Английский абсолютизм и его особенности

Однако в то же время  Тюдоры политически объединили под  своей властью всю страну, подавляя выступления мятежной знати, поощряли развитие торговли, предоставляя купцам ряд льгот, поддерживали первые колониальные захваты, мореплавание, работорговлю, морское пиратство, издавали свирепые законы против бродяг и нищих, жестоко подавляли народные движения в стране. Это не только отвечало интересам класса феодалов в целом, но и обеспечивало абсолютизму Тюдоров поддержку со стороны подымающегося класса буржуазии и примыкающего к нему нового дворянства, которые на первых порах весьма нуждались в защите их интересов сильной монархией. Используя эту поддержку, Тюдоры смогли укрепить свою власть и разрешить ряд важнейших задач в своей внешней и внутренней политике.

Высшим органом управления периода абсолютизма был Тайный совет, члены которого назначались  только королем, и только перед ним (а не перед парламентом) несли  ответственность. Тайный совет обладал  довольно широкой компетенцией: он управлял заморскими колониями, регулировал  внешнюю торговлю, при его участие  издавались ордонансы, он рассматривал некоторые судебные дела в качестве суда первой инстанции и в апелляционном  порядке. Звездная палата (Star Chamber) была новым учреждением, являвшимся отделением Тайного совета. Звездная палата, учрежденная для борьбы с противниками королевской власти, была своего рода политическим трибуналом. Процесс носил инквизиционный характер, допускалось применение пыток. Звездная палата осуществляла также цензуру печатных произведений. Эту функцию выполняла и Высокая комиссия, в ведении которой было также непосредственное управление церковью.

Английский абсолютизм, начало которому положил основатель династии Генрих VII (1485-1509), имел ряд особенностей по сравнению с «классическим» абсолютизмом французского или испанского типа. Как и на континенте, он в конечном счете выражал интересы прежде всего феодальной знати. Но это была уже не старая знать, опиравшаяся на свои наследственные вотчины. Генрих VII приказал разрушить феодальные замки, распустил феодальные дружины, земли, конфискованные у побежденных противников, раздавал своим сторонникам - рыцарям и джентри. Становясь крупными землевладельцами, они формировали новую знать, окружавшую короля и составлявшую его двор. Между этой новой знатью и низшими слоями нового дворянства, все более тесно смыкавшимися с буржуазией, не было вплоть до конца 16 в. значительных противоречий. Поскольку новое, быстро обуржуазивающееся дворянство поддерживало королевскую власть, а именно оно господствовало в палате общин, Генрих VII и его преемники продолжали созывать парламент, ставший - тоже до конца 16 в. - их покорным орудием. Все же сохранение органа сословного представительства было важной особенностью английского абсолютизма; на континенте абсолютные монархи не желали идти даже на чисто формальные ограничения своей власти и фактически ликвидировали сословные учреждения.

Пользуясь поддержкой дворянства в графствах и буржуазии в  городах, английский абсолютизм не нуждался в сильном и разветвленном  бюрократическом аппарате, подобном тому, который был создан во Франции. Выборные мировые судьи, сквайры, городские  власти обеспечивали проведение в жизнь  королевских указов и парламентских  актов. Не требовалась королю и постоянная армия: в случае необходимости он мог собрать ополчение или  привлечь наемников.

Несмотря на все эти  отличия от континентального абсолютизма, тюдоровская монархия была все же абсолютной, что особенно ярко обнаружилось при короле Генрихе VIII (1509 - 1547). Становясь  все более деспотичным, он отправлял  на эшафот каждого, кто осмеливался  ему перечить. Едва ли не самой опасной  должностью в государстве стала должность канцлера; став неугодными, канцлеры, включая Томаса Мора, неизменно приговаривались к смерти.

Двор Генриха VIII во многом стал напоминать блестящие дворы  абсолютных монархов континентальных  стран. В этом сказывался не столько  личный характер короля - любителя развлечений, роскоши, лести придворных, сколько  трезвый расчет: надо было привязать  знать ко двору, создать «высший  свет», который привлекал бы аристократию балами, флиртом, возможностью блеснуть остроумием и ученостью и - что  особенно важно - близостью к королю, шансами на карьеру. Бега, турниры, охота, игры оставались главным развлечением новой знати. Но при дворе Генриха VIII появилось и нечто новое, чего не было да и быть пе могло в более ранние времена. Теперь даже верхи знати не могли пройти мимо тех общественных и культурных веяний, которые возникали в связи с зарождением капиталистических отношений.

Таким образом, политика Тюдоров  была противоречивой. С одной стороны, они стремились сохранить незыблемость феодального строя, с другой стороны, они оказывали покровительство  деятельности буржуазии. ⁶В этой противоречивой политике английской монархии 16 в. нашёл своё выражение тот факт, что в недрах феодального общества возникал новый уклад, который Тюдоры стремились использовать в интересах класса феодалов и феодального государства.

Английский абсолютизм при первых Стюартах. Преддверие буржуазной революции.

Поддержка английской буржуазией и новым дворянством феодально-абсолютистской монархии была временной. Уже во второй половине 16 в. с успехами в развитии капитализма среди этих классов  стала складываться оппозиция абсолютистскому  режиму. Среди них начал быстро распространяться кальвинизм. Королевская  реформация не удовлетворяла нарождающийся  класс буржуазии. Английские кальвинисты  хотели очистить официальную церковь  от остатков католицизма; поэтому их называли пуританами (от латинского слова  «purus» - чистый). Пуритане стремились также освободить церковь от подчинения королю. Среди пуритан было два направления. Умеренные пуритане - так называемые пресвитериане - выдвигали требование установить в Англии организацию кальвинистской церкви, подчинённой государству. Радикальные пуритане - индепенденты, первая община которых возникла в 1581 году в городе Нориче, полностью отвергали принцип государственной церкви, считая, что каждая религиозная община должна быть независимой и свободно придерживаться избранного ею вероисповедания. Пуританизм был лишь религиозной формой складывавшегося в Англии буржуазного мировоззрения. Наряду с требованием церковных реформ пуритане противопоставляли старой, феодальной морали свои идеалы скопидомства и стяжательства, являвшиеся идеалами буржуазии на ранней стадии развития капиталистических отношений.

В последние годы царствования Елизаветы буржуазия начала тяготиться той опекой, которую осуществлял  абсолютизм в отношении производства и торговли, стесняя свободу конкуренции  и предпринимательской деятельности. В 1601 году парламент резко запротестовал  против практики продажи короной  патентов на монопольное производство разных товаров; этот протест поддержали народные массы Лондона, и королева была вынуждена объявить о запрещении продажи монополий. Однако впоследствии это запрещение не соблюдалось.⁷

Это были первые признаки назревающего разрыва буржуазных слоев Англии с абсолютизмом - разрыва, который  в 40-х годах 17 столетия привёл к Английской буржуазной революции, уничтожившей господство феодализма и абсолютистское государство.

В конце 16 в. в Англии резко  обострилось и недовольство широких  народных масс. В связи с «революцией  цен», протекционистской политикой  монархии и войной с Испанией возросли дороговизна и налоговый гнёт, ряд графств пострадал от неурожаев и голода, в деревне интенсивно шёл процесс огораживаний, города были переполнены пауперами, а успехи развития капитализма и разложения цеховой системы ухудшили положение ремесленников и городской бедноты. На этой почве в английских городах и деревнях участились волнения и беспорядки. Летом 1595 года произошли серьёзные волнения подмастерьев и городской бедноты Лондона. В центре страны, в графстве Оксфордшир, серьёзно затронутом огораживаниями и пострадавшем от неурожая и голода, в ночь на 9 сентября 1596 года плотник Бартелемью Стэр начал призывать народ к восстанию с целью уничтожить изгороди, убить всех дворян графства, отнять у них хлеб и раздать его беднякам и затем двинуться в Лондон для объединения с подмастерьями. На этот призыв собралось около 300 деревенских жителей; Стэр предполагал захватить у местного лорда лошадей, оружие и продовольствие. Но власти были осведомлены о готовящемся восстании одним предателем и своевременно приняли меры для ликвидации начавшегося выступления. Пять главных организаторов этих волнений были казнены.

В 1598 году выступления против налогового гнёта и дороговизны  происходили среди населения  Линкольншира и Ланкашира, а также в окрестностях Лондона.

Среди народных масс, особенно в городе, несмотря на жестокие религиозные  преследования, в это время распространялись различные радикальные еретические  учения, проповедовавшие социальное равенство.

Растущее в стране недовольство попытались использовать для захвата  власти наказанный за неудачи в Ирландии граф Эссекс и несколько других представителей высшей знати. Они составили заговор  против правительства Елизаветы  и 8 февраля 1601 года в Лондоне вышли  на улицу под знаменем с изображением герба графов Эссексов, рассчитывая вызвать в городе восстание. Но большинство лондонцев, справедливо ожидая от победы заговорщиков только возвращения мрачных времён феодальных распрей, не поддержало мятежников. ⁸Солдаты королевы легко разогнали выступивших мятежников, граф Эссекс и другие его сообщники были схвачены и посажены в Тауэр. Тем не менее Елизавета, опасаясь волнений среди лондонской бедноты, держала столицу на военном положении в течение двух недель. Неспокойно было и в соседнем с Лондоном графстве Мидлсекс. В таких условиях Тайный совет поспешил вынести Эссексу смертный приговор, и в конце февраля он был казнён; были наказаны и другие участники мятежа.

В марте 1603 года умерла королева Елизавета, и на престол вступил  ее единственный родственник, сын казненной  шотландской королевы Марии Стюарт - король Шотландии Яков VI, именовавшийся  в Англии Яковом I. Яков был для Англии чужеземцем, плохо знавшим английские условия и имевшим совершенно ложное представление как о «мудрости» своей собственной персоны, так и о могуществе доставшейся ему королевской власти.

Однако при более глубоком анализе оказывается, что поразительная  «негибкость» Якова I, равно как и  его преемника Карла I, была не только и не столько субъективного, сколько  объективного свойства. Английский абсолютизм, вступив в нисходящую фазу кризиса  и упадка, неизбежно все теснее «привязывал» свою внутреннюю и внешнюю  политику к интересам весьма узкого слоя придворной и частично провинциальной знати, составлявшего в новых  условиях его основную социальную опору. Подобный крен в политике абсолютизма - прямой результат обострившихся  в обществе того времени социальных противоречий. Дело в том, что. новые «средние классы» - денежные воротилы, предприимчивое купечество в городах и обуржуазившиеся джентри в деревне к этому времени настолько материально окрепли объективно и выросли в сознании своей силы и специфики своих интересов субъективно, что продолжение прежней (тюдоровской) политики «покровительства» по отношению к ним сделалось для них фактором сковывающим и все более угнетающим, а для Стюартов - политически невозможным, ибо для абсолютизма это было бы равносильно отказу от собственной, т. е. феодальной, природы. Вторым действовавшим в том же направлении фактором являлось резкое сужение социальной базы абсолютизма в среде самого дворянства, поскольку «новое дворянство» все решительнее смыкалось политически с позицией буржуазии. В результате резко сузился для первых Стюартов диапазон возможностей лавировать между противоречивыми интересами дворянства и буржуазии, сталкивая их между собой, чередуя «уступки» и «проявления твердости» и в целом оставаясь «над битвой». Иными словами, особенно бросающиеся в глаза факты «политической слепоты», «негибкости», «близорукости» и прочих субъективных черт, характеризующих правление первых Стюартов, удивительно совпали с исчезновением объективных условий, которые поддерживали бы в стране политический климат, свойственный эпохе Тюдоров. Тем самым того, что с легкостью удавалось Тюдорам, последним Стюартам уже приходилось добиваться с трудом и чаще всего в нарушение неписаной конституции.

Наконец, английский парламент - сословно-представительный орган  собственнических классов страны в  своих отношениях с двором первых Стюартов, в своем «политическом  поведении» отразил новое соотношение  сил в объеме и структуре - собственности  отдельных классов, представленных в палате лордов, с одной стороны, и в палате общин — с другой. Сдвиг баланса собственности  в пользу новых средних классов  не мог не сказаться в форме  все более настойчивых притязаний последних на голос в определении внутренней и внешней политики двора. Очевидно, что степень «строптивости» парламента, точнее, палаты общин находилась в прямой связи с резким сужением спектра общественных интересов, представленных в политике первых Стюартов.

Как уже отмечалось, первые признаки зреющей в парламенте оппозиции  короне появились еще в последние  годы правления Елизаветы I. В полный голос эта оппозиция заявила  о себе уже в первом парламенте ее преемника - Якова I (1604 ), где предметом обсуждения оказалась стержневая проблема конституции - о границах прерогативы, т. е. исключительных прав короны, и привилегиях парламента (в противовес абсолютистским притязаниям Якова I, развитым в его трактате «Истинный закон свободных монархий»). Яков I был склонен рассматривать парламент лишь как подсобный институт, возникший и функционирующий по милости короля, обладающего абсолютной властью божественного происхождения. Ответом на эти притязания явилась «Апология палаты общин» - документ, составленный палатой общин к «сведению» короля-чужестранца, весьма недвусмысленно утверждавший, что король Англии не является ни абсолютным, ни независимым от парламента главой государства, конституционное устройство которого основано на признании парламента верховным органом страны во главе с королем, но отнюдь не одного короля, действующего независимо от парламента. Решительно отвергая сам принцип божественности королевской власти, палата общин подчеркивала, что власть смертного короля не является ни божественной, ни единоличной. Наконец, в противовес склонности Якова I рассматривать права и вольности общин, олицетворяемые привилегиями парламента в качестве «дарованной» и «временной уступки» со стороны короля, ограничившей действие этих прав сроком заседаний каждого данного парламента, «Апология», напротив, рассматривала их в качестве исконного, изначального своего права, подтвержденного «Великой хартией вольностей» и другими статутами королевства. Как показала вся последующая история парламентов предреволюционной эпохи, начатый в 1604 году в первом парламенте Якова I спор об объеме полномочий короля, принадлежавших ему в силу обладания английской короной, был в своей основе спором о границах прав короля на имущество подданных. В этом споре отражалось стремление «новых средних классов» оградить свою наполнившуюся буржуазным содержанием собственность от фискального ее разграбления посредством королевских произвольных, т. е. собираемых без разрешения парламента, поборов. Экономическая программа указанных классов, сформулированная составителями «Апологии палаты общин», может быть вкратце охарактеризована следующим образом: свободное, неограниченное обращение собственности подданных, огражденной привилегиями парламента от фискальных притязаний короны. С точки зрения дворянства, речь при этом шла об отмене так называемого рыцарского держания, дававшего право королю как феодальному сюзерену не только требовать от держателей земли на этом праве определенных повинностей, во многом давно изживших себя, но и осуществлять «опеку» над несовершеннолетними наследниками, более чем разорительную для их владений. Регулирование гражданского оборота этих владений осуществляла так называемая Палата по делам опеки и отчуждений. Поскольку же речь шла о свободе «бюргерской» собственности, то под ней имелась в виду отмена форм «регулирования» торговой и промышленной деятельности, прежде всего посредством так называемых монополий, и ограждение ее от не разрешенных парламентом обложений.