных. Так, Л.Е. Владимиров пришел к выводу, что присяжные часто не анализируют доказательств, делают выводы о виновности, опираясь только на субъективные восприятия. Например, "дурная репутация в глазах присяжных может быть совершенно достаточным основанием для осуждения". Иногда присяжные заседатели выводили свои суждения о личности обвиняемого только на основании восприятия внешности обвиняемого в суде, его мимики, манеры держаться и даже по его физическим дефектам.

На основании таких и подобных им примеров некоторые русские ученые-юристы приходили к выводу о необходимости серьезного изменения деятельности суда присяжных с учетом требований психологии. Интерес юристов к углубленному исследованию психологии участников уголовного судопроизводства привел к появлению в судебной практике психологических экспертиз. Правда, эти экспертизы именовались не психологическими, а художественными, но назначались они для установления "душевного состояния" человека в тот или иной период его жизни. Для проведения таких экспертиз приглашались не психологи, а художники, хотя здесь необходимо было пользоваться чисто психологическими знаниями. Разумеется, такие "эксперты" не производили исследования, а только сообщали суду о своих субъективных состояниях и переживаниях в аналогичные периоды деятельности. Сообщенные ими сведения использовались сторонами для делаемых по аналогии выводов о психологическом состоянии обвиняемых, потерпевших, свидетелей в подобных ситуациях.

Чисто психологической экспертизы русский уголовный процесс не знал. Поскольку необходимость решения данных вопросов все же была, они ставились на основе психиатрической экспертизы, нечеткость предмета которой позволяла решать с ее помощью все относящиеся к "духовной жизни" человека. Многие русские психиатры считали необходимым при проведении психиатрических экспертиз не ограничиваться анализом только чисто психиатрических факторов, но исследовать и психические состояния, качества личности, особенно в тех случаях, когда речь шла об оправдывающих или смягчающих вину обстоятельствах.

Первое обращение к использованию психологических знаний в юридической практике относится к 1883 г. и связано с расследованием изнасилования, в котором обвинялся московский нотариус Назаров, а потерпевшей была актриса Черемнова. Предметом экспертизы было психическое состояние актрисы после ее дебюта: первое выступление в спектакле привело ее к такому упадку сил, что она оказалась неспособной оказать какое-либо физическое сопротивление насильнику. При проведении данной экспертизы за получением информации о влиянии на психику переживаний, связанных с первым выступлением на сцене, обращались к известным русским актрисам М.Н. Ермоловой, А.П. Глама-Мещерской. Использование такого рода свидетельств было направлено на установление объективных критериев оценки в уголовном судопроизводстве психических состояний участников процесса. Таким образом, проведение психологических экспертиз явилось третьим направлением развития отечественной юридической психологии.

Психологическая наука во многом помогла развитию отраслей права в дореволюционной России, поскольку прогрессивные юристы широко использовали достижения психологической науки для обоснования демократических основ правосудия.

Появление гласного суда дало возможность более широко и наглядно изучать нравы и психологию людей. Гласный суд стал весьма серьезным источником сбора материалов многими русскими писателями. Житейские драмы, разбираемые в суде, давали богатый материал для их психологического анализа. В этой связи можно сослаться на многие художественные произведения Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова и др. Художественные произведения прогрессивных русских писателей помогли полнее выявлять психологические проблемы судопроизводства, в частности привели к постановке вопроса о необходимости исследования психики осужденных, а также рассматривать осуждение не только как наказание, но и как перевоспитание осужденных.

Во многих исследованиях проводилась мысль о том, что преступники, как правило, являются психически неполноценными и что они должны рассматриваться как психопатические личности. Е.К. Краснушкин прямо проводил аналогию между преступниками и душевнобольными: "Криминальная группа людей имеет психопатологический индекс в существенном, характеризующийся очень высоким процентом психопатических личностей и психоневротиков с их психотическими реакциями, довольно высоким процентом шизофрении и ничтожным процентом маниакально-депрессивного психоза".

На рубеже 30-х гг. в СССР произошли значительные политические перемены, которые помешали дальнейшему позитивному развитию юридической психологии. В этот период начался отход от гуманистических принципов в государственной, политической и научной жизни. Резкой критике подвергались методы педологии и ряд других направлений в развитии психологической науки: не критическое заимствование многих положений из работ зарубежных авторов, ошибки в методологической основе науки и т.д. Это привело к резкому сокращению психологических исследований: были закрыты или реорганизованы психологические научно-исследовательские учреждения и т.д. Психология была фактически подчинена педагогике и находилась в таком состоянии около тридцати лет. Понятно, что в этот период никакие психологические исследования на стыке с юриспруденцией не проводились. Психологов изолировали от следственной и судебной деятельности. Их изгнали даже из криминологии, которая в предшествующие полвека развивалась с помощью психологии.

К недостаткам работ по юридической психологии раннего периода можно отнести их "психолого-комментаторский", умозрительный характер на уровне скорее житейской, а не научной психологии. В последнее десятилетие в России появилось немало интересных работ по различным направлениям юридической психологии (В.Л. Васильева, В.В. Романова, В.Ф. Пирожкова, Ю.М. Антоняна, И.А. Кудрявцева, Н.А. Ратинова и др.).

2. Структура мыслительной деятельности при решении нестандартных задач. Интуиция в работе юриста

Мыслительная деятельность подразделяется на воспроизводящую (репродуктивную) – решение типовых задач известными способами – и поисковую (продуктивную). Продуктивная мыслительная деятельность представляет собой развернутый мыслительный процесс, направленный на решение нестандартной познавательной задачи. Мыслительная деятельность при решении нестандартных задач имеет определенную структуру, она совершается в виде последовательного ряда этапов (рис. 1). 

1. Начальный этап поисковой познавательной  деятельности – осознание индивидом  возникшей проблемной ситуации. Такие ситуации связаны с необычностью сложившейся обстановки, внезапно возникшими затруднениями в решении тех или иных вопросов. Акт мышления при этом начинается с осознания противоречивости, неоднозначности исходных условий деятельности, необходимости познавательного поиска. Осознание возникшего познавательного барьера, недостаточности наличных сведений порождает стремление к восполнению информационного дефицита. Прежде всего формируется объективизация неизвестного – начинается поиск формулировки познавательного вопроса, выяснение того, что необходимо знать или уметь, чтобы выйти из возникшей проблемной ситуации. Проблемная ситуация как бы наталкивает субъекта на соответствующую сферу познания – формулируется познавательная проблема.

Рис. 1. Структура решения нестандартных мыслительных задач.

Проблема (греч.) и означает преграду, трудность, а с психологической точки зрения – осознание вопроса, подлежащего исследованию. Формулировка проблемы – начало взаимодействия субъекта познания с объектом познания. Если проблема взаимодействует с познавательной базой субъекта познания, позволяет ему наметить искомое, которое он может найти путем некоторых преобразовании исходных условий, возникает задача. Задача – структурно организованная проблема. При этом неизвестное осознается в его скрытых объективных взаимосвязях с известным. 
Определить задачу – значит выделить в проблемной ситуации стартовые условия познавательной деятельности.

Преобразование проблемной ситуации в проблему, а затем в задачу – первый, исходный акт познавательно - поисковой деятельности. Познавательный вопрос задачи определяет познавательную цель, а последняя – необходимую систему действий.

Заблуждения в решении, задачи часто связаны с потерей цели. Для того чтобы вопрос задачи выполнял функцию цели, он должен быть конкретным. Расчленение основного вопроса на ряд иерархически связанных вопросов – формирование программы решения задачи.

При этом устанавливается, что можно узнать из имеющихся данных и какие новые сведения необходимы для выполнения всей программы поиска. 
Иногда задача трактуется чрезмерно широко, без учета ее своеобразных особенностей; иногда неосознанно предполагается наличие такого условия, которое в задаче не содержится. (Так, задачу построить четыре треугольника из шести спичек обычно решить не могут, так как пытаются построить треугольники в одной плоскости, хотя это и не является условием задачи.) 
Задачи, которые решает человек, могут быть для него простыми и сложными. Это зависит от запаса знаний у индивида, овладения им способами решения данного класса задач.

При решении нестандартных задач ориентировочная основа действий является неполной. При этом должен быть изыскан сам способ решения задачи. Типы задач определяются теми способами мыслительной деятельности, которые лежат в основе их решения. Все познавательно-поисковые задачи по объективному содержанию делятся на три класса: 1) задачи на распознавание (установление принадлежности данного явления к определенному классу объектов), 2) задачи на конструирование, 3) задачи на объяснение и доказательство. Объяснение – это использование системы суждений относительно сущности каких-либо явлений. Чаще всего это прием логического следования.

Доказательство – мыслительный процесс утверждения истинности какого-либо положения (тезиса) системой других аксиоматических суждений. При этом сначала изыскивается исходный аргумент, а затем – система связующих аргументов, подводящих к итоговому выводу. 
Задачи на доказательство решаются тремя путями: а) ссылкой на организацию объекта, присущие ему устойчивые структурные взаимосвязи, б) выявлением устойчивых взаимосвязей объектов и их сторон, в) выявлением функциональных взаимосвязей объектов.

Мыслительные задачи подразделяются на простые и сложные. Простые задачи – задачи типовые, стандартные. Для их решения применяются известные правила, алгоритмы. Интеллектуальный поиск здесь состоит в выявлении типа задачи по ее опознавательным признакам, соотнесении частного случая с общим правилом. При систематическом решении такого рода задач формируются соответствующие интеллектуальные навыки, привычные схемы действий.

К сложным задачам относятся нетиповые, нестандартные задачи, к наиболее сложным – эвристические задачи с неполными исходными данными, возникающие в многозначных исходных ситуациях (например, при расследовании неочевидных преступлений). При этом первоочередным эвристическим действием является расширение информационного поля задачи путем преобразования исходной информации. Один из приемов этого преобразования – дробление проблемы на ряд частных проблем, формирование "дерева проблем".