Вменяемость и невменяемость

В кассационной жалобе потерпевший  Б. просил постановление судьи отменить, заявив, что Кривошеева не является психически больным человеком и  убийство дочери совершила сознательно. По результатам психолого-психиатрической  экспертизы не установлено конкретное заболевание, позволяющее судить о  вменяемости Кривошеевой, поэтому  необходимо назначить повторную  психолого-психиатрическую экспертизу.

Судебная коллегия по уголовным  делам Верховного Суда Российской Федерации  оставила постановление судьи без  изменения по следующим основаниям.

Суд тщательно исследовал вопрос о психическом состоянии  Кривошеевой.

Согласно выводам комплексной  психолого-психиатрической экспертизы, сделанным на основе стационарного  обследования Кривошеевой в Государственном  научном центре социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, она страдает органическим расстройством личности смешанного типа, степень выраженности которого лишала ее способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

Из указанного состояния  Кривошеева не вышла до окончания  ее обследования, в связи с чем не может и в настоящее время осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Она признана нуждающейся в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа.

Экспертиза проведена  комиссией высококвалифицированных  специалистов, все выводы экспертов  мотивированы. Оснований сомневаться  в компетентности экспертов и  объективности выводов суд не имел.

Принимая во внимание заключение экспертов о том, что Кривошеева не осознавала фактический характер и общественную опасность своих  действий и не могла руководить ими  в момент совершения запрещенного уголовным  законом деяния в силу имеющегося у нее органического расстройства личности, суд обоснованно признал  ее невменяемой и освободил от уголовной ответственности.

По смыслу ст. 21 УК РФ любое  болезненное состояние психики, в силу которого лицо не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, исключает уголовную ответственность  такого лица.[6]

Значит, согласно разъяснениям Верховного Суда РФ, «любое болезненное  состояние психики, в силу которого лицо не могло осознавать фактический  характер и общественную опасность  своих действий либо руководить ими, исключает уголовную ответственность  такого лица.

Невменяемый не может нести  уголовную ответственность за свои объективно опасные для общества поступки прежде всего потому, что в них не участвовали его сознание и (или) воля. Общественно опасные деяния психически больных обусловлены их болезненным состоянием. Какой бы тяжелый вред обществу они ни причинили, у общества нет оснований для вменения этого вреда им в вину. Применение наказания к невменяемым было бы несправедливым и нецелесообразным еще и потому, что по отношению к ним недостижимы цели уголовного наказания – исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений.

К лицам, совершившим общественно  опасные деяния в состоянии невменяемости, по назначению суда могут быть применены  принудительные меры медицинского характера  в случаях, когда психические  расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного  вреда либо с опасностью для себя или других лиц. Это особые меры, которые не являются наказанием, а  имеют целью излечение указанных  лиц или улучшение их психического состояния, а также предупреждение совершения ими новых деяний, предусмотренных  статьями Особенной части УК РФ. Виды принудительных мер медицинского характера, а также основания  и порядок их применения регулируются уголовно-исполнительным законодательством.

Невменяемость обосновывается болезненным состоянием психики  «во время совершения общественно  опасного деяния» (ст. 2 УК РФ) – поэтому  неправильным является употребление термина  «невменяемый» к лицу, у которого после совершения преступления наступило  психическое расстройство.[7] Если состояние психики такого лица делает невозможным назначение или исполнение наказания, то к нему тоже могут быть применены принудительные меры медицинского характера, но на другом основании (п. «б» ч. 1 ст. 97 УК РФ).

Итак, вопрос невменяемости  в уголовном праве разрешен достаточно четко: в статье 21 УК РФ установлено, что не подлежит уголовной ответственности  лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический  характер и общественную опасность  своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного  болезненного состояния психики.

3. Критерии невменяемости

В соответствии со ст. 21 УК РФ состояние невменяемости определяется двумя критериями. Одним из них  является наличие у лица болезненного состояния психики. Этот критерий принято  называть медицинским (или биологическим).[8] Второй критерий означает отсутствие у лица возможности сознавать значение своих действий или руководить ими. Этот критерий называется психологическим (или юридическим). Для признания лица невменяемым необходимо установить оба критерия. Не всякий страдающий психическим расстройством является невменяемым. Расстройство психической деятельности может быть различным по своей тяжести. Лишь когда оно достигло такой степени, что человек вследствие этого не осознает значения своих действий или не может руководить ими, только тогда можно считать его невменяемым.

В русском законодательстве уже в 1845 г. в Уложении о наказаниях было закреплено понятие невменяемости, содержавшее оба критерия, хотя и  в несовершенной форме. Это выгодно отличало наше законодательство от зарубежного. Кодекс Наполеона (1810 г.), действовавший в то время, связывал невменяемость только с одним признаком – «безумием». Уголовное уложение 1903 г. содержало почти современную норму: «Не вменяется в вину преступное деяние, учиненное лицом, которое, во время его учинения, не могло понимать свойства и значение совершенного или руководить своими поступками вследствие болезненного расстройства душевной деятельности, или бессознательного состояния, или же умственного неразвития, происшедшего от телесного недостатка или болезни».

Уголовное законодательство послеоктябрьского периода вплоть до РСФСР 1960 г. шло по пути редакционного  уточнения этой формулы. В действующем  УК РФ прежняя норма о невменяемости, как прошедшая испытания практикой  и признанная наукой, подверглась  лишь незначительным изменениям.

Во всех случаях, когда  у суда или органа следствия возникает  сомнение относительно вменяемости, обязательно  проводится судебно-психиатрическая  экспертиза. На основании заключения экспертизы окончательное решение  о признании человека вменяемым или невменяемым выносит суд. Порядок проведения судебно-психиатрической экспертизы регулируется уголовно-процессуальным законодательством.[9]

Медицинский критерий невменяемости  в ст. 21 УК РФ представляет собой  обобщенный перечень психических расстройств, включающих четыре их вида: 1) хроническое  психическое расстройство; 2) временное  психическое расстройство; 3) слабоумие; 4) иное болезненное состояние психики.

Этими категориями охватываются все известные науке болезненные  расстройства психики. Из содержания медицинского критерия следует, что неболезненные расстройства психической деятельности не должны исключать вменяемость. Примером временного неболезненного изменения психики может служить состояние аффекта (сильного душевного волнения). Сильная, бурно развивающаяся эмоция гнева, ярости, страха может явиться внутренней побудительной силой преступления. У человека в таком состоянии сужено сознание и ограничены возможности руководить своими действиями. Однако физиологический аффект не является болезненным расстройством психики, поэтому не служит критерием невменяемости. Совершение преступления в состоянии аффекта учитывается лишь как признак привилегированных составов убийства и причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. 107, 113 УК РФ).

Для наличия медицинского критерия достаточно одного из упомянутых видов психических расстройств.

Понятием хронического психического расстройства охватывается группа заболеваний, носящих длительный характер, трудно поддающихся излечению, протекающих  непрерывно или приступообразно, имеющих  тенденцию к прогрессированию. К  ним относятся, например, шизофрения, эпилепсия, прогрессивный паралич, маниакально-депрессивный психоз, предстарческие и старческие психозы, некоторые  органические заболевания центральной  нервной системы и другие психические  болезни. В судебно-психиатрической  практике хронические психические  расстройства наиболее часто выступают  в качестве медицинского критерия невменяемости. Это касается в первую очередь  шизофрении.

К временному расстройству психики относятся психические  заболевания, которые быстро развиваются, длятся непродолжительное время  и заканчиваются полным выздоровлением. Это острые психозы при общих инфекционных заболеваниях (например, при тифе), реактивное состояние (временные расстройства психической деятельности под влиянием тяжелых душевных потрясений) и так называемые исключительные состояния, вызывающие помрачение сознания на короткий срок (патологическое опьянение, сумеречное состояние сознания, патологические просо-ночные состояния, патологический аффект и др.).

Временные расстройства психики  в судебно-психиатрической практике встречаются реже, чем хронические. Особенно редко приходится сталкиваться с исключительными состояниями. Из их числа только патологическое опьянение заслуживает более  подробной характеристики в связи  с уголовно-правовой оценкой алкогольного опьянения вообще.[10]

Слабоумие – болезненное  состояние психики, которое характеризуется  неполноценностью умственной деятельности.

Самостоятельное судебно-психиатрическое  значение имеет врожденное слабоумие (олигофрения). По степени поражения  умственной деятельности различаются  три формы олигофрении: легкая (дебильность), средняя (имбецильность) и тяжелая (идиотия). Приобретенное слабоумие (деменция), которое характеризуется снижением или полным распадом прежде нормальной мыслительной деятельности, оценивается обычно в связи с вызвавшим его основным психическим заболеванием.

Иное болезненное состояние  психики – это такое расстройство психической деятельности болезненного характера, которое не подпадает  под признаки названных трех категорий. Сюда могут быть отнесены наиболее тяжелые формы психопатии, аномалии психики у глухонемых, последствия  черепно-мозговой травмы (травматическая энцефалопатия) и др.

Отнесение психического расстройства к той или иной категории из числа названных не имеет самостоятельного значения для вывода о невменяемости субъекта. Соответствующий вывод может быть сделан только при условии, что данное болезненное изменение психики привело к невозможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими. Поскольку этот вывод имеет юридическое значение, последний критерий и называют юридическим.

Кроме того, суд должен проверить  и оценить обоснованность экспертного  заключения.

Так, принимая решение об освобождении О. от уголовной ответственности  и о применении к нему принудительных мер медицинского характера, суд  сослался на приведенное выше заключение экспертов-психиатров от 21 апреля 2003 года № 140, согласно которому у О. обнаружено паранойяльное развитие личности (хроническое бредовое расстройство по МБК-10). Об этом, как отражено в заключении, свидетельствуют данные анамнеза о появлении у него в 1996 году в условиях психотравмирующей ситуации сверхценных образований, которые в последующем трансформировались в стойкий паранойяльный синдром и систематизацию болезненных идей с вовлечением широкого круга должностных лиц, присоединились аффективные расстройства, нарастала аффективная охваченность вплоть до тревоги за свою жизнь, сформировалось сутяжное поведение с борьбой за свои права и восстановление справедливости. Кроме того, в результате освидетельствования у О. выявлен стойкий паранойяльный синдром, аффективно заряженный, паралогичность мышления, некритичность к своему состоянию и ситуации. Указанные болезненные расстройства лишали и лишают О. в инкриминируемый период возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. По психическому состоянию в соответствии со ст. 97, ч. 1, п. »а», и ст. 99, ч. 1, п. »в», УК РФ О. рекомендовано принудительное лечение в психиатрическим стационаре специализированного типа.

В соответствии с п. 6 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 года «О судебной практике по применению, изменению и отмене принудительных мер медицинского характера», решение вопроса о невменяемости, применении принудительных мер медицинского характера и определении типа больницы относится к компетенции судов. Поэтому заключение экспертов-психиатров подлежало тщательной оценке в совокупности со всеми материалами дела.

Однако заключению экспертов  суд не дал должной правовой оценки, в том числе в совокупности с другими доказательствами по делу, а вывод суда о его научной  обоснованности вызывает сомнение по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, в них отсутствуют медицинские  и другие документы, которые могли  бы объективно подтвердить данные анамнеза, выдвинутого экспертами-психиатрами, а все сводится к показаниям О. и потерпевшего С. о характере  поведения и состоянии здоровья О.

В частности, в деле отсутствует  медицинские документы, отражающие физическое развитие и состояние  здоровья О. в детском возрасте, подтверждающие факт получения им черепно-мозговой травмы, а также отравления в 13 –  летнем возрасте угарным газом. Органами следствия и судом не истребовалась подлинная история болезни, подтверждающая стационарное лечение О. в психиатрическом отделении госпиталя города Самары в 1986 году. Отсутствует объективная информация, характеризующая состояние здоровья О. в период прохождения военной службы с момента поступления в военное училище: заключение медицинской призывной комиссии, его медицинская книжка в училище, а также медицинские документы за период и после военной службы офицером. Отсутствуют рапорта и жалобы О. в период прохождения военной службы, а также его заявления в ГОВД города Межгорья по поводу анонимных звонков и конфликтов с гражданином С., обращение в комиссию по делам несовершеннолетних на действия жены, препятствовавшей его общению с детьми, и другие материалы, характеризующие О. в различные периоды жизни.

Отсутствие в материалах дела указанных документов не представляет возможным с полной достоверностью оценить состояние психического здоровья О. в инкриминируемый ему  период, выяснить причину возникновения  болезненного состояния, определить нозологическую принадлежность его психических  расстройств и соответственно оценить  осознанность его действий. Указанный  в акте стационарной судебно-психиатрической  экспертизы бредовой синдром, наличие  обманов восприятия и других психотических расстройств у О. недостаточно полно и четко описан, а мотивировочная часть заключения недостаточно клинически обоснована и научно аргументирована.