Правовое положение эксперта и специалиста в гражданском процессе

Одним из первых историко-правовых свидетельств использования специальных знаний для определения подлинности документов стал Указ от 6 марта 1699 г. «О порядке исследования подписей на крепостных актах в случае возникшего о подлинности оных спора или сомнения, о подписании крепостей в поместных и вотчинных делах в поместном приказе, а не на Ивановской площади, и о потребном числе свидетелей для крепостных актов». Махов В.Н. специально отмечал, что в данном документе речь идет о деятельности сведущих лиц по исследованию спорных документов именно в гражданском судопроизводстве [44, стр.62]. Данный указ устанавливал, что экспертизу производить («руки свидетельствовать») могут сведущие лица - только приказные дьяки и подьячие; были определены и объекты исследования (крепостные акты). Таким образом, Указ стал первым правовым документом, регламентирующим деятельность сведущих лиц, однако, несмотря на это, еще долгое время судебно-экспертные исследования в России проводились случайными людьми и не имели под собой достаточной научно-методической основы. Вместе с тем востребованность в данных специальных познаниях была настолько высока, что в XVII в. подьячие в Москве уже составляли особую корпорацию, состоящую под надзором правительства [24, стр.15].

Дальнейшую регламентацию экспертиза получила в Воинском уставе Петра I, но он касался лишь отдельных вопросов судебно-медицинской экспертизы. Этим актом впервые вводилась присяга эксперта.

В первой половине XIX века процессуальное положение сведущего лица определялось в литературе образным выражением «инструмент или увеличительное стекло» в руках следователя или судьи. Позже, во второй половине XIX века, стала преобладать точка зрения, согласно которой эксперт уподоблялся «научному судье», а его заключение приравнивалось к судебному акту. В то время не существовало единого комплекса правовых норм, регламентировавших судебную экспертизу и процессуальный статус эксперта [22, стр.12].

Значительным шагом в становлении института сведущих людей можно считать систематизацию российского законодательства, проведенную при Николае I, приведшую к созданию Свода законов Российской империи 1832 г. По мнению Исаевой Л. именно данный документ послужил отправным моментом в формировании представления, схожего с современной экспертизой [35, стр.46]. Свод законов Российской империи 1832 г. впервые вводит понятие «сведущие лица» и признает их показания доказательством, а также правила проверки подлинности документов путем сличения почерков секретарями присутственных мест.

Безусловно, данный документ внес значительный вклад в регламентацию судебной экспертизы в России. Во-первых, за показаниями сведущих людей признавалась сила самостоятельного источника доказательств (ст. 1068 Свода законов), при этом, конечно, не делалось различия между экспертами и сведущими лицами, привлекаемыми к осмотру. На основе анализа ст. 1068 и ст. 943 Свода можно говорить о том, что сведущие лица рассматривались как свидетели, но особые свидетели (в этом случае проглядывает влияние английского), и привлекались для исследования происшествия и осмотра (влияние французского и германского уголовного процесса) [42].

С 1864 г. начался следующий этап в формировании института сведущих людей, что было связано с утверждением 20 ноября 1864 г. Судебных уставов, известных под названием «Уставы императора Александра II». В состав названных уставов вошли Учреждения судебных установлений, Устав гражданского судопроизводства, Устав уголовного судопроизводства (далее - УУС) и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями.

Устав гражданского судопроизводства 1864 г. содержал отдельные нормы, регламентирующие деятельность сведущих лиц. Так, на основании ст. 507 и 515 суд был вправе по собственному усмотрению назначить осмотр на месте и истребовать заключение сведущих лиц. Хотя в Уставе не было терминов» «эксперт», «экспертиза», в нем шла речь о деятельности, которая в дальнейшем стала именоваться судебной экспертизой [46, стр.16]. Кроме того, судебная реформа 1864 г. упрочила процессуальное положение специалистов, которые наряду с экспертами стали называться сведущими лицами (или сведущими людьми) [29, стр.53]. Таким образом, введение судебных уставов 1864 г. позволило достаточно широко использовать помощь «сведущих людей», которые выполняли функции современных экспертов и специалистов.

К моменту издания новых процессуальных законов развитие судебной медицины, психиатрии, химии и других отраслей знаний достигло такого уровня, что можно говорить о создании методических основ экспертной деятельности представителей этих наук в уголовном и гражданском судопроизводствах. В этот период решались и вопросы организационного плана по созданию специализированных учреждений, в круг обязанностей которых входило производство исследований по судебным делам [32, стр.324]. В начале XIX в. в России были образованы врачебные управы (в Петербурге - Физикат, в Москве - Медицинская контора), на которые была возложена и функция контроля за всей судебно-медицинской деятельностью, в том числе за химическими исследованиями аптекарей и фармацевтов, производимыми по поручениям следственных и судебных учреждений. Существенную роль в формировании методических основ экспертных исследований сыграла деятельность членов Петербургской Академии наук [41, стр.12]. Специальные исследования проводились в Медицинском Совете при Медицинском департаменте, учрежденном Указом от 31 декабря 1803 г., а также в Медицинском Совете, созданном при Министерстве полиции (последнее было образовано 1811 г.) [45, стр.5]. В 1818 г. была создана для изготовления денежных знаков и иных государственных бумаг Экспедиция Заготовления Государственных Бумаг, которая по прошествии некоторого времени приступила к исследованию денежных знаков, если возникали сомнения в их подлинности.

После судебной реформы 1864 года термин «эксперт» в официальных актах появился, в частности, в Циркуляре Министерства юстиции от 10 января 1877 г., где предписывалось, что «эксперты должны помещаться в особом списке, а не в общем со свидетелями. Но при всех условиях суд не должен считать экспертов свидетелями». Об оплате услуг экспертов говорится в Циркуляре Министерства юстиции от 17 февраля 1879 г. [59, стр.350].

Растущие потребности практики в специальных знаниях, с одной стороны, и сохраняющаяся относительная неопределенность правового статуса сведущих лиц и результатов их деятельности, с другой, обусловили научную полемику по данной проблеме.

Большинство процессуалистов стали признавать сведущих лиц особыми участниками судопроизводства (И.Я. Фойницкий, В.К. Случевский, В.Л. Исаченко и др.). Но вместе с этим существовали и другие взгляды на сведущих лиц. Многими учеными, такими как Шавров К.В., Баршев С.И., сведущее лицо, производившее исследование, отождествлялось со свидетелем [69, стр.8]. Духовской М.В. считал, что эксперты, с одной стороны, как бы помощники судьи в деле личного наблюдения, с другой стороны – тоже свидетели по специальному вопросу [32, стр.326]. Владимиров Л.Е.  разделял экспертов на две группы: эксперты, основывающие свои заключения на какой-либо науке, научные судьи, цель которых - решение специального вопроса по делу; эксперты, основывающие свое заключение на опытности в каком-либо ремесле, дают справки; они не являются судьями. Причем к первой группе экспертов Владимиров Л.Е. относил врачей, ко второй - всех остальных сведущих лиц [26, стр.255].

Данная позиция часто критикуется в специальной литературе за «необоснованное» признание за врачами права вынесения обязательных для суда решений по специальным вопросам (предустановленная сила доказательства). Здесь следует отметить следующее. Хотя заключение эксперта не является особым, обладающим большей доказательственной силой, однако по целому ряду дел невозможно с высокой степенью достоверности разрешить те или иные вопросы без соответствующего заключения (проблема достаточности и достоверности доказательств). В то же время недооценка иных специальных знаний и проводимых на их основе исследований, кроме медицинских, по тем или иным вопросам, могла затормозить развитие других классов и родов экспертных исследований [46, стр.17].

Спасович В.Д. считал экспертизу особой разновидностью осмотра, при помощи специально подготовленных людей, а экспертов - помощниками судей, излагающими в суде научные истины. В то же время, по его мнению, сведущие люди часто не ограничиваются изложением известных им фактов, законов, а оказывают содействие в установлении необходимых обстоятельств, необходимых для решения суда [68, стр.29].

Винберг А.И. писал, что в науке уголовного процесса второй половины XIX - начала XX в. широкое распространение имели теории, согласно которым заключение эксперта отождествлялось с приговором суда, а эксперт уподоблялся «научному судье», либо эксперту отводилась роль свидетеля или помощника судьи» [40, стр.124].

Несмотря на различные подходы к исследуемой проблеме, важно следующее. Существовала и существует потребность в использовании специальных знаний, как для производства исследования, так и для оказания содействия в осмотрах, получении справочной информации, разъяснении специальных вопросов, не требующих исследования. Более того, такие две формы использования специальных знаний, как экспертиза и участие специалиста, диалектически взаимосвязаны друг с другом, они, во-первых, дают возможность полнее собирать необходимые материалы для экспертиз и четко определять предмет экспертизы; во-вторых, более полно, детально и объективно оценивать экспертные заключения в процессе доказывания по конкретному делу.

В то же время, после того как демократический подъем схлынул, судебная реформа была завершена. В частности, в дальнейшем была нарушена бессословность суда (особые суды для крестьян, духовенства, военных). Довольно условной оказалась несменяемость судей и некоторые другие завоевания.

Тем не менее судебная реформа 1864 г. явилась самым крупным в истории России шагом к построению правового государства. Многие принципы и демократические институты (суд присяжных, адвокатура, институт сведущих лиц и некоторые другие), содействовали развитию законности и правосудия, оказав заметное влияние на дальнейшую законотворческую деятельность в Советском Союзе и современной России [46, стр.18].

Таким образом, еще в дореволюционной России были заложены основы для развития в процессуальном законодательстве института сведущих лиц. Причем «...его характерными чертами стали узкое понимание экспертизы, заключения эксперта как доказательства, отграничение экспертизы от участия специалиста...» [44, стр.24].

В постреволюционный период судьи некоторое время руководствовались действовавшими до революции законами о судопроизводстве, если они не были отменены и не противоречили революционному правосознанию. Постепенно разрабатывалась и «собственная» нормативная база. Так, получили закрепление взгляды на врачей как на научных судей в Постановлении о правах и обязанностях государственных медицинских экспертов Наркомздрава РСФСР, утвержденном в 1918г., в Положении о психиатрической экспертизе, утвержденном Наркомздравом в 1919г., а также в Положении о судебно-медицинских экспертах, утвержденном в 1921г.

В последующем термин «экспертиза» получил законодательное закрепление в уголовно-процессуальном и гражданском процессуальном законодательстве нашей страны (УПК РСФСР, ГПК РСФСР).  

В первых УПК 1922 и 1923г. закреплялись две формы использования специальных знаний: судебная экспертиза и участие специалиста в следственных действиях, при этом четкого разграничения этих форм не было, так как признавалось, что эксперт может дать заключение и по результатам осмотра и освидетельствования. Такое положение было возможно ввиду отсутствия процессуального порядка назначения и проведения экспертизы.

В первое десятилетие советской власти господствовали две точки зрения на природу экспертизы. Первая рассматривала экспертизу как самостоятельное доказательство, которое оценивается судом в совокупности со всеми другими доказательствами. Эта точка зрения нашла отражение в УПК РСФСР 1922 года и 1923 года. Вторая точка зрения заключалась во взгляде на эксперта-медика и психиатра как на научного судью факта. Давая заключение по делу, эксперт по существу подписывал приговор. Сторонниками этой точки зрения являлись представители судебно-медицинской и судебно-психиатрической науки, и как отражение этого, эти взгляды получили свое развитие в ведомственных инструкциях Наркомздрава и Наркомюста.

Интересны взгляды Сперанского, который делил экспертизу на три категории и в зависимости от этого предлагал установить для каждой категории экспертов самостоятельное процессуальное положение. Он различал: 1. Экспертизу установительную, задачей которой является установление доказательств преступления, а эксперт является ученым помощником следователя, судьи. 2. Экспертизу определительную, задачей которой является исследование специальных юридических признаков деяния, - заключение такой экспертизы составляет доказательство по делу. 3. Экспертизу квалификационную, задачей которой является исследование индивидуальных и социальных качеств обвиняемого, – такой эксперт является по теории автора судьей факта.

Эту позицию Сперанского поддерживал в своих ранних работах и М.А.Чельцов, который впоследствии рассматривал деятельность эксперта как простой логический силлогизм, в котором  большой посылкой являются обстоятельства дела, малой – специальные знания эксперта, а результатом является умозаключение [42].

В ГПК РСФСР 1923г. экспертиза рассматривалась скорее не как полноценный самостоятельный способ получения доказательств, а как способ их проверки, также в нем не были установлены права и обязанности эксперта. До принятия в 1961г. Основ гражданского судопроизводства СССР в гражданском процессуальном законодательстве действовало правило, разрешавшее суду не обращаться к помощи экспертов при наличии в составе суда лиц, обладающих достаточными знаниями для разъяснения специального вопроса [22, стр.13].

Наряду с работой по кодификации отечественного уголовно-процессуального и гражданско-процессуального законодательства, в тот период осуществлялись меры по укреплению организационных основ государственной судебно-экспертной деятельности. Об этом свидетельствует принятие ряда нормативных актов, регламентирующих принципы формирования учреждений бухгалтеров-экспертов: «Положения об институте государственных бухгалтеров-экспертов», утвержденного постановлением СНК СССР от 18 августа 1925г.; постановления СНК РСФСР от 26 ноября 1927г. «Об организации бюро государственных бухгалтеров-экспертов при Народном комиссариате рабоче-крестьянской инспекции РСФСР и при местных органах рабоче-крестьянской инспекции»; постановления СНК СССР от 2 августа 1937г. «Об организации бюро бухгалтерской экспертизы» [32, стр.327].