Теорема Коуза и аргументы его оппонентов

Перейдя от интерпретации теоремы Коуза «в аспекте совершенно конкурентного рынка» к интерпретации «в аспекте трансакционных издержек», следует заметить, что частное решение может оказаться эффективным только в случае, касающемся небольшого числа сторон, как, например, в случае переговоров между владельцами смежных участков земли, касающихся помех, создаваемых одним из них. В этом случае, вместо того чтобы выступать в качестве «ценополучателей» , они ведут переговоры о цене прав, что нарушает допущение о совершенной конкуренции, но, тем не менее, часто приводит к успеху. Согласно интерпретации «в аспекте трансакционных издержек» проблемы внешних эффектов, затрагивающих ограниченное число лиц, должны находить эффективные решения. Будучи приблизительно верным тезисом, интерпретация теоремы Коуза «в аспекте трансакционных издержек» все же не является строго истинной. Она основывается на допущении, что торг приводит к эффективному решению в случае, если издержки переговоров и принуждения к выполнению соглашений равны нулю. На практике торг, ведущийся ограниченным числом лиц, иногда прерывается — бастуют профсоюзы, похитители убивают заложников, риэлторы теряют сделки из-за разногласий вокруг цен, спорящие стороны обращаются в суд и т.д. Основным препятствием, не имеющим ничего общего с издержками заключения или принуждения к выполнению договоров, является стратегический характер торга. По определению ситуация торга характеризуется тем, что в результате договоренности можно получить выигрыш; однако при этом не существует обусловленного способа распределения его между выигравшими. Преследуя свой собственный интерес, каждая сторона будет претендовать на увеличение своей доли выигрыша до тех пор, пока это не подорвет основу договоренности. На языке экономистов это значит, что рациональный участник переговоров настаивает на получении дополнительного доллара до тех пор, пока ожидаемые потери от увеличивающейся в результате этого вероятности отказа от соглашения не превышают одного доллара. Если участник переговоров недооценивает решимость оппонента, он слишком сильно настаивает на своих условиях, в результате чего не удается достичь договоренности.

Таким образом, ситуации торга  изначально неустойчивы. С этой точки  зрения интерпретация теоремы Коуза «в аспекте трансакционных издержек», исходящая из посылки, что при беззатрат-ности торга всегда достигается соглашение, грешит оптимизмом. Полярно противоположная точка зрения, которая называется «теоремой Гоббса» (1982) и исходит из посылки, что проблема распределения выигрыша может быть решена не соглашением, а только принуждением, грешит пессимизмом. Реальное положение дел находится где-то между полюсами оптимизма и пессимизма, так как стратегическое поведение лишь в некоторых, но не во всех случаях ведет к провалу торгов. Эта интерпретация теоремы Коуза ставит перед теорией и эмпирическими исследованиями задачу предсказать, при каких условиях путем частных соглашений можно добиться эффективной аллокации прав. Чтобы эта дискуссия была плодотворной, такие широкие понятия, как «трансакционные издержки» и «свободный обмен», должны уступить место основательным и подробным описаниям условий, при которых частный торг правами достигает успеха. К счастью, в последние годы складывается более удовлетворительная теория торга, которая больше отвечает реальности. Согласно ей в определенном проценте случаев торг заканчивается неудачно по стратегическим причинам, 66 но в ситуации равновесия никого не удивляет частота неудач. В экономической теории «эмпирическая проверка» означает сравнение прогноза с фактами. В последнее время предпринимались попытки проверить теорему Коуза, например, путем определения условий, при которых торг в небольших группах приводит к эффективному решению. Новые достижения в теории игр вместе с соответствующими эмпирическими исследованиями обещают привести, наконец, к научному объяснению условий, при которых проблема неэффективного распределения прав решается путем частных договоренностей.

5.Критические замечания к теореме.

 
В настоящий момент возникла определенная мода на институциональные идеи: пишутся  учебники, читаются курсы, создаются  кафедры. Некоторые даже считают, что  в связи с определенным кризисом неоклассики дальнейшее развитие основного  направления в экономической  теории (так называемого “мейнстрим”) должно происходить в русле неоинституциональной теории.          

Однако, если посмотреть на вновь опубликованные работы российских ученых, то нетрудно заметить, что все они недалеко ушли от банального перевода и комментирования произведений известных зарубежных институционалистов. В плане развития и продвижения научных идей значительных шагов пока не сделано. Все это, в особенности последний момент, заставили нас сделать еще одну попытку испытать на прочность один из основных постулатов неоинституционализма, так называемую “теорему Коуза” и пригласить заинтересованных коллег к дискуссии.           

В оригинальной версии утверждение  Р. Коуза выглядит следующим образом: “Перераспределение прав собственности происходит на основе рыночного механизма и ведет к увеличению стоимости произведенной продукции” и, следовательно, “окончательный результат перераспределения  прав собственности не зависит от легального решения [относительно первоначальной спецификации прав собственности]”.           

При этом, как замечает сам  Р. Коуз, формулировок его теоремы достаточно много. В частности упоминается формулировка Дж. Стиглера: “В условиях совершенной конкуренции частные и социальные издержки будут равны”. Другие варианты формулировок приведены Д. Кутером:          

1. Первоначальное распределение  титулов собственности не имеет  значения с точки зрения эффективности  или Парето-оптимальности, если  они могут свободно обмениваться.           

2. Первоначальное распределение  титулов собственности не имеет  значения с точки зрения эффективности,  если трансакционные издержки пренебрежимо малы.          

3. Первоначальное распределение  титулов собственности не имеет  значения с точки зрения эффективности  в условиях совершенной конкуренции.

Таким образом, квинтэссенцией перечисленных формулировок является следующее положение: “при нулевых  трансакционных издержках конечное распределение ресурсов не зависит от первоначального их распределения и спецификации прав собственности”. Кроме того, Р. Коуз называет такое размещение ресурсов оптимальным, максимизирующим богатство и ценность производства.          

Рассматривая доводы предыдущих критиков своей теоремы, Р. Коуз достаточно убедительно опровергает их, используя свой излюбленный прием доказательства, представляющий собой разные варианты взаимодействия между фермером и скотоводом.           

Напомним вкратце суть рассуждений Р. Коуза. Предположим, по пути на пастбище скотовод вынужден прогонять свое стадо через владения фермера и тем самым подвергать опасности потравы его посевы. Учитывая, что с ростом размера стада увеличивается вероятность потравы, предположим, что решение скотовода об увеличении стада на одну корову приведет о ожидаемым убыткам фермера, равным 1 ц. зерна, или в стоимостном выражении 80 долл. (20 долл. прямых затрат плюс 60 долл. недополученной прибыли). Если издержки увеличения стада на одну корову равны для скотовода 50 долл., то социальные издержки составят 130 долл. (80 + 50), в то время как социальная выгода – 100 долл. (цена продажи выращенной коровы).          

Сущесствует два варианта распределения права собственности на участок земли: случай, когда оно принадлежит фермеру, и случай, когда оно принадлежит скотоводу.

          В первом случае фермер запретит прогон увеличенного на одну корову стада, и скотоводу придется с этим считаться. Скотовод готов предложить фермеру 50 долл. за разрешение прогона увеличенного стада (цена продажи дополнительной коровы за вычетом издержек на ее выращивание), тогда как фермер согласится не меньше чем на 60 долл. (недополученная прибыль при отказе от выращивания зерна на площадях, близлежащих к дороге). Предмета для торга нет и структура производства останется прежней – фермер не будет сворачивать посевы, а скотовод – увеличивать поголовье стада.          

Во втором случае, когда  скотоводу принадлежит право  собственности на землю, он согласится отказаться от выращивания дополнительной коровы за любую сумму, превышающую  прибыль от ее выращивания – 50 долл. Фермер же будет готов заплатить  любую сумму до 60 долл. (прибыль  от продажи центнера зерна, находящегося под угрозой потравы). Предмет  для торга есть, и стороны остановятся  на любой сумме в интервале  от 50 до 60 долл. В результате торга  фермер оставит неизменными свои посевы, а скотовод не будет увеличивать  численность своего стада. Таким  образом, кому бы не принадлежало право собственности на землю, итоговая структура производства останется неизменной.           

Изложенная методика не может служить убедительным доказательством “теоремы Коуза”, т.к. принимая за исходное условие отсутствие трансакционных издержек, Р. Коуз, тем не менее, доказывает свою теорему, используя эти самые издержки. Чем иначе, как не трансакционными издержками являются те деньги, которые фермер платит скотоводу за уменьшение прогона скота по своим землям или скотовод – фермеру за увеличение прогона при различной спецификации прав собственности и доходности производства. Производственными (или трансформационными) эти издержки никак не назовешь. В противном случае придется признать трансформационными любые издержки, связанные с заключением и исполнением рыночных сделок.          

По определению  А.Е. Шаститко, “трансформационные издержки – элемент издержек производства, возникновение которых связано с использованием ресурсов для производства продукта через изменение его физической формы, а также перемещением его в пространстве и/или во времени”. В приведенном примере с фермером и скотоводом не происходит ни того, ни другого. В то же время согласно наиболее общему определению, “трансакционыые издержки есть эквивалент трения в механических системах”. А.Н. Олейник пишет, что “трансакционные издержки – это все издержки, связанные с обменом и защитой правомочий”.          

В данном случае мы наблюдаем  именно обмен отдельными правомочиями пучка прав собственности. Кроме  того в своей книге А.Н. Олейник также фактически признает затраты фермера и скотовода “трансакционными издержками согласования правомочий собственности”.           

Таким образом, наше первое критическое замечание в адрес  теоремы Коуза состоит в следующем: в мире нулевых трансакционных издержек нельзя использовать для доказательства каких-либо теоретических положений эти самые издержки.           

Следующее наше замечание  относится к положению о том, что согласно теореме Коуза в мире нулевых трансакционных издержек размещение ресурсов оптимально, что ведет к максимуму богатства и ценности производства. Дело в том, что выводы Р. Коуза построены на жестком, я бы сказал антагонистическом взаимодействии экономических субъектов (в частности фермера и скотовода). Вообще неоинституциональная теория построена на крайних проявлениях человеческой психологии. Вспомните хотя бы определение оппортунистического поведения О. Уильямсона, который полагал, что любому субъекту присуще достижение своих корыстных целей с использованием коварства. Не случайно многие представители неоинституционального направления в прошлом служили в органах правопорядка. Неоинституциональная экономическая теория пестрит примерами судебных разбирательств, тех или иных решений, основанных на прецедентном праве: урожай травится скотом, выстроенный дом портит вид из окна, искры от паровоза жгут посевы, трубы дымят и т.д.             

В то же время основная масса  людей не являются склочными натурами и больше склонны к сотрудничеству, синергии, нежели к конфронтации. Большинство хозяйственных договоров все же исполняется и Р. Коуз сам говорит об этом. Тысячи голов скота ежедневно травят посевы и фермеры не препятствуют этому, частично по доброте душевной, частично по причине обыкновенной лени. Естественно, ни о какой оптимизации ресурсов не может быть и речи даже при нулевых трансакционных издержках (затратах на подачу иска и ведения дела в суде). В лучшем случае никаких изменений в размещении ресурсов не происходит.          

Более того, рискну высказать  следующее теоретическое положение, в определенной степени развивающее  теорему Коуза: в долгосрочном периоде трансакционные издержки взаимодействующих экономических агентов выравниваются, и это не приводит к сколько-нибудь существенным изменениям (оптимизации) в размещении ресурсов.           

Попытаемся сначала доказать это, используя метод самого Р. Коуза. Рассматривая отношения фермера и скотовода, можно сказать, что трансакционные издержки фермера, уплачиваемые скотоводу за непотраву посевов примерно равны трансакционным издержкам скотовода, представляющим собой упущенную выгоду вследствие уменьшения поголовья скота. Так, согласно выводам А.Н. Олейника, равновесие по Парето достигается при равном распределении полезного эффекта (а, следовательно, и издержек – О.К.) от обмена между фермером и скотоводом.          

Ему вторит А.Е. Шаститко, который пришел к следующим выводам при исследовании обмена правами собственности при возникновении отрицательных внешних эффектов (экстерналий):           

1. Величина предельной прибыли фирмы, чей продукт является независимой переменной, определяет уровень цены предложения на право собственности при данных условиях игры.          

2. Величина  предельной прибыли фирмы, чей продукт является зависимой переменной, определяет цену спроса на право собственности.          

Для достижения равновесия (равенство цены спроса и предложения  при некотором объеме сделки в  физическом выражении) необходимо, чтобы  величины предельных величин рент были равны”. И далее: “В соответствии с  этим условием, фирма, производящая Х, может уменьшить объем производства в обмен на компенсацию со стороны  другой фирмы, что в свою очередь, позволит увеличить производство У и доход”.           

Подобное “доказательство” кажется нам не совсем убедительным. Более научным будет доказательство с использованием закона средней прибыли, т.к. в долгосрочной перспективе предпринимательская прибыль выравнивается, можно предположить, что то же самое происходит и с трансакционными издержками. Причем в данном случае этому не могут препятствовать барьеры, существующие в современной экономике на пути переливов капитала, такие как монополизм, ценовая дискриминация и т.п. В самом деле, если сегодня при заключении конкретного контракта кто-либо из контрагентов понес трансакционные издержки большие, чем другая сторона договора, либо потерял от оппортунистических действий партнера, в следующий раз он будет избегать заключения сделок с ним. Его трансакционные издержки станут меньше, а трансакционные издержки недобросоветного партнера вследствие остракизма со стороны сообщества могут вырасти и даже стать запретительно высокими.