Развитие вымогательства

В литературе прямо указывается  на то, что сознание виновным общественно  опасного характера совершенного им деяния обусловлено предвидением наступления  общественно опасных последствий  этого деяния. "Стало быть, субъект  сознает общественно опасный  характер совершенного им деяния лишь постольку, поскольку предвидит, что  от деяния могут наступить общественно  опасные последствия; сознание попросту дублирует предвидение, засоряет понятие  умысла и неосторожности и подлежит исключению за ненадобностью"[12]. Буквальное толкование закона также позволяет  констатировать, что для преступлений с усеченным составом (в том  числе и вымогательства) формулировка ст.25 УК РФ (определение прямого умысла) в полном объеме может быть применена  только при положительном решении  вопроса о вхождении последствий  в состав преступления.

Наконец, именно предвидение  возможности имущественного ущерба в данном усеченном составе позволяет  говорить о вымогательстве как имущественном  преступлении.

Таким образом, субъективную сторону вымогательства следует  рассматривать пространно, с учетом фактически совершаемых действий и  их цели. Интеллектуальный момент должен включать предвидение вымогателем  возможных последствий - имущественного ущерба на стороне потерпевшего вследствие истребования у него материальных благ.

Волевой момент умысла при  вымогательстве характеризуется желанием, во-первых, принудить потерпевшего к предоставлению имущественной  выгоды посредством угрозы или насилия  и, во-вторых, извлечь таким путем  имущественную выгоду, тем самым  причинить имущественный ущерб  потерпевшему. В связи с этим недостаточно ограничиваться указанием только на желание довести до сведения потерпевшего имущественное требование, сопровождаемое угрозой или насилием либо совершить преступные действия, образующие объективные признаки этого преступления.

Об этом говорит и И. Бикеев: "... если не признавать, что  любое преступление влечет определенные общественно опасные последствия, то это вызовет несколько неоднозначных  результатов. Например, сложно будет  привлечь к ответственности лиц, виновных в покушении на преступление, поскольку предусмотренная уголовным  законом формулировка любого вида вины предусматривает определенное отношение  к общественно опасным последствиям. Когда последствий нет, то, следовательно, нельзя говорить ни об умышленности, ни о неосторожности, а отсюда и о  виновности преступления"[13]. В связи  с этим неточной представляется позиция  тех ученых, которые при описании субъективной стороны преступления приводят формулировки, подобные следующей: "виновный сознает, что совершает  развратные действия в отношении  лица, не достигшего 14-летнего возраста, и желает совершить эти действия". Преступник в первую очередь стремится  достичь тех или иных общественно  опасных последствий (целей) своего деяния: полового удовлетворения в  результате насилия, обогащения в силу хищения и т.д. Действия (бездействие) являются лишь способом достижения этих целей. Умышленность преступления раскрывается через отношение к последствиям, желание выполнить вызывающие их действия (бездействие) при умысле подразумеваются.

Исходя из сказанного, можно  заключить, что, совершая вымогательство, субъект сознает, что он противоправно  принуждает потерпевшего к безвозмездному предоставлению имущественной выгоды посредством угрозы или насилия, представляющих реальную опасность  для потерпевшего или связанного с ним лица, предвидит возможность  причинения ему имущественного ущерба, и желает именно посредством такого принуждения извлечь имущественную  выгоду.

При особо квалифицированном  вымогательстве - с причинением тяжкого  вреда здоровью потерпевшего (п. "в" ч. З ст.163 УК РФ) возможен как прямой, так и косвенный умысел субъекта, то есть сознанием его охватывается общественная опасность совершаемых  в отношении лица или его близкого насильственных действий; субъект предвидит  неизбежность или реальную возможность  наступления в их результате тяжкого  вреда здоровью потерпевшего, желает причинить такой вред, сознательно  допускает его либо относится  безразлично к наступлению такого вреда.

Как преступлению, направленному  на неправомерное обогащение, вымогательству свойственна корыстная цель, хотя закон специально не предусматривает  ее в качестве признака данного состава. Корыстная цель - это цель доставления  субъекту либо лицам, в интересах  которых он действует, незаконной имущественной  выгоды в результате вынужденного поведения  потерпевшего - передачи имущества, права  на имущество или совершения других действий (бездействия) имущественного характера. Корыстная цель - не просто субъективное отражение безвозмездности  и противоправности вымогательства, но четкое и напряженное желание  обогатиться таким путем. Во многих случаях законодатель прямо указывает  на корыстную цель как обязательный признак соответствующих составов преступлений против собственности. В  составе вымогательства, на наш взгляд, данный признак, имманентный вымогательству по сути, указывать не обязательно.

Субъектом вымогательства может  быть признано физическое вменяемое  лицо, достигшее 14-летнего возраста. Указанным признакам лицо должно удовлетворять на время совершения вымогательского действия, а не на тот момент, когда требование будет  выполнено.

Решение об установлении пониженного  возраста уголовной ответственности  за вымогательство было принято законодателем  в 1994 году, когда это преступление стало распространенным и начало проявляться в преступном поведении  подростков, с одной стороны, как  результат вовлечения их в деятельность организованных преступных групп, занимающихся вымогательством, с другой стороны, - как копирование подростками  в собственной среде ставших  известными форм вымогательства. Таким  образом, указанное решение обусловлено  тем, что лица, достигшие 14 лет, по уровню их развития способны понимать общественную опасность необоснованного принуждения  других людей к поведению в  имущественной сфере при помощи угроз или насилия.

Квалифицированные и особо  квалифицированные виды вымогательства

Конструкция квалифицирующих  и особо квалифицирующих признаков  вымогательства основывается на принципе обобщения основных квалифицирующих  признаков в статьях главы 21 УК РФ. В соответствии с этим принципом  отягчающими вымогательство служат обстоятельства, относящиеся к групповому способу совершения преступления - группой лиц по предварительному сговору (п. "а" ч.2 ст.163 УК РФ) либо организованной группой (п. "а" ч. З ст.163 УК РФ), к крупному размеру  предмета преступления (п. "б" ч. З  ст.163 УК РФ). Исключение составляет лишь насилие, применение которого при вымогательстве предусмотрено п. "в" ч.2 ст.163 УК РФ. Если же насильственные действия повлекли причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего (или, видимо, его близких), содеянное должно квалифицироваться  по п. "в" ч. З ст.163 УК РФ.

Совершение вымогательства группой лиц по предварительному сговору (п. "а" ч.2 ст.163) является квалифицирующим  признаком потому, что преступление совершается объединенными совместными  усилиями нескольких лиц, что свидетельствует  о более высокой степени общественной опасности.

Предварительный сговор при  вымогательстве предполагает, что заключение соглашения на совместное посягательство предшествует по времени выполнению вымогательских действий.

Совместность при групповом  вымогательстве означает взаимную обусловленность  действий соучастников, когда каждый участник преступления выполняет свою часть единого преступления, вносит свой вклад в достижение преступного  результата, увязывает свои действия с поведением остальных участников преступления[14]. Взаимная обусловленность  действий проявляется либо в чисто  техническом распределении ролей, либо в таком распределении ролей  между участниками вымогательства, которое имеет юридическое значение.

Между тем, определение вида соучастия при предварительном  сговоре является дискуссионной  проблемой уголовного права. Изучение уголовных дел показало, что судебная практика как и большинство ученых прочно исходят из того, что, преступная группа возможна лишь в том случае, если лица, участвующие в ней, выступают  в качестве соисполнителей. При этом вовсе необязательно, чтобы каждый из участников выполнял все то, что  в совокупности образует объективную  сторону преступления. Достаточно "прикоснуться" к объективной стороне, чтобы  можно было констатировать наличие  группы. Применительно к вымогательству это выражается в том, что действия соисполнителя могут заключаться  только в предъявлении требования или  только в высказывании угрозы (применении насилия).

Конструкция состава вымогательства позволяет также относить к групповому вымогательству случаи, когда один из соучастников фактически исполняет  все признаки объективной стороны, а действия других ограничиваются фактом присутствия на месте преступления с целью оказания психического давления на потерпевшего[15]. Соисполнителями  вымогательства будут и те лица, которые осуществляют в отношении  потерпевшего или его близких  подлежащие самостоятельной оценке действия по реализации угрозы, для  того, чтобы подкрепить ее реальность: уничтожение или повреждение  имущества, распространение нежелательных  для потерпевшего сведений. При наличии  оснований такие лица должны нести  ответственность по совокупности преступлений и за участие в вымогательстве, и за совершение указанных действий.

Известен случай из судебной практики г. Москвы, как вымогательство, совершенное группой лиц по предварительному сговору, были квалифицированы действия Лозанович, Севастьянова и Жигалина. При этом, Лозанович и Севастьянов  непосредственно требовали от Проновой передачи им денег, угрожая сообщением родителям и знакомым о сделанном  ею аборте. Жигалин впоследствии распространил  эти сведения в ответ на отказ  потерпевшей выплатить требуемую  сумму. Тем не менее, действия всех троих  лиц были квалифицированы как  вымогательство, совершенное по предварительному сговору группой лиц[16].

Другие авторы полагают, что  при предварительном сговоре  может иметь место и распределение  ролей[17].

Так, В.Н. Сафонов указывает, что законодатель, выделяя группу лиц с предварительным сговором, связывает действия ее участников с  совершением, а не с исполнением  преступления, что не исключает возможности квалификации действий соучастников с распределением ролей по признаку предварительного сговора.

Действительно, систематическое  и логическое толкование норм ст.35 УК РФ позволяет сделать вывод, что  соисполнительство является неотъемлемым атрибутом лишь группы, образованной без предварительного сговора. В  то же время, применительно к хищениям, Пленум Верховного Суда РФ указывает, что если организатор, подстрекатель  или пособник непосредственно не участвовал в совершении хищения  чужого имущества, содеянное исполнителем преступления не может квалифицироваться  как совершенное группой лиц  по предварительному сговору. Как справедливо  заметил А.П. Козлов, так же определена была группа лиц с предварительным  сговором в опубликованном Проекте  УК: "Преступление признается совершенным  группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали  исполнители, заранее договорившиеся о совместном его совершении". Однако в ч.2 ст.35 принятого и вступившего  в силу УК термин "исполнители" исключен, и речь уже идет только об участвовавших лицах, т.е. победила в итоге здравая позиция, заключавшаяся  в том, что данная форма группового объединения создается не только действиями соисполнителей, но и других соучастников[18].

Сторонники взгляда на группу как союз соисполнителей, не учитывают того, что их позиция  вступает в естественное противоречие со ст.32 УК РФ, формулирующей понятие  соучастия, как умышленного совместного  участия в совершении преступления двух и более лиц независимо от того, какую роль каждый из них выполнял. Д.В. Савельев замечает: "Члены преступной группы могут заранее договориться о совместном совершении преступления, однако объективную сторону состава  преступления выполняет только одно лицо (другой участник ограничился, допустим, ролью пособника). Подобные ситуации с точки зрения формальной логики следует рассматривать как выполнение общественно опасного деяния группой  лиц по предварительному сговору. Однако в этих случаях отсутствует первый признак преступной группы - множественность  исполнителей преступления. Таким образом, возможно соучастие при отсутствии преступной группы. Можно сделать  вывод, что классификация преступной группы имеет самостоятельное от соучастия значение"[19].

Однако, как справедливо  заметил Н.Г. Иванов, невозможно рассматривать  группу и соучастие раздельно, вне  связи друг с другом, поскольку  в таком случае теряется системность, смысл соучастия, а норма ст.32 УК РФ, содержащая общее определение  совместной деятельности, превращается в абстрактное правовое определение. Ведь соучастники потому и названы  таким образом, что в совокупности образуют определенное целостное единство, которое выражается групповым образованием. Еже ли, например, взять и рассмотреть  фигуры соучастников отдельно, безотносительно  к их возможностям взаимодействия, тогда они теряют смысл, придаваемый  им законодателем. Лишь в том случае, если фигуры включены в общее структурно-системное  единство, позволяющее говорить о  некоей общности фигур-ролей, только тогда  соучастники становятся соучастниками  преступного деяния. В единстве воль и устремлений их статус. Такая  системная общность, как это вытекает из исследований социальной психологии, и есть группа. Но соучастие может  быть и с распределением ролей, значит, строго следуя законам формальной логики, группа также может характеризоваться  распределением ролей[20].

Я считаю, что квалифицирующий  признак вымогательства - совершение группой лиц по предварительному сговору - должен рассматриваться широко, как соучастие простое (соисполнительство), так и сложное (с распределением ролей). При этом для признания  группы достаточно наличия лишь одного исполнителя при одновременном  наличии фигур других соучастников. В таком случае, например, участник сговора, непосредственно не принимавший  участия в совершении действий, образующих объективную сторону вымогательства, а лишь, например, получающий имущество  от потерпевшего, будет рассматриваться  как член группы, так как он, вне  всякого сомнения, совершает деяние совместно с исполнителем, а следовательно, сознает свою принадлежность к единой преступной деятельности, выполняемой  в соучастии. Получение лицом  имущества, не обусловленное заранее  данным обещанием, по-видимому, может  быть квалифицировано по ст.175 УК РФ.