Кооперативное законодательство в России и Западный опыт

Противоречивым было и отношение властей к потребительской кооперации. С одной стороны, они вынуждены были считаться с необходимостью организации снабжения населения продовольствием и предметами первой необходимости, учитывая довольно низкую организацию внутренней торговли, слабость товаропроводящей сети и засилье торгово-ростовщического посредничества. Более того, потребительские общества во все большей степени становились средством снабжения крестьян, ремесленников и кустарей необходимыми орудиями производства. Учитывая все это, правительство еще в 1898 г. разрешило создание Московского союза потребительских обществ, создавшего сеть своих филиалов и ставшего в значительной степени всероссийским центром потребительской кооперации. Позднее были разрешены еще несколько крупных региональных союзов - Киевский, Харьковский, Петербургский, Пермский, также выполнявшие функции кооперативных оптовых закупочно-сбытовых центров. Некоторые из них спустя какое-то время вынуждены были ликвидироваться. Но большинство с каждым годом расширяло свои операции, обзаводясь собственными торговыми и промышленными предприятиями (мельницами, пекарнями, мастерскими по производству и ремонту сельскохозяйственных и ремесленных орудий и машин). Все это в полной мере соответствовало практике западноевропейской потребительской кооперации и было особенно близко к ее германскому варианту с его некоторыми отступлениями от рочдельских принципов (высокие дивиденды на паи, продажа товаров в кредит и т. п.).

С другой стороны, правительство опасалось, что потребительские общества, особенно быстро возраставшие количественно рабочие кооперативы, могут выйти из-под контроля и будут содействовать общественно-политической организации населения, росту оппозиционных настроений. Эти опасения нашли отражение в «нормальном» Уставе потребительских обществ, разработанном МВД и утвержденном 13 мая 1897 г. Устав, заметно расширяя деятельность обществ и их операции, в то же время ужесточал административный контроль над ними. Возникновение ассоциаций и их деятельность теперь отдавались на усмотрение губернаторов. Сельскохозяйственные общества и товарищества, возникновение и деятельность которых регламентировались «нормальными» уставами 1897, 1898 и 1908 гг. По своим функциям эти ассоциации были близки к французским сельскохозяйственным синдикатам.

Тем не менее, с начала, 90-х гг. наблюдается новая волна роста кооперативного движения, которое после 1905-1906 гг. переживает настоящий бум. По темпам роста кооперативной сети Россия выходит на одно из первых мест в мире. Общая численность кооперативов, по самым приблизительным подсчетам, увеличилась за первое пятилетие нового века с 1722 до 3468, к 1912 г. - до 17496 и к 1914 г. - до 29197, охватив более 10,5 млн. домохозяев. Наиболее многочисленны были кредитные кооперативы к 1914 г. их насчитывалось более 13 тыс. По данным Управления по делам мелкого кредита, они охватывали почти 28% самостоятельных сельских хозяев, т.е. около 9 млн. человек. Это было связано и с улучшением экономической конъюнктуры, и с ростом денежных накоплений у населения (в 1907 г. были отменены выкупные платежи), и вообще с происходившими изменениями в социально-экономической жизни страны.

Происходят качественные изменения и в самом кооперативном движении. К руководству им на смену дворянско-помещичьей элите приходят деятели народнической и даже социал-демократической ориентации, а в правлениях и советах кооперативов все больше начинают преобладать сами участники кооперативов.

С количественным ростом и усложнением задач кооперативного движения все более ощутимо начинают давать о себе знать неразработанность кооперативного законодательства, различные ограничения деятельности кооперативов, административная регламентация, являвшаяся оборотной стороной правительственной опеки. В 1908 г. в Москве состоялся I Всероссийский кооперативный съезд, на котором, несмотря на запрещение властей, обсуждались наиболее наболевшие вопросы: о регистрационном порядке открытия кооперативов, о преследовании их за какие-либо нарушения только в судебном порядке, о союзных объединениях и съездах, о кооперативном банке и т. д. На первых же заданиях съезда были заслушаны доклады о кооперативной практике за границей, о кооперативном законодательстве на Западе и ближайших задачах в этой области в России. В 1911 г. был принят Закон о союзах кредитных кооперативов, несколько расширявший сферу их деятельности и предоставлявший им право юридических лиц, но по-прежнему оставлявший их под эгидой Комитета министров. А в 1912 г. был учрежден Московский Народный банк, ставший финансовым центром кооперации. В основу его Устава был положен принцип образования основного капитала за счет продажи акций как кооперативам, так и частным лицам и муниципалитетам, что широко практиковалось народными банками Италии и Франции.

К 1914 г. проект общекооперативного закона был готов и получил одобрение кооперативной общественности. Но лишь 8 августа 1915 г. он был внесен на обсуждение Государственной думы. Проект, в основных своих чертах близкий к западноевропейскому законодательству, давал общее определение кооперативных ассоциаций, предусматривал регистрационный порядок их открытия, образование региональных и отраслевых союзов, свободный созыв всероссийских и региональных съездов.

Был разогнан созданный в мае - июне 1915 г. по инициативе самих кооператоров Центральный кооперативный комитет и его местные губернские и областные комитеты.

Но в первые же дни Февральской революции 1917 г. кооператоры восстановили Центральный кооперативный комитет. А 20 марта Временное правительство приняло Закон о кооперативных товариществах и их союзах в редакции, принятой еще Государственной думой. Определяя в общем виде суть и цели кооперативных ассоциаций, закон не содержал детальной регламентации деятельности кооперативов. Он провозглашал лишь основные начала их организации и деятельности. Было реализовано требование о включении в формулу, определяющую цели кооперативов, пункта о содействии ассоциаций росту не только материального, но и духовного уровня жизни их членов, что рассматривалось как успех социалистической ориентации кооперативного движения.

1 августа 1917 г. был принят закон  «О съездах представителей кооперативных учреждений», завершавший процесс создания общекооперативного законодательства в России. Закон провозглашал, что в союзы могут объединяться как кооперативы однородного типа, так и разнородные по своим целям и задачам, причем могут образовываться и союзы союзов - региональные, отраслевые и всероссийские. При Всероссийском съезде представителей кооперативных объединений учреждался Совет съездов - его исполнительный орган, наделенный чрезвычайно широкими полномочиями. Фактически Совет дублировал деятельность регистрационных отделов окружных судов. Ему придавался характер общегосударственного и общекооперативного центра.

Итак, российская кооперация до октября 1917 г. прошла типичные для кооперативного движения Запада этапы своего развития. Кооперативные идеи едва ли не с момента своего зарождения нашли в России живой отклик. Инициаторами внедрения их в жизнь стали дворянская интеллигенция и либеральные помещики-земцы. Особое их, внимание привлекли шульце-деличевские ссудосберегательные товарищества, рочдельские потребительские общества, швейцарские и датские молочные и сыроваренные товарищества. Усилия кооператоров были направлены главным образом на создание кооперативных ассоциаций в деревне, преимущественно в среде среднего и зажиточного крестьянства. Правительство сначала отнеслось к идее кооператоров достаточно индифферентно, сосредоточив главное внимание на репрессивно-охранительных мерах.

С середины 90-х гг., XIX в. самодержавие, осознав значение кооперации для решения ряда острых внутренних проблем, попыталось сделать ее частью своей социальной политики, сохранив, однако, ее патриархально-попечительский характер. Был принят ряд законов и «нормальных» типовых уставов, регулирующих возникновение и деятельность отдельных видов ассоциаций. Целям правительства соответствовало и создание сети учреждений мелкого кредита.

 С середины 90-х годов кооперативное  движение в России приобретает

массовый характер, ширясь и развиваясь уже на более подготовленной социально-экономической базе. Руководство кооперативным движением переходит в руки интеллигенции неонароднического толка и кооператоров-практиков, выступающих за самостоятельность и независимость кооперативных ассоциаций. Всероссийские и региональные съезды кооперативов ставят вопрос о необходимости принятия общекооперативного законодательства, которое включало бы в себя достижения западного опыта и учитывало особенности российских условий. На первый план выходят требования введения регистрационного порядка открытия кооперативов, свободы создания кооперативных союзов, банков, создания общекооперативного представительства. Следует, видимо, признать, что не все эти требования отражали насущную потребность кооперативного движения, часть их действительно была с формальной точки зрения «преждевременной». Но реализация их, несомненно, должна была ускорить темпы кооперативного строительства и повысить его уровень. Это и подтвердили события февраля 1917 г., когда было принято общекооперативное законодательство. Оно отвечало самым передовым стандартам мирового кооперативного опыта и дало новый толчок российскому кооперативному движению. Однако затем, в годы советской власти, после национализации в 1918 г. Народного банка и в результате все более набиравшей силу тенденции к огосударствлению кооперации этот процесс в значительной мере трансформировался - кооперация теряла свою прежнюю сущность самодеятельной независимой организации.

Заключение

Кооперация - важный компонент рыночных отношений. Она возникает и получает развитие тогда, когда в сферу этих отношений начинают втягиваться широкие слои населения, когда у значительной его части возникает потребность в объединении своих усилий для повышения в условиях рыночной конкуренции своей хозяйственной деятельности как производителей и потребителей. Масштабы кооперирования расширяются по мере развертывания и углубления товарных отношений. Не случайно, как и в других странах, возникновение кооперации в России совпало с экономическим прогрессом после реформы 1861 года, а пик ее развития - со временем столыпинской аграрной реформы. Симптоматично, что возрождение рыночных отношений, хотя и в урезанном и деформированном виде, после перехода к нэпу дало новый всплеск кооперативного движения, превысившего по своим количественным параметрам дореволюционные показатели; но кооперация начала агонизировать и погибла, как только рынок был задушен.

Исторический опыт позволяет констатировать, что кооперация - не всеобщая организация населения, что охват населения кооперированием не только административным путем, но и на добровольных началах - вещь утопичная, так как кооперация способна удовлетворять лишь определенные хозяйственные потребности и лишь отдельных слоев населения. Она не способна заменить все формы экономической деятельности. В качестве части рыночной системы, одного из ее компонентов она заполняет только уготованную ей "нишу" в системе рыночных отношений, предназначенную для той части производителей и потребителей, у которых есть потребность и возможность выхода на рынок как продавцов своей продукции, покупателей орудий труда и предметов потребления, но которым затруднительно и разорительно делать это без взаимодействия с другими носителями таких же потребностей. Подобных людей в обществе много, поэтому кооперация в благоприятных для нее условиях становится массовой организацией, что порождает иллюзию возможности охвата ею всех. Опыт показал всю утопичность таких надежд, так как всегда будут люди, которые могут сами решать все свои хозяйственные проблемы, так же как и такие лица, у которых нет подобных проблем или которые не желают сотрудничать с кем-то в их решении.

Опыт кооперирования позволяет также выявить ограниченность всех кооперативных теорий прошлого, в той или иной форме связавших кооперацию с переходом от капиталистической формации к социалистической, независимо от того, в каком виде этот переход представлялся. Не нашла подтверждения на практике сложившаяся к концу XIX века теория "кооперативного социализма" -мирного, плавного вытеснения капиталистических форм хозяйствования кооперативными и утверждения таким путем социалистического строя. Несостоятельными оказались и марксистская оценка кооперации как буржуазной и стремление использовать ее как "материал" для построения социализма на основе насильственного устранения капитализма, дополненные В.И. Лениным в конце его жизни о социализме как "строе цивилизованных кооператоров". И дело тут вовсе не в просчетах и утопизме отдельных теоретиков или изменившихся со временем появления подобных теорий условиях. Только после провала марксистского эксперимента построения социализма во многих странах мира, и прежде всего в СССР, стало очевидным то, что не являлось очевидным в то время, а именно: кооперация не формационное образование, она не призвана заменить капитализм, она не может олицетворять и социализм, каким бы мы его не представляли.

Кооперация, как уже говорили, - компонент рыночных отношений, и для нее, пока такие отношения существуют, всегда сохраняется предназначенная ей "ниша", независимо от политического строя и преобладающих в стране социально-экономических форм. От окружающих кооперацию условий во многом зависит ее судьба, эффективность ее функционирования. Но кооперация не может выполнять задачу подмены всех социально-экономических форм и идентифицироваться со всем обществом.

Исторический опыт показал, что кооперация может сохранить "свое лицо", не раствориться в других общественно-экономических структурах, а наоборот - в разных условиях находить оптимальные варианты защиты интересов объединяемых ею людей благодаря системной целостности принципов и механизма функционирования этой общественно-экономической организации. В дореволюционной России, обстановка в которой была далеко не идеальной для кооперации, исторически складывалась эта система, в процессе содружества кооперативной мысли и кооперативной практики все оптимальные варианты тщательно отрабатывались и совершенствовались. Опыт России и других стран также свидетельствует, что эта системная целостность никогда не костенела, чутко реагировала на изменения условий жизни общества в целом, и обслуживала кооперацией людей в частности, проявляла гибкость, оперативность и завидную приспособляемость ко всем "превратностям судьбы", которых на историческом пути кооперации было немало. В свете вышеизложенного становится понятным, почему в период нэпа партийно-государственные структуры методически и планомерно наносили удары по основным составляющим "кооперативной системности" - заставляли менять контингент обслуживания, упраздняли основные принципы кооперации, лишали ее самостоятельности в оперативной работе, подчиняли государственным структурам, насаждали некомпетентных руководителей, рушили ее организационные структуры и т.п., что и подготовило крушение всей кооперативной системы. Отечественный опыт развития кооперации позволяет сделать еще один вывод, без которого, возможно, и не было бы смысла к этому опыту обращаться. Речь идет о большой, внутренней, жизненной силе кооперации, о ее устойчивости, об огромном скрытом в ней потенциале.

В истории нового времени нет общественно-экономической организации, сравнимой с кооперацией по темпу и широте распространения на планете, количеству участников, выживаемости в разных политических и социально-экономических условиях, оперативности и эффективности в удовлетворении самых разносторонних потребностей людей. Это предопределило завидную устойчивость к воздействию на нее извне.

Исторический опыт кооперации подтверждает жизнеспособность ее, полезность для определенных слоев населения в деле улучшения материального и духовного благополучия людей. И какие бы зигзаги не появились на ее пути, она находит оптимальные варианты выживания в любых общественно-экономических условиях. Безусловно, корни кооперативного движения сохранились и в существующих на сегодня в России формах, и в сознании и образе действий части населения. Об этом свидетельствуют те бурные ростки кооперации, которые мы наблюдаем в преддверии нового столетия. И как справедливо замечают некоторые исследователи, процесс восстановления кооперации в России значительно затруднен по сравнению с дореволюционными годами. Ведь страна не знала настоящей кооперации в течение почти 75 лет, полунастоящей /нэповской/ - более 60 лет. Утрачены не только опыт, но и элементарные знания о кооперации. И немало придется приложить сил, чтобы восстановить утраченное.