Конституционные основы регионального управления

Центральные органы власти, порядок их формирования и организация деятельности находятся в ведении Федерации. По Конституции главой государства является Президент, который избирается гражданами на четыре года посредством всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании.

Законодательным (и представительным) органом российского государства является Федеральное Собрание. Верхняя палата парламента — Совет Федерации — формируется. Туда входят по два представителя от каждого субъекта Федерации: по одному от представительного и исполнительного органа государственной власти. Нижняя палата парламента — Государственная Дума (450 депутатов) — избирается гражданами сроком на четыре года.

Исполнительным органом Российской Федерации является Правительство. Председатель Правительства назначается Президентом с согласия Государственной Думы. Председатель Правительства предлагает Президенту кандидатуры на должности своих заместителей и федеральных министров.

В систему органов судебной власти России входят Конституционный, Верховный и Высший Арбитражный суды. Судьи назначаются Советом Федерации по представлению Президента.

Региональные органы власти устанавливаются субъектами Федерации самостоятельно. Она также разделяется на законодательную, исполнительную и судебную ветви.

Общим для всех субъектов Российской Федерации является то, что их законодательные органы государственной власти состоят из депутатов, избираемых населением на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании на срок не более четырех лет.

Что касается исполнительных органов власти, то ситуация здесь сложная. В республиках отчетливо проявилась тенденция к становлению института президентства. Пока еще нет единообразного варианта решения данной проблемы, но налицо стремление к тому, чтобы президент возглавлял исполнительную власть.

В краях, областях и автономных образованиях главы исполнительной власти также избираются гражданами либо законодательным собранием (думой). Некоторые субъекты Федерации наряду с губернаторами, главами администрации в структуру исполнительной власти включили еще и пост председателя правительства.

3. Местное самоуправление 

Статья 12 Конституции Российской Федерации

В Российской Федерации признается и гарантируется местное самоуправление. Местное самоуправление в пределах своих полномочий самостоятельно. Органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти.

Особое место в механизме управления страной занимает местное самоуправление. Оно начинается там, где заканчивается функционирование органов государственной власти.

Органы местного самоуправления отделены от государственной власти. Отсюда разнообразие способов формирования исполнительных и представительных органов местного самоуправления.

В соответствии с действующим законодательством главы местных администраций получили статус глав местного самоуправления (как правило, они избираются гражданами городских или сельских поселений).

Представительные органы местного самоуправления (дума, собрание представителей, местный совет и т.п.) избираются, как правило, на основе мажоритарной системы по одномандатным округам.

В малочисленных населенных пунктах (до 5 тыс. чел.) осуществление местного самоуправления возможно без образования представительного органа власти, а посредством собраний, сходов и выборным главой местного самоуправления, который периодически отчитывается перед населением.

Местное самоуправление осуществляется населением. В этих целях население использует как институты непосредственной демократии — местные референдумы и выборы, так и представительные органы, должностных лиц и т. д. Здесь не может быть какого-либо шаблона, поскольку местные сообщества отличаются друг от друга размерами территории, количеством населения, характером поселений (городских или сельских) и т. п. Но любые органы местного самоуправления обособлены от органов государственной власти и не входят в их систему. Общий принцип таков: местное самоуправление в пределах своих полномочий самостоятельно.

Этот принцип, однако, не означает, что местное самоуправление оторвано от государства и противостоит ему. Такой подход противоречил бы в первую очередь интересам самого местного самоуправления, которое немыслимо без государственной поддержки, государственных гарантий. Прежде всего:

1. Вся  деятельность местного самоуправления  развивается на основе и в  соответствии с законами, действующими  на территории государства. Это  означает, что все государственные  органы, должностные лица, предприятия  и учреждения, граждане и их объединения обязаны соблюдать права местного самоуправления.

2. Более  того, государство своими актами  может наделять местное самоуправление  дополнительными полномочиями, переносить на них часть функций своих органов, передавать в муниципальную собственность новые объекты.

О разделении властей в местном самоуправлении можно говорить с очень большой натяжкой. Нельзя забывать, что здесь нет судебной ветви. Но и в распределении функций между представительными и исполнительными органами нет полной аналогии с государственным уровнем, тем более что исполнительный аппарат создается только в крупных территориальных единицах.

4. Особенности функционирования государственной  власти в современной России

Государственная власть — это возможность и способность специализированных органов государства осуществлять руководство, управление жизнедеятельностью общества, быть арбитром в нем, обладать верховенством, суверенитетом и от имени общества применять принуждение. Она носит институционализированный характер, и ее функционирование определяется противоречивым единством деятельности институтов федерального центра, органов государственной власти субъектов Федерации и негосударственной власти местного самоуправления.

С момента разрушения жесткой вертикали государственной власти начался процесс функционального передела власти, суть которого состоит в том, что, во-первых, четко не определены полномочия государственной власти любого уровня, во-вторых, региональная и иная суверенизация, основанная на региональных законах, порой противоречащих Конституции 1993 г., другим нормативно-правовым актам, привела к асимметричности субъектов государственной и иной политической власти в России, что неизбежно повлекло за собой утрату единства государственности, ее кризис.

Кризис государственной власти стал перманентным, затяжным. В функциональном плане он выражается в том, что, с одной стороны, федеральные органы государственной власти вмешиваются в сферу компетенции нижестоящих органов власти субъектов Федерации, а с другой — региональные исполнительные власти вмешиваются в деятельность территориальных органов федеральной власти, в дела местного самоуправления. Механизм единогосударственного властвования тем самым разрывается, а точнее, он отсутствует. При отсутствии единой вертикали государственной власти отдельные ее институты занимаются не стратегическими функциями властвования, а тушением «пожаров», «латанием дыр». Утеря единого государственного интереса, отсутствие государственно-властной иерархии, слабость горизонтального поля субъектов государственности ведет к безвластию, неуправляемости процессов общественной жизни. Ее усиливают авторитаризм, криминализм и популистские настроения. Власть становится смешанной, гибридной, в которой лидеру, отдельным корпорациям и бюрократии принадлежит ведущее место. По мнению Г. Дилигенского политический порядок в России есть корпоративно-бюрократическая полиархия.

Важнейшими факторами функционирования власти и политики в целом стали конфликт и борьба. С одной стороны, это вполне естественное явление политической жизни, которое развертывается на открытом пространстве, что позволяет властям контролировать ход конфликтности, а населению обозревать этот процесс и делать соответствующие выводы. Но, с другой стороны, конфликтность препятствует принятию позитивных общегосударственных, общеколлективных решений. Противоречивость государственной власти — одна из особенностей современной России. При этом осознанно, а порой стихийно, функциональность отвергает на практике главное — интересы народа, не является механизмом вовлечения граждан в общие дела, способом организации общества, регуляции общественных отношений.

При становлении некоторых элементов демократии — свободы мысли, выборности институтов власти, свободы прессы и других — очевидно, что демократические принципы в России насаждаются «сверху». В результате этого они приобретают характер фрагментарности и формальности, ибо активность «низов» не учитывается, наблюдается их отчуждение от власти. Тем самым основное условие функциональности государственной власти — активность появляющегося гражданского общества — игнорируется.

Отличия государственной власти в России от других стран

В процессе становления новая государственная власть в России приобретает сложные очертания.

Проблема отличия государственной власти в России от государственной власти в других странах многопланова, и она изучается новой отраслью знаний — сравнительной политологией. Поскольку государственная власть есть средство осуществления общих интересов, то ее содержание коренится в особенностях российского общества, его традициях, культуре, менталитете населяющих страну народов, а также в особенностях самой государственной власти всех ее институтов, структур.

Сравнивать власти можно по разным основаниям: по способам господства социальных сил в обществе; полномочиям органов государственной власти; формам правления, государственного устройства, политическому режиму; идеи единства государственной власти (социальное единство власти, единство принципиальных целей и направлений, организационно-правовое единство); структуре и политической институционализации власти.

Российская государственная власть, структура и полномочия институтов которой зафиксированы в Конституции 1993 г., в реальности отличается от конституционных формально-нормативных положений. Так, конституционно государство российское есть федеративное, демократическое, правовое, социальное и  светское. Естественно, каждый институт государственной власти должен обладать перечисленными качествами. В действительности это прогностические свойства государственности, а не ее реальные выражения. Верховная государственная власть сильно зависит от персонификации власти одного лица — Президента. И хотя для монополизации власти в России нет особых оснований, концентрация государственной власти в руках Президента является опасной.

Президентская форма правления характерна для постсоциалистических республик, но функции Президентов в них различны, как, впрочем, и социальная база. Если в европейских странах реформаторы имеют довольно мощную социальную поддержку, то у российских реформаторов она слабая. Нет также среднего класса, политических институтов, активно поддерживающих государственно-властные структуры. Если еще учесть, что государственная власть в России проводит политику, непонятную большинству населения страны, снижающую его уровень жизни, то легитимность государственной власти становится проблематичной.

Принцип разделения властей в России, зафиксированный в Конституции, на практике не работает. По-прежнему законодательная и исполнительная власти стараются доказать свои приоритеты друг перед другом. Концепция сдержек и противовесов не реализуется, не отработаны механизмы сдерживания властей. Авторитет власти выше авторитета законов, поэтому действует не сила закона, а сила власти, господствует не власть права, а право власти.

В целом можно сделать вывод о том, что государственная власть в России находится в стадии становления. Это касается всех ее институтов, механизмов взаимодействия между ними, а также способов взаимоотношений между властью и народом, становящимся гражданским обществом. Реформируемая государственная власть в России вовлекается в поле закономерностей, свойственных государствам в XX в. Ю. Тихомиров считает, что эти закономерности таковы: «изменение соотношения государства и гражданского общества, функциональной роли государства, приоритет права над государством, обострение национальной природы государства при расширении его социальной базы, усиление международно-правовых зависимостей государств, саморазвитие государства как системы со своими элементами».

5. Эффективность государственной  власти в современной России 

Эффективность государственной власти может быть технологической и социальной. Технологическая эффективность государственной власти определяется степенью ее бюрократической рациональности, адекватностью структур и институтов власти целям преобразований, характером их реакции на изменяющуюся ситуацию. Социальная эффективность определяется соотношением затрат и полученных результатов, что находит отражение в социальной цене реформ. Социальная эффективность государственной власти во многом зависит от того, насколько цели, средства и результаты ее управляющего воздействия соответствуют ожиданиям и интересам «управляемых».

В ситуации социальной неопределенности и ограниченности ресурсов управления необходим выбор такой его (управления) модели, при которой государственная власть в наибольшей мере может проявить свою технологическую и социальную эффективность. Одной из таких моделей управления может быть «инициирующе-резонансная» модель, большое влияние на формирование которой оказывают идеи синергетики. Эта модель ориентирует государственную власть не на поиск идеалов социального развития, не на конструирование его желательных образов в соответствие с имеющимися уже образцами, а на использование законов самоорганизации в целях наиболее эффективного управляющего воздействия.

В соответствии с этой моделью государственная власть должна не «строить» или «перестраивать» социальную систему, а с помощью инициирующего воздействия выводить ее на собственный и в то же время желательный уровень социального развития. При этом управление будет эффективным в том случае, если государственная власть окажется в состоянии согласовать ценностные ориентации и социальные интересы различных групп населения не только по поводу целей, но и средств развития, и не допустить перерастания социокультурных противоречий раскола в необратимый процесс социально-политической дезорганизации. Эти условия проведения реформ тесно связаны между собой, поскольку речь идет прежде всего о ценностном обосновании социальных инноваций и реформаторской деятельности самой государственной власти.