Медицина в средневековой Западной Европе

В 12—13 вв. был осуществлен ряд мер по организации медико-санитарного дела. Изданы законоположения, регламентирующие врачебную практику (первое — указ Роджера Сицилийского в 1140 г. о допуске к врачебной практике лиц, прошедших соответствующий курс обучения), в конце 12 в. началась организация в городах гражданских больниц, были открыты первые аптеки (в 1238 г.— в Венеции, в 1300 г.— во Флоренции). В 1241г. Фридрих II издал указ об установлении  государственного контроля и приготовлением лекарственных средств и хирургической практикой. Органы городского самоуправления, пользуясь получаемыми городом привилегиями, создавали врачебные коллегии для надзора за состоянием городов, практикой врачей, аптекарей, хирургов и акушерок, для проверки знаний претендентов на врачебную практику в городе независимо от наличия у них университетского диплома.

Медицина средневековой Европы не была бесплодной. Она накопила большой опыт в области хирургии, распознавания и предупреждения инфекционных болезней, разработала ряд мер противоэпидемического характера; возникли больничная помощь, формы организации медпомощи в городах, санитарное законодательство и т. д. В результате развития экономики созрели условия для коренных преобразований в сфере идеологии, культуры и естественных наук, начало которым было положено эпохой Возрождения.

Глава 2. Об истории западноевропейского госпиталя в средние века

История средневекового госпиталя охватывает почти тысячелетие. Между тем на современную больницу с врачами, медицинскими медсестрами, палатами и некоторой специализацией госпиталь начинает походить разве что с XV века; более того, вплоть до позднего средневековья (XIV-XV век) далеко не каждый госпиталь вообще имел какое-либо к медицине. Сам институт  госпиталей за тысячу лет средневековья претерпел существенные трансформации, отчасти связанные с изменениями в политическом устройстве Европы и ее хозяйственной жизни, отчасти – с церковными реформами, в свою очередь явившимися следствием изменений в области идеологии и всего духовного «климата».

Рассматривать госпиталь в средние века как медицинский центр – это не просто упрощать, а извращать историю. Институт госпиталей в средние века изначально имел вовсе совсем другие функции, и госпитали, подобные знаменитому Hotel-Dieu в Париже, где уход за больными действительно играл существенную роль (которую тем не менее не стоит переоценивать !), являются скорее исключением, нежели правилом. Госпиталь возник как один из церковных институтов и был наделен «сакральным» достоинством, играя роль своеобразной жертвы Господу, поэтому рассматривать его историю необходимо в контексте всей христианской идеологии, базирующейся на Священном Писании, и шире – в контексте всей соцкультурной истории средневековья.

Само слово “госпиталь” (происходит от латинских hospes – гостеприимный, hospitalis – гостеприимство) по меньшей мере до IX века чаще всего употреблялись применительно к беднякам и путешественникам: «hospitalepauperum et peregrinorum» - в значении места, где им оказывалась гостеприимство. Обычаи гостеприимства хорошо были известны «варварским» народам Европы, но с распространением христианства это понятие приобретает еще одно важное значение – гостеприимство и помощь по отношению к нуждающимся, словом, благотворительность. В дохристианских культурах, типологически предшествовавших латинскому средневековью, - в античной и германо-кельтской, господствовали идеалы физической силы, молодости и красоты, а бедность, с необходимостью тяжелого физического труда, равно как и болезнь, препятствующая реализации жизненных целей и не вписывающаяся в гармоничное бытие космоса, свидетельствовали о не совершенности человека и однозначно соотносились с парадигмой отрицательных значений. Бедные, больные, калеки, дряхлые старики были наименее ценными членами общества, чем в конечном счете и объясняется отсутствие общественно санкционированного обычая заботиться о них.

В эпоху христианского средневековья положение вещей принципиально меняется. Евангельский постулат «блаженны нищие» и неведомая прежде позитивная оценка физического труда и бедности явились тем совершенно новым, «революционным» элементом идеологии, который в значительной мере повлиял на всю социальную рефлексию последующих столетий и вызвал к жизни феномен каритативной (от лат. – caritas – любовь к ближнему, милосердие) деятельности по отношению к бедным, ставшим существенным элементом социальной и духовной жизни общества. Любовь к ближнему и благотворительность были одним из основных требований, предъявляемых церковью к благочестивым христианам.

Жития святых, чудесные истории и проповеди учили: голодных – кормить, раздетых – одевать, пленных – выкупать, больных утешать и окружать заботой, странникам – давать кров и пищу. Добрые дела во имя веры и любви к ближнему рассматривались как средство искупить собственные грехи и обрести спасение души, ибо, как учил Христос, «если хочешь быть совершенным; пойди, продай имение твое, и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, и следуй за Мной» (Матф. 19, 21). Но христиниазация, глубоко изменившая мироотношение человека, и религиозно-этическое оправдание, даже превознесение бедности и страданий, тем не менее не означали мгновенного перелома в общественном сознании и отказа от прежних социальных установок, поэтому в раннее средневековье (V-X/XI века) мирская благотворительность очень часто носила характер символический характер и выражалась главным образом в публичной раздаче милостыни и дарениях в пользу церкви и монастырей.

Основная забота о бедных осуществлялась по инициативе церкви. Уже с V века согласно папским предписаниям церковь выделяла для призрения бедных четверть своих доходов. С начала VI века во всех церквах Галлии, которая была оплотом христианства в заселенных германцами областях, стали составлять специальные списки тех, кто нуждается в постоянной материальной помощи («matriculae pauperum»), прежде всего инвалидов. Тогда же в Западной Европе распространяется возникший на христианском Востоке институт дъяконата, основным направлением деятельности которого была забота о бедных и больных. Посещать больных и умирающих вменяется в обязанность и священникам. Епископы в свою очередь должны были осуществлять верховное руководство каритативной деятельности церкви в своих епархиях, организовывать закупки зерна и создавать запасы на случай голода, в их компетенцию входило также создание госпиталей[1].

Госпитали стали одной из первых институционализированных форм каритативной деятельности церкви. Идея их создания, как и институт дъяконата, пришла из Византии. Там подобные учреждения возникают уже при императоре Константине (IV век) в Константинополе и Кесарии. На латинском Западе первые госпитали при епископских кафедральных соборах (к этому типу госпиталей относится  и парижский Hotel-Dieu) появились на рубеже V/VI веков в Галлии и число их быстро росло. Пару столетий госпитали стали устраивать и при монастырях, а в высокое средневековье (с конца XI века) – в городах, часто на пожертвования частных лиц. Как уже отмечалось, специальной установки заботиться о больных и создавать для этого какие-либо особые учреждения («монастырские больницы») у католической церкви никогда не было. Госпиталь возник как институт призрения бедных (т.е. нуждающихся) и в этом смысле отличался, например, от римского «valetudinarium» (лат.Valetudinarius - больной), где оказывалась медицинская помощь легионерам. Характер госпиталей, равно как и другие формы заботы о бедных и нуждающихся, зависели в целом от того, какие формы принимала на протяжении этого тысячелетия реальная бедность.

Бедные (pauperes) в средние века – понятие широкое и многозначное, не связанное с определенным социальным слоем, тем более с самым низшим.

Бедными считались не только те, кто беден в материальном смысле, но и те, кто беззащитен, бесправен, наиболее подвержен насилию и угнетению, словом, все, кто нуждается в помощи в силу разных, а значит не только неимущие, но и вдовы, сироты, путешественники (прежде всего паломники), рабы и пленники, одинокие женщины и, конечно же, всегда – беспомощные больные, инвалиды, немощные старики, раненые. Понятия «больной» и «бедный» были для церкви почти синонимами и вплоть до позднего средневековья эти категории как объекты каритикативной деятельности практически не различались, что особенно хорошо видно именно на примере госпиталей. Функции средневекового госпиталя были гораздо шире, нежели функции современного: там не только (и не столько!) содержали больных и оказывали им посильную помощь, сколько давали приют кормили и вообще материально поддерживали бедняков, ослабленных и голодных, немощных стариков, сирот; в госпиталях находили также кров и пищу путешественники и паломники. Столь пестрый состав «пациентов», точнее «постояльцев» таких госпиталей – еще один довод в пользу того, что церковный госпиталь в те времена был чем угодно – приютом, богадельней, отчасти даже гостиницей, но только не больницей как медицинским учреждением. А теперь посмотрим на его историю на протяжении средних веков.

В раннее средневековье церковная благотворительность выражалась прежде всего в заботе о голодающих. Индивидуальные причины, по которым человек впадал в состояние бедности, были разные: война, пожар, мор скота, старость, тяжелая болезнь и т.п., но существовала и одна постоянная предпосылка бедности – голод, обусловленный войнами, низким уровнем агрокультуры и зависимостью человека от природных катаклизмов. Где голод – там и болезни, а миграции населения в поисках пропитания неизбежно приводили к эпидемиям. Во времена голода люди снимались с насиженных мест и стекались туда, где можно было достать пищу, - в города и монастыри, ставшие первыми центрами каритативной деятельности по отношению к бедным и больным.

Монастыри в ранее средневековье более того заботились о бедных, поскольку нормы монастырского устава предписывали монахам вести «апостольскую жизнь» - «vita apostolica», то есть жить в воздержании и смирении, быть бедными и самим заботиться о бедных. В истории госпиталей это было время, когда основным типом госпиталя был монастырский, хотя следует отметить, что на исходе раннего средневековья между монастырскими госпиталями наблюдались некоторые различия в зависимости от того, монастырю какого ордена они принадлежали.

Главным руководством по уходу за медными и больными для монахов стал устав св. Бенедикта Нурсийского (около 529 г.). По этому уставу в VIII-XI веках жили подавляющее большинство западноевропейских монашеских общин, и по меньшей мере до XII века правила «об уходе за больными братьями» именно из этого устава оказывали сильнейшее воздействие на формирование представлений о функциях и устройстве госпиталей в целом.

В соответствии с этими представлениями в начале IX века в бенедиктинском аббатстве Сен-Галлен (современная Швейцария) создается образцовая система госпиталей (и к этому образцу стремятся потом все монастыри ордена), куда входили отдельные госпитали для монахов (infirmarium), бедняков (hospitalepauperium), «светских братьев» - конверсов и еще не принявших постриг новициев, а также приют для богатых гостей, то есть для тех, «кто прибыл на лошади». Позднее к ним добавляется лепрозорий, находившийся, впрочем за монастырской стеной.

Около 1000 г. с началом клюнийской монастырской реформы каритативная деятельность превращается в наиболее актуальный пункт монашесокой идеологии. В 1132 г., например, госпиталь в Клюни насчитывал около 100 мест и по праву считался одним из самых крупных в Европе. (Для сравнения: «среднестатистический» в средние века имел от 5-7 до нескольких десятков мест.) Монахи-цистерцианцы с начала XI века также объявили главным направлением своей деятельности заботу о бедных. Повсюду – от Шотландии до Португалии и Восточной Европы – возникали монастыри этого ордена (в средние века их насчитывалось около 800), почти все они имели свои госпитали – инфирмарии для больных монахов и госпитали для бедных мирян.

Согласно уставу, прибывающие в монастырь гости (hospites) и прежде всего бедняки и паломники (paupers etperegrini) должны были обеспечиваться всем необходимым: кровом, едой, одеждой, в случае нужды – посильной медицинской помощью. Для этих целей в монастырях были не только отдельные помещения для гостей – именно в госпитали, но и отдельные погреба, кухня и пекарня, иногда местный монастырский врач. Впрочем слово «врач» («medicus») подобно тому как существовали «специализиции келаря, капеллана, библиотекаря, не предусматривалось». В монастырских поминальных книгах, где рядом с именами почивших упомянуты обычно и их должности, слово medicus встречается крайне редко. «Врачом» назначался кто-либо из монахов, и его положение не давало того авторитета, которым обладали монахи вышеупомянутых «специализаций», а функции заключались главным образом в уходе за больными и элементарной медицинской помощи.

Однако на всякое правило, как известно, всегда находится какое-нибудь  исключение. Поэтому нельзя оставить без внимания тот факт, что были и монахи, которые действительно занимались медициной, изучая античное наследие и местные народные традиции, учились у своих предшественников. В некоторых монастырских госпиталях, даже на севере Европы – в Исландии и Скандинавии, судя по найденным археологами инструментам и результатам исследований скелетов с кладбищ при госпиталях, монастырские врачи производили сложные хирургические операции в соответствии с новейшими по тем временам методиками, разработанными в европейских медицинских центрах. Одновременно, конечно, не пренебрегали и лечением реликвиями, святой водой и благословенными специальными формулами культовыми предметами. В целом, подчеркну еще раз, влияние светских медицинских школ, в частности Салернской, в монастырях на территории севернее Альп ощущалось слабо, и различий между религиозной заботой о душе (cura anima) и медицинской заботой о теле (cura corporis) не делалось.

Даже в эпоху своего расцвета в X-XII веках монастырский госпиталь как социальный институт продолжал оставаться богоугодным заведением по призрению разных категорий нуждающихся в помощи и высокий медицинский уровень отдельных госпиталей в определенный (часто довольно короткий) период являлся скорее не правилом, а исключением, которому они обязаны заслугами того или иного врачующего монаха. Так, «образцовый» сен-галленский госпиталь просуществовавший несколько столетий, оставил в истории только одно имя – монаха Ноткера, за вздорный нрав прозванного «Перцем», а за свое врачебное искусство получившего почетную приставку к своему к имени – medicus (Notkerus Medicus). Хильдегарда Бингенская – автор едва ли не самых известных средневековых медицинских трактов «Phisica» и «Causa et cura», была аббатисткой бенедектинского монастыря Руппертсберг, куда стекались к ней за помощью сотни страждущих. Слава о ее медицинских познаниях пережила Хильдегарду: после ее смерти в монастырь продолжали стремиться больные и убогие, хотя его госпиталь не мог предложить уже ничего такого, чтобы отличало его от других рядовых госпиталей. Однако паломники надеялись отнюдь не медицинскую помощь, а на чудесное исцеление у гроба знаменитой аббатиссы-врачевательницы. Поскольку наплыв паломников был огромен, а долгом гостеприимства и милосердия нельзя было пренебрегать, дело дошло до курьеза. Монахини пожаловались майнцскому архиепископу, что шум и суета, привносимые в обитель множеством паломников, мешают их собственным молитвам, и тот вынужден был прибыть к гробу Хильдегарды и официально «запретить» ей впредь творить чудеса, дабы у ее могилы вновь воцарился покой.