Контрольная работа по "Психологии"

Терапевтическая работа в нарративной  психологии отличается от диагностической  постоянным отзеркаливанием установленных  речевых практик клиента, выведения  способов его речевой деятельности на сознательный уровень, взаимодействие с клиентом по оценке, принятию позитивных или отторжению негативных нарративов, наконец, работа по перерассказыванию, ренаррации неблагоприятных историй.  Переструктурирование проблемно окрашенных нарративов ведется за счет выделения вначале его опорных смыслов, а потом поиска альтернативных ценностных моментов, заложенных в самом событии, описываемом в нарративе.  После этого совершается «перепись истории» клиента, выполняемая уже с опорой на позитивные смыслы события. 

«В ходе индивидуальной психотерапии, – как пишут Е.С. Калмыкова и Э. Мергенталер, –  происходит осмысление и переработка  личной истории пациента через диалог с психотерапевтом.  Под переработкой биографии не стоит понимать «переписывание»  истории, изображено Оруэллом в его  антиутопии «1984», когда на групповых фотографиях благодаря работе ножниц и клею исчезают одни персонажи и появляются другие.  Состав исторических действующих лиц нарратива остается прежним, меняется лишь отношение к ним и событиям, в которых они принимали участие.  Невозможно отменить ни один эпизод – но можно придать ему новый смысл; в результате трагические события, до того непереносимо болезненные, займут свое место в представлениях пациента о его истории жизни, перестанут причинять боль.  Схематически процесс психотерапии можно представить себе следующим образом: пациент рассказывает психотерапевту истории из своей жизни – прошлой и настоящей, участниками которых могут быть его родственники, друзья, коллеги и т.д.  Затем они вместе обсуждают эти истории, более или менее подробно, с большей или меньшей мерой участия обоих собеседников.  В результате у пациента постепенно возникает новое видение этих историй – причем не только в интеллектуальном, но и в эмоциональном плане.  Благодаря этому и осуществляется изменение в психотерапии – пациент приходит к более целостному и позитивному, оптимистическому восприятию своей жизни и самого себя».⁸

 

6. Критика нарративной практики.

Основной корпус критики нарративной  практики, как замечает В.Ф. Журавлев, может быть разделен на две основные тенденции: «внешнюю, в которой подвергаются сомнению сами предпосылки нарративного подхода, и на внутреннюю, разделяющую исходные предпосылки, но нацеленную на частные аспекты использования нарративных стратегий».⁹ Можно также выделить ту сторону критики, которая, соглашаясь, в принципе, с постулатами нарратологии, в конкретных нарративно-психологических методиках не видит даже ее тени, называя их подменой и даже предательством принципов постмодерна.

Как бы то ни было, один серьезный  упрек к нарративным практикам  все же заслуживает пристального внимания.  Речь идет о том, что  различные методы нарративного анализа  апеллируют к совершенно отличным друг от друга методическим, теоретическим  и даже методологическим положениям.  По сути, отсутствие единой теории нарратива  или хотя бы какой-либо общепризнанной его структуры ведет к невозможности  говорить об одной нарративной практике, а лишь – только во множественном  числе – о разнородных нарративных  практиках. 

Это же приводит и к тому, что ряд нарративных практик  одних психологов другими считается вовсе даже и не нарративными.  Особенно остро это ситуация прослеживается в исследовательской практической работе нарративных психологов.  Многие исследователи, например, не соглашаются с тем, что, скажем, по сути, количественный метод ССRT можно считать имеющим отношение к «рассказовой природе человеческого опыта».  По мнению Д.А. Леонтьева, многие нарративные постулаты, принципы и теоретические убеждения вообще не могут быть операционализированы.  И если речь идет все же о некоей научной стандартизации нарративных методов и практик, то это должна быть иная стандартизация, нежели чем та, что принята сейчас в психологической науке.

По нашему мнению, нарративный  анализ как основной метод изучения, описания и использования нарративов в принципе не может быть ни количественным, ни даже качественно-количественным (как, например, тот же метод CCRT, где выделяемые посредством контент-анализа эпизоды  взаимодействия затем количественно  подсчитываются).¹⁰  В известном смысле, он может быть лишь «художественным», т.е. сопричастным самой ткани того, что подвергается изучению.  Такая ориентация не станет новым, в частности, для гуманитарного знания – художественные реконструкции и исследования используются в истории и литературоведении. Реконструируемая реальность не может быть статистически верифицирована с определенным коэффициентом значимости, это так.  Однако, скажем, сам процесс психотерапии так же трудно поддается математическому описанию.  А единственный критерий относительной истинности выбранного терапевтом пути – душевное состояние клиента – так же субъективен (то есть принадлежит и зависит от клиента).

В этом смысле, преодоление ряда методологических трудностей и оставление тщетных  претензий на естественнонаучную точность открывает для практической нарративной  психологии широкие перспективы  будущих приложений в самых различных  сферах человеческого знания.

Глоссарий.

Время, или временная структура повествовательных текстов — «комплекс временных стратегий, поставленных на службу концепции времени». Фиксирует сложнейшую проблему соотношения, во-первых, времени реальной жизни, во-вторых, феноменологического переживания времени, в-третьих, системы глагольных времен, в-четвертых, «игр со временем», неизбежных для повествования.

Дискурс – «текст, рассматриваемый в единстве с экстралингвистическими (неречевыми – психологическими, прагматическими, социокультурными) факторами его создания и функционирования.  Дискурс как «речь, погруженная в жизнь» является основным феноменом (и, соответственно, предметом изучения) гуманитарных дисциплин, организованных вокруг речевых практик, в том числе психологического консультирования и психотерапии».  Основополагающий термин постмодернизма, в рамках которого понимается как «семиотический процесс, реализующийся в различных видах дискурсивных практик; специфический способ или специфические правила организации речевой деятельности».

Мета́фора — троп, использующий название объекта одного класса для описания объекта другого класса. Термин принадлежит Аристотелю и связан с его пониманием искусства как подражания жизни. Метафора Аристотеля в сущности почти неотличима от гиперболы (преувеличения), от синекдохи, от простого сравнения или олицетворения и уподобления. Во всех случаях присутствует перенесение смысла с одного на другое.

Наррати́в — (англ. и фр. narrative — рассказ, повествование), исторически и культурно обоснованная интерпретация некоторого аспекта мира с позиции какой-либо отдельно взятой человеческой личности. В литературе, нарратив — линейное изложение фактов и событий в литературном произведении, то есть то, как оно было написано автором.¹¹

Нарративная метафора-  Понятие нарративной психологии. Означает базовую посылку нарративного подхода в психологии, постулирующую восприятие психических фактов, явлений, событий душевной жизни человека, как историй, рассказов о них, единиц персонального дискурса человека.  Джилл Фридман и Джин Комбс говорят об этом следующее: «Использование нарративной метафоры приводит нас к тому, чтобы видеть в жизни людей истории и работать с ними, чтобы пережить их жизненные истории, придав им значимый и завершенный характер».  Основатель нарративной психологии М. Уайт так описывает это понятие: «Нарративная метафора предполагает, что люди проживают свою жизнь через истории – истории, формирующие их жизнь и вызывающие реальные, не воображаемые эффекты, – и эти истории обеспечивают структуру жизни».¹²

 

Персонажи, действующие лица (их классификации осуществлены В. Проппом, А. Ж. Греймасом, Кл. Бремоном и мн. другими) — субъекты действия в повествовании. Если у Проппа классификация строится на основе действий, которые персонажи осуществляют, и каждый персонаж предназначен к выполнению лишь одного действия, то у Кл. Бремона, для которого персонажи — агенты последовательностей, действия, позитивные с точки зрения одного персонажа, оказываются отрицательными с точки зрения другого, т. е. важно отличие перспектив персонажей.

Повествовательная роль - История персонажа представляет собой последовательность функций, то есть персонаж выполняет некоторую роль, реализуя в своих действиях некоторый вероятный процесс.

Последовательность — группа ядерных функций, фиксирующая логику совершения действий персонажей.¹³

Социальный конструкт – Понятие нарративной психологии и социального конструктивизма.  Вторая базовая посылка нарративного подхода, суть которой сводится к тому, что окружающие нас закономерности социальной реальности, как общие («убеждения, установления, обычаи, ярлыки, законы»), так и частные (отношение к старикам, понятия морали, чести, нравственные устои, жизненные мечтания, планы на лето и идеалы женской красоты) – «конструируются представителями культуры по мере взаимодействия друг с другом, поколение за поколением, день за днем… Сообщества конструируют «линзы», сквозь которые их члены интерпретируют мир.¹⁴

Сюжет - нарративная инстанция, то как о событиях рассказывается в тексте, то есть как о них узнал читатель. Понятие сюжета призвано оттенить меру индивидуального «вложения» в рассказывание данной последовательности событий, меру ее присвоения данным рассказчиком.

Точка зрения — «источник, направление и угол падения света, который одновременно освещает субъекта и улавливает его черты», угол зрения, под которым излагаются события и переживания, с необходимостью предполагающий другие позиции, другие точки зрения.

Фабула – нарративная инстанция, последовательность событий, как они «в действительности» произошли, «то, что было на самом деле». Понятие фабулы фиксирует тот момент, что вариантов развертывания события в принципе не так уж много, эти варианты составляют, так сказать, общий арсенал, из которого позволено заимствовать каждому.

Функция  — «поступок действующего лица, определяемый с точки зрения его значимости для хода действия», иначе говоря, функции — это категории, в которые можно объединить все многообразие событий русской сказки. Они следуют в тексте в одном и том же порядке: их хронологическая связь задает логику сказочного повествования. Функции сказки — элементы ее сюжета, жестко связанные между собой.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

В заключении отмечу, что нарратив и  метафора должны быть использованы в  консультировании т. к. метафора позволяет извлекать признаки из предмета, превращать мир предметов в мир смыслов, интуитивно переживаемое чувство общности, похожести одного на другое обладает большой эвристической силой, позволяя глубже проникать в сущность познаваемой реальности, четче структурировать и систематизировать ее в рамках "образа мира". Человек способен не только уловить неявное сходство, но и создать его силой своего воображения, сопоставляя несопоставимое и соизмеряя несоизмеримое.

С помощью нарратива мы придаем  опыту форму и смысл, упорядочиваем  его посредством выделения начала, середины, конца и центральной  темы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список  используемой литературы.

1. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс. // Теория метафоры. / Общ. ред. Н.Д.Арутюновой и М.А.Журинской. М.: Прогресс, 1990. -- С. 5-32.

2. Брокмейер Й., Харре Р. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы[Текст] / Брокмейер Й., Харре Р. // Вопросы философии. – 2000. – №3 – С. 29-42.

3. Жорняк Е. С., Нарративная терапия: от дебатов к диалогу [Текст] / Жорняк Е. С. // Журнал практической психологии и психоанализа. – 2001.-№4

4. Журавлев В.Ф. Нарративное интервью в биографических исследованиях // Социология: 4 М. 1993-4. N 3-4. С. 34-43

5. Ильин Илья Петрович. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция

научного мифа. Москва: «Интрада». -1998.-С.256

6. Калмыкова Е. С., Мергенталер Э. Нарратив в психотерапии: рассказы пациентов о личной истории// Психологический журнал. – 1998- Т.19-№5.

7. Калмыкова Е.С., Мергенталер Э. Нарратив в психотерапии: Рассказы пациентов о личной истории (Часть 2, практические исследования). // Психологический журнал. -1998- №6.

8. Калмыкова Е. С., Чеснова И. Г. Анализ нарративов пациента: CCRT и дискурс-анализ// Московский психотерапевтический журнал.-1996.-№2.

9. «Ремейки жизни»: конструирование автобиографического нарратива// Известия ТУЛГУ. Серия «Психология».- Выпуск 5 в 2 частях / под редакцией Е. Е. Сапоговой. Ч.1-Тула-2005.-С. 200-228.

10. Е. Е. Сапогова. Психологическое консультирование: проблемы, методы, техники / Отв. ред. Т.Ю. Синченко, В.Г. Ромек. Ростов-на-Дону: ЮРГИ, 2000. – С.7-25

11. Трубина Е. Г. Нарратология: основы, проблемы, перспективы: материалы к спец. Курсу. Екатеринбург.-2004.- С.103

12. Фридман Дж., Комбс Дж. Конструирование иных реальностей. Истории и рассказы как терапия. М.-2001-С. 368

¹ "Римейки жизни: Конструирование автобиографического нарратива. Известия ТулГУ. Серия "Психология" / Под ред. Е. Е. Сапоговой. -- Вып. 5. -- В 2-х чч. -- Ч.I. -- С. 200.

² Жорняк Е. С. Нарративная терапия: от дебатов к диалогу//Журнал практической психологии и психоанализа. 2001г. №4

³ Ильин Илья Петрович. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа.  Москва: Интрада. 1998. С.31

⁴ Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс. // Теория метафоры. / Общ. ред. Н.Д.Арутюновой и М.А.Журинской. М.: Прогресс, 1990. -- С. 18.