Образ городов средневековой Руси

Картину заселения города Холма находим  в Ипатьевской летописи под 1259 г. Желая населить город, Даниил «...начал  призывать прихожих Немцев и Русь, иноязычни-ков и Ляхов; шли день и в день, и «уноты» и мастера  всякие бежали из татар, седельники, и  лучники, и тулники, и кузнецы  железу и меди и сребру» ²⁾. Было ли это только новшеством Даниила или проявлением общей политики князей по отношению к городам? С таким же явлением встречаемся в других странах. Так, польский король Болеслав I старался привлечь поселенцев в города. «Там угнетённые господами крестьяне получали наставление и удовлетворение» ³⁾.  
        В городах создавался свой особый мир с городскими привилегиями, без которых не могли бы развиваться торговля и ремесло. Под крепкими стенами княжеских замков вырастал посад, возникал новый город.  
        Возникновение предградий, или посадов, в древнерусских городах, как мы видели, относится к определённому времени и начинается с IX-X вв. Позже подобные посады становятся неотъемлемой частью сколько-нибудь крупных городов. Таким образом, отмеченное нами явление не может быть названо случайным и относится не к одному какому-либо городу, а к русским городам вообще, в истории которых IX-X-XI вв. надо считать переломным моментом. В последующие столетия происходит дальнейшее развитие предградий, или посадов, как сосредоточия торгового и ремесленного населения.  
        Размеры предградий, или посадов, в городах были различными. Существовали города, которые имели только укреплённый детинец и не имели посада. Такие города ставились для укрепления границ Ярославом Мудрым, например по Роси, притоку Днепра. Но большой город, как правило, состоял из двух частей: кремля, или детинца, и предградия, или посада.

 

 

 

§2 ВИД СРЕДНЕВЕКОВОГО ГОРОДА.

 

  Русский средневековый город сильно отличался от современного ему западноевропейского. На Руси строили просторно : в городах имелось много свободных, незастроенных мест, пустырей, а при домах -обширных садов и огородов. Здания были преимущественно деревянные ,каменные строения попадались довольно-таки редко. Наконец ,застройка в основном одноэтажная ,здания в 2-3 этажа встречались не часто.

Основой городского владения являлся  двор. Он был окружен прочной оградой ,которая глухой стеной выходила на улицу. В глубине двора стоял  дом. Рядом хозяйственные постройки  –конюшня ,хлев ,за ними – сад , огород. Богатые горожане могли позволить  себе иметь дворовую церковь. В Москве , в Китай-городе ,по сей день стоит  нарядная церковь Троицы в Никитниках ,построенная богатым купцом Никитниковым на территории своей городской усадьбы. Ниже приведены свидетельства иноземных путешественников по Руси тех времён.

 

 

«Почти все дома имеют  при себе отдельные сады ,как для  пользования овощами ,так и для  удовольствия ,отчего редкий город  представляется столь огромным по своей  окружности.» Иовий о Москве 16 века

 

«В городе встречаются  также большие луга ,порожние места ,много деревьев и увеселительных садов ,занимающих довольно места. Сам  великий князь имеет три больших  прекрасных сада с разными деревьями  и травами ,и большой луг в  городе ,возле самого дворца ,дающий ему каждый год до 600 возов сена.» Петр Петрей о Москве 17 века

 

«Этот город занимает открытое местоположение :куда бы ты ни пошёл ,видишь луга ,зелень и деревни в отдалении ,ибо город расположен на нескольких холмах ,высоко,в особенности Кремль. При каждом доме есть непременно сад  и широкий двор.» Павел Алеппский о Москве 17 века

 

«Величина этого города достигает ,пожалуй,четырёх немецких миль ,и нигде не видно этого предела ; он всё более удлиняется и расширяется тем более что в любой день можно купить целые дома ,каковые крестьяне продают с саней зимой на площадях совершенно заготовленными в разобранном виде <…>

  Город и строения все одинаково возведены из дерева, обычно дома стоят рядом длинной вереницей по 30-40,часто меньше или больше позади этих снова столько же ,так что их дворы на завидах соприкасаются ,а промежду их домов не ставят и таким образом обстраивают со всех четырёх сторон такая большая группа домов, так или иначе возведенная вышеуказанным образом, определяет различную длину и ширину улиц. И эта форма строго соблюдается во всем городе Москве; там не найти ни одного дома , расположенного обособленно или хотя бы трех-четырех, стоящих сомкнуто, мимо которых проходила бы малая улочка или переулок; напротив, все выстроено по баня (кстати сказать, до чего охотно они моются: постоянно на третий или даже на второй день ходят они в баню, как простые, так и знатные люди. Подобных бань я во всю свою жизнь и не видывал, о чем я еще упомяну ниже).вышеописанной манере. По длинной реке “Моск” всюду спускаются сплошные дворы, а дома стоят напереди; позади у каждого устроена баня» Ганс –Мориц Айрманн о Москве 17 века

§3 УЛИЦЫ ГОРОДОВ

  Улицы средневековых городов были узкими и кривыми (правда некоторым иностранцам они казались широкими). Одна из главных улиц Москвы 17 века –Никольская ,по которой часто ездил сам царь ,имела ширину от 6 до 16 м. Весной, осенью, дождливым летом городские улицы превращались в непролазное болото. Спасаясь от грязи ,главные городские улицы мостили деревом. В центре Новгорода археологи раскопали свыше 20 рядов древних улиц.

  Посады и слободы пересекали улицы. В Москве главные улицы шли радиусами от центра города. Кремля, к окраинам. В местах пересечения улиц с оборонительными сооружениями строили башни с проездными воротами.  
Кольца оборонительных стен и пересекающие их главные улицы определили радиально-кольцевую структуру средневековой Москвы. 
Древние названия улиц никогда не были случайны. Те улицы, на которых стояли храмы или монастыри, называли в их честь — Никольская, Варварка, Ильинка. Названия Тверская, Калужская, Владимирская говорят сами за себя: с этих улиц начинался дальний путь из Москвы во многие города и земли Руси.  
Улицы средневековых городов были узкими и кривыми. Их ширина едва позволяла разъехаться двум встречным повозкам. Но напротив многим иностранцам ,как было уже сказано выше, улицы Руси казались довольно-таки широкими. В пример приведу слова шведского посланника Петра Петрея об улицах Москвы :

«Везде  большие и широкие улицы, так  что могут ехать четыре телеги рядом. В дождик всюду бывают такая  слякоть и грязь ,что никому нельзя выйти без сапог ,от того-то большая  часть их главных улиц имеет деревянную мостовую.»

 
  Таким образом весной и осенью городские улицы превращались в непролазные болота. Борясь с этим злом, горожане мостили улицы бревнами и толстыми досками. Когда мостовая изнашивалась или просто утопала в грязи, поверх нее настилали новую. 
Однако мощеные улицы встречались только в центре города — в местах, где ездила знать. Лишь Мясницкая улица ,по которой часто проезжает царь, устлана ещё досками поверх брёвен. В середине XVI в. в сильно разросшейся Москве общая протяженность деревянных мостовых едва превышала 4 км. Окраины утопали в грязи, и горожане в дождливые дни пробирались по улицам в высоких сапогах, задрав длиннополые одежды. 
Средневековый город не знал уличного освещения. Вечером по улицам ходили со слюдяным фонарем. Но обычно с наступлением сумерек всякие передвижения прекращались. Улицы по концам запирали решетками и выставляли вооруженную стражу. Это была не лишняя мера предосторожности. Шайки «лихих людей» грабили и убивали припозднившихся путников. Всю ночь караульные били в колотушки, отпугивая грабителей.

 Внутренняя планировка древнерусских городов во многом зависела от характера местности, на которой они располагались. К сожалению, археология не располагает сейчас исчерпывающими материалами по этому вопросу. Опираясь на данные раскопок Новгорода, Пскова, Старой Руссы и некоторых других городов, можно полагать, что планы русских городов XVII—XVIII в. ( до перепланировки екатерининского времени) в известной мере отражают их историческую топографию. Однако мнение о безусловном господстве радиально-кольцевой застройки городов в эпоху Древней Руси не кажется достаточно обоснованным. Подобный тип планировки большинства городов сложился только в XV—XVII вв., когда новые укрепления охватили несколькими концентрическими окружностями старые центры.  
       
     Крупнейшие города Руси X—XIII вв. имели наиболее развитую и сложную планировку. Она складывалась в процессе роста городской территории и органически объединяла несколько укрепленных частей с открытыми посадами, иногда расположенными на другом высотном уровне (у реки). Хорошим примером здесь служит застройка Киева . Древнейшее ядро города располагалось на крутом, изрезанном оврагами берегу Днепра. Его основу составляли мощные укрепления городов Владимира и Ярослава. Почти в центре последнего размещалась площадь с огромным Софийским собором и митрополичьим двором — местом вечевых собраний киевлян. Сюда вела улица, пересекавшая город Ярослава с юго-запада от Золотых ворот на северо-восток до Софийских ворот детинца (приблизительно по направлению современной Владимирской улицы). Эта сквозная магистраль продолжалась и в городе Владимира, выводя к резиденции киевских князей — Ярославолю Двору, Десятинной церкви и «Яабину торжку». Далее по «Боричеву узвозу» она спускалась на Подол. Здесь, уклоняясь к западу, улица, судя по «Слову о полку Игореве», шла к церкви Богородицы Пирогощеи и киевскому торгу. Пересекая Подол параллельно Киевским горам, она выходила на дорогу к Кирилловскому монастырю и Вышгороду.  
       
     Еще одна магистраль пересекала Верхний город перпендикулярно первой от Жидовских ворот (из Копырева конца) к Лядским воротам. Она также вливалась на Софийскую площадь. Другие менее значительные улицы и переулки Киева, пересекая основные магистрали, делили город на кварталы. Кольцевые улицы шли только вдоль линий укреплений и имели прежде всего военно-оборонное значение.  
       
     Таким образом, основу уличной планировки Киева образовывали сквозные магистрали, шедшие вдоль берега Днепра или перпендикулярно к нему. Они связывали воедино три главных общественно-политических и экономических центра города: резиденцию митрополита и вечевую площадь с княжеским двором и далее с торгом и гаванью. Потом обеспечивалось наиболее удобное движение жителей любых районов Киева и его окрестностей к важнейшим узлам городской жизни. В плановой схеме Киева чувствуется определенный замысел его строителей. Трудно считать случайным расположение па одной оси Софийского собора, княжеского двора и торга или вечевой площади на пересечении двух главных магистралей Верхнего города, Видимо, это обстоятельства заранее учитывались при планировке городских кварталов.  
       
     Сходные принципы лежат в основе размещения улиц в Новгороде, Смоленске и Владимире на Клязьме. Лучше всего изучена древняя планировка Новгорода. Особенностью города было его расположение па двух берегах широкого и полноводного Волхова. Естествен центром Софийской стороны являлся детинец с епископским двором и Софийским собором, а Торговой — княжеский (Ярославль) двор с вечевой площадью и торгом. Между собой они соединялись Великим мостом через Волхов. Городская застройка распространялась как вдоль берегов реки, так и в стороны от них. Плановая схема строилась па сочетании продольных и поперечных улиц, причем в Новгороде точное положение многих из них на местности зафиксировано археологическими раскопками и наблюдениями. В Неревском конце параллельно Волхову шла Великая улица до Федоровских ворот детинца. В Людном конце ей, вероятно, соответствовала Большая, или Пробойная улица. Такие же улицы подходили к торгу из Славенского и Плотницкого концов. Другие улицы пересекали город перпендикулярно Волхову. И в Новгороде, как и в Киеве, наблюдается логически стройная система улиц, связанных воедино сквозными магистралями. И здесь уличная планиеровна учитывает естественный рост городской территории, когда соообщение периферийных районов с центром обеспечивается продлением основных улиц и добавлением новых, перпендикулярных Волхову проездов.  
       
     Аналогичная картина прослеживается в Смоленске и Владимире. Центральные, сквозные улицы прокладывались там параллельно Днепру и Клязьме. Но Владимире направление такой улицы хорошо документируется Золотыми и Серебряными воротами. В атом же духе развивалась первоначальная планировка Пскова, где Великая улица, шедшая параллельно реке Неликой, практически соединяла в одно целое все части города.  
       
     Все приведенные выше примеры свидетельствуют, что для древнейших и крупнейших городов Руси X— XIV вв. была характерна линейно-поперечная, а по радиально-кольцевая сетка улиц. Этому способствовало несколько факторов. Во-первых, роль организующего начала плановой структуры играла река, вдоль берегов которой развивалась городская застройка. Во-вторых, в этих городах уже на раннем этапе их истории сложилось несколько общественно-политических и административно-хозяйственных центров. В-третьих, каждый район города, если судить по истории Новгорода, имел еще свой локальный вечевой центр. Взаимосвязь всех социально-экономических очагов города в условиях линейно-поперечной планировки улиц осуществлялась значительно лучше, чем при наличии радиально-кольцевой сетки.  
     Иной была планировка улиц в малых древнерусских городах. Связующим звеном здесь служила улица, идущая по внутреннему периметру оборонительных сооружений. Поскольку в этих городах, как правило, имелись лишь одни ворота, от них отходили: одна-две улицы, пересекавшие город по диаметру. Таким способом все дворы в городе получали свободный выход па улицу. Иногда устраивались дополнительные переулки, ответвлявшиеся в стороны от основных улиц. Подобную планировку имели Минск, Торопец, Ярополч Залесский и городище Слободка.  
      Хуже известна система улиц малых городов, расположенных па мысах при слиянии двух рек. Но именно среди них окапались будущие крупные центры позднего средневековья с радиально-кольцевой планировкой. Естественной точкой роста таких городов был детинец—кремль, зажатый в треугольнике между двумя водными преградами. В детинце или сразу под его степами, практически па одной довольно ограниченной площади, размещались и княжеский двор, и кафедральный собор, и торг. Кремль становится единственным средоточием важнейших функций города. Рост же городской территории на первых порах был возможен лишь в противоположном от стрелки мыса направлении. И новые укрепления полукружиями своих валов отрезали от него новые участки. Связь же с центром осуществлялась по лучам — улицам, веером расходившимся из кремля. Старые степы ветшали и разбирались. Па их месте образовывались свободные от застройки проезды. Так складывалась радиально-кольцевая планировка городов, подобных Москве и Пскову.  
       
       
     В число первых важных археологических признаков города входит дворово-усадебная застройка. Из сообщений летописи известно о существовании дворов в Киеве, Чернигове, Галиче, Переяславле, Иов-городе. Смоленске, Полоцке, Ростове, Суздале, Владимире, Ярославле, Твери и многих других городах. Упоминаются как дворы княжеские, боярские и епископские, так и дворы непривилегированных горожан. Актовые материалы свидетельствуют, что дворы в древнерусских городах наследовались по завещанию или по родству, продавались и покупались. Об этом же говорит берестяная грамота 424 начала XII в. из Новгорода Ее автор предлагает отцу и матери продать двор в Новгороде и ехать к нему в Смоленск или Киев. Сведения письменных источников но оставляют сомнений в частнособственническом характере дворовых владений в городе. В больших городах насчитывались тысячи дворов. Например, в 1211 г. в Новгороде во время пожара сгорело 43(10 дворов и 15 церквей ). 
       
     Таким образом, большую часть территории города, как правило, занимали дворы, находившиеся и полной собственности горожан. Следовательно, усадьба-двор с ее жилыми и хозяйственными постройками, отделенная частоколами и заборами от внешнего мира, являлась социально-экономической ячейкой, из совокупности которых складывался город.  
       
     Археологические исследования, как отмечалось выше, в 32 случаях обнаружили эти городские дворы. Полностью или почти полностью они изучены в Киеве, Новгороде, Пскове, Гусе, Смоленске, Минске. Суздале, Москве, Ярополче .'Залесском, городище Слободка, Рязани и некоторых других городах. Получен сравнительный материал, позволяющий достаточно полно охарактеризовать городские усадьбы разных типов. Главным признаком наличия усадебной застройки служат следы оград, отделявших двор от улицы и соседних дворов. Там, где культурный слой хорошо консервирует органику, ограды прослеживаются в виде остатков сплошных частоколов ил кольев, горбылей и досок, в виде цепочек столбец или плетней. Если дерево но сохранилось, то от усадебных оград остаются узкие канавки, куда устанавливались ряды бревен, или ямы от столбов и кольев.  
       
     Самой характерной особенностью этих оград является их удивительное постоянство. Раз установленные границы усадеб не менялись веками. В Новгороде на огромном Перовском раскопе сложившиеся в середине X в. границы дворов-усадеб практически без существенных изменений просуществовали до второй половины XV в. Эта картина повторяется во всех других раскопах па территории древнего Нои-города. Еще более наглядными оказались результаты раскопок в Киевском Подоле. Здесь в ряде мест первые усадьбы возникли в конце IX —начале X л. По их границы оставались неизменными в течение несколько столетий. Даже после наводнений Днепра, когда дворы перекрывались мощными наносами песка и ила, заборы и частоколы возобновлялись па прежних местах. Стабильность во времени древнерусских городских землевладений подтверждается не только данными по Киеву и Новгороду, но и материалами исследованН11 в других городах. Сегодня этот факт надежно установлен археологией. Изложенные наблюдения ведут к нескольким существенным выводам. Во-первых, постоянство городских усадебных границ безусловно свидетельствует о частнособственнической сути земельных владений в городе. Если бы городские усадьбы имели временный, например только хозяйственный характер, различные перепланировки и передвижки оград были бы неизбежны. Во-вторых, горожане оказываются корпорацией землевладельцев, которым в совокупности принадлежит территория города. В этом кроется социальная основа городского строя Руси. В-третьих, устойчивость однажды выделенных дворовых участков указывает на их непосредственную связь с организацией внутригородской жизни. В противном случае они должны были бы дробиться при наследовании несколькими детьми или при продаже по частям. Но ничего подобного пет. И древнерусские юридические памятники предусматривают наследование двора одним из сыновей, а не всеми детьми. Надо полагать, владение дворовым участком в городе накладывало на его хозяина определенные повинности: финансовые (уроки, дани), отработочные строительство укреплений, мощение улиц) и военные. Одновременно дворовладелец приобретал и права: прежде всего право участия в городском самоуправлении. И если повшгпостя еще можно было бы исчислить но жребиям в зависимости от размеров части дворовладения, то разделить таким образом право участия в городском самоуправлении нельзя. Фиксированной совокупностью прав и обязанностей дворовладельца перед городской общиной и центральной властью объясняется постоянство границ городских усадеб в Древней Руси. Следовательно, размежевание основной территории русских городов на «дворовые тяглые места» — не нововведение XV— XVI вв,, а порядок, узаконенный еще в предшествующую эпоху.  
     Так археология па современном этапе приподнимает завесу не только над историей материальной культуры древнерусских городов, но и над истоками и особенностями их социальной организации.  
      Наиболее полно исследованы городские усадьбы в Новгороде. Интересно, что здесь обнаружено два типа дворов. Первый — обширные, площадью 1200— 2000 кв. м усадьбы, не всегда правильных очертаний. Одной или двумя сторонами они обращены к улицам и огорожены сплошными бревенчатыми частоколами. На территории таких усадеб располагалось до полутора десятков жилых и хозяйственных построек. Среди них своими размерами, конструктивными особенностями, как правило, вы-1сляется дом владельца усадьбы. Обычно постройки помещаются по периметру ограды, по иногда занимают и середину двора. Но всегда остается и сводное от застройки пространство. Бывает, что часть шора выстилалась деревом или от ворот к домам ими специальные вымостки. Сохраняя па протяжении длительного периода неизменными свои основные границы, эти усадьбы временами делились внутренними перегородками па несколько участков. Второй тип — дворы прямоугольных очертаний площадью около 450 кв. м, всего с двумя-тремя постройками. От усадеб первого типа их отличают не только меньшие (в 3—4 раза) размеры, но и регулярный, стандартный характер. Почти одинаковой длины и ширины, расположенные бок о бок друг с другом, они производят впечатление единовременно отмеренных и выделенных кем-то во владение участков земли. Такими они и остаются в течение всей своей истории.  
       
     Примером усадеб первого типа являются усадьбы Неревского раскопа на Софийской стороне Новгорода, а второго — усадьбы Ильинского раскопа на Торговой стороне. Так, усадьба «Б», расположенная па перекрестке Неликой и Холопьей улиц, осваивается застройкой во второй половине X в., приобретающей в начале XI столетия устойчивый характер . В плане ее территория близка к треугольнику, роль сторон которого играют мостовые улиц и частокол, проходивший с запада на восток и отделявший эту усадьбу от соседней усадьбы «Е». Площадь усадьбы «Б» близка 1200 кв. м. Уже в XI в. из прочих построек выделялся дом владельца усадьбы, соединенный сенями с другой постройкой и деревянной башней.  
       
     Среди разнообразных находок, обнаруженных здесь при раскопках, выделяется деревянный цилиндр с надписью «Емца гривны три» и княжеским знаком. В. Л. Янин убедительно определил назначение таких цилиндров как своеобразных запоров-пломб, которыми одновременно закрывались и опечатывались мешки (мехи) с пушниной, собираемой в счет дани с населения новгородских земель.  
     Емец — важное должностное лицо, ведавшее в княжеской администрации, судя по «Древнейшей Правде», сбором дани. Ему и принадлежала во второй половине XI в. усадьба «Г». На мешке, опечатанном деревянным цилиндром, хранилась пушнина на сумму в три гриппы, причитавшаяся емцу за его службу.  
       
     Феодальный, боярский характер усадьбы «Б», вполне уже обозначившийся в XI в., раскрывается во всем своем многообразии в последующие пека. Помимо хозяйских хором, здесь обнаружены остатки домов челяди, ремесленные мастерские, амбары и клети, бани. Особый интерес представляют берестяные грамоты, найденные на территории усадьбы в слоях XII—XV вв. Они рисуют хозяев усадьбы крупными землевладельцами, единовременно занимавшими важные посты в новгородской администрации. Среди берестяных писем — и распоряжения слугам о продаже и покупке различного имущества, и приказы взыскать долги и недоимки, и обращения в суд, и отчеты о сельскохозяйственных работах в подвластных владельцам усадьбы селах, и записка от подвойского о сборе в пользу Филиппа «почесть» рыбой и т. п. Таким образом, в течение пяти веков усадьба «Б» принадлежала людям, неизменно стоявшим на высших ступенях иерархии новгородского общества. У этих в подчинении находились многочисленные слуги, они распоряжались крупными денежными суммами, владели селами, были связаны с судом и сбором налогов и даней. Симптоматично, что на усадьбе вместе с ее владельцами жили зависимые от них люди, в том числе и ремесленники.  
     К новгородским дворам иного социального облика принадлежат усадьбы «А», «Б» и «Е» Ильинскогораскопа . Две первые (площадь соответственно 415 и 405 к», м) выходили на Ильину улицу, а третья (450 кв. м) — в безымянный переулок. Почти равновеликие дворы усадеб начиная со времени своего возникновения в середине XI в. имели очень устойчивую планировку. Один /килой дом и два—три хозяйственных строения (амбар, хлев, баня) размещались в глубине двора. Жилой дом, как правило, занимал правый, дальний от входа угол, а прочие постройки — левую половину двора, ближе к красной линии. Состав находок па этих усадьбах значительно беднее, чем во дворах первого типа. На усадьбах «Б» и «Е» во второй половине XIII в. функционировали ювелирные мастерские. Почти бея всяких изменений в характере застройки и в социальном статусе своих владельцев эти усадьбы дожили до пор вой половины XIV в. Но в это время территория трех усадеб, выходивших па Ильину улицу, объединяется в одни большой двор, боярская принадлежность которого засвидетельствована данными берестяных грамот.  
       
     Исследователи Новгорода убедительно квалифицируют хозяев усадеб первого тина как крупных феодалов-землевладельцев, новгородских бояр, а усадеб второго типа — как свободных, но непривилегированных горожан. Различным типам дворовладений в Новгороде соответствуют не только социально-классовое членение их владельцев, по и две административно-территориальные системы их организации . Первые объединялись в концы во главе с посадником (посадниками), а вторые — и сотни во главе с сотскими и тысяцким (тысяцкими).  
       
     Боярские дворы обнаружены в Новгороде на участках с древнейшими культурными напластованиями. Удается проследить этапы их возникновения. Обретая стабильные границы, эти усадьбы в конце X — начале XI в. определяют направление городских улиц. Имеющиеся сейчас данные позволяют думать, что боярское землевладение в Новгороде было исконным и своими корнями уходит в прото-городской период его истории . Оказалось также, что боярские семьи владели не одной, а несколькими усадьбами. Из нескольких таких родовых гнезд складывался «конец» со своим кончанским вечем и администрацией.  
     Сотенные дворы появляются позже на участках, не занятых боярскими гнездами. Стандартные размеры, единообразная застройка этих дворов не оставляют сомнений в их вторичном происхождении. Они нарезаются и заселяются, видимо, по инициативе княжеской власти. Ведь до конца XII в. новгородские сотни находились в непосредственном подчинении князю.  
       
     Многолетние исследования в Новгороде позволили средствами археологии начать изучение самого механизма становления такого сложного социально-экономического явления, каким был средневековый город. Города, аналогичные Новгороду, возникали в точках взаимодействия нескольких процессов. Они явились результатом слияния владений ряда боярских родов вокруг единого общественно-политического центра в период кристаллизации публичной (княжеской) власти, привлекавшей в нарождающийся город свободное, но не связанное с какой-либо определенной общиной население. Дворы этого свободного населения не аристократического происхождения как соединительная ткань заполняли пространство между боярскими родовыми гнездами п цементировали территорию города в единое целое. Единственно возможными на раннем этапе древнерусской истории местами взаимодействия перечисленных сил были межплеменные и племенные центры.  
       
     Развитие двух типов дворово-усадебной застройки в процессе формирования городской территории, характерное для Новгорода, находит аналогии в материалах раскопок других городов. В Киеве пока не удалось целиком исследовать какую-либо боярскую усадьбу. Они изучены лишь частично. Но летопись содержит несколько красочных свидетельств о дворах киевских бояр, надо думать, ничем не уступавших новгородским боярским усадьбам. Дворы непривилегированных киевлян в последние десять лет хорошо изучены на Подоле. На бывшей рыночной площади прослежено шесть усадеб. Сохранились остатки срубных жилищ и хозяйственных построек, дворовых вымосток и заборок из широких досок или частоколов. Все усадьбы выходили к ручью. Жилые дома стояли в глубине двора вдоль одной стороны забора, а хлевы, амбары, производственные строения — вдоль другой. Дворы в плане прямоугольные поразительно схожи с дворами сотенного населения Новгорода. Они лини, несколько меньше но площади: около 300 кн. м. По в других частях Подола обнаружены усадьбы площадью около 600—800 кв. м.  
       
     Боярские усадьбы, ничем существенным не отличающиеся от новгородских, исследуются в Суздале п Рязани. Определенным своеобразием обладает дворовая застройка малых городов, основанных в конце XI —середине XII в. 13 Ярополче Залесском вскрыто шесть усадеб (две полностью и четыре частично). Площадь усадьбы «Г»-1000 кв. м, а усадьбы «В» — 700 кв. м. Размеры других усадеб полностью не восстанавливаются. Застройка подчинялась естественному рельефу и в плане дворы не имели четких очертаний. На каждом дворе обнаружено несколько жилых построек, ремесленные мастерские и хозяйственные строения. Судя по находкам исследованные усадьбы принадлежали представителям княжеской администрации и феодалам-землевладельцам. Аналогичные дворы несколько меньших размеров обнаружены в детинце городища Слободка . 
       
     Для решения вопроса о численности населения древнерусских городов мы пока располагаем недостаточными данными. Прежде всего неизвестна общая площадь поселений. Если размеры укрепленного ядра города устанавливаются сравнительно просто, то заселенные территории, примыкавшие к городским укреплениям, можно определить лишь с помощью целенаправленного археологического изучения. Кроме того, они окружали город не сплошной лептой, а пятнами, что серьезно затрудняет подсчеты.  
     Все же некоторые соображения о населении древнерусских городов, основываясь на факте их застройки, следует привести. Усадьбы рядоных горожан в Новгороде имели размеры 400— 460 кв. и, а в Киеве — 300—800 кв. м. И в том, и в другом случае их среднюю площадь можно приравнять к 400 кв. м. На таком дворе прожинала одна семья. Независимые демографические исследования согласно утверждают, что средняя численность семьи — шесть человек — была одинаковой в средние века и в Европе, и на Руси, и в странах Востока. Правда, боярские усадьбы в крупных древнерусских городах по площади превосходили дворы рядовых горожан в 2,5—4 раза. Но здесь и проживало приблизительно во столько же раз больше людей. Таким образом, с известной долей вероятности можно вычислить количество населения в пределах городских укреплений (территория сплошной усадебной застройки). При этом надо учитывать, что не менее 15% площади города занимали улицы, торг, общественно-культовые постройки и т, п. Тогда плотность достигала 120—150 человек на 1 га, что в два-три раза ниже, чем в средневековых городах Европы и Востока. Однако данные цифры вполне соответствуют дворово-усадебному характеру застройки древнерусских городов.  
       
     Следовательно, в Верхнем городе Киева (площадь 80 га) проживало 10—12 тыс. человек. Для территории Подола, Копырева конца, гор Замковой и Лысой (общая площадь около 250 га) плотность населения на 1 га была, вероятно, меньше и не превышала 100—120 человек. Здесь к середине XIII в. жило около 25—30 тыс. человек. Наконец, окраинные районы города могли насчитывать 2-3 тыс. человек (площадь 30—35 га). Суммарная численность населения Киева перед нашествием орд Батыя оказывается равной 37—45 тыс. человек. Последняя цифра близка к полученной иным способом П. П. Толочко — 50 тыс. человек.  
       
     Население Новгорода этого времени вряд ли превышало 30—35 тыс, человек. В других столицах древнерусских земель-княжений жило от 20 до 30 тыс. человек. В малых городах густота застройки укрепленной части, как видно из примеров Ярополка Залесского и городища Слободки, была выше. Соответственно плотность населения на 1 га составляла около 200 человек. Отсюда минимальная численность населения, обеспечивавшего выполнение городом его функций, должна была достигать 1000— 1500 человек. Конечно, приведенные цифры носят достаточно условный характер. Они будут уточняться в процессе расширения археологических исследований. Однако уже сегодня в руках исследователей есть материал для сравнений и социально-экономических выводов.  
     Осталось сказать несколько слов о социальной топографии древнерусских городов. Археологические раскопки широкими площадями поколебали еще недавно господствовавшее мнение о четком социальном членении городов Руси X—XIII вв. на аристократический детинец и торгово-ремесленный посад (окольный город). В предшествующих разделах неоднократно отмечалось разнообразие плановых схем многих городов. Известны города с одной, двумя или несколькими укрепленными частями. В одних случаях к укрепленному ядру примыкали открытые посады, в других — застройка  
     даже не заполнила всей территории внутри линии укреплений. Иногда валами обводились слабо заселенные или вовсе необжитые пространства, когда рядом располагались старые жилые районы. Можно привести пример, когда детинец был равновелик или чуть меньше окольного города-посада (Вышгород, Туров). Подобная пестрота городских плановых схем не свидетельствует о существовании в древнерусских городах преднамеренно четкой социальной топографии. Археологические материалы далеко не всегда позволяют обнаружить сознательно обособленные, социально-противоположные городские кварталы.  
       
     В Верхнем городе Киева (Гора), по археологическим данным, помимо представителей боярско-княжеских верхов общества, жили купцы и ремесленники. Там же, по сведениям письменных источников, размещался еврейский квартал, который трудно считать аристократическим районом города. Вместе с тем дворы феодальной знати обнаруживаются и на Подоле — торгово-ремесленном посаде Киева. Находки кладов с дорогими украшениями и материалы раскопок в окольных городах Чернигова, Переяславля, Галича, Изяславля, Пскова подтверждают, что и здесь имелись боярские дворы, причем в Галиче многие из них вообще находились за линией городских укреплений. В Рязани усадьбы бояр располагались бок о бок с усадьбами ремесленников на территории огромного Южного городища. Аристократические дома с оштукатуренными и расписанными фресками стенами исследованы в окольном городе Новогрудка. Усыпальницей какого-то знатного рода служила каменная церковь на неукрепленном (?) посаде Василева. В Минске, Переяславле Залесском и других городах, отстроенных в конце XI—XII в. и состоявших только из одной укрепленной части, аристократические районы не имели никаких внешних признаков. Наконец, многолетние раскопки в Новгороде с удивительной последовательностью фиксируют наличие аристократических боярских гнезд во всех пяти концах города. Таким образом, детинцы не были единственным и непременным местом жительства и сосредоточения феодальной знати древнерусских городов.  
     Неоднозначна и общественно-политическая роль кремлей-детинцев. В ряде случаев они целиком или частично были заняты княжескими и епископскими резиденциями вместе (Чернигов, Переяславль, Белгород, Галич, Полоцк, Владимир). В других — там находился только княжеский (Киев) или только епископский (Смоленск, Новгород) дворы. В малых городах детинец мог служить крепостью для гарнизона-засады (Воипь, Изяславль, Новогрудок). Таким образом, древнерусские детинцы являлись не только местом жительства феодальной аристократии, но и общегородской цитаделью, где часто размещались официальные резиденции светских и духовных властей.  
     Не случайно письменные источники не знают примеров, когда бы князь и бояре укрывались за степами детинцев от возмущенного народа. Во время городских волнений разгрому подвергались дворы отдельных бояр и князей. Последние стремились для своего спасения не укрыться в детинце, а вовсе бежать из города. Следовательно, социальные границы проходили в первую очередь по частоколам и заборам боярских и княжеских родовых гнезд, расположенных во многих случаях чересполосно с кварталами, заселенными рядовыми горожанами. Это обстоятельство способствовало распространению влияния бояр на городские низы, мешало их консолидации и облегчало феодалам территориальное расширение своих владений в городе.

 

§4 ТРАНСПОРТ

Основным видом городского транспорта в средние века были колесная повозка летом и сани зимой. Причём сани считались ещё и ритуальным видом транспорта : даже в летнее время знатного покойника везли на кладбище на санях. Для именитого человека ходить пешком считалось неприличным. Чем богаче и знатнее был человек ,тем роскошнее он имел экипаж  и тем пышнее устраивался его выезд. Царь ,патриарх летом пользовались каретой. Представление о каретах 18 века может дать экипаж ,подаренный английским королём Яковом 1 царю Борису Годунову. Его кузов обшит малиновым бархатом ,а деревянные части богато украшены нарядной резьбой и росписью. Знать почти не ходила пешком ,а ездила в основном верхом ,часто с "литаврами" ,в сопровождение многочисленной прислуги. Лошадей для парадных выездов богатые люди убирали с необыкновенной роскошью: украшали соболями и лисьими хвостами ,сбруя делалась из серебра и золота ,седла обшивались бархатом ,парчой и украшались драгоценными камнями и жемчугом.

 

Также материал из «Дневника» С. Маскевича :

   «Боярин, выезжая из дому, садится в сани, запряженные в одну рослую, по большей части белую, лошадь, с сороком соболей на хомуте. Правит ею конюх, сидя верхом, без седла. Сани выстилаются внутри медведем, у богатых - белым, у других - черным. О коврах - не спрашивай! Санные передки обыкновенно делаются для защиты, от грязи так высоки, что из-за саней едва можно видеть голову конюха, сидящего на лошади. Множество слуг и рабов провожают боярина: одни стоят на передках, другие посередине, боком к нему, а некоторые сзади, прицепившись к саням. Ночью же или по захождении солнца челядинец, стоящий впереди, держит большой фонарь с горящею свечою, не столько для освещения дороги, сколько для личной безопасности; там каждый едущий или идущий ночью без огня считается или вором или лазутчиком».

 

А. Дженкинсон. «Путешествие из Лондона  в Москву»

«Русские употребляют седла, сделанные  из дерева и сухожилий; деревянный остов  седла украшается узорчатым рисунком, а сиденье покрывается сукном, иногда парчой, а чаще всего стеганым сафьяном. Они употребляют маленькие  барабаны, прикрепленные у луки седла; от их звука лошади бегут скорее».

 

 

 

 

§5. НАСЕЛЕНИЕ.

 

Основную часть населения старых городов составляли занятые ремеслом и мелкой торговлей «посадские люди», разного рода военные - «служилые  люди». В больших городах, особенно в Москве, заметными группами были купцы разных категорий, духовенство  и прочие. В городах имели усадьбы  светские и церковные феодалы, нередко  здесь располагались и центральные  усадьбы монастырей.

      Количественные соотношения  между основными группами городского  населения были различны в  разных городах. Например, в Москве  было относительно больше, чем  в других городах, представителей  феодальных сословий и различных  государственных служащих. Иностранцы, проживавшие в Москве, преимущественно  были западноевропейского происхождения.  По словам Рейтенфельса³, здесь было около 600 тысяч жителей. Кроме русских, жило много греков, персиян, немцев, турок, но жидов вовсе не было, т. к. их не терпели во всем государстве.

      Вообще, иностранцы  замечали, что количество населения  в городах гораздо меньше, нежели  сколько можно было предполагать, судя по количеству зданий. Это происходило от того, какое значение имел город в Московском государстве: он был, прежде всего, огороженным местом, в котором окрестное население искало убежище во время неприятельского нашествия. Чтобы удовлетворять эту потребность, так часто возникавшую благодаря обстоятельствам, среди которых слагалось государство, города должны были иметь большие размеры, нежели какие нужны были для вмещения их постоянного населения.

Общее население Новгорода в начале XI века измеряется приблизительно в 10-15 тыс., в начале XIII века — в 20-30 тыс. человек.

В XII—XIII столетиях Киев был, несомненно, обширнее Новгорода. Предположительно можно думать, что население в Киеве в период его расцвета считалось десятками тысяч; для средневековья это был город-гигант.

Среди больших городов  выделяется также Чернигов, оба Владимира (Волынский и Залесский), Галич, Полоцк, Смоленск. К ним до известной степени примыкали по размерам Ростов, Суздаль, Рязань, Витебск, Переяславль Русский.

Численность населения других городов редко превышала 1000 человек, что доказывается небольшими площадями, которые занимали их кремли, или  детинцы. В краеведческой литературе, впрочем, нередко встречаются указания на процветание того или иного города в прошлом, обычно основанные на устных преданиях. Чаще всего это бывает отражением действительного значения города в прошлом.

Ремесленники (как свободные, так и холопы), промысловики и подёнщики составляли основное население средневековых городов. Значительную роль в составе населения играли князья, дружинники и бояре, связанные как с городом, так и с земельными владениями. Довольно рано в особую социальную группу выделились купцы, которые составляли наиболее почитаемую группу, находившуюся под непосредственной княжеской защитой.

Со времени крещения можно говорить о такой прослойке населения, как духовенство, в рядах которого резко различались чёрное (монастыри и монашество), игравшее важную роль в политических и культурных событиях, и белое (приходское), которое служило проводником церковных и политических идей.