Общая реконструкция палеолита

Подобные семиотические интерпретации почти полностью отрицают способность палеолита к организации связной картины мира, сводя культурную роль целой эпохи к подготовке элементов для упорядоченной системы представлений. С этой точки зрения первую законченную модель Космоса дает Мировое древо – композиция, поделенная на три пространственно-семантические зоны: верх (небо) – середина (земля) и низ (подземное царство). В трехчастную конфигурацию мира входят и нижнепалеолитические «заготовки», впрочем, обнаруживающие склонность к такой семантизации еще до эпохи мирового дерева. Копытные животные с палеолитических росписей становятся символами срединного царства, птицы – верхнего, рыбы и змеи – нижнего. Все, находящееся вне текстуально-семантической системы мирового дерева, относится к хаосу и доступно прочтению и пониманию только после введения в пределы правильных культурных интерпретаций и символов. «Понятие мирового дерева (или его образа – шаманского дерева) обозначает установление всех мыслимых связей между частями мироздания и прекращение состояния хаоса».

Возникновение языка в позднем палеолите не вызывает сомнения. Вокальная коммуникация ископаемых гоминид перешла в членораздельную речь Homo sapiens под влиянием антропологических, экологических, технологических, психосоциальных причин. Иерархия этих причин не ясна и, разумеется, не охватывается отдельными гипотезами и теориями. Некоторые авторы считают глоттогенёз (возникновение языка) результатом постепенного суммирования речемысли-ельных навыков, приобретенных при обработке камня.

Иначе представляет возникновение языка историк и антрополог Б.Ф. Поршнев. Коммуникацию ископаемых гоминид он разделяет на три стадии: животной имитации, суггестации ископаемых людей и речевого общения Homo sapiens, причем каждый этап начинается отрицанием предыдущего и диалектическим скачком. Ведущим фактором антропогенеза является коммуникативное взаимодействие, а не труд. Скачок ко второй сигнальной системе Поршнев объясняет несовместимостью двух эволюционных ветвей на рубеже позднего палеолита и необходимостью психологической и культурной защиты более совершенных групп гоминид от менее развитых, но более суггестивных. Мысль Порш-нева продолжает столь же захватывающие, но плохо обоснованные озарения Н.Я. Марра, который верил, что современный язык сменил «стандартизированный ручной язык», победивший еще более древний пантомимомимически-звуковой.

Другую группу теорий глоттогенеза можно назвать экологической. Здесь возникновение языка связывается с природно-климатическими изменениями позднего плейстоцена (примерно 70-10 тыс. лет назад) и образом жизни охотничьих сообществ этого периода. Жизнь древних людей в темных пещерах требовала совершенствования звуковой коммуникации, преимущественно нюансировки сигналов призыва, опасности, введения уточнителей-модификаторов, характера, степени и близости угрозы. Эта стадия (досапиентная) обеспечивала стабильный набор призывов и сигналов у поздних неандертальцев (примерно 70-40 тыс. лет назад) и сменилась языком команд позднепалеолитических охотников (40-25 тыс. лет назад). Это – «век команд, когда уточнители, отделенные от самих призывов, могут изменять сами человеческие действия. В частности, по мере того как люди все более переходят к охоте в холодном климате, давление отбора на группы охотников, контролируемых звуковыми командами, становится все сильнее» (L. Jaynes ).

Уточнение референтов (предметов) речи, отделение их от императивных и эмоциональных звукосочетаний приводят к появлению предложений, имеющих субъект и предикат, а следовательно, существительных. Первыми получают названия животные. Итак, век имен для животных совпадает с началом их изображения на стенах пещер или на костяной утвари и начинается 25-15 тыс. лет назад. Названия других предметов появляются позднее. Что касается обозначений человека, то эта стадия звукового процесса принадлежит следующей эпохе – мезолиту и другой цивилизации – уже не охотничьей (во всяком случае не чисто охотничьей).

§ 3. Культура мезолита и неолита

Мезолит

В среднем каменном веке – мезолите (10-7 тыс. лет назад для Европы) – условия существования человека в очередной раз изменились. Ледник откатывается к северу, затапливая Европу своими водами. Исчезает фауна приледниковой зоны – стада северных оленей, мамонты – и, соответственно, связанная с ней охотничья культура. В мезолитическом хозяйстве повышается значение собирательства и рыболовства. Люди, если и не вполне оседают, то уходят недалеко от своих стоянок, собирая водоросли, ракушки, рыбу на берегах морей и водоемов, а затем изобретают лодку.

Мезолитические стоянки располагаются в дюнах и торфяниках: выкопать временное убежище в мягком грунте нетрудно, а пещер на равнине нет. Ставить постоянное солидное жилище человек еще не пытается. Изобретены лук и стрелы, приручена собака (она прибивается к человеку еще в палеолите), одомашнена свинья.

Многие из открытых археологами стоянок этого времени представляют собой скопление пищевых отбросов – кухонные кучи. Самые внушительные холмы объедков обнаружены в Дании и достигают 300 м длины и до 3 м высоты. Их состав позволяет судить о мезолитическом хозяйстве. В кухонных кучах есть кости дикого быка, оленя, лося, собаки, рыб, но больше всего – раковин. Значит, основой пропитания был съедобный моллюск. Его собирали на мелководье женщины и дети, пока мужчины охотились и рыбачили.

К концу мезолита женщина изобрела глиняный горшок. С керамикой связано появление орнамента. На влажной глине кончиками пальцев проводились волнистые линии, а палочкой -черточки. Узоры на глине имеют магическое предназначение, они должны укреплять изделие, но это, естественно, не исключает их эстетического характера. Орнамент – искусство женское. Оно приходит на смену мужской живописи позднего палеолита. Могучих зверей на скалах больше не рисуют.

Там, где этому способствовали природные условия, человек уже в мезолите сделал первый шаг от присваивающего хозяйства (собирательство, охота, рыболовство) к производящему (животноводство и земледелие). На Ближнем Востоке мезолит датируется 10-7 тыс. лет до н.э. Здесь, на территории теперешней Палестины, около 10 тыс. лет назад существовала так называемая Натуфийская культура. Ее создатели жили в гротах и пещерах, а на открытых местах строили уже достаточно долговременные и большие поселки. Эти первые в истории городища имели до 50 овальных полуземлянок со стенами из камней и крышами из тростника. Найденные археологами серпы, ступки и песты свидетельствуют о том, что натуфийцы собирали дикорастущие злаки и, видимо, находились на пороге земледелия.

Древнейшие поселяне оставили погребения по 3-10 скелетов в каждом. Причем часто только одного покойника украшали раковинами и костяными поделками. Детей хоронили под полом жилищ. Погребальные обычаи натуфийцев наталкивают на мысль об усложнении социальной организации, верований и культуры в целом. Если следовать историко-лингвистической гипотезе Дж. Джайнза, то наступает век имен и обозначений человека. Человек получает имя и место в системе брачно-генеало-гических классификаций, которые достигают большой сложности. Родовая организация перестает совпадать с экономическими объединениями – общинами, как в развитом палеолите, и служит преимущественно для регуляции брачных отношений.

Из сохранившихся к Новому времени первобытных племен черты мезолита более всего были выражены у австралийских аборигенов. Обитатели континента занимались охотой, собирательством, рыболовством. Из орудий труда располагали заостренной палкой, копьем, каменным топором, бумерангом. Обходились минимумом одежды, а из жилищ знали только ветровые заслоны, навесы и временные хижины. Жили племенами по 500-600 человек, составленными из территориальных общин по 30-100 человек. Параллельно с территориальной организацией племя разделялось по брачно-половому признаку на роды и брачные классы. Всеми делами заправляли мужчины среднего и пожилого возраста. Процветали магия, тотемизм, знахарство.

Если верить этнографам, аборигены мало задумывались о смерти, но очень боялись колдунов. Кончина человека обычно приписывалась враждебным козням, так же как и болезнь. За помощью обращались к «специалистам» – магам и знахарям.

Охотники и рыболовы неолита

Зрелая и поздняя первобытность представлена неолитом (3–2 тыс. лет до н.э. для наиболее развитых областей Средиземноморья) и характеризуется расцветом родового устройства, каменной индустрии. Особенно показательны среди орудий неолита прекрасно отшлифованные каменные топоры, настоящие шедевры каменного века. С их помощью первобытный человек мог быстро срубить дерево, построить жилище, выдолбить лодку.

В неолите по способу хозяйствования человечество разделяется на две части. Одни продолжают заниматься собирательством, охотой и рыболовством – это присваивающая экономика, кое-где она достигает значительного развития, например на тихоокеанском побережье Северной Америки до прихода европейцев. Море здесь богато лососем, который идет на нерест в пресные воды, запруживая русло рек. Местные индейцы в удачные сезоны заготавливали громадное количество рыбы. Охотились они и на морских выдр, тюленей, даже китов; в прибрежных лесах промышляли горных баранов, коз, оленей. Из животных приручили только собаку, не знали гончарного дела и варили пищу в деревянных сосудах, бросая туда раскаленные камни. Зато умели делать хорошие прочные лодки, зачастую из целого ствола кедра. Зимой жили в больших деревянных домах без окон, с дымовым отверстием в крыше.

Из шерсти диких баранов и коз они ткали плащи-накидки и рубахи. Сражались в панцирях из деревянных пластинок и деревянных шлемах в форме масок. Пленных обращали в рабство (чаще всего рабы были коллективной собственностью общины). Обменивались друг с другом рыбой, рыбьим жиром, мехами, украшениями из камня и кости, рабами. Среди индейцев северо-западного побережья Северной Америки существовал обычай, называемый «потлач» (по-индейски – дар), когда во время праздника богатые люди раздавали свое имущество, тем самым укрепляя репутацию и положение в общине (розданное частично возвращалось в виде ответных даров и услуг).

Промысловики были и необычайно искусными резчиками по кости и дереву. Колоритная примета их поселений – столбы из целых стволов кедра (иногда высотой более 20 м), которые покрывались богатейшей резьбой, изображавшей тотемных предков и персонажей мифа. Резные изделия индейцев имеют четкую вертикальную композицию. Так, в основании четырехфигурной группы кит, на нем стоит мужчина, на голове мужчины стоит женщина, на ее голове сидит орел. Смысл этой пирамиды ясен: она символизирует мир и показывает его строение.

У неолитических охотников и рыболовов детально разработан образ Мирового древа. Это можно объяснить тем, что их религия, особенно в северных тундрах и лесах, – шаманизм. Целитель и заклинатель, шаман посредничает между духами и людьми. Доведя себя до экстаза пением, пляской, возбуждающим напитком, он отправляется в воображаемое путешествие за душой больного, унесенной злым духом. По пути ему приходится вступать в поединки с одними духами и заклинать другие. Подразумевается, что шаман лезет по стволу Мирового древа вверх и опускается вниз по корням. Шаманские ритуалы вместе с их объяснениями привязаны к вертикальному разделению мира и составляют своего рода религию Мирового древа.

Шаман – более поздняя историческая фигура, чем колдун и знахарь. Шаман оттесняет на второй план тех, кто шаманит попутно с другими занятиями: магов-колдунов, знахарей и знахарок, руководителей семейных обрядов. Следует также иметь в виду, что у зрелого шаманизма весьма узкая – медицинская -специализация. Он лечит; портить врагов, приманивать добычу, чтить предков – не его дело. Причем и терапия его весьма своеобразна: травы, притирания для него – низкий уровень, он сражается со злыми духами, которые являются причиной любой болезни. Такое профессиональное духоборство в лечебных целях хорошо известно народам Сибири; в других местах шаманизм прикрыт наслоениями иных культов. Сама по себе «спиритуализация» причин болезни социально полезна. У более примитивных, чем сибирские народы, австралийских аборигенов неприятности приписываются конкретному лицу, обычно колдуну из соседнего племени, против которого принимались ответные меры, и не только магические. Разумеется, бороться с небесными и подземными духами намного безобиднее, чем истреблять соседей. Классические шаманы Сибири и Дальнего Востока – невоинственные, доброжелательные люди.

Земледельцы неолита

В неолите появляется производящая экономика. Ее отрасли -земледелие и скотоводство. Земледелие появляется преимущественно в речных долинах, где плодородные почвы дают хороший урожай при самой примитивной обработке. Первое земледелие – палочно-мотыжное и кочевое, но довольно скоро оно становится оседлым. В исключительных условиях речных пойм у земледельцев уже при неолитической технике появляются большие и богатые поселения – деревни и городища, общины объединяются в племена, возникают государства. Примером цивилизации, зародившейся в каменном веке, является Древний Египет: первое тысячелетие его истории прошло почти без металла.

Но таких территорий на планете мало, не больше 1% площади обитания человека. Чтобы освоить под пашню густые леса и засушливые степи, недостаточно палки-копалки и мотыги. Люди оседают, появляются новые отрасли хозяйства -скотоводство и земледелие. Люди неолита были скотоводами и землепашцами, т.е. крестьянами. Признаки крестьянского общества: аграрная экономика, ручной труд, племенная и общинная организация, в верованиях – анимизм (одушевление мира). Человек находил душу не только у животных, но и у растений, камней, природных стихий. Вся природа одушевлена и представляет собой сообщество родичей человека.

Магия и мифология неолитических земледельцев

Люди неолита практиковали магию. Земледельческая магия несколько отличается от охотничьей. Благополучие и сама жизнь крестьянина зависят от плодородия почвы. Земля видится ему богиней-матерью. Заклинания и обряды должны поддерживать ее женскую плодовитость. Земледельческий обиход невозможен без сезонных ритуалов, открывающих полевые работы и знаменующих сбор урожая. Великие богини-матери щедры и чадолюбивы, но требуют страстного поклонения. Поэтому в их культах немало эротических моментов.

В земледельческом культе важны и мужские персонажи. Умирающий и воскресающий бог может оказаться во вражде с демоном или разгневать богиню-мать, вследствие чего он погибает. На помощь ему приходят сестра, мать, жена. Они отыскивают его в подземном царстве и выводят наверх, на свет солнца. Иногда воскресший должен оставаться в темноте и, как египетский Осирис, стать властителем загробного царства. Ритуал, разыгрывающий гибель и воскрешение божественного героя, приурочен к смене хозяйственных сезонов и соответствует ритму жизни земледельческих сообществ.

Можно выделить две особенности в развитии религиозных представлений земледельцев: сонм духов и божков упорядочивается, превращается в пантеон (относительно ограниченный круг божественных персонажей, объединенных, как правило, узами родства), а сверхъестественные существа приобретают человеческий облик (антропоморфизируются). На смену культу животных предкбв-тотемов и звероподобных демонов приходит религия божественных героев и покровителей различных занятий-политеизм. Появляются «специализированные» божества -покровители войны, торговли, скотоводства, брака и т.д.