Цветы в легендах разных народов

     Юноша, поселясь в доме своего второго отца, познакомился с его дочерью, красавицей Тамарой, и влюбился в нее. Она отвечала ему тем же, и молодые люди решили повенчаться.

     Но  отец просватал ее за другого.

     Тогда юноша предлагает ей бежать с ним, но девушка, покорная всегда воле отца, не соглашается и обещает только помолиться о благополучном исходе, будучи уверена, что все обойдется благополучно, если она только сходит к одному святому отшельнику, живущему в горах, и попросит его об этом.

     И вот, собрав нескольких слуг и родственников, Тамара отправляется к нему. Приходят. Сопровождающие ее остаются снаружи, а она входит к нему в келью. В это время разражается страшная гроза. Дождь льет как из ведра, молния так и сверкает, гром гремит, не переставая. Свите еле-еле удается укрыться в соседней пещере.

     Гроза проходит, свита ждет час, другой, наступает вечер, а Тамары все нет.

     Тогда все родственники идут к монаху спросить, что с Тамарой, отчего она не появляется? Но отшельник говорит им: «Господь услышал нашу молитву. Тамара более  не томится душой, более не страдает. Смотрите сюда!»

     Сопровождающие, следуя знаку монаха, смотрят и  видят в его саду такой красоты  лилию, какой им до этого времени  никогда не приходилось видеть. Чудный запах ее доносится до них как  фимиам.

     Но  ими овладевает сомнение. Они не хотят верить в чудо: вытаскивают затворника из его кельи, обыскивают все жилище, весь сад и, придя в неописуемый гнев, нападают на него и убивают.

     Затем они сжигают все, что может  гореть, разрушают дом, разбивают  изображения святых, ломают старые деревья, уничтожают всю его библиотеку — словом, когда идут наконец сообщить отцу о таинственном исчезновении Тамары, то на месте пожарища и разрушения остается одна только лилия.

     Узнав о гибели своей дорогой, незабвенной  дочери, отец умирает, но юноша спешит на место преображения цветка и, остановившись перед ним, спрашивает: «Правда ли, что это ты, Тамара?» — И вдруг раздается тихий, как от дуновения ветерка, шепот: «Да, это я».

     В отчаянии юноша наклоняется к  ней, и крупные слезы его падают на землю возле лилии. И видит  он, что лепестки лилии начинают желтеть, как бы от ревности, а когда следующие падают на цветок, то они окрашиваются в красный цвет, как от радости.

     Ясно, что это его дорогая, милая  Тамара, что ей приятны его слезы, что она жаждет ими упиться.

     И он льет их, льет их без конца, так что к ночи Господь, сжалившись над ним, превращает его в дождевую тучу, чтобы он мог как можно чаще освежать лилию-Тамару дождевыми каплями, как своей любовью.

     И вот теперь, когда на Кавказе начинается засуха, деревенские девушки с  песней о Тамаре отправляются на жаждущие влаги поля и усыпают их цветами  лилий.

     Привлеченная  дорогим для нее цветком, туча собирается и обильно обливает землю  своими горючими слезами...

     В заключение напомним еще о значении лилий в Китае.

     В этой стране курьезов под названием  «золотая лилия» является не наш очаровательный цветок, а изуродованная копытообразная нога китаянки, считающаяся у сынов  Небесной империи, как известно, верхом красоты. Благодаря таким изуродованным ногам, походка китаянок бывает обыкновенно очень медленна и неграциозна, и для того, чтобы удержаться в равновесии, бедным женщинам приходится шататься из стороны в сторону и сильно размахивать руками. Но именно это-то шатание и уподобляется китайцами нежному колыханию лилий, а вызывающие его изуродованные ноги — самой лилии.

     Что сказала бы на это лилия, если бы она только могла говорить?! 
 
 

Цветок  постоянства, верности, эмблема «майской королевы»  —НЕЗАБУДКА 

  «Скоро жимолость в нашем саду зацветет, 
И опять незабудками сплошь зарастет  
Мшистый берег над речкой студеной».

     Прелестная, с нежно-голубыми, как бирюза, лепестками и ярко-желтой, точно из золота сделанной, серединкой, незабудка  — одно из лучших украшений нашей весенней флоры. 

     О возникновении незабудки сложилась  очень поэтическая древнегреческая  легенда.

     «Ликас  и Эгле были самой красивой парочкой из всех пастухов и пастушек Аркадии, а их любовь и верность на побережье  реки Алфея вошли даже в поговорку. Но вот однажды Ликас получает строгое приказание от отца немедленно воротиться домой и вступить в наследство, оставленное ему умершим дядей.

     Тогда у бедной Эгле зарождается опасение: как бы Ликас, разбогатев, не изменил  ей и, увлекшись какой-нибудь городской  красавицей (об их умении влюблять в себя так много рассказывали бывавшие там старые пастухи), не бросил ее. Но она не решается открыть свое опасение и предостеречь его, так как боится обидеть своей недоверчивостью, а между тем сердце ее разрывается от горя...

     Настает минута разлуки. Ликас крепко жмет руку Эгле и нежно ее обнимает. Взволнованная до глубины души Эгле не может воздержаться от слез, и несколько крупных капель из ее чудных светло-синих глаз катятся на лежащую у ног траву... И  — о чудо! Каждая из этих слез превращается в такой же голубой, как и глаза, цветок. Это были первые незабудки. Эгле постепенно срывает их и молча передает своему возлюбленному, но Ликасу смысл их ясен, и он называет их «не забудь меня».

     Так и одно немецкое предание сообщает, что незабудка возникла из слез невесты, пролитых при расставании с женихом. Видя, как это растение выросло и расцвело, они назвали его «незабудкой» и дали себе слово всюду, где бы ни встретили его, срывать и хранить как память об их взаимной любви.

     О действии этого цветка на сердца влюбленных Гете говорит: «Когда она срывает голубенький цветочек и говорит: «Не забудь меня», то я чувствую это и вдалеке. А если у меня сердце разрывается, то только говорю: «Не забудь меня»,  — и тогда как бы вновь оживаю».

     В одном австрийском сказании говорится:

     «Много  лет тому назад пошли жених  с невестой погулять по берегу Дуная. Вдруг молодая девушка увидела  на краю крутого берега неизвестный  ей до того времени прелестный цветочек и выразила желание достать его. Молодой человек сейчас же нагнулся и сорвал цветочек, но в то время как он поднимался, нога его как-то скользнула, и он, сорвавшись, упал в реку. Место оказалось глубоким, а помощи никакой.

     Напрасно  несчастная девушка выбивалась из сил, призывая на помощь, а юноша боролся  с течением, стараясь держаться на воде,  — никто не откликался. Вынырнув еще раз из воды, он успел только крикнуть своей возлюбленной: «Не забудь меня!»  — и пошел ко дну. Когда же несколько дней спустя нашли его тело, то в судорожно сжатых пальцах находилось злополучное растение.

     Молодая девушка, горько оплакав, похоронила жениха и на могиле его посадила это растение, которое с тех пор и получило название, составленное из последних  слов безвременно погибшего в  волнах юноши». 

     Наконец, в одном старинном германском предании говорится по поводу названия этого цветочка следующее: «Жили-были некогда в одном лесу мальчик с девочкой. Жили они в уединении в самой его глуши, играли постоянно вместе и крепко полюбили друг друга. Когда же они выросли, мальчик, теперь уже юноша, вздумал пойти посмотреть мир.

     С грустью проводила девушка своего друга детства через высокий  буковый лес, мимо печально поникшей головкой фиалки, мимо веселого цветка боярышника на самую его опушку.

     Там они увидели вдруг темно-голубой, похожий большие синие глаза, цветочек, и в горести, разлуки каждый из них сорвал по цветку и передал друг другу на память, убеждая помнить друг о друге и срывать его каждый раз, как он им встретится, в знак того, что не забыли друг друга.

     Как обещали, так и исполнили.

     Прошли  годы, долгие годы. Он все еще не возвращался, а она, состарившись, превратилась уже  в седую бабушку. Наступила весна, и она снова отправилась через  высокий буковый лес мимо печальной  фиалки и веселого боярышника на опушку и вдруг совершенно неожиданно встретилась там с каким-то старичком, таким же седым, как и она.

     Они были друг другу незнакомы; но на опушке рос голубой цветочек. Оба они  наклонились, чтобы сорвать его, их старые руки встретились, и оба  старика, заливаясь слезами, узнали друг друга, узнали, что, несмотря на столько протекших лет, они остались верны друг другу и не забыли данного обещания».

     Вот с этих пор наш маленький синий  цветок и получил, как говорят, свое название.

     Таков целый ряд сказаний о происхождении  названия этого прелестного цветка, но вернее всего он получил имя от своего чудного синего цвета, напоминающего цвет бесконечного небесного свода, среди которого мистически настроенный ум верующего старался всегда отыскать место будущего обитания своей бессмертной души: не нужно забывать, что в человеке вечно жива мысль о бессмертии  — как исполнении величайшего обещания, которое вложено в его сердце Творцом. Исполнения этого обещания он ждет и никогда о нем не забывает. Этим-то, мне кажется, лучше всего объясняется даже и то интересное обстоятельство, что цветок носит у всех христианских народов одно общее название  — «незабудка».

     Замечательно  поэтично еще одно сказание о незабудке   — персидское, повествующее о том, как однажды утром один ангел сидел плача у врат рая, откуда он был изгнан за то, что полюбил дочь земли.

     Он  увидел эту девушку в первый раз  на берегу реки, когда она убирала  свои чудные волосы незабудками, полюбил  ее и не мог более с ней расстаться. И вот теперь в наказание за то, что отдал ей свое сердце, он был  удален из рая до тех пор, пока эта дочь земли не рассадит незабудки во всех уголках мира.

     Задача  была нелегкая, но, проникнутая сильной  любовью, девушка согласилась ее исполнить.

     В продолжение многих лет, во всякую погоду, во всех климатах, день и ночь бродила  она по земному шару, рассаживая этот милый цветочек.

     Когда же задача была исполнена, оба появились  снова перед вратами рая, и  врата перед ними не закрылись: она, хоть и смертная, была принята без  смерти. «Так как,  — сказал страж обители небесной,  — ее любовь была выше желания жить, и к тому же тот, которому она отдалась всей душой, был ангел, а любовь к небесному сохраняет от порчи земной. Пусть же,  — добавил он,  — вкусит она сладостей небесных, величайшая из которых  — самоотверженная любовь».

Любимец Магомета, эмблема «влюбленных в себя»  — НАРЦИСС

«Любовью тюльпан и горчанка зажглись, 
И дивный красавец, влюбленный Нарцисс, 
Расцвел над ручьем и глядит на себя, 
Пока не умрет бесконечно любя...»

     Научное его название  — Narcissus poeticus. Первая его половина происходит от греческого глагола «narkao» (одурманивать, ошеломлять), так как запах его действительно может иногда вызывать у людей нервных головную боль, а вторая  — «поэтический», оттого, что он был так много воспет поэтами всех стран и веков, как ни одно, исключая разве только розу, другое растение.

     Сам Магомет сказал про него: «У кого два хлеба, тот пусть продаст  один, чтобы купить цветок нарцисса, ибо хлеб  — пища для тела, а нарцисс  — пища для души». А персидский царь Кир прозвал его «созданьем красоты  — бессмертною усладой».

     Причиной  такого всеобщего им восхищения являются отчасти сама красота и изящность  цветка, а главное, как нам кажется, сложившийся про него еще в  глубокой древности миф, сделавший  его имя нарицательным; назвать  кого-либо «нарциссом», как известно, все равно, что сказать: этот человек влюблен сам в себя.

     О происхождении этого мифа древние  греки рассказывали следующее:

     «У  матери всех богов, царицы неба Юноны, была любимая наперсница, горная нимфа  по имени Эхо. Ей богиня доверяла все свои сердечные тайны, с нею делилась всеми своими впечатлениями, словом, это был ее ближайший и вернейший друг.

     Но  Эхо оказалась фальшивой и  вероломной. Она находилась в тайных сношениях с мужем Юноны  — Юпитером и старалась всячески укрывать все его проделки.

     Когда Юпитер отправлялся к товаркам Эхо, горным нимфам, она умела так занять забавными рассказами ревнивую Юнону, что часы пробегали незаметно...

     Но  однажды Юнона заметила наконец  ее хитрость и пришла в такой гнев, что тотчас же лишила ее языка.