Суды по делам несовершеннолетних в США

Суды по делам несовершеннолетних в США

Луис Дж. Перес,

судья в суде для несовершеннолетних

в Вустере, штат Массачусетс.

На протяжении всей истории  человечества общество старается найти правильный способ борьбы с подростковой преступностью и решения проблем детей, которые оказываются заброшенными, оставленными без родительской заботы или подвергаются жестокому обращению.

В 19 веке Соединенные Штаты начали продвигаться в направлении важных социальных реформ, которые, в конечном счете, привели к большим переменам в путях решения этих проблем.

Различные штаты принимали законы об использовании детского труда, которые  защищали детей от тяжелых условий  работы, законы о социальной помощи детям, которые работали, когда родители жестоко обращались с детьми и не заботились о них, законы в области образования, которые гарантировали право каждого ребенка на получение образования.

Однако не было отдельной и единой системы судов по делам несовершеннолетних для решения проблем детей в США. Детей, обвинявшихся в преступном поведении, судили и отправляли отбывать наказание как взрослых, и приговоры им выносились как взрослым. В те времена не было судебно-процессуальных норм по делам несовершеннолетних, и детей судили в ходе обычных уголовных судебных разбирательств. Так, в 1828 году в Нью-Джерси судили 12-летнего мальчика Джеймса Гилда за убийство Катарины Бикс. Жюри присяжных признало его виновным в убийстве, и его приговорили к смертной казни через повешение. (См. дело Голта номер 387, США 81, штат против Гилда 5 Хальст. 163)

Ранние этапы судов  по делам несовершеннолетних

Первые американские реформаторы  были в ужасе от того, что процедуры  и наказание в отношении взрослых применялись и к детям, а также от того, что многие дети получали долгие сроки тюремного заключения и попадали в тюрьму вместе с закоренелыми взрослыми преступниками. Реформаторы были глубоко убеждены, что долг общества по отношению к детям не должен определяться ранее существовавшими концепциями правосудия, которые сложились в отношении преступности взрослых.

Эти реформаторы полагали, что роль общества заключается не в том, чтобы  определить «виновен» или «не виновен» ребенок, а, скорее, в том, чтобы определить, «кто он такой, почему он стал таким и что можно сделать, исходя из его интересов и интересов штата, чтобы спасти его от соскальзывания в пропасть». (Re Gault 387, США 16, Джулиан Мак, суд по делам несовершеннолетних, 23 Харс. Л. Рев. 104, 119-120 (1909))

И только в апреле 1899 года в штате  Иллинойс был создан первый в Соединенных  Штатах суд по делам несовершеннолетних. Эта новаторская система судов  послужила моделью, которая, в конечном счете, была в той или иной степени  принята во всех штатах США, а также в округе Колумбия и Пуэрто-Рико.

Вначале многие штаты - вместо грубой, опирающейся на наказание системы  уголовного правосудия - приняли на вооружение более человечную и гибкую гражданскую систему в отношении  детей. Идея преступления и наказания  в качестве основополагающего принципа системы правосудия для несовершеннолетних была отвергнута. Вместо этого ребенку необходимо было «доверять» и обеспечивать ему «реабилитацию», а юридические процедуры - от поимки преступника до отправления его в исправительное заведение - должны были руководствоваться, скорее, клиническими, нежели карательными соображениями.

По мере возможности, эти результаты должны были достигаться в рамках несостязательной процедуры, при которой  штат заменял собой родителей (Re Gault 387 США в Польсон 16, Суд по делам несовершеннолетних, 41 Минн. Л. Рев. 547 (1957)). Иными словами считалось, что штат выступает вместо родителя, и его первоочередной задачей является благосостояние ребенка и забота о нем.

Кто относится к категории  детей?

В настоящее время Соединенные  Штаты не имеют единой и всеобъемлющей  системы правосудия для несовершеннолетних. Напротив, в стране существует, по крайней  мере, 52 отдельные и различные  системы. Хотя штаты наблюдают за действиями других штатов и испытывают их влияние, каждый штат наделен прерогативой развивать и внедрять систему правосудия для несовершеннолетних, которая отражает их собственные традиции, потребности и обычаи.

Многие штаты признали, что внутри системы должно существовать фундаментальное  различие - между законами, направленными на защиту детей от жестокого обращения, пренебрежения и отсутствия заботы со стороны родителей, и законами, направленными на борьбу с преступностью несовершеннолетних.

Значительная часть дискуссии  в каждом штате была посвящена определению самого понятия «ребенок». Например, когда-то считалось, что ребенок моложе семи лет не способен иметь преступное намерение. Сегодня возраст, отделяющий детей от взрослых, колеблется от одного штата к другому и может даже различаться в зависимости от контекста в рамках одной и той же юрисдикции.

Очевидным примером этого будет  штат, в котором молодой человек  обладает дееспособностью для заключения контракта в возрасте 18-ти лет, однако не имеет права покупать спиртные напитки до достижения возраста в 21 год. Каждый штат принял свои собственные законы, определив понятие «малолетних» и «взрослых» для целей применения положений уголовного законодательства.

Например, в штате Массачусетс  малолетний преступник определяется как  «ребенок в возрасте от семи до 17 лет, который нарушает какое-либо городское постановление или городской устав, или нарушает какой-либо закон содружества» - если только ответчику не вменяется совершение убийства первой или второй степени, потому как в этом случае к 14-летнему подростку должно относиться, как к взрослому.

Такого рода «аномалия» иллюстрирует то, как некоторые штаты понижали возраст, в котором обвиняемый рассматривается как взрослый человек, в ответ на отмеченное обществом повышение уровня или степени серьезности подростковой преступности, сопряженной с насилием. Это своего рода политическая реакция. В приведенном примере нет каких-либо логических или клинических причин объяснения того, почему к одному и тому же ответчику следует относиться как к ребенку при обвинении его в грабеже и как к взрослому, если ему предъявлено обвинение в убийстве.

Драматические перемены 
 
Американская судебная система в отношении несовершеннолетних изменилась радикальным образом со времени своего возникновения в 1899 году. В 1950-х и 1960-х годах эксперты наблюдали тенденцию в направлении повышения уровня насильственных преступлений среди несовершеннолетних правонарушителей. Подвергалась сомнению эффективность судебной системы в отношении несовершеннолетних.

Штаты отреагировали на это  посредством учреждения профилактических и реабилитационных программ, а также посредством введения более строгих карательных мер с тем, чтобы обуздать рост насилия среди несовершеннолетних.

Некоторые штаты изменили свои процедуры, обеспечив возможность перевода несовершеннолетних в исправительные учреждения для взрослых после рассмотрения дела в суде для несовершеннолетних. В некоторых других штатах дела несовершеннолетних можно передавать во взрослые суды на раннем этапе рассмотрения для последующего суда над ним как над взрослым правонарушителем.

В известном судебном деле «Кент против Соединенных Штатов», 383 США, 541 1966 год, Верховный суд отметил, что «существует много свидетельств того, что в некоторых судах по делам несовершеннолетних не хватает служащих, помещений и методов работы для адекватного исполнения обязанностей представителей штата в качестве parens patriae, по крайней мере, в отношении детей, обвиняемых в нарушениях закона».

Два года спустя в своем определении  в 1968 году по делу Голта (Gault) Верховный суд радикальным образом изменил правила процедуры рассмотрения дел несовершеннолетних в Соединенных Штатах Америки. Суд вынес постановление о том, что некоторые минимальные стандарты надлежащего процесса правосудия применимы к судебному разбирательству в отношении несовершеннолетних. Эти разбирательства, которые иногда носили в высшей степени неофициальный и гибкий характер, были преобразованы в более формальные, состязательные процедуры, направленные на защиту основных конституционных прав обвиняемых. Навсегда ушли дни, когда можно было давать свидетельские показания, не будучи под присягой, без стенографического отчета или же иной записи слушаний по делу.

Теперь право предъявления обвинительного заключения, право на адвоката, право  устраивать очную ставку свидетелям и подвергать их перекрестному допросу, привилегия против «самооговора», право на стенографический отчет и право обращения в кассационный суд стали распространяться на малолетних в той же степени, в какой они гарантировались взрослым.

Как отмечал Пол С. Леман в  своей статье «Право несовершеннолетнего подсудимого на адвоката при слушании дела» («A Juvenile's Right to Counsel In a Delinquency Hearing»), напечатанной в журнале для судей в судах по делам несовершеннолетних («Juvenile Court Judges Journal»): «К сожалению, такие факторы как нечеткие процедуры, самоуправные методы и перегруженные расписания работы судов - каждый в отдельности или в сочетании друг с другом - слишком часто приводили к нарушению фундаментальных прав подростков».

Реформы и новые идеи

В 1970-е и 1980-е годы внимание общественности было во все большей степени сосредоточено  на проблеме эффективности судебных систем штатов по делам несовершеннолетних в области обращения с ними и их реабилитации. В то же самое  время росло осознание опасности рассмотрения дел несовершеннолетних, совершивших насильственные преступления, в рамках тех же самых программ и учреждений, что и жертв пренебрежения или жестокого обращения, а также так называемых «правонарушителей по статусу», совершивших деяния, которые не считаются преступными, если совершаются взрослыми, т.е. бродяг, убежавших из дома или детей с проблемами поведением.

Страна была охвачена широкой дискуссией, и некоторые новые идеи получили всемерную поддержку. Проведенные реформы касались разделения детей, обвиняемых в преступлениях, от детей, дела которых рассматриваются в ходе разного рода судебных слушаний, - на всех этапах их участия в системе судопроизводства по делам несовершеннолетних, включая их реабилитацию после судебного разбирательства.

Был разработан и осуществлен ряд более мелких специализированных программ для того, чтобы предоставить в распоряжение судей целый набор вариантов размещения детей, набора, из которого судья может выбрать. Общая цель состояла в том, чтобы удовлетворить индивидуальные потребности детей в реабилитации, возвращая их в жизнь и находя для них условия, где бы они могли бы существовать вне жестких рамок исправительной системы. Детей перестали автоматически направлять в большие, старые, переполненные и плохо оснащенные реабилитационные учреждениях.

Протесты общественности

Однако, в конце концов, возникло острое сопротивление этому новому подходу под влиянием ряда получивших широкую известность дел, которые привлекли внимание средств массовой информации к системе судов по делам несовершеннолетних. Все компоненты этой системы - лечебно-исправительные заведения и программы, суды по делам несовершеннолетних, полиция, политики и родители - стали объектом пристальнейшего рассмотрения и критики. У общественности часто создавалось впечатление, что несовершеннолетние убийцы, насильники, сексуальные маньяки и другие склонные к насилию молодые люди допускались обратно в общество, не понеся никаких серьезных и конкретных последствий за свои действия.

Например, в 1989 году 15-летний подросток  из Массачусетса, осужденный как несовершеннолетний преступник за убийство своих родителей, а также дедушки и бабушки, был выпущен на свободу всего лишь через три года после совершения преступления. Его содержали в лечебно-исправительном учреждении до 19 лет, максимального возраста содержания подростка под стражей по закону. Это привело к возмущению местной общественности.

В ответ на протесты общественности против, на ее взгляд, слишком мягкого и неэффективного наказания в рамках системы правосудия для несовершеннолетних, законодательные собрания штатов по всей стране пересмотрели свои законы, сделав их более жесткими в отношении подростковой преступности. Многие штаты передали полномочия от судов для несовершеннолетних в систему уголовного правосудия для взрослых, вернувшись назад к старой идее рассмотрения более широких категорий несовершеннолетних преступников как взрослых.

Круг завершен

Если посмотреть на историю американской системы подросткового правосудия со времени ее зарождения в конце 19 века по настоящее время, мы сможем увидеть некую трансформацию, которая, как представляется, в известных отношениях описала полный круг. Вначале многие штаты создали подростковые суды в качестве средства исключения детей из участия в правовой системе для взрослых, которая рассматривалась как жестокая и несоразмерная со специальными потребностями молодых людей, и замены ее более человечной, гибкой и неформальной системой, основанной на гражданском, а не уголовном праве.

Эта благородная идея в какой-то степени имела успех, когда она  начала осуществляться на практике в  течение последующих десятилетий. Были достигнуты многие из целей реформаторского  движения, и американское общество, очевидно, никогда полностью не узнает о судьбах тысяч нарушивших общественный порядок молодых людей, которых на протяжении многих лет удавалось незаметно и успешно возвращать в общество в качестве его производительных членов. С другой стороны, были и неудачи, в частности, в борьбе с ростом наиболее острых проявлений подросткового насилия в течение второй половины прошлого века, что привлекло к ней пристальное внимание со стороны средств массовой информации, общественности и политических деятелей.

Такое внимание к системе со стороны  общества побудило многие штаты к  тому, чтобы «умерить» перспективу, которую первоначально открывали подростковые суды - либо ограничивая доступ к подростковым судам, корректируя определение тех, кто подпадает под их процедуру, либо радикально изменяя сам подход, лежащий в основе этой системы.

Безусловно, сегодня типичная система  суда штата по делам несовершеннолетних делает больший упор на санкции (в  первую очередь заинтересована в  наказании, а не в реабилитации), чем раньше, поколение назад. Это особенно достойно сожаления, поскольку далеко идущие изменения в законе иногда вносились в ответ на конкретные судебные дела, которые привлекали широкое внимание средств массовой информации именно в силу их нетипичности.