Покушение на преступление

В уголовно-правовой литературе иногда говорится о покушении на нереальный или не существующий объект. Примером такому покушению можно привести следующую ситуацию. Убийца совершает несколько выстрелов потерпевшего, полагая, что это он и есть. Но в конечном итоге выясняется, что убийца производил выстрелы в муляж (куклу). Или, например, лицо похищает предметы, полагая, что они имеют особую ценность, но каковыми в действительности не являются.

Во всех приведенных случаях, как и во всех возможных, объект является всегда годным,   всегда  реальным   и присутствующим. Определение объекта преступления зависит от того, против каких именно охраняемых уголовным законом интересов направлены  действия  виновного.   В  первом  случае (стрельба в труп,   куклу, изображавшую конкретного человека) объектом преступления является жизнь человека, во втором (похищение предметов) — чужая собственность.

Дело заключается в том, что в результате фактической ошибки, допущенной виновным, вред объекту не причиняется. Такая ошибка охватывается не зависящими от лица обстоятельствами, которые прерывают покушение. В связи с этим покушение на негодный объект (оконченное или неоконченное) следует рассматривать как обычное покушение, и оно должно влечь ответственность на общих основаниях, установленных в уголовном законе для такого рода преступных действий (в случае с похищением предметов  виновный  будет  нести ответственность по ст. 164 "Хищение предметов, имеющих особую ценность").

При покушении с негодными средствами виновный для достижения своих общественно опасных целей применяет такие предметы, которые по своим объективным качествам и свойствам не могут привести к окончанию посягательства или желаемому преступному результату. Под средствами здесь понимаются не только собственно орудия и иные средства преступления, но и его методы и способы.   Негодные средства подразделяются, в свою очередь, на абсолютно непригодные и непригодные в данных условиях   (например,   попытка   убийства   лекарственным препаратом, который по ошибке представлял для виновного яд) . Покушение с негодными средствами, как правило, обладает общественной опасностью и влечет наказание, так как преступление не доводится до конца лишь в следствие ошибки виновного, т.е. по обстоятельствам не зависящим от него. Абсолютно непригодны средства, связанные с суеверием или полным невежеством (заговор, молитвы, "напущение порчи", "сглаза" и т.п.). Такие действия объективно не представляют общественной  опасности  для  охраняемого уголовным законом объекта и потому не влекут уголовной ответственности.

Таким образом, в зависимости от причин, по которым преступление не было доведено до конца, виды покушения можно объединить в три группы:

1. покушение в связи с ошибкой в фактических обстоятельствах (ошибка в объекте, средствах, способе действия);

2. невыполнение виновным  названных в законе действий;

3. не наступление указанных в законе общественно опасных последствий.

Уголовная ответственности за покушение на преступление определяется аналогично со случаем приготовления к преступлению.

Основанием покушения на преступление является наличие в действиях виновного состава неоконченного преступления. Следовательно, при решении вопроса об уголовной ответственности учитываются положения Особенной части со ссылками на ст. 30 УК РФ7.

2.2. Наказуемость за покушение  на преступление

Признанием юридической возможности покушения на данное деяние еще не разрешается вопрос о его наказуемости, так как понятно, что если при тех преступных деяниях, при коих покушение невозможно, не может быть и речи о наказуемости, то там, где покушение возможно, оно тем не менее может быть ненаказуемо; оно может быть уголовно безразличной, а не уголовно наказуемой неправдой. При этом сам вопрос о наказуемости покушения может быть рассматриваем или с точки зрения судьи, или с точки зрения законодателя. В первом отношении существенным представляется вопрос о том, достаточно ли запрещения под страхом наказания известного деяния в законе, чтобы судья, при возможности покушения на него, мог облагать таковое покушение наказанием. По нашему мнению, ответ на это должен быть отрицательный. Права и обязанности судьи относительно применения закона уголовного заключаются, выражаясь технически, в подведении факта под закон, т. е. в сравнении всей совокупности существенных признаков данного конкретного деяния с таковыми же признаками, установленными в законе, и только в таком случае судья может признать наличность преступного деяния, когда результатом сравнения окажется тождество фактических и законных признаков; отсутствие в данном деянии какого-либо из существенных условий состава устраняет возможность подведения его под уголовный закон; а такой неполный состав представляет именно покушение, так как если мы даже и согласимся, что со стороны субъективной, по степени энергии и определенности воли, покушение сходно с оконченным деянием, то во всяком случае они разнятся со стороны объективной.

Таким образом, признание деяния в законе наказуемым еще недостаточно для признания со стороны суда наказуемым и покушения на него, для этого необходимо специальное указание законодателя.

Сам запрет покушения может являться в тех же формах, как и воспрещение действий подготовительных,

Во-первых, в законе могут быть воспрещены какие-либо деяния, преступные сами по себе, но которые при известных условиях могут явиться и покушением на другое преступное деяние.

Во-вторых, закон может воспретить известное деяние только потому и только при том условии, чтобы оно заключало в себе начало осуществления преступного намерения; конечно, такое деяние, составляя по юридической своей природе покушение, будет тем не менее наказуемо как самостоятельное деяние, и притом безотносительно к тому, дана ли такая обрисовка законодателем сознательно, потому что он признавал вредным не покушение на данное деяние вообще, а покушение, выразившееся в определенном действии, или же она была только следствием несовершенства законодательной техники.

В-третьих, закон воспрещает покушение как таковое. Собственно, эти случаи и относятся к данному вопросу. Но и относительно их постановки в кодексах мы встречаем несколько оттенков: или а) законодатель объявляет покушение наказуемым при всех преступных деяниях, при коих оно возможно, давая по этому предмету одно общее правило; или б) он объявляет покушение наказуемым только при известных более или менее обширных группах деяний; или в) он объявляет покушение в принципе ненаказуемым и только в виде исключения признает его наказуемость при отдельных деяниях.

Другой вопрос: почему и когда покушение может быть признано законодателем заслуживающим наказания?8 Мы полагаем , что ответ в этом отношении может быть один: по тем же соображениям, в силу коих законодатель признает вообще наказуемыми деяния, вредящие правоохраненным интересам или грозящие им опасностью. Создание какого-либо самостоятельного основания наказуемости покушения указывало бы только на неполноту, а потому и на неверность основного принципа.

Но признание тождественности основ наказуемости оконченного деяния и покушения вовсе не влечет за собой признания таковой тождественности по отношению к отдельным преступным деяниям, хотя в доктрине оба эти положения нередко смешиваются. Конечно, если мы будем видеть сущность преступного деяния исключительно в условиях преступности воли, в противоречии ее с требованиями абсолюта, с законами нравственности, религии, или в ее упорстве, неподчинении угрозе уголовного закона, то мы должны будем признать одинаковые основания наказуемости как для лица, стремящегося достигнуть преступной цели, так и для лица, достигнувшего таковой; но вопрос совершенно изменится, как скоро мы перейдем, к объективным основаниям наказуемости и будем помнить, что закон карает не преступную волю, а преступное деяние. В тех случаях, когда оконченное деяние грозит вредом, покушение заключает в себе только опасность; мало того, сама опасность покушения зависит главным образом не от свойств того действия, которое было учинено виновным, а от проявленной им злой воли.

Покушение на преступление более опасная стадия преступной деятельности, однако это не совершение оконченного преступления.  Поэтому срок и размер наказания за покушение на преступление закон ограничил тремя четвертями максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части Уголовного Кодекса за оконченное преступление. Между тем при назначении наказания за покушение на преступление суд должен выяснить все обстоятельства, способствующие его совершению, учесть все конкретные, а также смягчающие обстоятельства по делу. Подробней это написано в Постановлении Пленума Верховного Суда “О практике назначения судами уголовного наказания”9 В соответствии со статьей 6 УК РФ назначенное подсудимому наказание должно соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. С учетом характера и степени общественной опасности преступления и данных о личности суду надлежит обсуждать вопрос о назначении предусмотренного законом более строгого наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой, преступным сообществом (преступной организацией), тяжких и особо тяжких преступлений, при рецидиве, если эти обстоятельства не являются квалифицирующим признаком преступления и не установлено обстоятельств, которые по закону влекут смягчение наказания.Этим вполне объясняется, почему в современных законодательствах покушение наказывается далеко не при всех тех деяниях, где оно юридически возможно.

2.3. Отличие покушения  от приготовления

Вопрос отграничения приготовления от покушения всегда вызывал дискуссии. Высказывались различные точки зрения, что свидетельствовало о недостаточной теоретической разработанности темы, но все сходились во мнении о необходимости отграничения приготовительных действий от покушения. Всеобщим было мнение, что приготовление и покушение являются уголовно-наказуемыми деяниями, которые характеризуются только им присущими признаками. Теория уголовного права 1950-1980 гг. рассматривала приготовление, как создание определенных условий для осуществления преступления, а покушение – это начавшееся причинение ущерба. Спор вызывал вопрос о включении приготовительных действий в объективную сторону оконченного преступления, что, на наш взгляд, являлось заблуждением.

Дальнейшее развитие теории уголовного права подтвердило правильность позиции тех авторов, которые считали, что приготовительные действия не входят в объективную сторону оконченного преступления.

 Эти теоретические  разработки нашли свое практическое  воплощение в УК РСФСР 1960 года. В соответствии со ст. 15 УК РСФСР, приготовлением к преступлению  признавалось «приискание или  приспособление средств или орудий или иное умышленное создание условий для совершения преступления», а покушением на преступление - «умышленное действие, непосредственно направленное на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по причинам, не зависящим от воли виновного».

 Отличие приготовления  от покушения заключалось в  том, что приготовление рассматривалось, как создание условий для совершения  преступления, покушение - как начало  исполнения оконченного преступления. Законодатель не указал в норме  о приготовлении на прерванность  преступных действий по не  зависящим обстоятельствам, тогда  как законодательное определение  покушения это содержало; общественная  опасность при приготовлении  признавалась меньшей, чем при  покушении. В юридической литературе  также утверждалось, что приготовление  переходит в стадию покушения  на преступление или оконченного  преступления. Дальнейшие теоретические  разработки были продолжены уже  в наши дни.

 УК РФ 1996 года в ч. 1 ст. 30 рассматривает приготовление  к преступлению как приискание, изготовление или приспособление  лицом средств или орудий совершения  преступления, приискание соучастников  преступления, сговор на совершение  преступления либо иное умышленное  создание условий для совершения  преступления, если при этом преступление  не было доведено до конца  по не зависящим от этого  лица обстоятельствам.

 Покушением на преступление  признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно  направленные на совершение преступления, если при этом преступление  не было доведено до конца  по не зависящим от этого  лица обстоятельствам (ч. 3 ст. 30 УК)10.

 Дж. Флетчер считает, что  между приготовлением и покушением  не существует четкой грани. Для  разграничения данных видов неоконченных  преступлений, как полагает А.В. Наумов, «необходимо установить, является  ли совершенное деяние частью  объективной стороны готовящегося  или совершаемого преступления»11. Не случайно в теории уголовного права в целом нет сторонников субъективного разграничения приготовления и покушения, в основном, авторы исходят из характера выполняемых при приготовлении и покушении действий12.

 А.И. Ситникова указывает, что разграничительными критериями  следует считать признаки объективной  и субъективной стороны данных  видов неоконченных преступлений. Однако, она не раскрывает своей  позиции. Проведенный далее анализ  отличий покушения и приготовления  позволит нам не согласиться  с данной точкой зрения.

 С.В. Бородин в своей  монографии отмечал, что разграничение  должно проводиться по объективной  стороне преступного посягательства, с чем мы полностью согласны.

Согласно ст. 14 УК РФ13, преступлением признается общественно опасное деяние. Рассмотрим, какова же общественная опасность приготовления к преступлению и покушения на преступление. Есть ли здесь отличия, и в чем они заключаются, если присутствуют. Общественная опасность приготовления к преступлению заключается в поставлении объекта в возможность причинения ему вреда; чем ближе стоит субъект к выполнению задуманного, тем выше общественная опасность приготовительных действий. Общественная опасность при покушении, на наш взгляд, значительно выше, чем при приготовлении. Это обусловлено тем, что при покушении происходит непосредственное посягательство на объект, но желаемый результат не достигается. М.В. Гринь справедливо отмечает, что «в отличие от приготовления к преступлению при покушении субъект оказывает непосредственное воздействие на объект совершаемого преступления»14.

При этом возникает реальная вероятность причинения ущерба, определенные действия субъект в отношении объекта уже совершил, но результат, к которому он стремился, не был достигнут, что и можно выделить в качестве отличия покушения от приготовления, т.к. при приготовлении непосредственного посягательства на объект не происходит. Определенный ущерб при покушении уже нанесен, тогда как при приготовлении создаются лишь условия для его возникновения.