Молодежный сленг

 

 

План

 

Вступление

1. Виды сленга

2. Понятие сленга в  наше время

3. Механизм формирования  сленговых систем молодежной  речи

4. Место сленга в языке

5. Классификация сленга  по способу образования

6. Компьютерный сленг

Заключение

 

 

Вступление

 

Я выбрал эту тему, так как актуальность ее очевидна. Молодежный сленг - особая форма языка. С определенного возраста многие из нас окунаются в ее стихию, но со временем как бы "выныривают" на поверхность литературного разговорного языка.

Действительно, несмотря на объективное существование молодежного  сленга, явление это не устоялось  во времени, оно является подвижным  и меняющимся, поэтому есть трудности  в изучении этой темы.

Во времена дедушек  и бабушек деньги могли называться рупии, тугрики, во времена родителей - монеты, мани, у теперешней молодежи в ходу бабки, баксы.

Актуальность проблемы заключается  в том, что молодежный сленг –  одно из составляющих процесса развития языка, его пополнения, его многообразия.

Язык развивается... Эта  банальная мысль тут же обычно обрывается и замирает. Почему-то считается, что язык, в основном, развивается  сам по себе, обладая мистической  и мифической субъектностью. Считается также, что он вбирает в себя другие языки за счет коммуникаций, в наш век все более технических. Ну, и, конечно, язык формируют поэты и писатели, профессионалы слова.

Однако вклад этот удивительно  мал. Сам по себе язык не может развиваться. Его развивают. И основную роль в  развитии языка играют дети. Предоставленные  сами себе и стихиям свободного существования, дети, как голодные волчата начинают хватать любые языковые куски, заглатывают  любое, вовсе не страдая несварением  желудка и при этом неподражаемо и свободно занимаясь словообразованием  и даже грамматическими инновациями.

В течение 20 – го века русский язык трижды попадал в серьезные кризисные ситуации, породившие три мощных волны развития.

Первая связана с Первой мировой войной, революцией 1917 года и последовавшими за ней гражданской войны и разрухой.

Период не только решительного забвения классического русского языка 19- го века, слегка подернутого дымкой и флером декаданса "серебряного века", но и время мощнейших струй новых слов и грамматических подновлений. Вся революционная грамматика, стилистика и лексика внедрялась в русский язык не только и не столько вождями революции, сколько малолетними революционерами.

Не менее мощной, но иной струей развития языка стало его  криминально-хулиганская демократизация. Эту лингвистическую волну внес класс беспризорников, по численности  вполне сопоставимый с классом пролетариев, по сведениям 1922 года их насчитывалось  до семи миллионов или около пяти процентов всего населения страны.

Именно тогда возник, как  мне кажется, уникальный феномен  смеси жаргона со сленгом –  принципиально открытой речи самовыражения. Этот феномен – русская феня, с одной стороны, доступная, естественная и общеупотребительная речь всех слоев общества, с другой стороны - язык, сделавший всю страну закрытой, за железным занавесом стороннего понимания. Феня стала, прежде всего, языком молодых и, то похожие на ленинско-сталинские политические ругательсва и поношения, то, взрываясь в потемках Гулага россыпями новых слов и построений, начала формировать новый тип людей – "советского человека". Возникшая как опора (политической и криминальной) морали, она сама стала закваской нового общества, существующего в тисках анти правового государства.

Вторая волна связана  со Второй мировой войной. Собственно, почти все повторилось опять: казенные дети (суворовцы и нахимовцы) беспризорники, безотцовщина… "Влияние  войны и связанных с нею  невзгод сказывается, к сожалению, в другом. У мальчиков был перерыв в учебе. Они скитались из города в город, были в эвакуации, и не всегда у родителей хватало времени следить за правильным развитием детей. У многих речь страдает погрешностями против законов русского языка, она неряшлива, отрывиста, перегружена лишними словами".

Если первая, революционная, ситуация покинутых и брошенных  детей была хулиганской по причине  полного сиротства детей, то вторая – военная воровской по безотцовщине.

В то время возникли возвратные глаголы типа: штудироваться (учиться), вашиться (мыться), хайлиться (здороваться).

Третья волна оказалась  самой мощной и продолжительной. Она тянется более 10 – и лет  и неизвестно, сколько еще протянется.

С перестройкой и последующей  откровенно криминальной демократизации рухнуло не только советское государство, но и налипший на него советский  народ. Рухнул советский человек, советская  мораль, советская семья – идеологическая ячейка общества. Родители оказались  по преимуществу моральными банкротами в глазах своих детей. Это нравственное сиротство целого поколения –  явление гораздо более страшное, чем кажется.

Если в двух предыдущих волнах обездоленному детству и  его языку была противопоставлена  официальная мораль, то теперь ничего такова нет, а средства массовой информации работают откровенно и самозабвенно не против, а за моральную вседозволенность, новый язык, за превращения новой  фени новых русских в родной язык нового поколения. "Беспридел", "общак", "стрелка", "тусовка", "стволы", "путана", "зелень" - все это хлынуло из зон и малин в газеты и на телевидение. Все это обсуждалось и использовалось юмористами, политиками, правителями, бизнесменами, обозревателями.

Нынешнее буйство русского языка уже не сдерживается шиканьем родителей, которые не то "шнурки в стакане" (так говорят о  родителях, сидящих дома), не то паханы (о них же, но сидящих в казенном доме).

Проблема отцов и детей, паханов и пацанов, с точки зрения развития русского языка, означает сегодня невиданный и беспримерный взрыв языка. И дело вовсе не только в огромном притоке новых слов или американизации речи.

Главное, что происходит, - освобождение языка от пут морали. Вот только немного страшно, что  русский язык получает освобождение от любой морали. Кто-нибудь из нас понимает последствия этой свободы?

 

 

1. Виды сленга

 

Для изучения этой проблемы мною было опрощено 50 человек в возрасте от 13 до 30 лет. Из проведенного мною опроса я выяснила, что существует четыре вида сленгов:

1. Эмоциональные слова  и выражения. Сюда относятся,  прежде всего, такие лексемы,  как блин, елы – палы, используемые в жаргоне только в качестве эмоциональных восклицаний. Эмотивы типа корка (корки, корочки), обсад, крутняк, улет, чума и пр. Будучи использованными, в качестве эмоциональных междометий, они практически полностью теряют свое значение, которое вытесняется сильно акцептированным в этой ситуации эмоциональным компонентом значения. К этой же группе относятся словосочетания: "полный атас", "полный абзац", "кино и немцы", которые также выполняют в речи эмоционально – междометную функцию.

Особенностью всех вышеперечисленных  слов и выражений является то, что  они передают эмоциональное содержание в самом общем, нерасчлененном виде и потому неоднозначны. В зависимости  от ситуации, данные мотивы могут выражать разнообразные – вплоть до противоположных  эмоций: разочарование, раздражение, восхищение, удивление или радость. При этом более или менее адекватное "узнавание" выражаемой эмоции слушателем не может  осуществиться без учета интонации, мимики, жестикуляции говорящего, а  также контекста.

В некоторых случаях эмоциональные  слова и выражения могут передавать отношение говорящего к факту  действительности более отчетливо: по ряду мотивов можно сказать, что  они являются выразителями общеположительных  или общеотрицательных эмоций.

Эмоциональные единицы, выражающие общеположительные эмоции: клэ, зыка, зыканско, клево, в жилу, в масть, в кайф, по кайфу, потрясная шиза. Значение вышеперечисленных эмотивов может быть передано словами "хорошо", "отлично".

Эмоциональные единицы, выражающие общеотрицательные эмоции: мрак, мраки, в косяк, в лом, в падлу, в падло, в подляк, кабздец котенку, смерть птенцу, бобик сдох. Значение данных эмотивов сводится к значению "плохо", "ужасно".

2. Слова и выражения  с эмоциональным значением. Эти  эмоциональные единицы характеризуются  тем, что, функционируя в речи, они не только выражают эмоциональное  состояние говорящего, но и называют переживаемую им эмоцию. Сюда, прежде всего, относятся глаголы типа: балдеть, кайфовать, тащиться, торчать, опухнуть. Фразеологические сочетания: быть на измене, выпасть в осадок и прочие (толкование слов смотри в приложении). Необходимо отметить, что, как и в предыдущем случае, переживаемые эмоции выражаются не конкретно, а в наиболее общем виде, как состояния психологического комфорта или, наоборот, дискомфорта.

В эту группу эмоциональных  единиц входят эмотивы, представляющие собой, с формальной точки зрения, сочетания существительных с предлогом (типа в кайф, в лом, в косяк и т. д.), уже упоминавшиеся в первой группе. Но, будучи употребленными, в речи не в качестве эмоциональных междометных восклицаний, а в контекстах типа: " мне в кайф туда пойти", "мне в подляк это делать", данные эмотивы начинают не только эмоциональное состояние говорящего, но и называть его, значительно конкретизируя свое значение: в косяк – неудобно, в кайф – в удовольствие, в лом – лень, в подляк – в противоречие внутренним моральным принципам. Следует заметить, что в подобных ситуациях вышеприведенные сочетания демонстрируют промежуточные положение между высказываниями с эмоциональным значением и категориями состояния.

3. Слова с эмоциональным  компонентом значения. Данные эмотивы имеют определенное значение и эмоциональный компонент, передающий эмоциональное отношение говорящего к слушающему. Среди единиц этого разряда преобладает лексика, которую мы склонны характеризовать как фамильярную. При этом под фамильярностью подразумевается эмоциональный оттенок, занимающий первую ступеньку в ряду эмоций: фамильярность – презрение – пренебрежение – унижение. Слова данного лексического слоя не имеют оценочного значения, но употребление этих эмотивов в речи демонстрирует фамильярность говорящего по отношению к предмету речи, выражающего в стремлении снизить его (предмета речи) социальную значимость. Так, в речи школьников имеются жаргонизмы: училка, классуха, дерюга (директор школы), папик (представитель старшего поколения). Употребление этих выражений не имеет функции оценки называемых людей (училка – это не "плохая учительница", а просто учительница), но наглядно демонстрирует намеренье говорящего снизить общественный статус этих людей в глазах слушающего и в своих и тем самым повысить собственный.

В употреблении жаргонизмов  молодыми людьми более старшего возраста также прослеживается тенденция  использования фамильярной лексики  по отношению к социально значимым явлениям, традиционно уважаемым  в обществе: родителям (предки, черепа); взаимоотношениям между мужчиной и  женщиной (клеить, снимать, окольцеваться, перепихнуться); умершим и самому факту смерти (жмурик, свежачок, крякнуть, ласты надуть и пр.) и т. д.

От чего это происходит? Явления, значимые с точки зрения социальных норм, зачастую трактуются молодыми людьми как ценности "отцов" и уже, поэтому воспринимаются скептически. В некоторых выражениях фамильярность проявляется из – за обычности, привычности, бытовой приземленности вышеперечисленных явлений (ящик – телевизор, палка – электрогитара, грести – идти, хавальник – рот)

Еще одну значительную группу слов с эмоциональным компонентом  значения составляет презрительная  и пренебрежительная лексика. В  отличие от фамильярной лексики  она обладает оценочным компонентом  значения. Разграничить презрительный  и пренебрежительный оттенки  в эмотивах достаточно трудно и не всегда возможно. Понимая условность подобного разделения, я исходила из положения, что у пренебрежительных слов эмоциональный компонент значительно ярче оценочного (карась – простак, наивный человек; синяк – пьяница и т. д.). У презрительных же слов преобладает оценочный компонент (овца, мочалка – девушка; долбак, фофан – дурак, глупый человек). Необходимо добавить, что и презрительная, и пренебрежительная лексика зачастую используется в качестве бранной. Представлена в сленге и лексика с положительной эмоциональной окраской: лапа – симпатичная девушка; кадр – шутник; пеструнцы – малыши и т. д. Количество подобной лексики относительно невелико.

4. Эмоциональные речения.  По своей форме они сходны с побудительными конструкциями, имеющими "значение волеизъявления, адресованного собеседнику", но в отличие от этих конструкций, эмоциональные речения отнюдь не предлагают немедленного исполнения адресатом воли говорящего, тем более что с логической точки зрения это было бы абсурдно ("иди ты ежиков паси", "иди ты в пень", "иди ты пустыню пылесось"). Все эти речения демонстрируют раздражение говорящего собеседником и, как правило, желание прекратить общение с ним.

Таковы основные разряды  жаргонной лексики, связанной с  выражением чувств и эмоций. Конечно, даже при поверхностном взгляде  на сленговый материал становится ясно, что в имеющихся эмотивах отражен далеко не весь спектр эмоциональных переживаний и состояний человека. Но не следует забывать о том, что молодежный жаргон достаточно быстро обновляет свой лексический состав, пополняясь новыми единицами, и уже, поэтому дальнейшие исследования в данной области могут привести к неожиданным и интересным результатом.

Наметившаяся в современном  языкознании тенденция по усилению интереса исследователей к языку  говорящих субъектов поставила  перед лингвистами ряд новых  проблем, в том числе выявления, характеризации и классификации лексики, непосредственно связанной с выражением человеческих чувств и эмоций. Трудность ее изучения не в последнюю очередь связана с межпредметностью данного вопроса, который находится на стыке языкознания, психологии, философии и других наук, изучающих психосоциальную деятельность человека. Затруднения часто лингвистического порядка обусловлены недостаточной разработанностью, как самой проблемы, так и отсутствием единого терминологического аппарата.