Ознакомление дошкольников с мезенской росписью

 

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

I. История развития мезенской росписи

II. Особенности и технология выполнения мезенской росписи.

III. Обучение дошкольников мезенской росписи.

1. исследования в области ознакомления  дошкольников  с народным

 декоративным  искусством.

            2. значение и необходимость ознакомления c мезенской росписи для

              воспитания дошкольников.

             3.методика обучения дошкольников  приемам мезенской росписи

Заключение

Библиография

Приложение

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Изучая декоративно  – прикладное искусство, дошкольники  соединяют знания технических приемов  с художественной фантазией, присущей их детскому воображению, создают не только полезные, но и красивые вещи. Работу ребят, неразрывно связанную  с выбором темы, техникой исполнения, сбором материала и выполнением росписи, можно смело назвать творческой.

Целью курсовой работы является повышение ответственности за сохранение и развитие традиций народного северного  искусства.

Исходя из поставленной цели в работе выделены следующие задачи:

1) изучение психолого  – педагогической, методической  и искусствоведческой литературы  по проблеме эстетического воспитания  детей средствами ДПИ; 

2) использовать в практике  работы с детьми старшого дошкольного  возраста методику, направленною на освоение элементов мезенской росписи;

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.  Происхождение и история развития мезенской  росписи.

 

На самом Крайнем  Севере среди дремучих лесов и  болот протекает полноводная  река Мезень. Редко по ее берегам можно встретить селения – в такую глушь сложно добраться. Недалеко от места, где река впадает в океан, на высоком берегу расположилось большое село Палащелье, основанное еще в XVIв. Сурова и трудна была жизнь его обитателей. Океан рядом. Приливы его гонят в реку мощные потоки воды, она часто выходит из берегов, грозя затопить деревню. Крепкими заплотами из бревен защищались жители от коварной реки. Вокруг села – дикие суровые леса. От голодных хищников тоже нужно охранять и себя, и домашний скот. Вместе с тем река и лес кормят человека: в лесу много ценного пушного зверя, дикой птицы, в реке крупная и мелкая рыба не переводится круглый год. Потому – то все жители деревни – охотники и рыболовы. Кроме того, хорошие заливные луга на другом берегу Мезени позволяли разводить большие стада лошадей и оленей.

На Русском Севере с незапамятных времен получили широкое  распространение разнообразные  крестьянские ремесла, связанные с  обработкой дерева: изготовление орудий труда, бытовой утвари, прялок, посуды, детских игрушек, украшенных резьбой и росписью. Опытный глаз крестьянина сразу мог определить, из каких мест попала та или иная вещь. Вот эта прялка расписана на берегах Северной Двины, это – изделие мастеров из Пинеги, а самую маленькую по размеру и необычную по росписи красавицу сделали в селе Палащелье, расположенном на высоком берегу Мезени. Позднее своеобразные приемы росписи получили у искусствоведов название "мезенская роспись". Она выполняется в оригинальной графической технике: по красному замалевку черным цветом наводятся контуры и прописываются дополнительные элементы.

Происхождение мезенской  росписи до сих пор остается загадкой. Ее необычность, графичность, примитивно – условная трактовка образов  коней и птиц побуждают исследователей искать истоки мезенской росписи в искусстве соседних северных народов Средней Азии, Индокитая или даже в доисторических наскальных рисунках. Сравнивая стили народных росписей по дереву в различных  областях России, один ученный назвал мезенскую роспись "таинственной и крайне любопытной", указав на связь ее с древнегреческими стилями.

В Палащелье и сегодня  живут прямые потомки тех знаменитых умельцев: сыновья, внуки и правнуки. Промысел этот был чисто мужской. Откуда он появился здесь, на Мезени, и  когда - неизвестно. Старики лишь головами качают да ссылаются на незапамятные времена; с загибанием пальцев перечисляют собственных предков, известных своими художествами, но дальше нескольких поколений - то есть середины позапрошлого века - заглянуть не могут.

Мезенская роспись давно уже привлекает внимание исследователей народного искусства; она удивляет своей выразительностью при скупости изобразительных средств  и технического несовершенства рисунка. Любопытно сравнивать орнамент мезенской росписи с наскальными рисунками, открытыми не так давно в Заонежье.

Их исполнители –  наши далекие предки, жившие здесь 2000 лет до нашей эры. Поражает сходство сюжетов наскальных изображений  с росписью мезенских прялок: те же сцены охоты, рыбной ловли, птицы, олени, лодки. По – видимому. общность природных условий и занятий определила это сходство. И первобытный, и мезенский художники хорошо знали все, что их окружало. Поэтому они и умели двумя – тремя штрихами изобразить увиденное, передавая только самое характерное, самое главное. При этом не только сюжетные росписи тесно связаны с природой и жизнью Приморской области. Весь ритм узора, неспокойный, бегущий, как бы навеян непрерывно струящимися потоками воды: в непосредственной близости к ней проводил свою жизнь мезенский художник.

К сожалению, не удалось собрать каких – либо сведений по истории промысла: старики не помнят, когда и кто занес его в деревню. Даты на прялках в собрании ГИМ говорят только о наличии промысла в конце XIXв., самая ранняя 1874г., а самая поздняя – 1923г.

Стоила такая прялка в начале века от двадцати до пятидесяти копеек. Это известно, поскольку художник нередко прямо на прялке писал ее цену, имя заказчика и собственное. На одной из прялок Загорского музея, к примеру, читаем: «1900 года, цена 35 коп. Писал прялку Егор Михайлович Аксенов. Кого люблю, тому дарю прялку». Подобные надписи и позволяют выявить наиболее плодовитых и талантливых палащельских мастеров. Почти все они были представителями пяти художественных династий: Аксеновых, Новиковых, Федотовых, Кузьминых и Шишовых.

 

2. Характерные  особенности  и технология выполнения мезенской  росписи

  Между тем по характеру своему эта графическая роспись самая архаичная из всех известных в русском народном искусстве и стоит особняком. В ней полностью отсутствуют обычные, распространенные в северной росписи, бытовавшей на Двине, Онеге и в других районах, элементы красочного, нарядного цветочно-травяного орнамента. Если на борецких прялках - радостный праздник цвета, буйство красок природы, то здесь — предельная скупость изобразительных средств, лаконичность рисунка. Условные, нарисованные словно неумелой детской рукой кони и птицы ничего общего не имеют с их полнокровными, вполне телесными собратьями с прялок, изготовленных в соседних районах Архангелыцины. И в то же время, при всей кажущейся неумелости, примитивной технике рисунка, - какая удивительная цельность, изысканность, как точно передан ритм вихревого бега животных; при простоте средств - какая отменная передача характерных черт коня, оленя, лебедя! Та самая, что поражает нас в наскальных изображениях первобытного искусства, прекрасные образцы которого, кстати, были найдены сравнительно недавно на каменистых берегах Онежского озера и Белого моря. Возможно, отсюда или от каких-то еще не открытых и не исследованных иероглифов тянутся корни загадочной мезенской росписи? Это тем более вероятно, что, по мнению крупнейшего знатока крестьянского искусства А.В.Бакушинского, росписи мезенских прялок «отражают круг очень ранних земледельческих представлений. Они -пережитки первобытн -родового уклада жизни».

Некоторые ученые считают: наличие в орнаменте этой росписи  треугольников, ромбов, квадратов, розеток, а также графичность рисунка  свидетельствуют о том, что в  основе росписи - геометрическая резьба по дереву, для которой так характерны названные элементы. Действительно, на некоторых покрытых резьбой Городецких прялочных донцах с Волги фигуры коней имеют отдаленное сходство с красными конями Мезени.

А может быть, архаичная  палащельская роспись - это отголосок  древнего искусства чуди, угро-финского племени, жившего в тех самых местах? Ведь узоры, которые украшают медные нагрудники, найденные во время раскопок могильников и относящиеся к азелинской культуре III - V веков, почти повторяют узор мезенской прялки: те же ряды коней. К тому же с селом Чучепала, расположенным вблизи Палащелья, связано одно интересное предание. Рассказывают, будто на высоком холме у деревни давным-давно стоял чудской городок. Новгородцы, пришедшие сюда на поселение (а началась новгородская колонизация Севера примерно с XII века), однажды зимой внезапно напали на городок и согнали жителей его к реке. Здесь, в мезенской полынье, и погибли почти все чудские люди; отсюда и название: Чучепала. А сенокос у того места в народе до сих пор зовут Кровавым плесом. Но далеко не везде отношение новгородцев к местным племенам носило столь жестокий характер. Обычно они уживались, вели торговлю и обмен предметами быта, на которых, разумеется, мог быть и чудской орнамент.

Пожалуй, наиболее оригинально  суждение одного из ярчайших исследователей русского народного творчества В.С.Воронова. Он пишет: «Чрезвычайно любопытно отметить, что орнаментация мезенских прялок сохраняет в себе формальные отражения очень древнего времени: указанный узор можно решительно сопоставлять с греческой орнаментикой так называемого стиля Дипилон». Речь идет о геометрическом стиле великолепной орнаментальной росписи, которая покрывала керамические сосуды, найденные на Дипилонском кладбище в Афинах и относящиеся к VIII веку до нашей эры - периоду, когда племена Древней Эллады находились на последнем этапе первобытного строя.

Трудно сегодня судить, какая гипотеза ближе к истине. Первое письменное упоминание о Палащелье  как центре росписи относится  к 1904 году. Но среди множества разнообразных  предметов, до сих пор несущих службу в местных крестьянских хозяйствах, - лукошек, коробов, сундуков, прялок - есть, разумеется, и предметы значительно более ранние. Старейшая прялка, попавшая в музей, датируется 1855 годом. Поэтому и в научной литературе указано, что зарождение промысла относится к началу XIX века.

Но достаточно ли оснований  для подобного утверждения? Нет  ли более древних прялок? Однако прялка не икона, висящая в красном  углу и бережно хранимая хозяевами. Это активно используемый рабочий  инструмент, которому свойственно стареть, приходить в негодность, как и всем другим орудиям труда. Нельзя предположить, будто он мог прослужить более полутораста лет. Прялка ломалась и попадала в печь, ей находили замену.

Где же тогда найти  хотя бы косвенные следы существования промысла в более ранний период, если не сохранилось ни свидетельств, ни вещественных доказательств? Говоря о характере мезенской росписи, в первую очередь всегда отмечают ее графичность. Не поискать ли аналоги этой художественной традиции в древних рукописях, которые на Мезени, как установлено, создавались, хотя и не было тут столь мощного центра книгописания, как на Северной Двине или Печоре?

В Институте русской  литературы Академии наук, в отделе древних рукописей, хранятся собранные  по крупицам истоки русской народной литературы — почти восемь тысяч текстов XII — XIX веков. Трудами основателя собрания В.И.Малышева и его помощников составлена уникальная коллекция народного письменного творчества: целые крестьянские библиотеки.

Северная Двина, Пинега, Мезень, Печора... Сюда, в глухие леса, бежали крестьяне от крепостного гнета и религиозных гонений; сюда же попадали и ссыльные. Народная мудрость и талант, вольный труд и мятежный дух создали здесь плодотворную почву для книгописания. Летописи и жития, повести и сказания, травники и лечебники свято передавались из рода в род как великая ценность. Экспедиции Пушкинского дома теперь находят их в северных деревнях. Иными крестьянами древние книги по-прежнему чтимы, порой же приходится их отыскивать в чуланах, банях, на чердаках.

Итак, в книгописании мезенская роспись существовала уже в первой четверти позапрошлого века. И если предположить, что переписчики  книг заимствовали узор с прялки, то получается, что роспись по дереву бытовала еще раньше, вероятно, в  конце XVIII века. А может быть, наоборот, книжная графика дала рождение росписи? Вряд ли, поскольку трудно предположить, что при таком количестве деревянных предметов с развитой палащельской росписью до нас не дошло бы ни одной рукописи с аналогичным рисунком в качестве примера для древоделов. Логичнее считать, что переписчики использовали отдельные черты уже распространенной деревянной росписи.

Впрочем, поиски можно  вести и в гораздо более  обширном печорском собрании рукописей  Пушкинского дома. Дело в том, что мезенские расписные прялки во множестве попадали на Печору. И если в какой-нибудь рукописи XVIII века мы прочтем, что с Мезени уже тогда привозили крашеное дерево, то это позволит и скорректировать временную границу палащельского промысла.

С середины 1960-х годов - счастливой поры для многих видов народного искусства - на выставках стали появляться лукошки да короба с волшебными красными конями. Воскресили древнее искусство мезенские мастера: Ф.М.Федотов из Палащелья да отец и сын Фатьяновы из Селища.

Деревянную утварь испокон веку в Селище ладили, но не красили. Крашеную в Палащелье покупали. Там всё село лубяные короба, сундучки, прялки делало. Выбирали в лесу елку или березу с таким загибом, чтобы из одного дерева можно было и лопасть, и донце вырезать. Вырубали и обтесывали осенью, зимой, а перед ярмаркой, летом, — расписывали. Всего два цвета в мезенской росписи: красный и черный. Красноватую охру добывали из береговой глины и сначала растирали на камне, а затем разводили в растворе лиственничной смолы, по-местному - серы. Черную краску готовили из сажи, смешанной с тем же раствором смолы.