Самоопределение народов и наций в международном праве

С трактовкой понятия народа, данной при подготовке Устава ООН, перекликается и определение, предложенное Гросс Эспиелем, согласно которому народом является ''любая  отдельная человеческая общность, объединенная самосознанием и желанием образовать общность, способную действовать  в интересах общего будущего''⁶.

В том  же русле лежат и более ранние попытки определения субъекта права  на самоопределение. Так, в труде  Л. Оппенгейма, где встречаемся с  соответствующим тому времени термином ''принцип национальности'', отмечается, что ''собственным государством, в  котором оно могло бы жить согласно своим собственным идеалам и  создавать национальную цивилизацию'' имеет право обладать ''общество, состоящее из многих лиц, связанных  между собой общностью происхождения, языка, интересов''⁷. Наряду с подобными и, надо отметить, довольно общими формулировками, в литературе встречаются и попытки определения понятия народ, основанные на конкретных признаках. Так, по мнению О. Журека, ''наибольшего внимания заслуживает определение, рекомендованное Международной комиссией юристов в связи с рассмотрением событий в Восточном Пакистане: общность истории, расовые и этнические, культурные и языковые, религиозные и идеологические связи, общее географическое местоположение, общая численность данного образования ''⁸.

Другой  подобной попыткой выработки определения  понятия народ является специальный  доклад, выполненный в рамках ЮНЕСКО, посвященный этому вопросу, и  в котором говорится, что ''народ'' есть:

''1. группа  людей, которые обладают многими  или всеми следующими характеристиками:

а) общими историческими традициями,

b) расовой  или этнической общностью,

c) культурной  однородностью,

d) языковой  общностью,

e) территориальными  связями,

g) общей  экономической жизнью.

2. группа  не должна обязательно иметь  значительную численность (пример - население микро-государств), но  должна представлять нечто большее,  чем простое объединение индивидов.

3. группа, как таковая, должна стремиться, чтобы ее считали народом, и  должна иметь самосознание народа, хотя, обладая указанными выше  характеристиками, группа или члены  группы могут и не иметь  такого желания и самосознания, и, возможно,

4. группа  должна иметь учреждения и  другие средства для проявления  своих характеристик и своего  стремления к общности''⁹

Известно, что право на самоопределение  имеет две стороны: внешнюю, в  силу которой народ может свободно определить свой статус и формы отношений с другими народами, что подразумевает его право на создание собственного государства, право на объединение или слияние с другим государством, и внутреннюю, которая предполагает право на свободное определение путей своего политического и социально-экономического развития. Единство этих двух аспектов и составляет содержание права на самоопределение и существо национального суверенитета.

Признание того, что народы в пределах многонациональных  государств в принципе могут выступать  как субъекты самоопределения и, пользуясь этим правом, могут избрать  путь создания собственного государства, способно явиться серьезной гарантией  их прав. Ведь обратное утверждение  как бы целиком и полностью  отдает эти национальные общности на откуп милости или произвола  правительства большинства или  центрального правительства, которое  может грубо и систематически, вплоть до геноцида, нарушать их права. То есть, как правильно отметил  один из авторов, в условиях, когда  народ угнетается, "отделение  может выступать в качестве справедливого  ответа на угнетение"¹⁰. В этом плане принцип равноправия и самоопределения народов призван служить тому, чтобы существующие государства в наибольшей степени соответствовали своим собственным многонациональным параметрам, самоопределению всех входящих в него субъектов, что явится гарантией равноправного демократического межнационального согласия, фактором мира и стабильности как внутри государства, так и на международной арене. Иначе говоря, признание за народами права на отделение может явиться важным средством их защиты, ибо в этих условиях грубые нарушения их прав не могут пройти бесследно и безнаказанно, а могут явиться причиной серьезных и значительных изменений в их статусе вплоть до образования самостоятельного независимого государства. 
 
 

Глава II Противоречие между правом на самоопределение и принципом территориальной целостности.

Существует  определённое противоречие между проведением  в жизнь права народов на самоопределение  и принципом территориальной  целостности государства, гласящим, что территория государства не может  быть изменена без его согласия. Неспособность сторон найти мирное решение такого противоречия приводит к усугублению национальных конфликтов, зачастую перерастающих в военное  противостояние. При этом представители  центральной государственной власти обычно приводят в качестве аргумента  в защиту своей позиции утверждение  о приоритете принципа территориальной  целостности по отношению к праву  на национальное самоопределение.

Между тем, существует мнение, что принцип  территориальной целостности направлен  исключительно на защиту государства  от внешней агрессии. Именно с этим связана его формулировка в п. 4 ст. 2 Устава ООН: «Все члены ООН  воздерживаются в их международных  отношениях от угрозы силой или её применения как против территориальной  неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединённых Наций», и в Декларации о принципах  международного права: «Каждое государство  должно воздерживаться от любых действий, направленных на частичное или полное нарушение национального единства и территориальной целостности  любого другого государства или  страны».

Сторонники  этого мнения указывают, что применение принципа территориальной целостности  фактически подчинено осуществлению  права на самоопределение - так, согласно Декларации о принципах международного права, в действиях государств «ничто не должно истолковываться как санкционирующее  или поощряющее любые действия, которые  вели бы к расчленению или к  частичному или полному нарушению  территориальной целостности или  политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих  в своих действиях принцип  равноправия и самоопределения  народов».

В свою очередь Сергей Черняховский считает, что принцип территориальной целостности отражает то, на что имеют право государства.

Принцип права на самоопределение фиксирует  то, на что имеют право народы.

Государство существует для народа, права народа первичны

Если  в некой конкретной ситуации они  начинают противоречить друг другу  – вопрос о признании того или  иного из них приоритетным есть уже  не только и не столько вопрос права. Это есть вопрос политической философии  и политической идеологии – а  отсюда и признания и принятия того или иного типа ценностей: приоритета воли государства над правами  народа – или приоритета воли народа – над правами государства.

На это  вопрос разные политические идеологии  отвечают по-разному.

Для национал-шовинизма  и консерватизма народ существует для государства, государство первично, и первичен принцип его целостности.

Для либерализма, социал-демократии и коммунизма государство  существует для народа, права народа первичны и первично право на его  самоопределение.¹¹

Далее считаю необходимым рассмотреть  вопрос о «приоритетности» одних  норм jus cogens над другими. Возможно ли такое?

Заключительный  акт гласит, что государства-участники  договорились уважать и на практике применять 10 принципов, регулирующих отношения  между ними. Наибольший интерес в  данном случае представляют собой следующие  принципы:

неприменение  силы или угрозы силой (II);

нерушимость границ (III);

территориальная целостность государств (IV);

мирное  урегулирование споров (V);

уважение  прав человека и основных свобод, включая  свободу мысли, совести, религии  и убеждений (VII);

равноправие и право народов распоряжаться  своей судьбой (VIII);

добросовестное  выполнение обязательств по международному праву (X).

При этом Декларация принципов устанавливает, что «все эти принципы... имеют  первостепенную важность, и, следовательно, они будут одинаково и неукоснительно применяться при интерпретации  каждого из них с учетом других».

То есть этот документ не только не устанавливает  верховенство второго (или третьего) принципа над восьмым, но и содержит второй, пятый и десятый принципы, соблюдение которых не менее обязательно. Следовательно, остается найти ответ  на вопросы: действительно ли есть противоречие между принципом территориальной  целостности и принципом права  на самоопределение? Неужели представители  стран, подписавших Заключительный акт, были столь небрежны?

Такие предположения не выдерживают критики, поскольку в числе государств-подписантов  были две сверхдержавы и все влиятельные  европейские государства, для которых  каждое положение этого документа  имело чрезвычайно важное правовое и тем более политическое значение.¹²

На самом  деле никакого противоречия нет, особенно если рассматривать Декларацию принципов  не фрагментарно, а во всей ее целостности. Документ констатирует: государства-участники  договорились действовать «при полном соблюдении принципов, регулирующих отношения» между ними. Положения, касающиеся третьего принципа, изложены предельно четко: «Государства-участники рассматривают  как нерушимые все границы  друг друга… Они будут воздерживаться сейчас и в будущем от любых  посягательств на эти границы. Они  будут соответственно воздерживаться также от любых требований или  действий, направленных на захват и узурпацию части или всей территории любого государства-участника».

То же относится к четвертому принципу: «Государства-участники… будут воздерживаться от любых действий, несовместимых  с целями и принципами Устава Организации  Объединенных Наций, против территориальной  целостности, политической независимости  или единства любого государства-участника  и, в частности, от любых таких  действий, представляющих собой применение силы или угрозу силой.

Государства-участники  будут равным образом воздерживаться от того, чтобы превращать территорию друг друга в объект военной оккупации  или других прямых или косвенных  мер применения силы в нарушение  международного права или в объект приобретения с помощью таких  мер или угрозы их осуществления. Никакая оккупация или приобретение такого рода не будет признаваться законной».

Следовательно, все эти принципы касаются отношений  между государствами, и в этих рамках государства обязались уважать  как неприкосновенность границ между  ними, так и территориальную целостность. Между тем право на самоопределение  не имеет никакого отношения к  проблеме нерушимости границ между  двумя государствами. Оно касается процессов, происходящих внутри одной  страны, где государство – это  только одна из сторон.

 Таким  образом, делается заключение, что  принцип территориальной целостности  неприменим к государствам, не  обеспечивающем равноправие проживающих  в нём народов и не допускающим  свободное самоопределение таких  народов. 
 
 
 
 
 

Глава III Перспективы вопроса о самоопределении

     По  вопросам, связанным с идеей права  народов на самоопределение (ПНС), высказываются  не только юристы, но и этнологи, философы, политологи. Размытость основных дефиниций, противоречивость накопленного опыта, специфика дисциплинарных подходов и политическая ангажированность обусловливают  значительное расхождение мнений по целому ряду аспектов. В центре внимания оказываются вопросы, связанные  с определением политического статуса  территорий.

     Среди юристов нет единства во мнении о  том, каков статус идеи самоопределения  народов в современном международном  праве. Некоторые полагают, что право  народов на самоопределение является высшей императивной нормой международного права jus cogens (Р.Тузмухаммедов, K.Rupes-inghe), другие считают, что ПНС может  признаваться только при определенных условиях и в увязке с другими  правовыми нормами (J.Crawford, H.Hannum). Распространено мнение, что самоопределение народов  является не правовым, а политическим или моральным принципом. Многие полагают, что идея самоопределения  народов не только не вписывается  в правовые рамки из-за неопределенности связанных с ней дефиниций (прежде всего такого понятия, как «народ»), но и провоцирует деструктивные  и не поддающиеся регулированию  процессы, такие, как сепаратизм и  этнические конфликты, вступая тем  самым в противоречие с целями Устава ООН ¹³.