Образ жизни и идеалы гуманистов

Введение

Проблема человека не теряла своей значимости на протяжении всей истории цивилизации. В любую эпоху человек пытался понять собственную природу, свое предназначение в этом мире, взаимоотношения со всем, что его окружало. Особенно актуальной эта проблема становилась в периоды, когда под воздействием изменяющихся условий жизни на смену одной эпохе, приходила другая.

XIV—XVI вв. — переходная  эпоха от феодализма к капитализму, это время мануфактуру географических  открытий, торговли, личной предприимчивости, высвобождения человека от сословных ограничений. Все это рождает в Италии новое качество культуры, известное под названием гуманизма, возрождения. Понятие “гуманизм” появляется в середине XV в. и означает то, что Цицерон и Тацит в свое время выразили термином «humanitas» — человеческий, человечный, образованный, т.е. качества свободного гражданина, необходимые для активного участия в жизни общества. Разрушение цеховокорпоративной структуры способствовало возникновению светской интеллигенции. Она складывается из купцов, знати, юристов, преподавателей, даже из ремесленников и крестьян. Так появляются кружки гуманистов, не связанных с университетами, где преобладала схоластика. Гуманисты-интеллигенты не связаны определенной профессией. Они представляют новую аристократию — “аристократию духа”; их этикофилософской доминантой является стремление к синтезу духовности. Они все направлены на изучение классической древней (греческой и латинской) литературы, философии, которые становятся эталоном культурной деятельности.

Данная работа основана на анализе трудов виднейших гуманистов второй половины XIV – первой половины XV в.

Для рассмотрения данной темы использовались следующие источники: диалог-исповедь «Моя тайна» (1342-1343), где повествуется о душевной борьбе гуманиста, трактат «О средствах против всякой судьбы» (1354-1360), в котором, рассматриваются обстоятельства делающие человека несчастливым и способы борьбы с ними, неоконченное «Письмо к потомкам», являющееся автобиографическим портретом гуманиста до 1351 года. Кроме того, использовались отрывки из писем гуманиста к Филиппу де Витриако и Томмазо де Мессина.

Взгляды Колюччо Салютати были рассмотрены в его письмах: к Бандини де

Ареццо, где рассматривается вопрос благородства; к Галиено да Терни, где описывается отношение автора к теме государства, затрагиваются темы добродетелей. Отрывки из писем: к Якопо Тедеризи, в котором Салютати говорит о ценности творческого наследия предков; к Пелегрино Дзамбеккари и к Андреа Джусти да Вальтерра, в которых автор показывает свое отношение к отшельничеству.

Для изучения взглядов Леонардо Бруни были использованы материалы: предисловие к переводу «Политики» Аристотеля, в котором он показывает важность точных переводов и свое отношение к государству, «О научных и литературных занятиях», где доказывает, что женщины способны заниматься научной деятельностью наравне с мужчинами, «Введение в науку о морали», в котором автор затрагивает вопросы относящиеся к человеческому существованию, рассуждает о добродетелях и пороках и «О Флорентийском государстве».

У Поджо Браччолини была рассмотрена работа «Застольный спор о жадности, расточительстве, о брате Бернардино и других проповедях» и ее вступительная часть «Введение к застольному спору о жадности», где отражены различные взгляды на этот порок. Также взяты небольшие, но интересные для рассмотрения данной темы отрывки из писем: к Гуарино из Вероны и к Николо Никколи.

Творчество Джанноццо Манетти было рассмотрено по трактату «О достоинстве и превосходстве человека», посвященному человеческой душе и телу, и материалу «Речь, составленная мессером Джанноццо Манетти и произносимая другими перед высокой Синьорией и Ректорами во дворце, в коей они побуждаются управлять справедливо».

Для изучения взглядов Леона Баттиста Альберти были взяты сочинения:

«Религия», «Добродетель», «Рок и Фортуна», а также отрывок из трактата «О достоинстве и превосходстве человека» в котором автор показывает важность труда и вред праздного образа жизни.

Основным источником для рассмотрения взглядов Лоренцо Валлы послужил его трактат «Об истинном и ложном благе», написанный в форме спора между стоиком, эпикурейцем и христианином, где помимо темы наслаждения, затрагиваются и другие актуальные для данной работы темы. Также использовались: трактат «О свободе воли», посвященный опровержению средневековой теологической концепции и предисловия к книгам «Элеганций».

Большая часть материалов была взята из трудов: М.Л. Абрамсон, Н.В.Ревякиной, Л.М. Брагиной.

В работе М.Л. Абрамсон «От Данте к Альберти» говорится  о формировании итальянского Возрождения. Основное внимание уделено анализу отдельных стадий в развитии Возрождения, характеристике всех рассматриваемых в данной работе гуманистов, и других деятелей эпохи Возрождения. Дается общая характеристика гуманистического мировоззрения и культуры Возрождения в их главных аспектах. Выявляются специфические черты городской цивилизации в Италии. Раскрывается виденье мира горожанами.

В книге «Итальянский гуманизм» Л.М. Брагина показывает итальянский гуманизм в процессе его исторического развития, особенно на тех этапах, когда складывались и крепли принципы нового миропонимания, а гуманизм из идейной тенденции в идеологической жизни вырастал в общественное движение, оказав мощное воздействие на дальнейшее развитие европейской культуры.

Н.В. Ревякина в своих книгах «Проблемы человека в итальянском гуманизме второй половины XIV- первой половины XV в.» и «Человек в гуманизме итальянского Возрождения» рассматривает взгляды итальянских гуманистов на природу человека, его место в системе мироздания, исследует новое отношение к жизни и смерти, показывает, как менялось отношение к миру. Также была использована книга Н.В. Ревякиной «Гуманистическое воспитание в Италии XIV-XV веков», в которой раскрываются цели и задачи гуманистического воспитания, нравственного формирования человека.

Книги Л.М. Баткина «Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности» полностью посвящена эпохи Возрождения.  Впервые сама индивидуальность стала восприниматься как ценнейшее человеческое качество.

Еще одна книга Л.М. Баткина, которую  я использовала для данного доклада – «Итальянское Возрождение: проблемы и люди»

Глава 1. Гуманистическая этика Италии эпохи Возрождения

1.1. Новое понимание благородства человека

В итальянской гуманистической этике особое место занимает проблема благородства (nobilitas). Начало нового понимания достоинства человека, не определяющегося лишь родовитостью, восходит еще к Данте. Та же тема звучала в творчестве Петрарки и Боккаччо, которые отстаивали идею личных заслуг человека как основы его истинного благородства. Гуманисты XV в. —Поджо Браччолини, Буонаккорсо да Монгеманьо, Лауро Квирини, Кристофоро Ландино посвящали этой проблеме специальные сочинения «О благородстве». Для них характерен общий подход - стремление выяснить само содержание понятия «благородство», его связь с представлениями о знатности, богатстве, власти. В конечном счете речь шла об оценке социальной роли феодальной знати и о правомерности уравнивания понятием «благородный» людей различного социального происхождения и статуса, если они отличались высокой нравственностью и прославленными деяниями.

Поджо Браччолини в диалоге «О благородстве» (1440), раскрывая тему, обращается не столько к авторитету античных авторов, сколько к собственным наблюдениям над современными итальянскими реалиями. Участники описанного диспута спорят о том, определяется ли благородство исключительно добродетелью или оно зависит от знатности и богатства. Диалог -  весьма распространенный жанр гуманистической литературы—позволял рассмотреть предмет с разных сторон, учесть полярные точки зрения и определении самого понятия «благородство»1. Поджо выносит нравственный приговор неаполитанской знати с позиций гуманистического понимания труда как важнейшего условия достоинства человека. Он противопоставляет ей венецианский патрициат, для которого с понятием «благородство» было связано непосредственное участие в управлении государством и не считалось зазорным заниматься торговлей. Римская же знать, подчеркивает гуманист, хотя и пренебрегает торговлей, но уделяет внимание сельскому хозяйству. Что же касается флорентийского нобилитета, то Поджо отмечает его неоднородность — одни благородные фамилии традиционно участвовали в управлении республикой и торговом предпринимательстве, другие, «радуясь благородному титулу, услаждали себя охотой»2. Образ жизни последних присущ и ломбардцам, констатирует Поджо. В его диалоге, как в зеркале, отразились различия не только в социальной функции итальянской знати, но и в ее менталитете. Очевидные симпатии гуманиста вызывает та аристократия, которая оказалась всецело вовлеченной в жизнь города, что и определило ее высокий социальный статус. Не отвергая значение знатности рода, Поджо делает акцент на личной доблести, которая достигается усилиями самого человека — в труде и воспитании природных способностей и добродетели. Негативная оценка безоговорочно выносится праздности аристократии, предающейся развлечениям3.

Еще более последователен в гуманистической трактовке знатности и благородства Кристофоро Ландино, написавший свой диалог в конце 80-х годов XV в. Он утверждает, что подлинный смысл  понятия «nobilitas» —в добродетели и славных делах, а не в знатности происхождения и богатства. Благородным можно считать и купца, но «не потому, что он накопил состояние, а потому что достиг его благодаря труду». Быть или не быть благородным, подчеркивает Ландино, зависит от самого человека, его разума, воли, нравственного совершенства. Как и Поджо, Ландино черпает примеры из жизни разных городов Италии. Гуманист хвалит венецианский патрициат не только за то, что он умело ведет государственные дела, возвеличивая себя и республику, но и за его высокую культуру — занятия искусствами, литературой, философией4. Ландино вводит культуру в понятие «благородство» как обязательный элемент, подводя тем самым определенный итог предшествующему развитию самого гуманизма, его настойчивой борьбе за новое понимание социальной функции культуры.

Делая обобщающий вывод, Ландино утверждает: не может быть благородным человек, предающийся порокам, пребывающий в праздности и не усердствующий в науках и искусствах. Никакое богатство, пышные одежды и пиры не могут придать таким людям благородства, хотя бы их предки и имели определенные заслуги. Не связаны с истинным благородством и титулы, полученные от правителя. Развивая новую трактовку понятия «благородство», Ландино, в отличие от предшественников, полностью исключает из него родовитость, подчеркивая значение «благородного образа жизни», наполненного трудами в хозяйственной и политической сфере, а также учеными занятиями. Прилагая эту норму к жизни итальянской знати, Ландино еще более дифференцированно, чем Поджо, оценивает ее социальную роль в разных государствах Италии. Венецианский патрициат, например, не представляется ему сплошь благородным только потому, что он имеет доступ к государственной службе — одного этого для подлинного благородства еще не достаточно.5

Идея равенства людей в возможности достичь подлинного благородства носила ярко выраженный антисословный характер.

2.2. Культ разума  и знания

Во второй половине XV в. итальянский гуманизм обрел зрелые формы. Освоив сферу гуманитарных знаний, заложив научные начала в филологии и историографии, он вторгается в заповедные области теологии — онтологию, гносеологию, космологию. Не только studia humanitatis, но и традиционные studia divinitatis теперь входят в круг интересов итальянских гуманистов и по-новому осваиваются ими на основе принципов, разработанных в предшествующий период развития ренессансной культуры. Усложняется и идейная картина гуманистического движения в целом: наряду с уже сложившимися направлениями — гражданским гуманизмом, возникает новое мощное направление, связанное с освоением идей Платона .Продолжалась и традиция аристотелизма и его гуманистической интерпретации, которая обогатилась новыми  подходами. Общим для всего этого спектра различных направлений стали глубокий интерес к проблемам человека, гуманистические способы их решений, предпосылкой которых была свободная ориентация в античном наследии, а также акцент на роли разума как высшем свойстве человеческой природы. В гуманистической мысли последних десятилетий XV в. представления о человеке расширяются, его всемерно возвеличивают за способность и к самопознанию, и к постижению системы мироздания, рассматривают как ее центральное звено, по творческим потенциям сопоставляют с богом.

С Платоновской академией были связаны многие известные гуманисты — Кристофоро Ландино, Джованни Пикоделла Мирандола, Джованни Нези, а также поэты Анджело Полициано, Джиро-ламо Бенивьени, Нальдо Нальди, художник Сандро Боттичелли и другие. На заседаниях академии, не имевшей строго фиксированного членства, могли присутствовать все, кто интересовался философскими проблемами. Здесь часто бывали и Козимо Медичи, и позже его внук Лоренцо Великолепный. Одной из ведущих тем дискуссий была эстетика, учение о прекрасном. Академию отличала атмосфера свободного научного поиска, дружеское обсуждение вопросов, которые вызывали общий интерес, стремление к синтезу областей знания. Платоновская академия во Флоренции не была единственной в Италии: в 60-е годы возникли еще две академии — в Риме, где ее возглавил гуманист Помпонио Лето, и в Неаполе (под покровительством короля) во главе с поэтом-гуманистом Джованни Понтано. Гуманистические академии стали новой формой самоорганизации интеллигенции—учеными сообществами, отмеченными свободой развития мысли и обращения к самым разным философским традициям. Это отличало их от университетского корпоративизма и привязанности лишь к учению Аристотеля, которое занимало в университетах прочные позиции. Академии способствовали широкому распространению гуманистических знаний, которые рассматривались в среде создателей новой культуры как всеобщее достояние, как важный фактор совершенствования человека и общества.

На базе происходивших в академиях дискуссий гуманисты нередко создавали и публиковали произведения, в которых находили отражение атмосфера, проблематика, аргументация споров. Так произошло, к примеру, с обсуждением на вилле Кареджи диалога Платона «Пир»: оно побудило Фичино написать в 1469 г. и издать «Комментарий на «Пир» Платона», ставший известным далеко за пределами академии. Здесь была изложена философия любви Платона и его учение о красоте. Фичино принадлежали и другие сочинения, в которых он рассматривал философско-теологическис проблемы с позиций гуманизма — «Платоновская теология о бессмертии душ», «О христианской религии», «О солнце и свете» и множество небольших писем-трактатов. Хотя Фичино с 1473 г. имел духовный сан, это не препятствовало его гуманистическим штудиям, во многом отличавшимся смелым свободомыслием. В круг его научных интересов входили вопросы космологии и онтологии, проблемы познания и психологии, этики и эстетики. Исходной идеей его философско-теологической концепции было представление о единстве мироздания, упорядоченного и прекрасного, пребывающего в постоянном движении, одухотворенном животворящей силой мировой души. Для космоса Фичино характерна духовная наполненность, «круговое движение» от красоты к любви и наслаждению —и снова к красоте, причем вся эта целостность пронизана светом божественной истины. В пантеистически понятый космос включен, по Фичино, и человек-микрокосм. Причастный к мировой душе и обладающий собственной бессмертной душой, человек наделен способностью охватывать своим познанием мироздание. В этом он может сравниться лишь с Богом. Фичино акцентирует безграничность человеческого знания, сочетая в своей философии черты рационализма и мистического подхода к трактовке роли человека в мире. Не случайно и в этике гуманиста складывается новый идеал —мудреца, сосредоточенного на научном поиске и творчестве. Его отрешение от мира Фичино не связывал ни с религиозным созерцанием, ни с нежеланием вмешиваться в гражданские проблемы: он полагал, что богатый разносторонними познаниями мудрец может быть полезен людям своими советами. Наука, мудрость, таким образом, возвеличиваются и в их общественной функции6.