ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНОЙ УСТАНОВКИ В ПСИХОЛОГИИ

СОДЕРЖАНИЕ  

1. ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНОЙ  УСТАНОВКИ В ПСИХОЛОГИИ

2. АТТИТЮД: ПОНЯТИЕ,  СТРУКТУРА, ФУНКЦИИ

3. АТТИТЮДЫ И  РЕАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

ЛИТЕРАТУРА 

1. ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНОЙ  УСТАНОВКИ В ПСИХОЛОГИИ

Если процесс  социализации объясняет, каким образом  личность усваивает социальный опыт и вместе с тем активно воспроизводит  его, то формирование социальных установок  личности отвечает на вопрос: как усвоенный  социальный опыт преломлен личностью  и конкретно проявляет себя в  ее действиях и поступках?

Для того чтобы  понять, что предшествует развертыванию  реального действия, необходимо прежде всего проанализировать потребности  и мотивы, побуждающие личность к  деятельности. В общей теории личности рассматривается соотношение потребностей и мотивов для уяснения внутреннего  механизма, побуждающего к действию. Однако при этом остается еще не ясным, чем определен сам выбор  мотива. Этот вопрос имеет две стороны: почему люди в определенных ситуациях  поступают так или иначе? И чем они руководствуются, когда выбирают именно данный мотив?

Понятие, которое  в определенной степени объясняет  выбор мотива, есть понятие социальной установки. Оно широко используется в житейской практике при составлении  прогнозов поведения личности: «Н., очевидно, не пойдет на этот концерт, поскольку  у него предубеждение против эстрадной  музыки»; «Вряд ли мне понравится К.: я вообще не люблю математиков» и т.д. На этом житейском уровне понятие  социальной установки употребляется  в значении, близком к понятию  «отношение». Однако в психологии термин «установка» имеет свое собственное  значение, свою собственную традицию исследования, и необходимо соотнести  понятие «социальная установка» с этой традицией.

Проблема установки  была специальным предметом исследования в школе Д. Н. Узнадзе. Внешнее  совпадение терминов «установка» и  «социальная установка» приводит к  тому, что иногда содержание этих понятий  рассматривается как идентичное. Тем более что набор определений, раскрывающих содержание этих двух понятий, действительно схож: «склонность», «направленность», «готовность». Вместе с тем необходимо точно развести сферу действия установок, как их понимал Узнадзе, и сферу действия «социальных установок».

В концепции  Узнадзе «установка является целостным  динамическим состоянием субъекта, состоянием готовности к определенной активности, состоянием, которое обусловливается  двумя факторами: потребностью субъекта и соответствующей объективной  ситуацией». Настроенность на поведение  для удовлетворения данной потребности  и в данной ситуации может закрепляться в случае повторения ситуации, тогда  возникает фиксированная установка  в отличие от ситуативной. На первый взгляд как будто бы речь идет именно о том, чтобы объяснить направление действий личности в определенных условиях. Однако при более подробном рассмотрении проблемы выясняется, что такая постановка вопроса сама по себе не может быть применима в социальной психологии.

Предложенное  понимание установки не связано  с анализом социальных факторов, детерминирующих  поведение личности, с усвоением  индивидом социального опыта, со сложной иерархией детерминант, определяющих саму природу социальной ситуации, в которой личность действует. Установка в контексте концепции  Узнадзе более всего касается вопроса реализации простейших физиологических  потребностей человека. Она трактуется как бессознательное, что исключает  применение этого понятия к изучению наиболее сложных, высших форм человеческой деятельности. Сама идея выявления  особых состояний личности, предшествующих ее реальному поведению, присутствует у многих исследователей. Прежде всего, этот круг вопросов обсуждался В. Н. Мясищевым  в его концепции отношений  человека. Отношение, понимаемое «как система временных связей человека как личности-субъекта со всей действительностью  или с ее отдельными сторонами, объясняет  как раз направленность будущего поведения личности. Отношение и  есть своеобразная предиспозиция, предрасположенность к каким-то объектам, которая позволяет ожидать раскрытия себя в реальных актах действия. Отличие от установки здесь состоит в том, что предполагаются различные, в том числе и социальные объекты, на которые это отношение распространяется, и самые разнообразные, весьма сложные с социально-психологической точки зрения ситуации. Сфера действий личности на основе отношений практически безгранична.

При формировании личности в детском возрасте было установлено, что направленность складывается как внутренняя позиция личности по отношению к социальному окружению, к отдельным объектам социальной среды. Хотя эти позиции могут  быть различными по отношению к многообразным  ситуациям и объектам, в них возможно зафиксировать некоторую общую тенденцию, которая доминирует, что и дает возможность прогнозировать поведение в неизвестных ранее ситуациях и по отношению к неизвестным ранее объектам. Направленность личности сама по себе может быть рассмотрена также в качестве особой предиспозиции — предрасположенности личности действовать определенным образом, охватывающей всю сферу ее жизнедеятельности, вплоть до самых сложных социальных объектов и ситуаций. Такая интерпретация направленности личности позволяет рассмотреть это понятие как однопорядковое с понятием социальной установки.

С этим понятием можно связать и идеи А. Н. Леонтьева  о личностном смысле. Когда в теории личности подчеркивается личностная значимость объективных значений внешних обстоятельств  деятельности, то этим самым ставится вопрос о направлении ожидаемого поведения (деятельности) личности в  соответствии с тем личностным смыслом, который приобретает для нее  предмет деятельности. Предпринята  попытка интерпретировать социальную установку в этом контексте как  личностный смысл, «порождаемый отношением мотива и цели».  
 

2. АТТИТЮД: ПОНЯТИЕ,  СТРУКТУРА, ФУНКЦИИ

психология социальная установка аттитюд

Традиция изучения социальных установок сложилась  западной социальной психологии и социологии. Отличие этой традиции заключается  в том, что с самого начала категориальный строй исследований, расставленные  в них акценты были ориентированы  на проблемы социально-психологического знания. В западной социальной психологии для обозначения социальных установок  используется термин «аттитюд», который  в литературе на русском языке  переводится либо как «социальная  установка», либо употребляется как  калька с английского (без перевода) «аттитюд». Изучение аттитюдов есть совершенно самостоятельная линия  исследований, превратившихся в одну из самых разработанных областей социальной психологии.

После открытия феномена аттитюда начался своеобразный бум в его исследовании. Возникло несколько различных толкований аттитюда, много противоречивых его  определений. В 1935 г. Г. Олпорт написал обзорную статью по проблеме исследования аттитюда, в которой насчитал 17 дефиниций этого понятия. Из этих семнадцати определений были выделены те черты аттитюда, которые отмечались всеми исследователями. В окончательном, систематизированном виде они выглядели так. Аттитюд понимался всеми как:

а) определенное состояние сознания и нервной  системы;

б) выражающее готовность к реакции;

в) организованное;

г) на основе предшествующего  опыта;

д) оказывающее направляющее и динамическое влияние на поведение.

Таким образом, были установлены зависимость аттитюда от предшествующего опыта и его  важная регулятивная роль в поведении.

Одновременно  последовал ряд предложений относительно методов измерения аттитюдов. В  качестве основного метода были использованы различные шкалы, впервые предложенные Л. Тёрнстоуном. Использование шкал было необходимо и возможно потому, что аттитюды представляют собой латентное (скрытое) отношение к социальным ситуациям и объектам, характеризуются модальностью (поэтому судить о них можно по набору высказываний). Очень быстро обнаружилось, что разработка шкал упирается в нерешенность некоторых содержательных проблем аттитюдов, в частности относительно их структуры; оставалось не ясным, что измеряет шкала. Кроме того, поскольку все измерения строились на основе вербального самоотчета, возникли неясности с разведением понятий «аттитюд» — «мнение», «знание», «убеждение» и т.д. Разработка методических средств стимулировала дальнейший теоретический поиск. Он осуществлялся по двум основным направлениям: как раскрытие функций аттитюда и как анализ его структуры.

Было ясно, что  аттитюд служит удовлетворению каких-то важных потребностей субъекта, но надо было установить, каких именно. Были выделены четыре функции аттитюдов:

1) приспособительная  (иногда называемая утилитарной,  адаптивной) — аттитюд направляет  субъекта к тем объектам, которые  служат достижению его целей;

2) функция знания  — аттитюд дает упрощенные  указания относительно способа  поведения по отношению к конкретному  объекту;

3) функция выражения  (иногда называемая функцией ценности, саморегуляции) — аттитюд выступает как средство освобождения субъекта от внутреннего напряжения, выражения себя как личности;

4) функция защиты  — аттитюд способствует разрешению  внутренних конфликтов личности.

Все эти функции  аттитюд способен выполнить потому, что обладает сложной структурой. В 1942 г. М. Смитом была определена трехкомпонентная структура аттитюда, в которой выделяются:

а) когнитивный  компонент (осознание объекта социальной установки);

б) аффективный  компонент (эмоциональная оценка объекта, выявление чувства симпатии или  антипатии к нему);

в) поведенческий (конативный) компонент (последовательное поведение по отношению к объекту).

Теперь социальная установка определялась как осознание, оценка, готовность действовать. Три  компонента были выявлены в многочисленных экспериментальных исследованиях («Иельские исследования» К. Ховланда). Хотя они дали интересные результаты, многие проблемы так и остались нерешенными. Прежде всего, так и оставалось неясным, что измеряют шкалы: аттитюд в целом или какой-то один его компонент (складывалось впечатление, что большинство шкал в состоянии «схватить» лишь эмоциональную оценку объекта, т.е. аффективный компонент аттитюда). Далее, в экспериментах, проведенных в лаборатории, исследование велось по простейшей схеме — выявлялся аттитюд на один объект, и было непонятно, что произойдет, если этот аттитюд будет вплетен в более широкую социальную структуру действий личности. Наконец, возникло еще одно затруднение по поводу связи аттитюда с реальным поведением.  

3. АТТИТЮДЫ И РЕАЛЬНОЕ  ПОВЕДЕНИЕ

В течение длительного  времени изучения аттитюдов не возникало  сомнений в том, что знание аттитюда полезно потому, что позволяет  прогнозировать поведение. Казалось само собой разумеющимся, что аттитюду соответствует определенное поведение. Однако вскоре возникло затруднение  в объяснении связи аттитюд—поведение. Оно было обнаружено после осуществления  известного эксперимента Р. Лапьера в 1934 г.

Эксперимент состоял  в следующем. Лапьер с двумя студентами-китайцами путешествовал по США. Они посетили 252 отеля и почти во всех случаях (за исключением одного) встретили в них нормальный прием, соответствующий стандартам сервиса. Никакого различия в обслуживании самого Лапьера и его студентов-китайцев обнаружено не было. После завершения путешествия (спустя два года) Лапьер обратился в 251 отель с письмами, в которых содержалась просьба ответить, может ли он надеяться вновь на гостеприимство, если посетит отель в сопровождении тех же двух китайцев, теперь уже его сотрудников. Ответ пришел из 128 отелей, причем только в одном содержалось согласие, в 52% был отказ, в остальных уклончивые формулировки. Лапьер интерпретировал эти данные так, что между аттитюдом (отношение к лицам китайской национальности) и реальным поведением хозяев отелей существует расхождение. Из ответов на письма можно было заключить о наличии негативного аттитюда, в то время как в реальном поведении он не был проявлен, напротив, поведение было организовано так, как если бы совершалось на основании позитивного аттитюда.

Этот вывод  получил название «парадокса Лапьера» и дал основания для глубокого скептицизма относительно изучения аттитюда. Если реальное поведение не строится в соответствии с аттитюдом, какой смысл в изучении этого феномена? Упадок интереса к аттитюдам в значительной мере был связан с обнаружением этого эффекта.

В последующие  годы предпринимались различные  меры для преодоления обозначившихся трудностей. С одной стороны, были сделаны усилия для совершенствования  техники измерений аттитюдов (высказывалось  предположение, что в эксперименте Лапьера шкала была несовершенной); с другой стороны, выдвигались новые объяснительные гипотезы. Некоторые из этих предложений вызывают особый интерес. М. Рокич высказал идею, что у человека существуют одновременно два аттитюда: на объект и на ситуацию. «Включаться» может то один, то другой аттитюд. В эксперименте Лапьера аттитюд на объект был негативным (отношение к китайцам), но возобладал аттитюд на ситуацию — хозяин отеля в конкретной ситуации действовал согласно принятым нормам сервиса. В предложении Д. Каца и Э. Стотленда мысль о различном проявлении каких-то разных сторон аттитюда приобрела иную форму: они предположили, что в разных ситуациях может проявляться то когнитивный, то аффективный компоненты аттитюда и результат поэтому будет различным.

Стремление найти  новые обоснования связи аттитюдов  с поведением обусловило возрождение  интереса к этой проблематике. В 1980-е  годы было предложено несколько новых  объяснений «неуспеха» Лапьера.