Религия как основы культуры по Фромму

Фромм ясно понимал, что до появления психотерапии только религия была ответственной за душевное и духовное здоровье человека, что в религиях мира тысячелетиями накапливались знания; которые для современного психолога могут стать кладезем премудрости, если суметь к ним подступиться, что задача священника в значительной степени совпадает с теми, которые сегодня решает психотерапевт: “...В настоящее время две профессиональные группы занимаются душой человека — священники и психоаналитики”. Фромм сознательно принимал у религии эстафету заботы о духовном здоровье человека, в то время как прежний психоанализ претендовал только на попечение о душевном здоровье. Если для Фрейда и Юнга религия - только объект исследования, то Фромм нередко видел в ней партнера психотерапии и в исследовательском плане, и в плане врачевания.

Определение религии Фромма весьма широко: “...под “религией” я понимаю любую систему взглядов и действий, которой придерживается какая-то группа людей и которая дает индивиду систему ориентации и объект поклонения”. Таким образом, всякое служение каким бы то ни было идеалам оказывается религиозностью, независимо от того, поклоняются ли идолам, богам, святым или вождям, классу, нации, партии, успеху, богатству, силе. Любой человек является религиозным, а религия — неизбежно присущей всем историческим эпохам. Одной из разновидностей религии Фромм считал невроз. Он переиначивал формулу Фрейда, полагавшего религию коллективным неврозом, и трактовал невроз “как личную форму религии или, точнее, как регрессию к примитивным формам религии, находящимся в конфликте с официально признанными формами религиозной мысли”.

Фромм различал авторитарную и гуманистическую религии. Авторитарной религию делает идея, согласно которой человек должен повиноваться внешней силе, господствующей над ним Главная добродетель здесь — послушание, а главный грех — не-повиновение. По мнению Фромма, повиновение могущественно власти представляет для человека один из способов избавиться от чувства одиночества и собственной ограниченности. Актом подчинения он утрачивает независимость и цельность как индивид, но обретает чувство безопасности и защищенности благодаря внушающей страх и благоговение силе, частью которой как бы становится. Гуманистическая религия, напротив, сосредоточена на человеке и его способностях, ориентируя индивида на самостоятельность, веру в собственные силы, реализацию своего потенциала; она утверждает ценность человеческой личности, ее право на счастье и свободу. Религиозное переживание есть переживание единства со всем сущим, основанное на родственном отношении к миру, осознанном при помощи мысли и любви. Гуманистическая религия развивает способность любить ближнего и самого себя, чувство солидарности со всеми живыми существами. Целью человека в такой религии является достижение величайшей силы, а не величайшего бессилия, добродетелью — самореализация, а не покорность.

Фромм считал, что религиозность не обязательно связана с теизмом, и идею Бога рассматривал как символическую. Однако безбожие, с его точки зрения, не означает безрелигиозности, и собственную психоаналитическую концепцию Фромм называл “новой теологией”. Религия есть выражение стремления решить ключевые проблемы человека в мире, поскольку изначально человек находится в такой психологической ситуации, которая неизбежно ставит перед ним определенные вопросы, и вынуждает к поискам ответов. Религия, по мнению Фромма, суть отражение тенденций этого процесса и методология выбора решений.

Исходную ситуацию человека в мире Фромм, пользуясь термином К. Маркса, определял как отчужденность: “Переживание отчужденности порождает тревогу, и в конечном счете тревога всегда происходит от этого. Быть отчужденным — значит, быть отрезанным от мира, не имея возможности воспользоваться своими человеческими силами. Поэтому быть отчужденным — значит быть беспомощным, неспособным активно воздействовать на окружающий Мир, на вещи и людей; это значит, что мир может посягнуть на мои права, а я не смогу защититься. Таким образом, отчужденность является источником внутреннего беспокойства. Кроме того, это порождает стыд и чувство вины <…> Осознание человеческой разобщенности без воссоединения любовью — вот источник стыда. И здесь же источник чувства вины и тревоги”. Самая глубокая потребность человека — это потребность преодолеть свою отчужденность, освободиться из плена одиночества. Абсолютная невозможность достичь этой цели ведет к сумасшествию, потому что смятение полного одиночества можно преодолеть, лишь совсем уйдя от внешнего мира, и чувство одиночества исчезнет постольку, поскольку исчезнет сам внешний мир, от которого был отчужден индивид. В качестве форм преодоления отчуждения и одиночества Фромм называл всевозможные оргиастические состояния, подчинение группе, творческую деятельность и любовь. Однако единство, обретенное в плодотворном труде, не является межличностным; единство, достигнутое в оргиастичес-ком слиянии, преходяще; единство за счет подчинения — лишь псевдоединство. Все это — частичные решения проблемы; полное решение — в межличностном единстве, любви, слиянии с другим человеком. Подобная страсть сильнее любых иных человеческих стремлений. Это сила, которая все скрепляет в единое целое. Неудача в достижении такого единства ведет к сумасшествию или уничтожению (самоуничтожению в том числе).

Но наряду со зрелыми формами  любви есть ее незрелые формы, которые  Фромм называл симбиотической связью, и выделял в ней следующие разновидности: нарциссизм, некрофилию и инцестуозную фиксацию. Эти три явления, как правило, присутствуют не изолированно, но в той или иной степени обусловливают друг друга и друг другу сопутствуют. В совокупности они образуют так называемый синдром распада. Противоположный ему синдром роста включает в себя, соответственно, любовь к нему, биофилию, стремление к независимости и свободе. Толы на базе синдрома роста возможны совершенные, зрелые формы любви, которые действительно становятся решением ключевой проблемы человеческого существования и фундаментом душевного и духовного здоровья. Религии оказываются гуманистически ми или авторитарными в зависимости от того, какая из тенденций представлена в них более широко. Большинство религий обнаруживают в той или иной степени обе тенденции. Фромм множеством примеров иллюстрировал это из Ветхого Завета, Ветхий Завет, полагал Фромм, не считает, что человек порочен в своей основе. Неповиновение Богу со стороны Адама и Евы не рассматривается как грех, и нигде нет указаний на то, что именно оно погубило человека. Напротив, неповиновение является предпосылкой того, что человек осознал самого себя, стал способен на самостоятельные действия. Первый акт неповиновения в конечном счете является первым шагом на пути к свободе. Кажется даже, будто это было предусмотрено Божьим планом. Согласно пророкам, исключительно благодаря изгнанию из рая человек оказался в состоянии сам формировать свою историю, укреплять свои человеческие силы и в качестве полностью развитого индивида достигнуть гармонии с другими людьми и природой. Такая гармония заступила на место прежней, в которой человек еще не был индивидом. Мессианская мысль пророков явно исходит из того, что человек в своей основе непорочен и может быть спасен помимо особого акта Божьей милости.

Главные учения всех значительных гуманистических религий могут  быть сформулированы в одном предложении: цель человека — преодоление его  нарциссизма. Вероятно, нигде этот принцип  не выражен столь радикально, как  в буддизме. Учение Будды исходит  из того, что человек сможет освободиться от страданий лишь тогда, когда он очнется от собственных иллюзий  и осознает свою действительность, реальность болезни, старения, смерти и невозможность когда-либо достичь  целей своих страстей. В буддийском понимании “очнувшийся” человек  — тот, кто преодолел свой нарциссизм и потому способен быть полностью  живым. Эту же мысль можно выразить иначе: лишь отказавшись, от иллюзии  своего несокрушимого “Я” и от всех других объектов своей алчности, человек сможет открыть себя миру полностью и вступить в отношение  с ним. Психологически этот ,процесс полного бодрствования идентичен замене нарциссизма на соотнесенность с миром.

В иудаистском и христианском преданиях, считал Фромм, цель, сводимая к преодолению нарциссизма, формулируется по-разному. В Ветхом Завете говорится: “...люби ближнего твоего, как самого себя” (Лев. 19:18). Заповедь гласит о необходимости преодолеть свой нарциссизм хотя бы настолько, чтобы сосед был так же важен, как и собственная личность. Но Ветхий Завет идет гораздо дальше и требует любить “пришельца”: “...люби его, как себя; ибо и вы были пришельцами в земле Египетской” (Лев. 19:34). Пришелец — это как раз тот, кто не принадлежит к моему роду, моей семье, моему народу. В пришельце открывается человеческое существо. В любви к пришельцу исчезает нарциссическая любовь, ибо она означает, что я люблю человеческое существо в его бытии как таковом, в его ином -неделимое бытии, а не потому, что оно такое, как мое. Новозаветное “любите врагов ваших” (Мф. 5:44) выражает ту же мысль, только несколько заостреннее.. Если пришелец является для тебя абсолютно человеком, то он больше не враг тебе, поскольку ты сам становишься истинно человечным. Лишь преодолевший свой нарциссизм и может сказать “я есть ты”, тогда он способен любить пришельца и врага.

Создавая “радикально-гуманистический  психоанализ”, Фромм стремился постичь законы, управляющие жизнью отдельного индивида, и закономерности, которые лежат в основе развития общества, в целях гуманистического преобразования человека и социума.

Отвергая как миф тезис о  “неизменной человеческой природе”. Фромм утверждал, что в ходе эволюции человек частично утрачивает “непосредственную инстинктивную основу” и обретает новые качества, обусловливаемые социальной средой. Фромм же считал, что “самые прекрасные, как и самые уродливые, наклонности человека не вытекают из фиксированной, биологически обусловленной человеческой природы, а возникают в результате социального процесса формирования личности. Человеческая натура страсти человека и тревоги его - это продукт культуры. ”

Стремясь к созданию диалектического  представления о человеке, Фромм утверждал, что“человеческую природу нельзя рассматривать ни как биологически обусловленную внутреннюю сумму желаний, ни как безжизненную тень культуры, к которой она вынуждена приспосабливаться”.

По мысли Фромма, особенность человеческого существования состоит в том, что, в отличие от всех иных живых существ, человек обладает сознанием и самосознанием, которые превратили его в чужака нашего мира, и породил чувства одиночества и страха.

Разрыв естественных связей человека с природой составляет, по Фромму, основное экзистенциальное противоречие, являющее собой главную проблему человеческого существования. На базе этого противоречия, как полагал Фромм, возникают другие экзистенциальные и исторические дихотомии. К“экзистенциальным дихотомиям”Фромм относил такие противоречия, которые коренятся в самом существовании человека и не могут быть аннулированы им. Это дихотомии между жизнью и смертью, огромными потенциями индивида и невозможностью их реализации в силу кратковременности его бренного существования. Фромм полагал , что на эти неизбывные дихотомии человек все же может и даже должен реагировать различными способами, соответствующими его характеру и культуре .

В отличие от “экзистенциальных  дихотомий” “исторические дихотомии”, по Фромму, имеют иную природу и не являются необходимой частью человеческого существования. Они возникают и разрешаются людьми в ходе исторического процесса. К противоречиям этого ряда Фромм относил по преимуществу дихотомии между различными историческими формами существования общества и возможностями человека для подлинной реализации своей природы в определенных временных границах .

Как мыслитель и гуманист, Фромм не мог пройти мимо проблемы кризиса современного общества и путей его преодоления. Приложив значительные усилия для осознания и развенчания ряда опасных социальных иллюзий, Фромм пришел к выводу, что причины кризиса предопределены экономическими и психологическими противоречиями самой индустриальной системы. Отдавая должное ее разнообразным достижениям, Фромм вместе с тем критически проанализировал великие обещания и большие надежды на безграничный прогресс, которые были характерны для ряда поколений индустриальной эпохи. Вывод Фромма был однозначен - большие надежды на достижение материального изобилия , неограниченной личной свободы , счастья для наибольшего количества людей и господство над природой потерпели крах . Цивилизация оказалась на грани самоуничтожения. Осуществляя поиск новых альтернатив планетарной катастрофе, Фромм пришел к мысли о том, что обязательным условием физического выживания рода человеческого является создание нового человека (“радикального изменения человеческого сердца”) и нового общества, соответствующего потребностям “неотчужденного и ориентированного на бытие индивида”. Фромм разработал довольно подробную программу изменения человека и общества. Согласно данному проекту, в общих чертах спасение человечества от психологической и экономической катастрофы предполагает коренное изменение характера человека, выражающееся в переходе от доминирующей установки на обладание к господству установки на бытие, а также переход от индифферентного и патологического потребления к здоровому, максимальную децентрализацию промышленности и политики, осуществление индустриальной и политической демократии соучастия и замену бюрократического способа управления гуманистическим.

 
 
    Список использованной литературы. 
    Фрейд. З. Введение в психоанализ. – М. : Выш. шк. , 1991.

Фрейд. З. Будущее одной иллюзии// Сумерки богов. - М. ,1990.

Фромм. Э. Душа человека. – Мн. : Выш. шк. , 1991. 
 
    Юнг. К. Архетип и символ. М. ,1991.