Жизнь и деятельность Андрея Везалия

 

Наиболее яростным противником  Везалия стал его бывший учитель  парижский анатом Сильвий. В своем  памфлете (Париж, 1551) Сильвий назвал Везалия «сумасшедшим глупцом, который  своим зловонием отравляет воздух в Европе».

 

Сильвий не мог простить Везалию  то, что он опередил его в опубликовании  монументального анатомического трактата. На просьбу высказать мнение по поводу книги Везалия Сильвий ответил  бранью и требованием публичного извинения за оскорбление памяти Галена. Сдержанное и твердое письмо Везалия Сильвию сохранилось  в архиве. «Мне не от чего отрекаться, — писал он. Я не научился лгать. Никто больше меня не ценит все  то хорошее, что имеется у Галена, но когда он ошибается я поправляю  его. Я требую встречи с Сильвием у трупа, тогда он сможет убедиться, на чьей стороне правда».

 

Профессор Евстахий в Риме подверг злой критике книги Везалия  под видом защиты Галена. Евстахий был Эрудированным анатомом, претендовавшим на звание некоронованного короля анатомов мира. Но аргументация Евстахия не столько  била по Везалию, сколько по Галену.

 

Трудно было оставаться спокойным. Вокруг Везалия смыкался круг недоброжелателей. Вызов был принят. Везалий включается в борьбу за торжество новой анатомии. Он уже не столько профессор для  студентов, сколько деятельный пропагандист передового учения. Он организует публичные  анатомические демонстрации в Падуе, Болонье, Пизе. Его полемический дар  ярок, его доказательства безупречны. С необыкновенным энтузиазмом он приглашает к секционному столу  своих оппонентов и критиков. Горячие  споры увлекают тысячи пытливых умов. Вряд ли можно было придумать лучший метод агитации за внедрение новых взглядов. На протяжении 1543—1544 гг. Имя Везалия окружено славой, его с триумфом встречает молодежь, но происки явных и тайных врагов не прекращаются. За спиной многих оппонентов стоит католическая церковь. Ее скрытые механизмы пускаются в ход. На пути Везалия постепенно возникает стена отчуждения. Если в Италии ему удается отстаивать свои позиции, то во Франции, Бельгии, Швейцарии верх берут ненавистники новой анатомии.

 

Натолкнувшись на организованное сопротивление, Везалий не выдерживает  и уезжает из Италии в Брюссель. Это не было простой сменой места  работы и жительства. Как ученый Везалий переживал личную драму. Он порвал с любимой наукой. Подавленный  нападками и удрученный бессилием  рассеять яд клеветы, проклиная власть невежества, он уничтожил все свои рукописи.

 

Во времена Везалия  врачи выбирали занятия, не связывая себя с ограниченным кругом вопросов. Они получали подготовку в математике, географии, философии, теологии. Везалий  считал себя врачом и анатомию рассматривал как составную часть медицинской  науки в целом. Следовательно, порывая  с анатомией, он избирал другую сферу  применения своих врачебных знаний. Более резким было изменение обстановки и методов исследования. Но Везалий, как видно, не мог поступить иначе. Ему казалось, что гений продолжает жить, все же остальное мертво. По крайней мере, такой афоризм он поставил в подписи под одним  из рисунков своего труда.

 

Труд Везалия, выношенный и выстраданный на протяжении 5 лет  ценой бессонных ночей и невероятного напряжения моральных сил, мог служить  образцом научного подвига. Сам Везалий  в предисловии к своей книге  «In соrроris...» писал, что он не смог бы стать анатомом, если бы ограничился  грубыми демонстрациями, которые  устраивали на занятиях по анатомии неграмотные  цирюльники. Нужно было ниспровергнуть иго догматиков и научиться анатомии человека на теле самого человека, стремясь проникнуть во все) сложности его  строения, Везалий решительно отводил  обвинения его в неуважении к  Галену и считал, что в исправлении  ошибок не вина его, а заслуга и  что опошляют память Галена те, кто  рабски, вопреки правде повторяет  и закрепляет недостатки своего кумира.

 

Подводя итоги деятельности Везалия в падуанский период, следует, сказать, что именно в этот период за короткий срок он выполнил труд, принесший  ему великую славу. Одновременно следует отметить то прогрессивное, что он сделал за это время для  улучшения университетского курса  анатомии.

 

С деятельности Везалия начались глубокие реформы в преподавании анатомии. Достаточно сравнить изображение  секции трупа на фронтисписе книги  Везалия и зарисовок занятий  по анатомии в книгах Мондино и  Карпи, чтобы стала совершенно ясной  принципиальная разница методик  преподавания. Калька? изобразил Везалия  одновременно в роли лектора, прозектора и демонстратора. А ведь у Мондино  лектор лишь читал текст учебника, демонстрировал же части трупа цирюльник. Таким образом, Везалий впервые  начал читать анатомические лекции не по книге, а по трупу и скелету.

 

Конечно, реформа преподавания анатомии послужила толчком к  изменению методов преподавания и других медицинских наук. Важно  заметить, что при этом успехи в  изучении анатомии и медицины не оставались достоянием одного университета, а распространялись по всем странам. Интернациональный характер университетов оказался чрезвычайно благоприятным для развития науки и для совершенствования педагогики. Лекции и демонстрации Везалия посещали студенты—итальянцы, французы, немцы, англичане, швейцарцы, чехи, поляки, и представители других народов Европы. Возвращаясь на родину, они привозили с собой новые идеи и методы изучения анатомии и медицины, пропагандировали их.

 

Напомним, что в России еще в XVII веке популярность везалиевской анатомии побудила Епифания Славинецкого перевести книгу Везалия на русский  язык для использования ее в преподавании анатомии на занятиях в лекарской  школе при Аптекарском приказе  и в славяно-греко-латинской академии в Москве. А в XVIII веке русский  юноша Константин Щепин, восхищенный  былой славой знаменитого университета, пешком добрался до Падуи и вступил  в студенческую корпорацию. [3]

 

Падуанскому университету выпала особенно счастливая роль в воспитании прогрессивно настроенных студентов  и ученых. Фламандец Везалий, немец  Агрикола, итальянцы Фракасторо, Галилей, Мальпиги, поляк Коперник, англичанин Гарвей в разное время в различных  амплуа входили в кабинеты и аудитории  университета. Свободная от педантизма клерикалов и эклектизма невежд Падуя  гостеприимно открывала двери университета для всех желающих учиться независимо от вероисповедания, сословной принадлежности, политической ориентации и национальности. Не удивительно, что со всех концов Европы в Падую стремились ученики  и учителя, все, жаждавшие знаний, искавшие ответа на волнующие их вопросы.

 

Об анатомических демонстрациях  Везалия в Болонье, где курс лекций по учебнику Мондино читал Маттиас  Куртис, сохранились подлинные записи студента Хесслера, датированные 1540 г. Недавно (1959) эти записи были изданы в Упсала. Читая откровенные, порой  наивные заметки Хесслера, каждый может почувствовать высокий  накал сопротивления, которое оказывалось  ясным и бесспорным заключениям  Везалия. Профессору Куртису нечего было противопоставить доказательствам  правоты Везалия, демонстрируемым  перед аудиторией на трупе. Тем не менее, последнее слово оставалось за ним как за старшим.

 

Как учитель студентов  Везалий постоянно требовал точности в изучении натуры. Он напоминал  о том, что каждая, даже небольшая, часть тела имеет свое назначение, присущие ей функции и должна быть изучена. При этом надо стремиться к  всестороннему охвату изучаемого явления  и к критическому его рассмотрению.

 

Воспитание критицизма, точности, стремления к обоснованию суждений фактами, проверяемыми лично, привитие практических навыков — все это  импонировало студентам. Если еще добавить к этому личное обаяние Везалия  как учителя — его молодость, темпераментную убедительную речь, уверенные  движения, пылающие смелостью глаза, готовность вступить в спор и представить  ясные доказательства, станет понятной та высокая репутация, которой пользовался Везалий у своих слушателей.

 

Глава 3. Отход от науки

Пятнадцатилетний период деятельности Везалия в качестве архиатра представляет гораздо меньше интереса для историков. Его брак с Анной фон Гамме, дочерью  брюссельского советника, оказался неудачным. Некоторые биографы утверждают, что у жены был очень неуживчивый  характер. Рождение дочери Анны мало изменило семейную жизнь. Известно, что после смерти Везалия его жена вскоре вышла замуж.

 

Как врач Везалий пользовался  авторитетом. Он оказался талантливым  терапевтом. Но материальные затруднения, неурядицы в семье, отчужденность  от круга придворных врачей, с которыми Везалий не находил общего языка, — всё это угнетающе действовало  на его психику. Особенно болезненно он переживал разлуку с любимым  делом, с научными исследованиями и  живой студенческой аудиторией. Ведь в это время другие анатомы, пользуясь  его методом, опираясь на его открытия, успешно продвигались вперед, добывали уйму новых фактов. Не удивительно, что он ищет выхода из состояния  депрессии в возврате на кафедру  анатомии, оставшуюся без профессора после смерти Фаллопия. Ему почти  удается договориться о переезде в Падую.

 

Доказательством того, что  Везалий сожалел об отходе от науки  и стремился к продолжению  анатомических занятий служит его  письмо Фаллопию, которое адресат  уже не успел прочитать. Вот что  писал Везалий. «Мой дорогой Фаллопий! Уже три дня прошло, как я  получил Ваши анатомические описания благодаря любезности Эгидуса Дукса, врача из Брюсселя. Вы можете догадаться, как сильно они обрадовали меня: ведь они сделаны Вами — знатоком анатомии... К тому же они присланы мне из наиболее достохвальной во всем мире Падуанской школы, где я  почти 6 лет проводил занятия.

 

Вы, конечно, осведомлены  о том, каков был мой метод  достигать знания анатомии человека, установленный там, где сейчас находитесь Вы. И Вы представляете также, что  строение тела человека так замечательно и так изменчиво, что исследователи  всегда обнаруживают что-нибудь новое, изучая еще недостаточно выясненные органы вместе с их неизвестными функциями  и пользой. Поэтому Вы не должны удивляться тому пылу и радости, с которыми я  принял Ваши научные труды... Таким  образом, позабыв все остальное, я поглощал все Ваши заметки и  посвятил себя целиком этому неожиданному чтению Андрей Везалий. О том, что  прочитанное полностью оправдало  мои безмерные ожидания, а достигнутое  Вами совершенно и по достоинствам совпало с теми представлениями, которые я сам приобретал в  изучении тайн природы, для Вас будет  очевидно из этого интимного письма...»

 

«Что касается меня, то я  чувствую, что орнаменты нашего искусства  начинаются на той арене, от которой  я, как молодой человек, был отлучен  к обычной медицинской практике, к войнам и к непрерывным путешествиям. И я вижу завершение тех вещей, которым я дал безупречные  основы в соответствии с моими  способностями и в том виде, в каком позволяли мой возраст  и здравый смысл».

 

«И если я когда-нибудь получу возможность препарировать  трупы, возможность которая здесь  полностью отсутствует, так как  здесь я не мог достать даже черепа, я попытаюсь вновь изучить  все строение человеческого тела и целиком пересмотреть мою книгу».

 

Желание созрело, согласие на возвращение в Италию получено. Но прежде надо искупить свои «грехи». Везалию  надлежит съездить в Палестину к  «святым местам», чтобы доказать свою преданность церкви. Это путешествие  в 1564 г. закончилось трагически. Оказавшись в результате кораблекрушения в Средиземном море на острове Занте, больной, всеми покинутый Везалий в октябре 1564 г. скончался.

 

Смерть Везалия развязала  руки его врагам. Зависть и ложь, насмешки и клевета, попытки снова  поднять на щит галенизм, подделки и плагиаты — все обратилось против памяти великого анатома. Реакция не дремала. Инквизиция и орден иезуитов обрушивали гнев на свободомыслие. Учреждается  строгая цензура на книги и  на мысли. Анатомия в духе Везалия  рассматривается как выпад против религии. Недостойную роль в дискредитации  своего учителя выполняет римский  анатом Евстахий, выпустивший в 1564 г. книгу. Он открыто призывает возвратиться назад к Галену и Гиппократу. Он считает, что лучше заблуждаться с Галеном, чем следовать вместе с его противниками. Вместе с Везалием Евстахий порочит имя Фаллопия, в  опровержении многих фактов становится на путь фальсификации, но его собственные  труды оказываются оружием против Галена.

 

В Падуе с 1565 г. атаки на Везалия направляет Фабриций из Аквапенденте. Талантливый анатом, ученик Фаллопия, он из честолюбия противопоставляет  свои открытия открытиям Везалия, спекулируя на восстановлении поруганной якобы  чести Галена.

 

Французские анатомы дискредитируют Везалия, переоценивая заслуги Сильвия  и Шарля Эстьена, который почти  одновременно с Везалием напечатал  свою книгу.

 

Профессор анатомии Павийского университета Габриель Кунеус в 1564 г. выпустил книгу, в которой привел некоторые  абзацы из письма Везалия Фаллопию. Врач Гарданус несколькими десятилетиями  позже вообразил, что эта книга  принадлежит Везалию, скрывшему  свою фамилию под псевдонимом. Слабая работа, содержавшая грубые ошибки, никакого отношения к Везалию  не имела. Между тем последующие  биографы вплоть до XIX века продолжали ссылаться на нее при анализе творчества Везалия.

 

Облик Везалия запечатлен на многих портретах, из которых лишь портрет работы Калькара на деревянной гравюре является аутентичным. Это  портрет приведен в трактате по анатомии, в «Эпитоме», в письме об отваре хинного  корня и на фронтисписе трактата по анатомии в изданиях 1543 и 1555 гг. с  комментариями на английском и немецком языках позволили широким кругам читателей познакомиться с ними. Значение этой работы велико. Она послужила  пробой сил автора, разведкой интересов  читателей и явилась своеобразной прелюдией к главному труду Везалия.

Глава 4. Критический анализ книг Везалия

 

Первая опубликованная Везалием работа «Paraphrasis in nonum librem» (Лувен, 1537, 2-е  изд. Базель, 1537; есть еще издания 1554, 1555, 1586, 1592 гг.) представляет собой комментарии  к 9-й книге «Альмансор» Разеса, крупнейшего арабского врача IX века. Это диссертация Везалия на латинском  языке. Ее перевода на современные языки  не существует, что служит доказательством  невысокого научного значения этой ученической  работы.

 

Следующая публикация Везалия  это «Tabullae апаtomicae sex» (Шесть анатомических  таблиц). Характеристика ее дана выше. Подлинники первого издания этого  труда Везалия (Венеция, 1538) сохраняются  лишь в библиотеках Венеции и  Глазго. Переиздания шести таблиц 52с комментариями на английском и немецком языках позволили широким кругам читателей познакомиться с ними. Значение этой работы велико. Она послужила пробой сил автора, разведкой интересов читателей и явилась своеобразной прелюдией к главному труду Везалия.

 

В 1539 г. в Базеле вышло из печати письмо Везалия о кровопускании  из правой локтевой вены при воспалительных процессах Везалий исходит из того, что венозная кровь от печени течет к периферии. В верхней  полой вене происходит смешение крови. Следовательно, даже при левостороннем  воспалении легких кровопускание из вен правой руки может дать лечебный эффект.