Понятие и содержание правопреемства государств

Соответственно сторонами  правоотношения правопреемства межгосударственного договора выступают государство-преемник и то другое, помимо государства-предшественника, государство, которое стало либо участником этого договора, либо договаривающимся государством или принимало участие в принятии текста этого договора под условием последующего его утверждения или ратификации.

Сторонами правоотношения правопреемства государственной собственности  являются государство-преемник и государство-предшественник либо государства преемники, если государство-предшественник прекратило свое существование. Третье государство становится участником таких правоотношений только тогда, когда на его территории находится какая-либо часть собственности государства-предшественника.

Сторонами отношения правопреемства государственных архивов становятся практически государство-преемник и государство-предшественник либо государства-преемники. На иностранной территории государственные архивы обычно не хранятся, а соответствующий исключительный случай требует и особого его разрешения.

Сторонами отношений правопреемства государственных долгов становятся правопреемники государства-предшественника  в качестве  должников и третье государство — держатель долговых требований [1].

В результате нормы Венских  конвенций 1978 и 1983 гг. — это лишь некоторое общее руководство  для действий заинтересованных государств, требующее заключения соответствующих соглашений между ними, коль скоро произошло событие правопреемства государств. Это нормы, указывающие, в частности, что именно является предметом правопреемства в соответствии с современным международным правом.

Поэтому Венские конвенции  содержат идентичные статьи о порядке соглашения между заинтересованными государствами о ретроактивном применении ее положений, т.е. с момента события правопреемства государств, спустя многие годы и десятилетия после такого события. Поскольку вновь возникшие государства на первых порах своего существования обычно меньше всего озабочены урегулированием вопросов правопреемства, срока давности для него не существует [1].

Поэтому подчеркнем еще раз, что проблемы правопреемства во взаимоотношениях между заинтересованными государствами  весьма сложные и деликатные. При  их разрешении часто сталкиваются противоречивые интересы государства-преемника и государства-предшественника, государств-преемников, государства-преемника и третьих заинтересованных государств. На разрешение этих проблем уходят годы и десятилетия, иногда и спустя десятилетия некоторые из них продолжают оставаться нерешенными и порождают противоречия между государствами (например, это касается государств, образовавшихся после распада Австро-Венгерской монархии после Первой мировой войны) [2].

 Принципиальные основы правопреемства

Венская конвенция 1978 г. касается правопреемства межгосударственных договоров. Поэтому она, с одной стороны, касается специального института международного права — правопреемства межгосударственных договоров, а с другой — является частью специальной его отрасли — права международных договоров, кофидицированного, в частности, в Венской конвенции 1969 г. Поэтому Венская конвенция о правопреемстве договоров для своих целей воспроизводит, когда это требуется, значение терминов Венской конвенции о праве международных договоров. Но основная связь между этими конвенциями в том, что правопреемство договоров может, естественно, касаться лишь правомерных, действительных межгосударственных договоров. Иначе говоря, действительность или недействительность таких договоров должна устанавливаться в соответствии с положениями Венской конвенции о праве международных договоров [4].

Правопреемство, как подчеркивалось выше, осуществляется в ходе правоотношений, сторонами которых являются заинтересованные государства, наделенные правами и обязательствами в силу определенного соглашения между ними. Поэтому так называемые деволюционные соглашения, которые заключались колониальными державами-предшественницами с новыми независимыми государствами о переходе к последним прав и обязательств по указанным в соглашении договорам государства-предшественника, действовавшим в отношении бывшей зависимой территории, не имеют какой-либо юридической силы для третьих государств и в лучшем случае свидетельствуют лишь о намерениях нового независимого государства. То же касается и одностороннего заявления государства-преемника о сохранении для себя в силе определенных договоров государства-предшественника [1].

Важное значение имеют  положения Венской конвенции 1978 г. о режиме государственных границ государства-предшественника и других территориальных режимах, т.е. так называемых международных сервитутах, смысл которых в том, что событие правопреемства государств само по себе не затрагивает этих границ и соответствующих территориальных режимов, хотя сформулировано оно с учетом предмета регулирования применительно к договорам, установившим прохождение государственных границ и их режим, а также тот или иной международный сервитут. Естественно, что эти положения не имеют никакого отношения к внутригосударственным (административным) границам [4].

Наконец, основной принцип  правопреемства новым независимым  государством договоров государства-предшественника, действовавших в отношении бывшей зависимой от него территории, —  принцип tabula rasa (чистого листа), т.е. несвязанности его такими договорами. Однако оно может стать их участником или договаривающимся государством по своей воле и с согласия других государств — сторон таких договоров.

Для других же новых государств, т.е. образовавшихся путем объединения государств в едином государстве или разделения государства на два или несколько самостоятельных государств, основным принципом правопреемства договоров является принцип континуитета, т.е. продолжения их действия в отношении территории государства-преемника, если не согласовано заинтересованными государствами иное или если это не противоречит объекту и цели соответствующего договора [2].

Что же касается Венской  конвенции о правопреемстве государств в отношении государственной  собственности, государственных архивов и государственных долгов 1983 г., то некоторые принципиальные моменты ее положений сводятся к следующему:

«Государственная собственность  государства-предшественника» определена как имущество, права и интересы, которые на момент правопреемства государств согласно внутреннему праву государства-предшественника принадлежали этому государству.

Это традиционная формула  многих международно-правовых актов. При  этом выражение «права и интересы»  имеет в виду, что в      разных национальных системах права  одно и то же явление описывается либо как права, либо как интересы [4].

На территории государства-предшественника  может иметься также государственная  собственность третьих государств, которая событием правопреемства государств не затрагивается, а также собственность частных физических и юридических лиц, положение которой международным правом не регулируется.

Поэтому в данной Конвенции  имеется статья, которая гласит, что Конвенция не предрешает в  каком-либо отношении любой вопрос, касающийся прав и обязательств физических или юридических лиц. Другими словами, вопросы о собственности таких лиц, их долгах и архивах подлежат разрешению по соглашению, когда это возможно, между заинтересованными государствами, составляя в своей основе дела, входящие во внутреннюю компетенцию любого государства [4].

Вопрос о правопреемстве государственных архивов — наиболее сложный и деликатный из вопросов о правопреемстве.

Государственные архивы являются одним из видов государственной собственности. Но это весьма особый ее вид.

Государственные архивы в  силу своей природы, содержания и  выполняемых ими функций необходимы для жизнедеятельности любого государства, в том числе для государств предшественника и преемника или государств-преемников. Они необходимы для управления делами общества. В то же время они являются хранилищем сведений об истории народов, стран и всего человечества.

Они не только документально  подтверждают историческое, культурное и экономическое развитие страны и отражают ее национальную самобытность, но и являются основным источником документации, необходимой для подтверждения прав отдельных граждан и иных физических и юридических лиц.

Отражением столь важного  значения архивов во внутренних делах, а также в международных отношениях являются многочисленные межгосударственные споры по поводу архивов и соглашения по урегулированию таких споров.

Государственные архивы в  силу своего характера не подлежат, как правило, разделению или расчленению. Однако их особенностью в то же время  является то, что составляющие их документы  в значительном числе случаев  могут в современных условиях сравнительно легко и быстро воспроизводиться. Это позволяет в известной  мере удовлетворять законные потребности заинтересованных государств [1].

Поэтому проблемы правопреемства государственных архивов должны, как правило, разрешаться путем  двусторонних и многосторонних переговоров  и соглашений между заинтересованными  государствами. Положения же Венской конвенции 1983 г. могут служить лишь неким ориентиром для заключения таких соглашений.

Термин «государственные архивы государства-предшественника»  определен в ст. 20 Конвенции. Но подлинную  сущность этого определения могут понять и толковать лишь специалисты архивных дел [3].

В Конвенции речь идет, естественно, о государственных архивах. Следовательно, так называемые местные архивы событием правопреемства государств не затрагиваются.

В составе государственных  архивов выделяют их часть, необходимую для нормального управления территорией, которая является объектом правопреемства государств, и именуемую обычно административными архивами.

В итоге правопреемство государственных  архивов — процесс сложный, длительный, весьма деликатный и болезненный [2].

Наконец, ч. IV Конвенции 1983 г, посвящена правопреемству государственных долгов:

«Государственный долг», согласно Конвенции, — это любое  финансовое обязательство государства-предшественника в отношении другого государства, международной организации или любого иного субъекта международного права, возникшее в соответствии с международным правом.

Достаточно очевидно, что  это лишь часть возможного долга  государства, в частности государства-предшественника, поскольку может иметь место еще долг в отношении иностранных частных физических или юридических лиц, а также внутренний долг государства в отношении физических или юридических лиц — субъектов национального  права. Однако другие возможные долги государства международным  правом не регулируются и, как уже указывалось выше, права и обязательства частных физических и юридических лиц настоящей Конвенцией не затрагиваются.

    Само понятие  «долг», как правило, не определяется, считается как  бы само собой  разумеющимся. Возможно потому, что  оно может рассматриваться либо с точки зрения того, в пользу кого существует юридическое обязательство (речь тогда идет о «долговом требовании»), либо с точки зрения того, кто должен исполнить это обязательство.  Такое обязательственное отношение содержит, следовательно, три элемента: пассивного субъекта права (должника), активного субъекта  (кредитора) и объекта прав (подлежащую исполнению повинность) [3].

Сфера обязательства ограничена отношением между должником и  кредитором, т.е. личностными отношениями. Фактор личности должника существенно  важен, в частности в плане  его платежеспособности и добросовестности. Поэтому национальное законодательство и международное право обычно не признают перевода долга без согласия кредитора.

В случае события правопреемства государств вопрос состоит в том, возможно ли и при каких условиях возникновение трехсторонних взаимоотношений между государством (или иным субъектом международного права) — кредитором, государством-предшественником должником и государством-преемником, которое согласилось бы взять на себя долг (или часть его).

При этом возможные долги  политических территориальных подразделений государства-предшественника, т.е. так называемые локальные долги, событием правопреемства государств не затрагиваются [1].

В итоге Конвенция 1983 г. касается лишь правопреемства государственного долга государства-предшественника как это понятие определено в Конвенции и рассмотрено выше. Практически это долги государства в отношении другого государства и/или в отношении международных финансовых организаций.

То, что вне поля зрения Конвенции находятся долги государства-предшественника  частноправового, или гражданско-правового, характера, вовсе не означает, что они не подлежат удовлетворению по соглашению между государством-предшественником и государством-преемником или между государствами-преемниками с учетом применимого частного или гражданского обязательственного права, в том числе применимого частного международного права [3].

Вышеизложенные соображения  о юридических проблемах, связанных с правопреемством государствами международных договоров, государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов, свидетельствуют об исключительной сложности возникающих при этом юридических и практических вопросов. Обычноправовые нормы общего международного права, кодифицированные ныне в Венских конвенциях о правопреемстве государств 1978 и 1983 гг., намечают лишь общий ориентир практического решения вышеобозначенных проблем правопреемства [2].