Виды коллизионных норм

Очень показательны в этом отношении положения, ограничивающие автономию воли сторон в деликтных обязательствах, — стороны имеют право на выбор законодательства, по этот выбор может быть сделан только в пользу права страны суда.

Форма коллизионной привязки — двусторонние и односторонние коллизионные нормы. Односторонние предусматривают возможность применения только собственного национального права, права страны суда (ст. 424 КТМ РФ5: «К возникновению морского залога на судно... применяется закон государства, в суде которого рассматривается дело»). Такие нормы имеют императивный характер.

В односторонних коллизионных нормах всегда только одна коллизионная привязка, которая звучит всегда примерно одинаково — «...регулируются правом страны суда (законом суда)».

В российском законодательстве наблюдается тенденция замены классического коллизионного правила «закон суда» выражением «применяется российское право» (п. 3 ст. 1197, п. 3 ст. 1199, ст. 1200 ГК РФ, п. 1 ст. 160 СК РФ). Использование подобных формулировок превращает общепринятые, обычные коллизионные нормы во что-то, с юридической точки зрения совершенно непонятное. Классическая коллизионная норма имеет абстрактный характер и устанавливает какое-то общее коллизионное правило, определяющее применимое право. Если в норме права указана конкретная правовая система, названо конкретное государство, то это уже не столько коллизионная, сколько бланкетная норма. Формулировка «применяется российское право» нарушает общепризнанную структуру коллизионных норм и порождает проблему юридической квалификации норм, содержащихся в разд. VI ГК РФ и разд. VII СК РФ6.

Двусторонние коллизионные нормы предусматривают возможность применения как национального, так и иностранного или международного права. Такие нормы могут иметь императивный, альтернативный и диспозитивный (п. 1 ст. 1197, ст. 1201, п. 1 ст. 1211 ГК РФ соответственно) характер. В современном праве двусторонних коллизионных норм значительно больше, чем односторонних.

Коллизионное правило «закон суда» считается «жестким» правом, а в настоящее время законодательства всех государств стремятся устанавливать «мягкое, гибкое» правовое регулирование, которое возможно только посредством использования двусторонних коллизионных норм (в особенности диспозитивных). Именно привязка двусторонней коллизионной нормы называется формулой прикрепления.

 

ГЛАВА 2 ОСНОВНЫЕ ТИПЫ КОЛЛИЗИОННЫХ ПРИВЯЗОК

 

2.1 Личный закон  физического лица (lex personalis)

 

В зависимости от принадлежности государства к определенной правовой системе понимается в двух вариантах — как закон гражданства ilex patriae) или национальный закон в континентальном праве (Франция, Италия, Бельгия, Испания, Португалия, Германия, Швеция, Финляндия, Нидерланды, Турция, Иран, Япония) и закон домицилия Цех domicilii — места жительства) в обпдем праве (США, Великобритания, Швейцария, Норвегия, Дания, Исландия, островные государства Британского Содружества). Закон гражданства - правовой статус лгпха определяется законодательством того государства, чье гражданство это лицо имеет. Данный коллизионный принцип имеет экстерриториальный характер: государство стремится подчинить своей юрисдикции всех своих граждан независимо от их места нахождения. Закон домицилия — правовой статус лица определяется но законодательству государства, на территории которого данное лицо проживает. Этот коллизионный принцип имеет территориальный характер: государство подчиняет своей юрисдикции всех лиц, находящихся на его территории независимо от их гражданства7.

В современном нраве наблюдается стремление государств к максимальному расширению их юрисдикции: в большинстве правовых систем при определении личного закона индивида применяется сочетание законов гражданства и домицилия. Единообразного понимания личного закона нет далее на региональном уровне: в Латинской Америке одни государства придерживаются принципа гражданства (Куба, Коста-Рика, Гондурас, Гаити, Панама, Доминиканская Республика), другие — принципа домицилия (Аргентина, Бразилия, Гватемала, Никарагуа, Парагвай). В связи с этим в Кодексе Бустаманте зафиксировано: «Каждое из государств-участников будет применять в качестве личного закона закон домицилия, или закон гражданства, или те законы, которые уже приняты или будут приняты в его внутреннем законодательстве» (ст. 7).

Коллизионный принцип закона и гражданства неизмеримо легче для практического применения, чем закона домицилия, поскольку понятие домицилия в разных странах далеко не одинаково и даже может быть различным в пределах одного и того же государства (например, «налоговый домицилий» не совпадает с домицилием в сфере гражданского права). Определение домицилия практически во всех государствах осуществляется непосредственно в суде. Особенно это характерно для Англии, где при решении данного вопроса судьи фактически пользуются самой широкой свободой усмотрения.

В отношении британского подданного, родившегося от домицилированных в Англии родителей, всегда действует почти неопровержимая презумпция, что такое лицо всегда сохраняет «британский домицилий происхождения», несмотря на длительное проживание за границей.

Для того чтобы доказать, что лицо сменило «домицилий происхождения « на «домицилий по выбору», надо установить не только длительное проживание лица в новом месте, но и твердое намерение обосновать там «свой дом». В подобных случаях суды нередко требуют доказать отсутствие у лица «намерения вернуться на родину» (animus revertendi — намерение вернуться — презюмируется).

В результате в судах стран общего права часто выносятся решения, что местные граждане, всю жизнь прожившие за границей, признаются домицилированными в государстве гражданства и подчиняются его законам. И наоборот, многие иностранцы, постоянно проживающие в этих странах, не признаются как имеющие местный домицилий в силу указанной трудноопровержимой презумпции.

Попытки установить единообразное понимание личного закона давно уже предпринимаются и на универсальном международном уровне: в 1955 г. была принята Гаагская конвенция «О регулировании конфликта между национальным законом и законом домицилия». Поскольку к Конвенции не присоединились государства общего права, то своей цели ее принятие не достигло. В настоящее время различное понимание категории личного закона является источником скрытых коллизий, «хромающих» отношений, необходимости применения системы отсылок.

Коллизионный принцип личного закона индивидов определяет личный статус физических лиц:

1. Вопросы начала и  конца правоспособности, ее содержание и ограничения. Как правило, вопрос содержания правоспособности изымается из сферы действия коллизионного права и подчиняется императивному материально-правовому принципу национального режима.

2. Вопросы дееспособности  лица.

3. Вопросы личных прав (право на имя, фирму, честь, защиту деловой репутации и т.д.).

4.Вопросы семейного права (внутренние условия заключения  и расторжения брака).

5.Вопросы наследования  движимого имущества.

В российском праве личный закон физических лиц определен в ст. 1195 ГК РФ. Поскольку Россия относится к континентальной правовой семье, то генеральная коллизионная привязка — это закон гражданства. Возможно и применение закона места жительства, поскольку отечественная трактовка личного закона учитывает современные тенденции развития МЧП: для разных категорий физических лиц применяется либо закон гражданства, либо закон домицилия.

Однако следует отметить, что само понятие «место жительства « в российском праве определено чрезвычайно формально (ст. 20 ГК РФ), поэтому применение этого критерия российскими судами может вызвать серьезные затруднения. Личный закон определяет гражданскую и гражданско-процессуальную правосубъектность (личный статут) индивида.

 

 

2.2 Закон национальности (личный закон) юридического лица (lex societatis)

 

Этот коллизионный принцип имеет экстерриториальный характер. В отношении юридических лиц всегда возникают вопросы их личного статуса и их правоотношений с другими лицами.

Эти категории вопросов взаимосвязаны, так как именно от статуса лица зависит, в какие правоотношения и с кем оно может вступать. Однако эта взаимосвязь не исключает и самостоятельности указанных категорий, необходимости их отдельного рассмотрения в аспекте коллизионного регулирования. Каждое из правоотношений, в которое вступает юридическое лицо (отдельные виды договоров), имеет самостоятельную коллизионную привязку8. Одновременно все вопросы статуса юридического лица (является ли организация  юридическим лицом; объем ее правоспособности; порядок возникновения и прекращения деятельности; порядок ликвидации и судьба ликвидационного остатка имущества) имеют общую коллизионную привязку, общий личный статут. Положение о том, что каждое юридическое лицо обладает личным статутом, имеющим экстерриториальное действие и подлежащим признанию за рубежом, считается общепризнанным в доктрине и практике международного частного права. Это положение основано на международном обычае. По идее, личный статут юридического лица должен отражать его государственную принадлежность, национальность, но именно определение государственной принадлежности юридических лиц в современных условиях представляет собой огромную трудность. В настоящее время компания может быть зарегистрирована в одном государстве, контролироваться с территории другого государства, иметь административный центр (правление) в третьем, вести хозяйственную деятельность в четвертом, а акционерами данной компании могут быть граждане самых различных государств. Ни в теории международного частного права, ни в законодательстве разных государств нет единой позиции, по какому признаку в подобной ситуации следует определять национальность юридического лица.

В современном международном частном праве существуют четыре варианта определения личного закона юридических лиц.

Теория инкорпорации — личным законом юридического лица считается право того государства, в котором данное лицо зарегистрировано (инкорпорировано). Такая трактовка закреплена в праве Великобритании, России, Китая, Чехии, Индии, Кипра, США.

Теория оседлости — юридическое лицо принадлежит тому государству, на чьей территории находится его административный центр (правление, штаб-квартира). Данная трактовка свойственна праву большинства государств Европы (Франция, ФРГ, Испания, Бельгия, Швейцария, Польша, Украина). До недавнего времени критерий оседлости безусловно применялся при определении статуса юридического лица 1хля международных организаций.

На многостороннем международном уровне была предпринята попытка добиться синтеза теории инкорпорации и теории оседлости: Гаагская конвенция «О признании прав юридического лица за  иностранными компаниями, ассоциациями, учреждениями» 1956 г. исходит из того, что национальность юридического лица определяется по месту, где оно зарегистрировано и где по уставу находится его правление. Законодательство многих европейских стран восприняло это положение — основным критерием определения национальности юридических лиц в праве стран континентальной Европы выступает теория оседлости, субсидиарным — теория инкорпорации.

Теория эффективного (основного) места деятельности - юридическое лицо имеет национальность того государства, на чьей территории оно ведет основную хозяйственную деятельность (законодательство Египта, Сирии, Алжира, многих других развивающихся государств). Критерий эффективного места деятельности оптимален для определения национальной принадлежности офшорных компаний9.

Теория контроля — юридическое лицо имеет национальность того государства, с территории которого контролируется и управляется его деятельность (прежде всего, посредством финансирования). Эта теория закреплена в законодательстве подавляющего большинства развивающихся стран и в международном праве (Вашингтонская конвенция о порядке разрешения инвестиционных споров между государством и иностранными лицами 1965 г.. Договор 1994 г. к Энергетической хартии). Теория контроля — наилучший критерий для установления действительной национальности транснациональных корпораций10.

В законодательстве большинства государств для определения личного закона юридических лиц применяется сочетание различных критериев (Великобритания и США — теории инкорпорации и контроля, Индия — инкорпорации и эффективного места деятельности, Венгрия — инкорпорации и оседлости). Личный закон компании определяет ее личный статут (правосубъектность компании).

В российском праве понятие личного статута юридического лица дано в п. 2 ст. 1202 ГК РФ. Россия — одна из немногих стран мира, в чьем праве установлен только один критерий определения личного закона юридического лица — критерий инкорпорации (п. 1 ст. 1202).

В эпоху усложнения структуры юридических лиц, их интернационализации, развития компаний международного бизнеса, транснациональных корпораций, офшорных компаний подобная норма российского права приводит к серьезным негативным последствиям11.

Возникает практически неразрешимая проблема контроля и налогообложения офшорных компаний, учрежденных российскими лицами для осуществления деятельности на территории РФ, но зарегистрированных в других государствах; контроля за деятельностью транснациональных корпораций на территории РФ.

 

 

2.3 Закон места  нахождения вещи (lex rei sitae)

 

Это одна из старейших коллизионных привязок, определяющая вещно-правовой статут правоотношения (ст. 1205 ГК РФ). До начала XX в. Данный коллизионный принцип выводился из учения о вещных правах как правах господства лица над вещью. Савиньи писал, что так как «предмет вещного права доступен чувственному восприятию, занимая определенное место в пространстве, то это место в пространстве, где вещь находится, служит и тем местом, с которым связано правоотношение, предметом которого вещь является». Однако всякое право, в том числе и вещное, представляет собой общественное отношение; вещное право — это отношение между лицами по поводу вещи. В связи с этим коллизионный принцип закона места нахождения вещи нельзя просто объяснить природой вещных прав; этот принцип определяется так же, как и любой другой правовой постулат.

В течение времени сфера применения закона места нахождения вещи по отношению к вещным правам (особенно по отношению к праву собственности) не была неизменной, а подвергалась существенным трансформациям. До середины XIX в. разрешение коллизионных вопросов права собственности по закону места нахождения вещи применялось только в отношении недвижимости. Права на движимые вещи в континентальной Европе долгое время определялись по личному закону собственника (согласно принципу «движимость следует за лицом»). В современном праве наблюдается тенденция к изменению сферы применения этой формулы прикрепления (теперь она применяется и к движимому имуществу).

В настоящее время коллизионный принцип закона места нахождения вещи пользуется повсеместным признанием как начало, определяющее действие в пространстве законов, регулирующих вещные права и на движимое, и на недвижимое имущество. Применение закона места нахождения вещи в отношении вещных прав в виде общего начала закреплено в современном законодательстве и судебной практике большинства государств (Великобритания, ФРГ, США, Франция, Италия, Польша, Чехия, Япония, страны Латинской Америки)12.