Образ жизни и идеалы гуманистов

Идею «мудрого отшельничества» развивал и близкий сподвижник Фичино по Платоновской академии Кристофоро Ландино (1424— 1498), многие годы преподававший поэтику и риторику в университете Флоренции. Его лекции-комментарии к «Божественной комедии» Данте были напечатаны в 1481 г. с иллюстрациями Боттичелли. Публиковал он и комментарии к Горацию и Вергилию, а в 1480 г. издал «Диспуты в Камальдоли», отразившие его этико-философскую позицию по проблемам высшего блага и земного предназначения человека. Первое гуманист отождествляет с конечной целью человеческих устремлений — познанием бога как высшего совершенства. К этой цели ведет человека разум, способный совершенствоваться в самом этом процессе. Если в созерцательной жизни человек устремлен к истине, то в гражданской деятельности — к справедливости. На этом основании Ландино утверждает два самоценных нравственных идеала — активной и созерцательной жизни, каждый из которых обладает высокими достоинствами7. Хотя в «Диспутах в Камальдоли» диалог ведут защитники обоих идеалов и в аргументации в пользу созерцания звучит подлинный гимн разуму и знанию, Ландино по сути примиряет позиции спорящих, подчеркивая важный гражданственный смысл ученого отшельничества. В трудные минуты для государства спасительными могут оказаться именно советы мудреца, в покое и уединении изучавшего природу вещей. Разумными законами и нормами морали общество обязано ученым. В этой апологии мудреца обозначено стремление Ландино высоко оценить социальную роль самой гуманистической интеллигенции.

Культ разума и знания был характерен не только для круга Платоновской академии. Его настойчиво утверждал на иной основе — аристотелизма — ученый грек Иоанн Аргиропул (Джованни Аргиропуло), многие годы преподававший философию во Флорентийском университете. Он защищал тезис, что вне образования и науки невозможно нравственное совершенствование человека. Идеи Аргиропуло, таким образом, в их главной линии совпали со сложившейся в Италии гуманистической традицией Бруни, Пальмиери, Альберти и многих других мыслителей, которые подчеркивали роль разума и знания в воспитании добродетелей и успешной жизненной практике.

Апология разума человека как мощной силы в познании и творчестве стала закономерным следствием утверждения позиций светской гуманистической культуры, идейным стержнем которой была вера в возможность совершенствования индивида и общества на путях освоения богатого культурного и исторического опыта человечества.

2.3. Учение о  достоинстве человека

Проблема отличительных свойств природы человека, традиционная для схоластической теологии, возникла в гуманизме в новом повороте и в новой трактовке достоинства человека уже при рождении этого идейного движения. Гуманисты XV в. обратились к ней специально, всесторонне развили и обогатили обстоятельной аргументацией. Первым появился в 1440-е годы трактат неаполитанского гуманиста Бартоломео Фацио «О превосходстве и преимуществе человека», еще не отличавшийся смелостью и оригинальностью мысли. Своеобразной реакцией на этот трактат стало сочинение флорентийца Джанноццо Манетти «О достоинстве и превосходстве человека» (написан в начале 1450-х годов). Манетти рассматривает особенности физической и духовной природы человека, с восторгом описывая все, что выделяет его из мира иных существ. Он открыто полемизирует с теологической традицией, в которой хотя и подчеркивается божественное происхождение человека, но главный акцент ставится на принижающее его начало, на роль первородного греха, последствия которого укоренились в самой природе людей. Манетти интересует иное — высокие возможности человека, он выступает против аскетизма как нравственного идеала в земной жизни, против недооценки выдающихся свершений человека в области материальной и духовной культуры. По убеждению Манетти, человек — «смертный бог», возвышающийся над прочими существами не только благодаря способностям своего разума, но и в силу богатства эмоций. Гуманист защищает право человека на чувственные удовольствия, продолжая начатую уже в раннем гуманизме реабилитацию плотской стороны человеческой природы. Но главным в достоинстве человека Манетти считает его безграничные творческие возможности, плодом которых явились богатства науки, искусства, всей культуры8.

В конце XV в. увлекавшая многих гуманистов тема достоинства человека получила новое осмысление в творчестве молодого талантливого и оригинального философа, графа Джованни Пикоделла Мирандола (1463—1494). Широко образованный (он учился в университетах Болоньи, Феррары, Падуи, Парижа), Пико в 80-е годы оказался во Флоренции, где завязалась его тесная дружба с Фичино, Полициано, Лоренцо Медичи. Тематикой диспутов на заседаниях Платоновской академии был навеян его «Комментарий к канцоне о любви Джироламо Бенивьени» (1486), в котором Пико излагает платоновскую теорию любви и красоты, полемизируя по некоторым вопросам с Фичино. В 1486 г. он написал «Речь о достоинстве человека», предполагая произнести ее на публичном циспуте в Риме, для которого выдвинул «900 тезисов, касающихся философии, каббалистики, теологии». Диспут не состоялся, так как созданная папой Иннокентием VIII комиссия теологов признала ряд тезисов еретическими. Еще более разгневала папу написанная в защиту тезисов «Апология» Пико. Ему грозил суд инквизиции, но вмешался его друг, правитель Флоренции Лоренцо Медичи, взявший Пико под свое покровительство. Последние годы жизни гуманист провел во Флоренции, где создал наиболее обширные произведения — «Гептапл» (семь дней творения), «О Сущем и Едином», «Рассуждения против божественной астрологии». Наибольшую известность получила «Речь о достоинстве человека». Изучая философские идеи широчайшего круга авторов — языческих, христианских, арабских и иудейских, осваивая представления мыслителей от античности до современной схоластики и гуманистов, Пико стремился к созданию собственной системы взглядов, синтезирующей совокупный философский опыт человечества. Эту задачу он ставил и в «Речи», говоря о ценности самых разных учений и необходимости, избегая слепого следования какому-либо одному из них, впитать все лучшие идеи и идти своим путем. Свободный выбор в сфере знания — и теоретический и практический вывод Пико из его концепции достоинства человека.

Основой его антропологии стало учение о свободе воли человека как главном свойстве, определяющем его достоинство. Согласно Пико, человек обладает абсолютной свободой самоформирования. Являя собой «узел мира», связующий материю и дух, человек по своей природе сочетает одно с другим. Руководствуясь своей волей, он может подняться силой разума до высот мирового интеллекта, но и опуститься до уровня низменных тварей. Огромна ответственность человека в данной ему Богом свободе определения своего места в мироздании. Путь к исполнению высокого божественного предназначения —постижения мироздания —лежит в познании, в обогащении разума науками, не только моральной философией, но и философией природы. Лишь обладая этими знаниями, разум окажется, по Пико, способным постичь в полной мере и глубине истину божественного откровения. В учении Пико о достоинстве человека четкий акцент сделан на свободе человека в самоформировании и познании. В последнем он впервые выделил изучение законов природы как важнейший этап совершенствования разума, предназначенного постичь высшие тайны бытия.

Пико подчеркивает роль разума, ищущего ответы на коренные вопросы жизнеустройства, энергичнее, чем другие гуманисты его времени, выдвигая даже тезис о том, что занятия философией должны стать уделом каждого человека, ибо она-то и является свободным поиском истины. Вне философии нет человека, утвер-ждал он9. Тем самым Пико снимал разрыв между мудрецами и невежественной массой, характерный для многовековых представлений философов. В концепции достоинства человека, сформулированной Пико, можно видеть один из важных итогов идеализации человека новой культурой и просветительских позиций гуманизма.

2.4.Ренессансное  свободомыслие

Активное осмысление гуманистами широкого комплекса философских проблем — от этики и антропологии до онтологии и других областей, которые традиционно разрабатывала схоластическая теология, отчетливо выявило новые подходы к многообразию тем, а главное — свободное от догматизма их решение. Ренессансная философия уже в XV в. в ряде своих проявлений обрела пантеистическую окраску, что стало первым шагом на пути преодоления резкого противопоставления Бога его творению. Обожествляя саму природу, подчеркивая подчиненность человека естественным законам, гуманисты мыслили мироздание как гармоническое единство материального и духовного начал, в отличие от традиционного подчеркивания их непримиримого противоречия. Оправдывалась и плотская сторона двуединой человеческой природы. Антиаскетизм стал общим для гуманизма направлением этических поисков. Все это при очевидном пиетете гуманистов к христианскому вероучению вело к подрыву отдельных положений официальной католической догматики, что вызывало настороженную, а иногда и откровенно негативную реакцию церковных идеологов.

Проявлением ренессансного свободомыслия стали особенно характерные для флорентийских неоплатоников идеи «ученой религии», опирающейся на широкое философское основание, в том числе и языческую, восточную, иудейскую традиции. Христианство при таком подходе рассматривалось как высший синтез религиозно-философских исканий разных эпох и народов, а поиск «согласования» содержавшихся в них истин, проявляющихся в различных внешних формах почитания Бога, приводил к размыванию жестких границ между исповеданиями, соблюдение которых было непререкаемым правилом католической ортодоксии. Фичино и Пико мечтали не только о «философском мире», синтезе различных школ и направлений философии человечества, но и о единой религии, примиряющей разные конфессии. Истина едина, полагали гуманисты, но является людям в разном обличий, поэтическом или философском, языческом или христианском. Особое внимание уделялось при этом античному наследию. Общим для гуманистов стало представление о том, что в древности под покровом басен» поэтического творчества можно обнаружить высочайшие истины мудрости и нравственные правила, которые не противостоят истинам христианской религии, а совпадают с ними или, по крайней мере, их подготавливают. Полярность язычества и христианства, которую утверждало учение церкви, при такой позиции теряла свою четкую определенность, на смену былым контрастам приходил поиск их общей основы. Эта позиция ставила под сомнение исключительность христианства в его католической ипостаси, на чем настаивала официальная церковь. В духе свободомыслия развивалась и теория познания гуманистов, их поиски научного метода. Их фундаментом стали не формальная логика и не апелляция к авторитетам (эту устоявшуюся схоластическую позицию гуманисты отвергали), а свободное искание истины и самих способов ее познания. Отсюда и широкий диапазон различных подходов к этой задаче у гуманистов — от наблюдений над реальной жизнью и природой (линия, четко обозначившаяся у Альберта и Леонардо да Винчи), до обращения к мистике чисел и каббалистике, как у Фичино и Пико. Идеи свободы человека, его познания и творчества —один из главных итогов гуманистической мысли XV в.

2. Концепция и  деятельность

Сами гуманисты рассказывали о себе следующим образом: Леонардо Бруни определял studia humanitatis так — «познание тех вещей, которые относятся к жизни и нравам, и которые совершенствуют и украшают человека»[5]. Салютати полагал, что в этом слове соединились «добродетель и учёность» (virtus atque doctrina), причем «ученость» предполагала универсальность знаний на основе владения «словесностью» (litterae), а «добродетель» включала душевную кроткость и благожелательность (benignitas), означающая способность правильно себя вести. Эта добродетель, по мнению гуманистов, была неотторжима от классической образованности, и таким образом, оказывалась не врожденным качествам, а чем-то индивидуально достигнутым благодаря бдениям над классиками[2]. В Ренессанс царила идея окультуривания, «возделывания» души путем изучения античных авторов, способность через гуманистические занятия осуществить и выявить все возможности, заложенные природой в индивидууме. Гуарино Веронезе писал: «нет ничего более пригодного и подобающего для приобретения добродетелей и благонравия, чем усердное чтение ученых античных писателей». Гуманисты верили, что через гуманистические занятия человек сможет реализовать все возможности, заложенные в индивидууме, культивировать свои «достоинства». Для Петрарки studia humanitatis были прежде всего средством самопознания.

Современные учёные уточняют толкования: Пауль Кристеллер понимает под ренессансным гуманизмом «профессиональную область» деятельности примерно между 1280—1600 гг., которая заключалась в занятиях и преподавании известного набора дисциплин (грамматика, риторика, поэзия, история и моральная философия, включая политическую философию) на основе классической греко-латинской образованности. Таким образом, как отмечает Баткин, подобные границы гуманизма не совпадают со средневековым квадривиумом, отличаются от традиционной номенклатуры свободных искусств и показывают серьезный разрыв между гуманизмом и тогдашним университетским образованием (за рамками раннего гуманизма остаются юриспруденция, медицина, естествознание, логика, теология, философия в понимании натурфилософии)[6].

Э.Гарен толкует ренессансный гуманизм как новое миропонимание, которое привело к всестороннему изменению культуры и явилось важным этапом в истории и философии, и всего мышления в целом. Центром интересов гуманистов являлась «словесность» — филология и риторика, в центре философии было Слово, царил культ прекрасной и чистой классической речи. Слово отождествлялось с Знанием и Добродетелью, оно понималось как воплощение универсальной и божественной человеческой природы, как её гармонический этос и инструмент практической деятельности человека в кругу друзей, семьи и родной общины (идеал homo civilis).

Гуманистическая «словесность» позволила выработать новое мировоззрение, которое было проникнуто критицизмом, светскостью, противопоставляло себя темам и методам средневековой схоластики и, вдобавок, дало возможность впервые возникнуть пониманию исторической дистанции по отношению к античности[1].

3. Образ жизни  и идеалы гуманистов 

Гуманистические занятия, как правило, оставались частным делом гуманистов, их увлечением, не являясь их профессией, хотя они и приносили репутацию, а вследствие неё и подарки от меценатов.

Ренессансные гуманисты представляли собой неформальную группу единомышленников, которых отличало внутреннее содержание, а не официальный род деятельности. Гуманистами становились представители совершенно разных слоев, состояний и профессий. Хотя некоторые из гуманистов были членами старых цехов и корпораций, то, что их объединяло, не имело к этому отношения: «местом их встреч служили загородная вилла, монастырская библиотека, книжная лавка, дворец государя или просто частный дом, где уютно разговаривать, перелистывать рукописи, разглядывать античные медали. В подражание древним они начали называть свои кружки академиями»[7]. (См. например Платоновская академия в Кареджи). Баткин отмечает, что по-видимому, гуманисты были первые в европейской истории интеллигенты; другие исследователи соглашаются, что «появление той категории лиц, которую впоследствии стали именовать гуманистами, в сущности, положило начало процессу возникновения в эту эпоху светской интеллигенции»[8]. Объединяющим признаком для кружка гуманистов служила исключительно духовная общность, остававшаяся при этом слишком широкой и эфемерной, недоступной для материального закреплением; «грань между гуманизмом как умонастроением и как деятельностью условна». Верджерио указывает, что гуманизм — это не профессия, а призвание, и обличает людей, обратившихся к словесности ради денег и почестей, а не ради учености и добродетели.

Важной составляющей studia humanitatis в представлениях гуманистической среды был «досуг» (otium, ozio), заполненный высокими занятиями, сладостный и отрадный, всегда противопоставляемый службе и различным деловым обязанностям (negotium, ufficio). Свобода распоряжаться своим временем и собой — предварительное условие для того, чтобы стать гуманистом. Лоренцо Валла перечисляет[9] пять важных условий, необходимых для учёных занятий:

1. «Общение с образованными людьми» (litteratorum consuetudo)
2. «Изобилие книг»
3. «Удобное место»
4. «Свободное время» (temporis otium)
5. «Душевный покой» (animi vacuitas), особая «пустота, незаполненность, высвобожденность души», делающая её готовой к наполнению ученостью и мудростью.