Психологические особенности арабов

Министерство внутренних дел РФ

Московский университет

 

 

 

 

 

Кафедра юридической психологии учебно-научного комплекса психология служебной деятельности

 

 

 

 

 

 

 

Реферат

на тему:

«Психологические особенности арабов»

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнил:        Проверил:

 

курсант 207 учебного взвода  старший преподаватель кафедры

рядовой полиции  юридической психологии УМК ПСД

А.И.Голенкова  К.П.Н. Подполковник полиции

Е.В. Скворцова

                                                                                                         

 

 

 

 

 

Москва 2014 г.

Содержание

Введение………………………………………………………………...3

1. Отношение к власти, закону, правде…………………………...4
2. Отношения к женщинам и детям…………………………….....8
3. Отношение к работе…………………………………………….12
4. Отношение к религии…………………………………………...15
5. Изменения в арабском мире с течением времени…………….17

Заключение……………………………………………….…………….19

Список литературы…………………………………………………….21

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Исламские традиции оказали огромное влияние на формирование характера арабов. Во многих западных странах церковь отделена от государства, а в большинстве арабских государств этого нет,  общественное поведение, политика и бизнес определяются религиозными нормами. Например, иностранцев поражает обилие нищих на улицах арабских городов. Но благотворительность является одним из основных постулатов ислама. Мусульмане считают нищенство помощью состоятельным гражданам в исполнении их религиозного долга. Благодарят за милостыню не подающего, а Аллаха.

Интересной отличительной чертой арабов является суеверность. Они внимательны к приметам, верят в предсказания и предрассудки. Эта суеверность, передаваемая с поколения в поколение, стимулирует у арабов развитие подозрительности, неуверенности в завтрашнем дне и настороженности.

В межличностных отношениях между арабами важную роль играет социальный статус. Люди, которые имеют достаток и власть, позволяют себе быть надменными и грубыми по отношению к окружающим. Проявление физической силы и агрессии – обычная практика. Люди, занимающие низшие ступени общества, вынуждены быть покорными и спокойно принимать удары судьбы – ведь так приказано в Коране. Обращаться к богатым влиятельным людям среди арабов принято с честью и уважением.

 

 

 

 

 

1. Отношение к власти, закону, правде

Власть арабы воспринимают как некую данность, совсем, впрочем, и необязательную. Эта власть может быть арабская, или соседская, или вообще далёкая, заморская. Власть они не выбирают и не стараются себе навязать, потому что чувство подданства им чуждо. Отношение араба к власти исключительно потребительское и прагматичное: стремиться больше от неё получить и, по возможности, побольше сэкономить. Отличие Саддама от «Большого Дубль-Ве» для него не в том, свой тот или чужой, а в том, каково ему под одним и под другим. Это стремление использовать власть себе во благо вообще вполне нормально, если понимать власть как повелевание и принуждение многих людей одним человеком, никак, кроме как его своеволием и самомнением не оправданное.

Оценка человеческих качеств властителя и его режима совершенно явно располагает к таким совершенно неприемлемым для нас проявлениям по отношению к власти, как вероломство, коварство, предательство, стяжательство, «обман, обвес и обсчёт». Их открытое заявление для нас ничто, а нами же придуманные и «обязательные» для них интересы — всё. Именно по отношению к этим нашим галлюцинациям арабы предатели. Любую власть араб воспринимает как диктатуру самодержца-самодура, не вникая и не ища никакого внутреннего смысла в её указах и постановлениях. Он будет вынужденно подчиняться этим её «законам», если не сможет не подчиняться, а если сможет наплевать на них, то наплюёт. Если она заставит его платить, он будет платить, если же не заставит, то не будет, а если это ему удастся, то платить власть будет ему. Будет ли он поддерживать власть или будет с ней бороться, зависит только от того, в каком режиме ему удастся больше от неё получить: лия елей или понося на всех перекрёстках. Настоящей же властью, которую он признает как авторитет, которой доверяет и перед которой он честен, является власть его хамулы: воля старейшин и слово его отца.

Отношение к закону, у араба также совершенно иное Сегодня сами законники-демократы признают, что современное законодательство — это закон силы, поскольку лишь тот закон реализуется и, стало быть, существует, за которым стоит достаточная сила принуждения, а закон, соблюдение которого обеспечить не удаётся, не соблюдается и, следовательно, не существует. Наш Закон изобретён не нами, а спущен Свыше. «Законы» же, созданные людьми, мы соблюдаем только потому, что «иначе будут неприятности». И если американцы и европейцы чтут свои конституции, это их право на своё заблуждение. Но зачем арабу уважать закон, разработанный в Соединённых Штатах, Англии или России? Богом данный закон написан у него в его Коране. Любое постановление любого правителя, независимо от того, возводит правитель это постановление в ранг закона или нет, он будет принимать только как повеление. Рассуждать о его целесообразности или справедливости он будет только в надежде добиться склонения этого закона в свою пользу. Поэтому ни нелогичность, ни «нечистоплотность» аргументов не станет смущать его. Логичность и целесообразность законов он полагает заботой самого правителя, а личную выгоду — заботой своей.

Собственно говоря, вынесенное в заголовок данного абзаца слово «закон» никакого особого значения для араба не имеет, а обозначает одно из многих и разнообразных условий арабского существования под властью тех, для кого это слово значит так много. Законом для него является арабская традиция, историческая и религиозная, отражённая в постановлениях совета старейшин его хамулы. В этом смысле хорошо, когда «законы» правителя соответствуют традиции и благоприятны для хамулы. Если нет, то хамула сопротивляется, как может. А если не может, начинается её эрозия. Особенно это заметно, когда отдаление от хамулы оказывается компенсировано рядом преимуществ и соблазнов, предоставляемых властью иноверцев. Однако и в этом случае хамула стремится вернуть своё, используя своих «продвинувшихся» членов в своих целях и закрывая глаза на их прегрешения. Эти «продвинутые» таким образом пьют сразу из двух колодцев, но оказываются нещадно биты, стоит им чуть «перегнуть палку» со своей самостоятельностью. Тогда хамула припоминает все их грехи и казнит за измену, а власть теряет к ним интерес и отказывается защищать.

Сейчас новый израильский закон отделил арабов-христиан от арабов-мусульман. На этот момент арабы-христиане составляли около 13 % арабов Израиля, то есть примерно 120 тыс. человек

Араб не врёт, он знает, сколько стоит правда. Он никогда не скажет всего того, что знает, потому что тогда он утратит контроль над ситуацией и передаст его другому. Этот контроль в его глазах есть ценность. Ценностью обладает и его знание правды. Он не станет отдавать, но готов продать её. А ещё лучше продать лишь часть, оставив себе главные «хвостики», или что-то, похожее на правду, вместо неё самой. Но, даже говоря вам действительно правду, араб все равно продаёт её. Взамен он рассчитывает получить ваше доверие, а зацепившись за него, контролировать ваши шаги. Редко когда, сообщив вам что-то, араб не заведёт с вами разговор, стремясь взамен что-то от вас выведать или что-то вам втолковать. Самой мелкой монетой, которую он получает от вас за самую малую «ма а-шаа?», это то, что вы его запомните. Поэтому произвести на вас впечатление для него важно даже в такой короткой беседе. Знание правды позволяет ему владеть ситуацией. Каждый раз, вынужденно задавая арабу вопрос, вы оказываетесь в ареале его владения, становитесь от него зависимым, как бы становитесь его собственностью. Он же задаёт вам вопрос иначе: он требует от вас ответа. То есть его позиция это позиция хозяина вашего ответа, который вы обязаны ему дать. Этот ваш ответ это его «моё». Ваш же вопрос, выражаемый в виде вежливой просьбы, подчёркивает ваше признание, что его ответ это тоже его «моё». А где же «моё» ваше? Его нет, — и вы в его глазах просто нищий. Так что правда в глазах араба не только является собственностью, но и может стать «моей» или «его», как любая вещь, силой упорного утверждения своего владения ею.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Отношение к женщинам и детям

Арабские дети не лучше и не хуже наших. Воспитанное в них с малолетства подчинение старшим и позволяет, и заставляет старших их контролировать. Разумеется, это заслуга не только самих родителей. Если слова «Отец сказал» являются совершенно определённым кодом для всего дома, если эти же слова и с тем же значением он слышит от своих сверстников, и в детском саду от воспитателей, и от дедушки, и от соседа, и от прохожего на улице, они проникают в кровь и заставляют не только сына жить в соответствии с этой «мантрой», но и его отца мобилизуют на выполнение налагаемой на него функции. Эта функция настолько существенна, что арабы именуют друг друга по имени старшего сына.

 Так, всем известный  Махмуд Аббас среди соплеменников  зовётся Абу-Мазен, как отец своего сына Мазена. Отец Мазена с момента рождения последнего будет отвечать за каждый его шаг, и его жизнь обязана стать предметом отцовской гордости и чести. В этой обстановке воспитывается араб-сын, который в будущем станет арабом-отцом. За все надо платить. Любой поступок имеет цену, любое сказанное слово обернётся или приобретением, или упущением, любое знание чего-то о ком-то непременно станет предметом чьей-то игры и чьей-то торговли, — все это составляет неотъемлемую часть и арабского детства. Поэтому подножки и подставки соседских мальчишек с младых «когтей» учат юного араба тем же самым вещам, которые составляют и «взрослую» реальность. Упрёк отца ему понятен изначально, и страх его тем более чем более он ощущает разницу в масштабе себя и своего отца. Потерянная по неосмотрительности конфета — и отцовский «мерседес», уступленный дешевле ради улаживания соседского конфликта, — эти вещи находятся в одном смысловом поле. Сын понимает, что на конфете он учится «зарабатывать» на свой будущий «мерседес».

Просто «работать» в арабских условиях дети начинают с рождения, и поэтому действия отца изначально осмысленны в их глазах.

Мать, дочь, жена, сестра, знакомая, незнакомая — это всё грани, которыми оборачивается для араба понятие «женщина», и по отношению к каждой из перечисленных «ипостасей» араб имеет свой особый кодекс поведения. В основе заложена, как ни крути, «рожательная» функция, что при арабской многодетности, в принципе, совсем не мало. Помимо прочего, когда речь идёт не о двух палках и куске ткани от солнца, а о двухэтажном доме, «рожательная» функция превращается в функцию домоупровительства, а соседний супермаркет препоручает женщине и контроль над семейным бюджетом. Если муж не владеет скважиной, банком или каналом по доставке наркотиков и его доход сопоставим с семейными расходами, то подобное препоручение равносильно передаче жене «контрольного пакета акций». Поэтому, если муж не член Кнессета, не шейх и не командир очередной «бригады мучеников Аль-Аксы», реальным начальством для него является его жена. Она зависит от его заработка, но «ключ зажигания» в её руках. Иные перечисленные «проекции» женщины араб рассматривает, как все ту же «рожательную», а точнее, домоуправительную или даже «мужеуправительную» функцию, повёрнутую не к себе, а к другим людям. Поэтому дочь и незамужняя сестра для него это чьи-то будущие жены, и их образ является рекламой его дома и его самого, отца или брата.

Удачный брак сестры или дочери это удача семьи. Неудачный брак — пятно на семейной биографии. Безбрачие — позор. Недостойное или даже предосудительное поведение, неосмотрительность, недостаточная строгость в отношениях с мужчинами — все это вещи, которые грозят в будущем неудачным браком или безбрачием. Демонстрация своего безразличия к общественному мнению и забота о судьбе несчастной сестры или дочери — не для арабского уха. Ведь за такое будет расплачиваться вся семья, да и хамула не может позволить такому состояться. Хамула будет требовать, соседи будут бросать косые взоры, мальчишки кидать камни в других дочерей, сыновей дядя выгонит с работы. Никто не станет брать замуж дочерей из семьи, где дурно воспитывают, никто не выдаст свою дочь за сыновей этой семьи. Отец и братья обязаны «принять меры». Каковы они, зависит от проступка — их диктует закон (понятно, не закон властей, а традиция, одобряемая хамулой и базирующаяся на сурах Корана). Иначе говоря, незамужние сестры и дочери — это, безусловно, собственность семьи, поскольку именно семья — отец и братья решают за неё, что ей позволительно, а что нет. Но её голос и голос матери, с виду всего лишь совещательные, обладают неотразимой женской силой, помноженной на «контрольный пакет акций» в руках настоящей хозяйки дома. «Рыночной дипломатии» девочки обучаются с детства не хуже мальчиков, и в тех же дворах. Как тут не вспомнить о «разделении властей», «сдержках и противовесах» в искусственных западных демократиях! Естественно, что знакомые женщины воспринимаются скорее, как жены знакомых мужчин, а незнакомые — как незнакомых. И отношение к ним примерно то же, что и к собственности тех знакомых и незнакомых домов. Уважение к ним зависит от степени уважения к дому того знакомого, а о доме незнакомом судят по женщине из него.

Хищнически-воровское отношение к чужой собственности просматривается здесь, то есть чужая жена неприкосновенна только постольку, поскольку она охраняема всей силой её семьи — мужем, отцом, братьями и сыновьями. Ну, а если семья слаба и неуважаема? И тогда, словно на подстраховку, приходит Коран с его однозначными запретами на сей счёт. И проводит Коран в жизнь хамула. Своя хамула. Дозволенное многожёнство призвано создавать для мужчины и материальный стимул для хозяйственной деятельности, и вводя своего рода естественный отбор, что прекрасно сочетается с удивительной бесшабашностью и особым отношением к смерти. Но, безусловно, самым удобным является присутствие в достижимой близости женщин, никому не принадлежащих, то есть либо посланных своими несчастными семьями «на заработки», либо брошенными и изгнанными своими близкими (не убитыми из жалости). А ещё лучше — «вольные» женщины с Запада или из России. Тут можно получить «товар», не заплатив ни копейки, а при удаче и хорошо зарабатывать на нем. «Освободительная» функция Запада предполагает как раз «свободу — всем!», без различия, в частности, пола. Но «закабалённой» стороной Европа считает именно арабскую женщину, а не мужчину, хотя ещё неизвестно, кто более повязан строжайшими запретами и целым клубком взаимоотношений и ответственности со всем окружающим миром. Если выработанная за века модель взаимоотношений привела к устойчивому существованию народа в конкретных географических и исторических условиях, значит, эта модель успешна. Точка. Если человек, в частности, женщина воспитывается всей своей средой в определённом жизненном направлении и видит это и на примере старших, и на примере всего окружающего её мира, она сопоставляет себя только и исключительно с этим направлением. Ей не нужно иное, поскольку европейские «ценности» для неё ничего не значат.