Соотношение понятий «несостоятельность» и «банкротство»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Оглавление

 

1 Соотношение понятий  «несостоятельность» и «банкротство»……………...3

2 Добровольное объявление  должника о своем банкротстве………………...10

Список использованных источников…………………………………………...16

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  1 Соотношение понятий «несостоятельность» и «банкротство»

 

В российском законодательстве понятия «несостоятельность» и  «банкротство» употребляются как  синонимы. Например, в Федеральном  законе от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» термин «банкротство»  употребляется в скобках после  термина «несостоятельность». Таким  образом, законодатель отождествляет  данные понятия. Однако, по мнению многих авторов, отождествление данных понятий  не является правильным подходом к  разрешению проблемы их соотношения. Данный вопрос неоднократно обсуждался в литературе.

Проблема соотношений  терминов «несостоятельность» и  «банкротство» возникла еще в  дореволюционной России. Четкого  разграничения в законодательстве между данными понятиями тогда  не существовало, однако ученые придерживались особых взглядов на данный вопрос. Так, Г.Ф. Шершеневич под несостоятельностью понимал состояние недостаточности  имущества должника для удовлетворения требования кредиторов, а под банкротством — неосторожное или умышленное причинение несостоятельным должником ущерба кредиторам посредством уменьшения или сокрытия имущества. Таким образом, по мнению Г.Ф. Шершеневича, банкротство представляет собой уголовную сторону того гражданского правоотношения, которое называется несостоятельностью[3]. 
       Такого же мнения придерживался А.Н. Трайнин, который писал, что «банкротство — деликт своеобразный: он слагается из двух элементов, один из которых (несостоятельность) — понятие гражданского права, другой (банкротское деяние) — понятие уголовно-правовое»[2].

П.П. Цитович указывал, что «несостоятельность торговца может оказаться банкротством, а сам он — «банкротом с видами на тюрьму, если не на лишение всех прав состояния и ссылку»[3].

Анализируя мнения юристов  дореволюционной России, А. Васильев приходит к выводу, что банкротство  в их понимании представляло собой  уголовно-правовую составляющую несостоятельности[4].

 Аналогичную попытку разобраться в данном вопросе предпринял в советский период А.Ф. Клейнман. Он считал, что «сама по себе несостоятельность не рассматривается как банкротство, то есть социально-опасное действие, влекущее применение мер социальной защиты, но если в процессе ликвидации выявятся такие моменты в деятельности несостоятельного, которые свидетельствуют о злоупотреблении доверием или обмане со стороны должника с целью получения имущественных выгод, то суд должен будет возбудить против виновного уголовное преследование».

На современном этапе  против отождествления рассматриваемых  понятий выступили Е.А. Васильев, М.И. Кулагин, А.Г. Лордкипанидзе, Е.В. Смирнова, М.В. Телюкина.

 Е.А. Васильев считает, что понятие «банкротство» имеет узкое, строго специальное значение, описывающее частный случай несостоятельности, когда неплатежеспособный должник виновно совершает уголовно наказуемые деяния, наносящие ущерб кредиторам[4].

Е.В. Смирнова придерживается того мнения, что «банкротство является умышленным деянием, имеющим своей целью причинение ущерба кредиторам, и наказывается в уголовном порядке»[2].

М.И. Кулагин отмечает, что «институт несостоятельности нередко в экономической и юридической литературе смешивают с банкротством». При этом «в строгом юридическом значении банкротство есть лишь одно из возможных последствий, проявлений несостоятельности; банкротство рассматривается как уголовно наказуемое деяние, в то время как несостоятельность считается институтом частного права»[3].

Таким образом, точка зрения вышеуказанных авторов также  сводится к пониманию банкротства  как уголовно-правового элемента, последствия несостоятельности.

Такие авторы, как О. Булко, Л. Шевчук, Ле Хоа, Б.И. Колб также полагают, что понятия «несостоятельность»  и «банкротство» нетождественны, однако предлагают в качестве критерия разграничения считать признак  неплатежеспособности.

По мнению Ле Хоа, несостоятельность — это неплатежеспособность, т. е. ситуация, когда должник не способен своевременно надлежащим образом исполнять свои обязательства. Постоянная и продолжительная несостоятельность приводит к абсолютной неплатежеспособности, при которой должник не может восстановить свое финансовое положение, продолжение его деятельности становится невозможным и нецелесообразным. Невозможность определяется отсутствием средств для ведения финансово-хозяйственной деятельности, нецелесообразность — отсутствием социально-экономической значимости, экономического и производственного потенциала, рыночной привлекательности и конкурентоспособности выпускаемой продукции. Такая несостоятельная организация становится банкротом[4].

Б.И. Колб в своей работе пишет, что несостоятельность —  признанная арбитражным судом или  объявленная должником неспособность  в полном объеме удовлетворять требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, повлекшая  применение к должнику процедуры  внешнего управления с целью восстановления его платежеспособности. Банкротство  — признанная арбитражным судом  либо объявленная должником неспособность  в полном объеме удовлетворять требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнять обязанность по уплате обязательных платежей, повлекшая  применение к должнику процедуры  конкурсного производства в целях  соразмерного удовлетворения требований кредиторов в пределах имеющихся  активов должника[2].

В.Н. Ткачев указывает, что  данные авторы предлагают считать несостоятельностью просто неплатежеспособность (неисполнение обязательств), а банкротством — неплатежеспособность, признанную судом. Однако, по мнению самого В.Н. Ткачева, такая точка зрения спорна, поскольку исходит из целей скорее экономических, чем юридических, и следует разграничивать рассматриваемые категории не по критерию оплатности должника, а по критерию причинения его действиями вреда кредиторам, т. е. исходя из юридических целей с позиций гражданского, уголовного и административного права[3].

В то же время ряд ученых все-таки отождествляют данные понятия. Так, например, П.Д. Баренбойм считает, что «российский законодатель поступил правильно, подкрепив термин «несостоятельность»  распространенным и достаточно энергичным термином «банкротство»[4].

В настоящее время ст. 2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» определяет несостоятельность (банкротство) как признанную арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. 
         М.В. Телюкина считает, что в данном определении речь идет о несостоятельности (банкротстве) в узком смысле, т. е. о состоянии должника, возникающем с момента принятия судом решения о признании его банкротом и об открытии конкурсного производства. Следовательно, до этого момента должник не может считаться несостоятельным. Поэтому несостоятельностью в широком смысле следует считать положение должника в течение всего конкурсного процесса, который может охватывать стадии наблюдения, финансового оздоровления, внешнего управления, конкурсного производства, мирового соглашения[6].

По мнению Р.Н. Крутикова, данное определение противоречит п. 3 ст. 65 ГК РФ, в которой говорится не только о судебном (принудительном), но и о добровольном банкротстве, возможном при наличии желания должника и воли кредиторов. Действующий же Закон о банкротстве процедуры добровольного банкротства не содержит, что делает его осуществление невозможным[2].

А. Васильев при дифференциации рассматриваемых понятий считает целесообразным связывать понятие «банкротство» с введением конкурсного производства. Под несостоятельностью, по его мнению, следует понимать комплекс правоотношений, возникающих в связи с недостаточностью имущества должника (или невыполнением денежных обязательств) с момента принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом к рассмотрению и до принятия положительного решения или об отказе в этом, а также о вынесении определения о прекращении производства по делу о банкротстве. Тогда понятия «несостоятельность» и «банкротство» будут соотноситься как характеристики изменения правового статуса должника. Иными словами, пока решением арбитражного суда должник не признан банкротом, комплекс правоотношений между ним, его кредиторами и органами власти остается в рамках несостоятельности, и только после открытия конкурсного производства речь может идти о банкротстве[4].  
        Таким образом, по мнению А. Васильева, несостоятельность — это неспособность должника, относительно которого арбитражным судом возбуждено и находится в рассмотрении дело о банкротстве, в полном объеме удовлетворить требования кредиторов. Следовательно, банкротство — это признанная арбитражным судом или объявленная должником с письменного согласия всех кредиторов неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов и исполнить обязанности по уплате обязательных платежей.

 Таким образом, отличие данных понятий А. Васильев видит в том, что первая неспособность рассчитаться с кредиторами лишь допускается, требует доказательств и в ходе судебного разбирательства может не подтвердиться, а вторая неспособность доказана и поэтому признана судом как истина[3]. 
           В. Диденко придерживается мнения о том, что понятие «банкротство» вытекает из понятия «несостоятельность», так как несостоятельность может привести к банкротству (ликвидации) или восстановлению платежеспособности должника. Иначе говоря, термин «банкротство» имеет узкое, строго специальное значение, описывающее конкретный случай несостоятельности, когда неплатежеспособный должник виновно совершает уголовно наказуемые деяния, наносящие ущерб кредиторам. В. Диденко соглашается с мнением Б.И. Колба, который предлагает образно сравнить несостоятельность с временной нетрудоспособностью, а банкротство — со смертью должника[4].

Кроме того, С.А. Карелина указывает, что положения действующего российского законодательства о банкротстве не совпадают с законодательством ряда иностранных государств. В частности, в США лицо, в отношении которого возбуждены процедуры банкротства, во время производства считается несостоятельным, а после судебного решения может быть признано банкротом.

Итак, исследование и обобщение  представленных мнений позволяет сделать  вывод, что многие авторы считают, что  в понятиях «несостоятельность»  и «банкротство» есть принципиальная разница, так как термин «несостоятельность»  по своему значению шире термина «банкротство», предшествует ему. Кроме того, авторы считают, что использование различных  терминов для обозначения, по смыслу действующего законодательства, одного и того же правого явления порождает  противоречия и недопонимания в  толковании закона и применении юридической  терминологии. Таким образом, наличие  множества мнений по поводу проблемы соотношения понятий «несостоятельность»  и «банкротство» свидетельствует  о пробеле в законодательстве о банкротстве.

Учитывая изложенное, В.Н. Ткачев предлагает законодательно закрепить  разницу между данными понятиями, чтобы она могла повлечь за собой различные правовые последствия  для несостоятельных и банкротов, разное отношение к ним[2].

Однако, пока такая разница  законодательно не закреплена, представляется, что по смыслу действующего законодательства при возникающих вопросах относительно соотношения понятий «несостоятельность»  и «банкротство» следует воспринимать их как синонимы, как разное обозначение  одного и того же правового института.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2 Добровольное  объявление должника о своем  банкротстве

 

В соответствии с п. 2 ст. 65 ГК РФ юридическое  лицо, являющееся коммерческой организацией, а также лицо, действующее в  форме потребительского кооператива  либо благотворительного или иного  фонда, может совместно с кредиторами  принять решение об объявлении о  своем банкротстве и добровольной ликвидации. Из этого следует, что  возможно добровольное банкротство  любого субъекта конкурсного права (но не любого субъекта гражданского права, что представляется недостатком  действующего российского законодательства)[5].

Анализ рассматриваемого Закона о  банкротстве показал, что при  его подготовке из ранее действующего Закона 1998 г. изъято 13 статей, в том  числе гл. XI «Добровольное объявление о банкротстве должника», устанавливающая  процедуры, дающие должнику право на самостоятельное объявление о банкротстве, тогда как сама возможность воспользоваться  данным правом сохранена в ст. 8 Закона о банкротстве (ст. 24 ранее действовавшего Закона 1998 г.). Необходимо отметить, что  Закон 1992 г. также допускал добровольное банкротство, значительно меньше защищая  интересы кредиторов.

Действующий Закон о банкротстве 2002 г. отказался от формальных категорий  при решении вопроса добровольной ликвидации в части согласования его с кредиторами. Правовое регулирование  данной проблемы определяется сущностью  добровольного банкротства.

Добровольное банкротство – это ликвидация, осуществляемая должником, не имеющим возможности полностью удовлетворить все требования, при условии отсутствия возражений кредиторов на любое действие должника, в ходе которого применяются общие положения гражданского права за исключением стадии расчетов с кредиторами, на которой применяется Закон о банкротстве.

Таким образом, в соответствии со ст. 8 Закона о банкротстве должник вправе подать в арбитражный суд заявление должника в случае предвидения банкротства при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что он не в состоянии будет исполнить денежные обязательства и (или) обязанность по уплате обязательных платежей в установленный срок.

Можно выделить предположительные этапы осуществления добровольного банкротства:

-     принятие решения о ликвидации;

-    уведомление кредиторов о намерении осуществить добровольное банкротство;

-     получение согласия кредиторов (требовалось в соответствии со ст. 24 Закона 1998 г.);