Контрольная работа по «Римскому праву»

А в таком вопросе, как  влияние просрочки одного из корреальных  должников, существует в текстах  трудно примиримое противоречие. По мнению Помпония (ок. 130 г. н.э.), неправильное действие одного из корреальных должников влечет за собой вредные последствия для другого (alterius factum alteri quoque nocet - D. 46.2.18).

По мнению же Марциана (ок. 230 г. н.э.), в корреальном обязательстве просрочка одного из содолжников не влечет за собой вредных последствий для другого (si duo rei promittendi sunt alterius mora alteri non nocet - D. 22.1.32.4).

Все эти трудности, а также  современные методы подхода к  византийским источникам римского права  повели к необходимости пересмотра вопроса о корреальных и солидарных обязательствах.

306. Единый тип  совокупного обязательства у  юристов-классиков.

Новейшие авторы приходит к выводу о том, что сложный  и запутанный вопрос о различии между  корреальными и солидарными обязательствами  основан на недостаточно критическом  отношении к источникам и по существу является беспредметным созданием  весьма поздних, преимущественно германских, "теоретиков". С этой точки зрения считается, что не было двух категорий  совокупных обязательств, корреальных  и солидарных, а был один тип; будем  именовать его солидарным.

В классическую эпоху считалось, что иски нескольких совокупных (раньше говорили: корреальных, теперь говорят  солидарных) кредиторов или к нескольким солидарным должникам являются исками об одном и том же (de eadem re), вследствие чего предъявление иска, точнее litis contestatio, одним из кредиторов или к одному из должников влечет за собой погашение других прав требования.

307. Сохранение  при Юстиниане единого типа  совокупного обязательства при  наличии нескольких кредиторов.

Составители Дигест оставили это положение в силе для активной солидарности, сохранив соответствующие  тексты классических юристов без  изменения. Si duo rei stipulandi sint..., unum iudicium petentem, totam rem in litem deducere, т.е. при наличии двух совокупных (раньше переводили: корреальных; теперь переводят: солидарных) кредиторов предъявление иска одним из них ведет к поглощению иском всего обязательственного взаимоотношения (D. 46.2.31.1). Если один из двух совокупных кредиторов предъявляет иск, то предложение денег должником другому из кредиторов не порождает правовых последствий (D. 45.2.16).

308. еформа Юстиниана в отношении погашения обязательства при наличии нескольких совокупных должников.

Но в отношении пассивной  совокупности (раньше в этих случаях  говорили о корреальности, теперь говорят о солидарности) при Юстиниане введено было существенное изменение, а именно:

In duobus reis promittendi constituimus, ex unius rei elections praeiudicium creditori adversus alium fieri non concedentes, sed remanere ipsi creditori actiones integras, donec per omnia ei satisfiat (C. 8.40.28) (531 г. н.э.). - При наличии двух совокупных [солидарных] должников мы постановляем, чтобы выбор одного должника [для предъявления к нему иска] не преграждал прав кредитора в отношении другого должника, но чтобы право кредитора на иск оставалось за кредитором впредь до полного удовлетворения.

Таким образом в отношении пассивной солидарности обязательство по реформе Юстиниана прекращалось не в силу поглощающего (консумирующего) влияния предъявления иска, как это было в классическую эпоху (п. 74), а в силу фактического удовлетворения (solutio).

309. Интерполяции  в текстах о солидарных должниках.

Что же оставалось делать комиссии Трибониана по составлению Дигест? Они по своему обычному методу интерполировали соответствующие места классических юристов с целью привести их в согласие с реформой Юстиниана. Это и сделано в D. 9.4.5, где вставлены слова "nес altero convento alter liberabitur" - предъявление иска к одному не освобождает другого. Еще ярче интерполяция звучит в другом тексте:

Si apud duos sit deposita res, adversus unumquemque eorum agi poterit, nec liberabitur alter, si cum altero agatur: non enim electione, sed solutione liberantur (D. 16.3.1.43). - Если вещь сдана на хранение двум лицам, то можно предъявить иск к любому из них, причем другой не освобождается в силу предъявления иска к первому; ибо обязательство прекращается не в силу выбора одного из должников для предъявления к нему иска, а в силу исполнения.

Выделенные слова и, в  особенности, обобщающий вывод считаются  творчеством византийцев, вложенным  в уста классического юриста. То же самое следует сказать о  совокупной ответственности нескольких соопекунов за заведомо неправильное действие опекунов по утверждению действий подопечных: perceptione, ab uno facta, et ceteri liberantur, non electione - с получением удовлетворения от одного из них, а не с предъявлением иска к одному из них, освобождаются остальные (D. 27.6.7.4).

Бросается в глаза интерполяция в том месте Дигест, где говорится (D. 9.3.1.10. Ульпиан; D. 9.3.2-4) о таком случае: из общей квартиры что-то выброшено или вылито неизвестно кем, иск дается против каждого из жильцов солидарно; но если к одному предъявлен иск, то остальные освобождаются. Это положение соответствует точке зрения классиков, но на этом месте текст Ульпиана обрывается компиляторами и вставляются из Павла следующие слова: "уплатой, а не закреплением иска". "Actio dabitur... in solidum; sed si cum uno merit actum, ceteri liberabuntur [Ulpianus] perceptione non litis contestatione [Paulus]". Выделенные слова являются интерполированной вставкой. Мы ясно видим рядом стоящие: текст классика и добавленный к нему текст интерполяторов, вложенный в уста другого юриста.

В результате следует считать, что римское право не знало, наряду с солидарными, еще и корреальные  обязательства. Особенность состояла в том, что в классическую эпоху совокупное обязательство нескольких должников прекращалось в силу факта предъявления иска к одному из них; при Юстиниане же такое последствие наступало лишь по получении удовлетворения от одного из должников.

310. Источники возникновения  солидарных обязательств.

Солидарные обязательства  возникали в результате договора, завещания, совместного причинения вреда, при неделимости предмета обязательства, например, несколько  сонаследников обязаны предоставить кредитору сервитут проезда, прогона, прохода, провода воды, или несколько  сонаследников вправе требовать  от одного должника пользования таким  сервитутом. Специфически римской была солидарная ответственность нескольких хозяев за вред, причиненный их общим  рабом.

РИМСКОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО

Москва 
Юриспруденция 
1999

 
Учебник 

Авторский коллектив:

Перетерский И.С., профессор - Введение; 
Краснокутский В.А., профессор - разделы I, II, V; 
Новицкий И.Б., профессор - раздел VIII; 
Розенталь И.С., доцент - раздел VII; 
Флейшиц Е.А., профессор - разделы III, IV, VI, IX.

1. Авл совершил кражу из дома богатого римлянина и принес украденное в дом к ростовщику Луцию, предупредив, что это ворованные вещи. Через день в доме Луция состоялся обыск, и была обнаружена часть краденых вещей, а остальная, как признался сам Луций, была уже продана. Как будет отвечать Луций? (З 12, 8.15а)

      Государственная власть в древнейшее время не вмешивалась  в столкновения между частными лицами; реагировать так или иначе на причиненную обиду было делом самого обиженного. Отсюда институт мести: своим преступлением преступник отдавал себя на произвол обиженного; самая личность преступника была объектом для мщения, причем содержание преступления было безразлично – нанесение ран, личной обиды, причинение имущественного вреда. Во всех случаях потерпевший мстил самому обидчику: личность последнего отвечала за преступление. В таком виде впервые возникло понятие ответственности (Haftung) одного лица перед другим. Но это еще не обязательство: обидчик подлежит мщению, но еще ничего не должен; есть ответственность (Haftung), но нет еще долга (Schuld).  
          Месть, однако, может быть отстранена путем соглашения между обиженным и обидчиком: обиженный отказывается от мести под условием, если обидчик уплатит что-либо. Но и в этом отношении мы не имеем еще обязательства: обязанности для обидчика уплатить не существует; если он не уплатит, все возвращается в прежнее состояние, то есть он будет подлежать мести обиженного.     

 Мало-помалу государство начинает  вмешиваться в эту область  и сначала ограничивает, а потом  и вовсе запрещает месть; взамен  ее устанавливаются известные  частные (то есть идущие в  пользу обиженного) штрафы. То, что раньше было добровольным, теперь делается обязательным. Вместе с тем государственная власть естественно берет на себя задачу гарантировать получение обиженным установленного штрафа. И вот здесь-то впервые возникает юридическое состояние долга, обязательства: обидчик уже должен, обязан уплатить потерпевшему штраф (poena). Но неисполнение этого  обязательства еще долго влечет за собой последствия, подобные тем, которые наступали прежде при неисполнении добровольного соглашения о выкупе, то есть мести. Выступая со своими ограничениями и запретами мести, государственная власть на первых порах действует очень осторожно: все ее запреты могут оказаться бессильными там, где они столкнутся с раздраженным до крайности чувством обиженного. Вследствие этого указанная фиксация штрафов, прежде всего, получает применение по отношению к деликтам более легким, при которых личное раздражение не так интенсивно. Нормы об отношениях из деликтов имеют поэтому долго смешанный, переходный характер, и именно такой смешанностью, переходностью отмечено старейшее римское право – право законов XII таблиц. В этих законах мы имеем следующие виды delicta privata.      

1) Injuria – то есть посягательство на личность. Законы XII таблиц различают три степени injuria. Во-первых, самую тяжкую степень составляет членовредительство – membrum ruptum; для этого случая в законах XII таблиц сохраняется еще старый порядок – мщение по началам око за око, зуб за зуб (talio), если не состоялось добровольного соглашения между сторонами: "si membrum rupsit, ni cum eo pacit, talio esto". Вторую степень составляют другие, не столь тяжкие, ранения – os fractum; здесь уже мщение запрещается: обидчик должен уплатить обязательный штраф в 300 ассов, если пострадавший был человеком свободным, и 150 ассов, если ранение было причинено рабу. Наконец, третий вид injuria состоит в нанесении иной, но все же физической, обиды: в побоях без поранений, оскорбительных ударах и так далее – verberatio, pulsatio; обидчик должен уплатить штраф в 25 ассов⁴.     

2) Furtum – воровство. Последствия furtum различны, смотря по тому, был ли преступник захвачен на месте преступления или нет; в первом случае мы будем иметь furtum manifestum, во втором – furtum nec manifestum⁵.  
         Если вор захвачен на месте преступления (furtum manifestum), то, по законам XII таблиц, его постигает тяжелая кара. Если воровство произошло ночью, а также хотя бы и днем, но вор оружием противился своему задержанию, то он может быть безнаказанно убит ("Si nox furtum faxit, si im occisit, jure caesus esto. Luci… si se telo defendit"). Требуется только, чтобы захвативший вора немедленно криком созвал народ ("endoque plorato", "cum clamore testificetur" – fr. 4. 1. D. 9. 2). В других случаях вора дневного убивать уже запрещается; он подвергается телесному наказанию и отдается обокраденному (Gat. III. 189: "verberatus addicebatur ei, cui furtum fecerat"). Но каково было его положение, это, по свидетельству Гая, было уже неясно для самих римских юристов: по мнению одних, он попадал в положение раба; по мнению других – в положение addictus, то есть приговоренного должника. Практически разница сводилась только к тому, что в последнем случае вор имел еще возможность в течение 60 льготных дней выкупить себя; но, разумеется, в отношении выкупа он находился уже в полной зависимости от обокраденного: так как poena не была таксирована, то последний мог потребовать от вора, сколько хотел. Если вором был раб, то он подвергался смертной казни посредством сбрасывания с Тарпейской скалы.  
          Если вор не был захвачен на месте преступления (furtum nec manifestum), то он должен был только уплатить штраф в размере двойной стоимости украденной вещи – poena dupli.⁶ Столь резкая разница в последствиях между furtum manifestum, очевидно, не может быть объяснена теми соображениями, которыми руководимся мы при повышении или понижении степени наказания, – ни степенью напряженности злой воли преступника, ни размерами причиненного вреда. Напряженность злой воли может быть одинакова, но будет ли вор захвачен или нет – это зависит от многих случайностей. Что касается размеров вреда, то при furtum manifestum, по общему правилу, вреда вовсе нет, так как вещь осталась у хозяина.               Наконец, и понятное для нас различие между воровством (тайным) и грабежом (явным) также для законов XII таблиц не имеет значения, ибо различие между furtum manifestum и furtum nec manifestum с этим различием не совпадает: если грабитель убежал, то, хотя бы он и был хорошо известен, он будет отвечать только как fur nec manifestus.  
          Все эти нормы законов XII таблиц могут быть поняты только с точки зрения той переходности, которая была отмечена выше. Они продиктованы не разумом, а чувством; закон считался не с такими или иными социально-политическими соображениями, а с психологией потерпевшего. Если вор захвачен на месте преступления, гнев потерпевшего выливается тотчас же в виде естественного для примитивного человека мщения, и закону ничего другого не остается, как признать, что убийство при подобных условиях не вменяется в вину. И если законы XII таблиц запрещают убийство вора дневного, то это уже с точки зрения того времени значительный шаг вперед: закон, хотя бы ценой отдачи вора в распоряжение обокраденного, стремится спасти его по крайней мере от немедленной смерти.⁷  
       Другое дело, если вор не был захвачен, и воровство было обнаружено только впоследствии. Непосредственное чувство уже несколько улеглось, и потерпевший более склонен, вместо бесполезного для него убийства, вступить с вором в соглашение о выкупе. Законы XII таблиц, опираясь на эту психологию, делают этот выкуп обязательным, определяя его размеры в виде poena dupli.     

 Но государственная власть  еще не берет на себя обнаружения  и преследования преступника  – все это остается еще делом  самого потерпевшего. Вследствие  этого ему должны быть предоставлены  и необходимые для этого средства. Одно из важнейших средств для обнаружения вора составляет обыск. Но производство обыска связано с вторжением в дом подозреваемого, а мы знаем, что дом римлянина был неприкосновенным: даже для того, чтобы позвать на суд, надо было выжидать ответчика перед его домом, так как войти в дом против его воли было нельзя. Этим объясняется, что, устанавливая нормы о furtum, законы XII таблиц содержат также и положения об обысках. При этом они знают два вида обыска.     

 Один обыск – строго формальный, обставленный несколько странной  с нашей нынешней точки зрения  процедурой – так называемой  quaestio lange et licio. По свидетельству Гая, законы XII таблиц постановляли, что тот, кто желал произвести обыск, должен был войти в дом голым (nudus), лишь имея повязку вокруг бедер (licio cinctus) и держа в руках сосуд (lancem habens).⁸ Если при таком обыске вещь будет найдена, собственник дома отвечает, как fur manifestus: опять-таки  потому, что в древнейшее время это была общая ответственность для всяких видов воровства.  
          Quaestio lance et licio была, по-видимому, единственной формой обыска в древности. Но законы XII таблиц знают уже и обыск простой с пониженной ответственностью. Как производился этот обыск, мы не знаем; Гай сообщает только, что он происходил со свидетелями (testibus praesentibus). Если вещь была найдена, то хозяин дома отвечал штрафом втрое – poena tripli – за так называемую furtum conceptum  -обнаружение кражи, когда украденная вещь обнаруживалась при обыске дома подозреваемого правонарушителя в присутствии свидетелей; но если он сам не был вором, если вещь он получил от кого-либо другого, то он может взыскивать уплаченную им poena tripli с этого последнего – furtum oblatum⁹.      

Ответ: По закону  ХII таблиц если во время обыска  украденная вещь  будет обнаружена в доме, то собственник дома отвечает как fur manifestus, так как в древнейшее время  это была общая ответственность для всех видов воровства. В данном случае Луций и не отрицал, что знал о том,  что вещи, принесенные Авлом, были краденными. В этом случае Луций должен выплатить 3-кратный штраф относительно стоимости краденой вещи. Но поскольку он сам не был вором, а вещи он получил Авла, то он может взыскивать уплаченную им poena tripli с этого последнего – furtum oblatum.  

3. У римского гражданина было четыре внука. Один родился от сына, жившего вместе с отцом. Другой родился  в семье эманципированного сына. Третий был рожден дочерью, состоявшей в правильном браке. Четвертый – дочерью, состоявшей в нестрогом браке.