Трансплантация органов

     Все рассматриваемые обстоятельства могут  вменяться как отягчающие при  условии осознания их виновным.

     Очевидно, что не всякая, а только существенная зависимость способна обусловить совершение виновным преступления, затруднить принятие виновным правильного решения.

     2.4 Отграничение принуждения  к изъятию органов  или тканей человека  для трансплантации  от сходных составов

     Противозаконное изъятие органов или тканей человека предусмотрено российским уголовным законодательством в виде квалифицирующих признаков составов убийства (п. «м» ч. 2 ст. 105), причинения тяжкого вреда здоровью человека (п. «ж» ч. 2 ст. 111) и торговли несовершеннолетними (п. «ж» ч. 2 ст. 152).

     В первую очередь преступление, совершенное  ст. 120 УК РФ необходимо отграничивать  от под. м ч. 2 ст. 105 УК РФ: «убийство  с целью использования органов или тканей потерпевшего».

     Квалифицирующий признак «убийство с целью использования органов или тканей потерпевшего» впервые предусмотрен в уголовном законодательстве. Это вызвано реалиями современной жизни. Впервые на территории России появились коммерческие организации, занимающиеся приобретением и сбытом человеческих органов и тканей. Источниками их приобретения могут быть неправомерные действия, в том числе и убийства. Если умышленное лишение жизни человека совершается с целью использования его органов или тканей, то оно квалифицируется по п. « м» ч. 2 ст. 105 УК.

     При убийстве, предусмотренном п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, органы или ткани используются в основном для трансплантации и таким образом выступают в качестве предмета различных сделок, например купли-продажи. В соответствии с Законом РФ от 22 июля 1993 года «Об охране здоровья граждан» органы и ткани человека не могут быть предметом купли-продажи и коммерческих сделок. В виде исключения законодательство допускает изъятие органов и тканей человека для трансплантации при соблюдении условий, предусмотренных Законом РФ от 22 декабря 1992 года «О трансплантации органов и (или) тканей человека». К таким условиям, в частности, относится наличие согласия как донора, так и реципиента, и если здоровью донора по заключению консилиума врачей-специалистов не будет причинен значительный вред.

     Для квалификации по пункту «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ не имеет значения, удалось  ли в дальнейшем виновному использовать органы или ткани потерпевшего. Важно, чтобы смерть была причинена именно с этой целью. Убийство совершается в основном в условиях, близких к стационарным, так как только в этом случае изъятые органы пригодны для дальнейшего функционирования и трансплантации, поэтому данное преступление осуществляется, как правило, с участием медицинского работника и возможно как путем действия, так и бездействия. С учетом специфики такого убийства его совершение путем бездействия представляется более характерным и выполняется путем неоказания сдерживающего воздействия на вредоносные факторы - патологические, физиологические (биологические) процессы в организме больного, неприменение активных мер для сохранения жизни человека. Таким образом, существенное значение приобретает выяснение обстоятельств, характеризующих возможность медицинских работников предотвратить смерть потерпевшего, и причинение смерти путем бездействия в ситуации, когда врач преднамеренно, с целью умерщвления, не оказывает больному необходимой помощи, не применяет должных методов лечения, которые могли бы предотвратить смерть.

     С субъективной стороны убийство, предусмотренное  п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, предполагает прямой умысел и специальную цель - использование органов и тканей потерпевшего. Не совершение необходимых в конкретных условиях действий, направленных на спасение жизни больного, можно рассматривать как неоказание помощи больному без уважительных причин лицом, обязанным ее оказывать в соответствии с законом или специальными правилами, повлекшее по неосторожности смерть больного (ч. 2 ст. 124 УК РФ). Но в этом случае наличествует иная форма вины - прямой умысел медицинского работника по отношению к неоказанию помощи и легкомыслие по отношению к последствиям. Психическое отношение врача к своему поведению и его результату в качестве сознательного компонента включает возможность предвидеть причинение смерти своим бездействием, а в качестве волевого компонента - расчет без достаточных к тому оснований на предотвращение этого последствия. Если врач или иной медицинский работник сознает, что посягает на жизнь пациента, предвидит, что его бездействие неизбежно приведет к наступлению смерти больного или иного потерпевшего, и желает ее наступления в целях последующего изъятия биоматериалов из трупа, содеянное влечет ответственность по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ¹³.

     Также необходимо отграничивать состав ст. 120 УК РФ от причинения тяжкого вреда здоровью в целях использования органа или тканей потерпевшего (п. «ж» ч. 2 ст. 111 УК РФ).

     Особенность умышленного причинения тяжкого  вреда здоровью в целях использования органов или тканей (п. «ж» ч. 2 ст. 111 УК) заключается в том, что вопреки воле потерпевшего его превращают в донора, причиняют тяжкий вред здоровью, чтобы в бессознательном состоянии изъять тот или иной внутренний орган (ткань) или путем проведения принудительной медицинской операции изымают какой-либо внутренний орган. Оконченным данное преступление является независимо от того, удалось ли виновному фактически изъять или использовать орган или ткань потерпевшего.

     Правоприменительная практика зарубежных государств показывает, что мотивы убийств, совершаемых  в целях использования органов или тканей человека для трансплантации, носят преимущественно корыстный характер. При корыстных побуждениях преступление дополнительно квалифицируется как убийство по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Однако рассматриваемое преступление может быть совершено в целях использования органов и тканей потерпевшего не только для трансплантации. Возможны и иные цели: каннибализм, половой фетишизм, использование человеческих органов и тканей в промышленных целях, для изготовления консервированной продукции, продажи тканей под видом мяса животных, для кормления животных и т.п., то есть характер использования органов и тканей значения не имеет.

     В правовой литературе высказывается, что  название и содержание статьи 120 УК РФ должно касаться не только трансплантации¹⁴. Принуждение к изъятию органов или тканей человека может преследовать и другие цели, например проведение экспериментов или использование эмбриональных тканей (материалов) для изготовления лекарственных препаратов (так называемые стволовые клетки) и т.д. Поэтому уголовно-правовая охрана прав и свобод человека стала бы эффективнее, если в данную норму включить соответствующие изменения и дополнения.

     Таким образом, в данной главе работы рассмотрен уголовно-правовой состав и квалифицирующие  признаки преступления в сфере ответственности за трансплантацию органов.

уголовный ответственность трансплантация преступление

      3. Современные  проблемы ответственности  за трансплантацию  органов

     Проблемы  трансплантологии всегда были актуальны: количество людей, нуждающихся в  пересадке органов, непрерывно возрастает, дефицит донорских органов не восполняется. «Развитие медицины направлено на то, чтобы новые ее достижения стали обычным методом ее лечения, широко применяемым на практике»¹⁵.

     Помогая выживанию человека, трансплантология должна пресекать любое неконтролируемое применение достижений медицинской науки, а для этого требуется соблюдение определенных правовых условий: - детального правового регулирования условий и порядка изъятия органов и (или) тканей в лечебных целях; - охраны жизни и здоровья реципиентов (лиц, в организм которых осуществляется пересадка биоматериалов) и живых доноров (лиц, из организма которых изымаются анатомические сегменты для трансплантации).

     Основная  и главная проблема на сегодняшний  день – это подход к юридической регламентации прижизненного согласия или несогласия на изъятие органов и тканей человека после его смерти для их последующей трансплантации. Согласно ст. 8 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» изъятие органов и (или) тканей у трупа не допускается, если учреждение здравоохранения на момент изъятия поставлено в известность о том, что при жизни данное лицо либо его близкие родственники или законный представитель заявили о своем несогласии на изъятие его органов и (или) тканей после смерти для трансплантации реципиенту. Иными словами, у представителей учреждения здравоохранения есть преимущественное право на решение вопроса об изъятии трансплантата у мертвого донора, если отсутствует заявление о несогласии на трансплантацию. В соответствии с Конвенцией о правах человека и биомедицине от 4 апреля 1997 года, согласно которой любое «медицинское вмешательство может осуществляться лишь после того, как соответствующее лицо даст на это свое добровольное информированное согласие»¹⁶.

     Разница в определении юридических моделей изъятия органов и тканей у трупа с целью трансплантации заключается в необходимости прижизненного выражения человеком своей воли по поводу трансплантации своих органов после смерти другому человеку. Итак, первая юридическая модель изъятия органов и (или) тканей человека с целью трансплантации - прямое, информированное, фиксированное согласие. Она означает, что без юридически оформленного согласия каждого человека на использование его органов и тканей врач не имеет права производить их изъятие. В этом случае возможный донор «завещает» свои органы. Такая модель действует в США, Англии, Испании. В Испании, в частности, на водительских правах делается отметка, что «против трансплантации органов не возражаю».

     Вторая  юридическая модель принята во Франции, Бельгии, Австрии, России. Эта модель называется презумпцией согласия или концепцией не испрошенного согласия, которая носит предположительный характер. Подразумевается, что донор, не выразивший свое несогласие на изъятие органов, согласен на подобную операцию. Изъятие органов и тканей у трупа не допускается, если при жизни потенциальный донор либо его близкие родственники заявили о своем несогласии на изъятие после смерти органов для трансплантации. Это означает, что любой из физически здоровых и нестарых россиян в случае тяжелой травмы, несовместимой с жизнью, может стать донором органов. Принимается во внимание лишь явно выраженное при жизни нежелание на трансплантацию органов и тканей¹⁷.

     И у первой, и у второй модели есть свои достоинства и недостатки. Что является достоинством одной модели изъятия органов и тканей человека, то является недостатком у другой. Однако ни одна страна в мире еще не сумела полностью решить вопрос дефицита донорских органов. По мнению директора НИИ трансплантологии и искусственных органов Минздрава России В. Шумакова, «принятие модели «прямого согласия» в современных условиях может поставить под угрозу практику пересадки органов¹⁸.

     Презумпция  согласия на изъятие органов и  тканей предполагает, что все граждане уже дали согласие на изъятие своих органов в случае преждевременной смерти, но в данной ситуации принципиально предположить и несогласие. Это весьма возможно, поскольку процедура оформления несогласия на трансплантацию четким образом не регламентирована. В силу этого весьма проблематично выглядит суждение о том, что данный принцип является единственно верным для развитого общества. Таким образом, без добровольного прижизненного согласия донора идея Продлению жизни человека служит осознанная, а не предполагаемая воля другого человека спасти другую жизнь. Но с другой стороны, трудно представить себе ситуацию, в которой умирающий больной дает письменное согласие на изъятие у него того или иного органа для целей трансплантации.

     Несовершенство  законов в области трансплантологии сказывается на ее развитии. Так, существует правовая коллизия между ст. 8 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» № 4180-1 от 22 декабря 1992 года, определяющей презумпцию согласия на изъятие органов и (или) тканей, и ст. 5 Федерального закона «О погребении и похоронном деле» № 8-ФЗ от 12 января 1996 года¹⁹, которая в свою очередь устанавливает порядок волеизъявления лица о согласии или несогласии на изъятие органов и (или) тканей из его тела и гарантирует погребение умершего с учетом волеизъявления, выраженного лицом при жизни, и пожелания родственников.

     Данный  правовой пробел по-разному пытаются разрешить не только юристы, но и  политики, определив тем самым  политику государства в этой сфере. С законодательной инициативой ввести в России презумпцию прямого согласия на изъятие органов выступал член фракции «Родина» А. Чуев. Однако данный законопроект 30 марта 2005 года был отклонен Государственной Думой РФ. Поправками предлагалось установить, что «изъятие органов и тканей у трупа допускается только в соответствии с волеизъявлением лица о согласии на их изъятие после его смерти, выраженное в устной форме в присутствии свидетелей или в письменной форме». В случае отсутствия такого волеизъявления право на разрешение изъятия органов для дальнейшей их трансплантации предлагалось предоставить «близким и иным родственникам умершего либо его законному представителю»²⁰.

     На  наш взгляд, ничего нового в Закон  РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» № 4180-1 от 22 декабря 1992 года вносить не нужно. Чтобы разрешить правовую коллизию, достаточно исключить из ст. 5 Федерального закона «О погребении и похоронном деле» № 8-ФЗ от 12 января 1996 года пункт о согласии или несогласии на изъятие органов и (или) тканей из тела после смерти. Однако следует законодательно продумать процедуру подачи заявления о несогласии на посмертное изъятие органов. С одной стороны, создавая банк данных о лицах, отказавшихся стать донорами, необходимо думать о его материальном и организационном обеспечении. Не обязательно оформлять донорские карточки, гражданину достаточно сделать отметку о согласии на изъятие органов в личных документах. Другое дело, что документов может не оказаться при наступлении несчастного случая.

     Проблемой квалификации на сегодняшний день выступает установление состава преступлений в действиях членов специально созданных для незаконной трансплантации органов преступных организаций.

     В связи с этим нельзя не сказать  о новой серьезной проблеме, появившейся  в последнее десятилетие, - о «черном рынке» человеческих органов. В мире организованной преступности появилась новая «специализация». Незаконные транспортировка и пересадка органов контролируются так называемой органной мафией. Нужно сказать, что эта категория преступного сообщества совсем не похожа на организованную преступность в обычном смысле этого слова. В состав группы, как правило, входят высококлассные специалисты - медики, фармацевты, финансисты и даже юристы. У каждого члена группы свои строго определенные функции, и каждый получает относительно высокую оплату, оплату за молчание. «Крестными отцами» такого сообщества являются, как правило, лица, напрямую не имеющие контактов ни с пациентами, ни с криминальным миром. Они лишь контролируют финансовые потоки и завершающую стадию незаконной операции, решая все стратегические вопросы. Главным оперативным менеджментом этого механизма является «каста посредников», которые и поддерживают прямой контакт с криминальным миром. Как правило, информация об услугах по пересадке органов помещается в Интернете или в объявлениях типа «classifieds». Потенциальный пациент, позвонив по указанным в подобных объявлениях телефонам, попадает на «крючок» международных преступников. Операция может проводиться не только в официальном медицинском учреждении, в котором, как правило, и находится «крестный отец» сообщества, но и в полулегальной клинике. В связи с этим важно сказать о другом. Необходимо отграничивать законные операции по трансплантации органов от вышеназванных уголовно наказуемых деяний. Зачастую это сделать бывает трудно, особенно когда следователь, производящий предварительное расследование, не имеет достаточной подготовки в данной области. Могут возникнуть ситуации, когда криминальная цепь прерывается на стадии проведения самой операции, когда медицинское учреждение не имеет четкой информации о путях и способе доставки донора или реципиента либо соответствующего органа²¹.