Обстоятельства, исключающие юридическую ответственности

           Ответственность социальная и юридическая относятся друг к другу как род и вид. Так их рассматривает не только общая теория права, но и все отраслевые юридические науки.

           Современный человек ест, пьет, смотрит телевизор, слушает радио, читает газеты и книги — одним словом, живет, потребляя огромное количество товаров и услуг. При этом все, что ему необходимо, имеется в ближайшем супермаркете или ином аналогичном месте, и у него, как правило, оказывается достаточно денег, чтобы приобрести необходимое. Такая ситуация возможна лишь в обществе, основанном на обмене и общественном разделении труда, в которые включен в той или иной социальной роли практически каждый. Вступая в общественные отношения, человек занимает в системе общественного разделения труда свою социальную позицию, требующую выполнения определенной функции, объективно согласованной с функциями других, причем в принципе эту позицию может занять любой индивид, однако незанятой при данных условиях она остаться не может. Выполняя свою функцию, он включается в систему всеобщего обмена, и то, что он произвел, после реализации на рынке возвращается к нему в виде как раз тех товаров и услуг, которые, по его мнению, ему необходимы. Выпадение какого-либо субъекта, товара или деятельности из этой системы может вызвать сбой в ее функционировании, в результате которого пострадают все включенные в нее индивиды. Вот почему каждый субъект ответствен за выполнение своей функции. Очевидно, что ответственность эта социальна; невыполнение отдельным субъектом своей функции нарушает нормальное функционирование общественного целого.

         Необходимо иметь в виду, что в обменные отношения друг с другом люди вступают не как представители биологического вида homo sapiens, а как члены общества. Отсюда следует, что кроме непосредственных участников общественного отношения — лиц, персонифицирующих собой социальные функции, — в нем участвует еще одно и притом самое влиятельное действующее лицо — общество. Это означает, что общественное отношение никогда не бывает связью только между двумя социальными ролями, строящейся по типу Робинзон — Пятница, Рокфеллер — Гарри Смит и т.д. Как в отношении между двумя частями всегда присутствует целое, так в общественном отношении между людьми, наделенными социальными свойствами, постоянно присутствует общество. В какой конкретно ипостаси оно" выступает, зависит от вида общественных отношений. Если речь идет о производственном отношении, то за его спиной стоит система общественного разделения труда. Если мы сталкиваемся с современным экономическим отношением, то за ним всегда скрывается рынок (в широком смысле слова, включая и рынок товаров, и рынок труда, и биржу и т.д.). Если перед нами политическое отношение, то за спиной его участников незримо присутствует государство.

          Сказанное объясняет, почему социальная ответственность не может быть сведена к ответственности не выполнившего свои функции субъекта перед тем лицом, которому этим непосредственно нанесен ущерб.   Потерпевшим, в конечном счете, всегда оказывается общество, и ответственность необходимо нести перед ним.

          В психологическом плане осознание социальной ответственности участниками общественной жизни проявляется в чувстве долга, морального и религиозного.

          Поскольку поведение лица, выполняющего общественно значимые функции, не может не нормироваться, закрепляясь общеобязательными правилами поведения, постольку невыполнение этих функций одновременно является и невыполнением предписаний юридической нормы, после чего ответственность приобретает правовой характер.

           С формальной точки зрения, юридическая ответственность — результат применения нормы права и прежде всего реализация ее санкции. Объяснение общественной природы правовой ответственности зависит от того, что данное общество рассматривает как правонарушение и кого оно признает правонарушителем. Обращение к ответственности как эмпирически наблюдаемому явлению, т.е. к фактам смертной казни, лишения свободы, конфискации имущества за совершение преступления, взыскания алиментов на содержание малолетних детей или пени за просрочку поставки проданных товаров, уплаты штрафа за административный проступок и т.д., само по себе не может прояснить ее сущность. Наблюдатель лишь установит, что одни люди принуждают других людей испытывать лишения. В лучшем случае он заметит, что тот, кто наказывает, — государственный чиновник, официально выполняющий свои должностные функции. Правда, отсюда может быть сделан вывод, что наказание — прерогатива государственной власти, частный случай ее монополии на обуздание и подавление лиц, выступающих против господствующего общественного порядка.

            Если пойти еще дальше, как это сделал историк и социолог Б. Ф. Поршнев, то можно заключить, что обладать монополией — значит иметь право "запрещать убивать людей всем, кто не уполномочен на это государством"; что "закон сурово карает преступника убийцу и суровее всего за преднамеренное убийство, т.е. за то, что он поднял руку на саму монополию государства убивать"; что "с монополией на умерщвление связана и монополия на заточение (плен, тюрьма), а также на захват имущества (налоги, конфискация, добыча)", но что все-таки "корень всего — монополия на умерщвление, хотя бы умерщвление длительное время оставалось всего лишь угрозой". Тем самым объясняется многое, в том числе и связь уголовного наказания не только с государством, но с правом, однако по – прежнему остается неясным, каково общественное значение наказания и почему для выполнения своих социальных функций оно должно выступать в виде смертной казни, лишения свободы, конфискации имущества и т.п. В частности, остается недоказанным, насколько справедливо утверждение Б. Ф. Поршнева, будто монополия на умерщвление — мать прочих видов уголовного наказания. Даже с точки зрения самого Б. Ф. Поршнева, вопрос "как и почему возникло само "свойство" людей уничтожать друг друга — проблема антропологов". Иначе говоря, она, как и вопрос о социальной природе ответственности в целом, лежит не только за пределами эмпирически данного, но и вне предмета социологии, истории и юриспруденции.

        Поскольку правонарушение есть посягательство лица на господствующий порядок общественных отношений, т.е. в конечном счете на общество, постольку восстановление нарушенного состояния, преследование правонарушителя и предупреждение подобных посягательств в будущем — общественное дело. Вот почему эту социальную функцию выполняет официальный представитель общества — государство, а сама она имеет не частный, а публичный характер.

         Обращение в подобной ситуации к государству вполне естественно: раз ответственность — следствие посягательств на устои общества, угрожающих его целостности, а стало быть, так или иначе всем его членам, ее осуществление — общее дело, выполнение которого в ходе исторического процесса легло на государственную власть, став ее юридической обязанностью.

        Точно так же, как исторически сложились правовые нормы с их санкциями, оформился и социальный институт юридической ответственности, возникли специальные органы борьбы с правонарушениями и восстановления нарушенного правопорядка.

        Юридическая ответственность исторична. Известные, например, уголовному праву виды наказаний и их эволюция прямо связаны с особенностями различных этапов социальной истории. Во времена, когда публичный характер преступления еще не осознавался и оно рассматривалось как посягательство на личность и ее интересы, наказание по своей внешней форме осуществлялось в виде восстановления ущерба, причиненного преступником, и причинения ему самому того же вреда, который понес потерпевший. В основе и кровной мести, и выкупа лежит одно и то же правило Талиона "око за око", и наказание выступает в виде возмещения, эквивалентного причиненному ущербу. Личный ущерб потерпевшего и определяет, каким должно быть наказание. Религия придала ему форму божественной кары, воздаяния, наступление которого очищает виновного, искупляет его грех.

          Историки права установили, что публичные наказания первоначально вводятся по экономическим причинам для пополнения государственной казны. "Государство, — отмечал Г. С. Мэн, — не брало с ответчика пени за то зло, которое предполагалось нанесенным государству, но требовало себе только известной доли вознаграждения, следуемого истцу, в виде справедливого возмездия за потерю времени и беспокойство".

          Однако почти одновременно с фискальными целями публичное наказание приобретает функцию поддержания дисциплины и авторитета власти. Постепенно оно начинает рассматриваться как средство борьбы с преступлениями, посягающими не на интересы индивида, а на условия существования данного общества, которые охраняются правом и государством. Преступление превращается в крайнюю форму правонарушения, единственный объект которого — юридически защищаемый порядок общественных отношений, обеспечивающий воспроизводство данной социальной структуры, а стало быть, и господствующей социальной группы, если таковая сложилась и пришла к власти.

         Эти метаморфозы выразились не только в условном праве, но и в уголовном процессе, в котором место обвинителя в Новое время занимает, как правило, не потерпевший, а представитель государства — прокурор. Тем самым публичная природа и преступления, и наказания становится очевидной в буквальном смысле слова.

          Спору нет, в ходе развития уголовного права от архаического до буржуазного выработались многие прогрессивные формы, позволившие рационализировать уголовный процесс. В частности, были введены юридические институты индивидуальной ответственности: вины с ее подразделением на умышленную и неосторожную, что позволило различать умышленные, неосторожные и случайные поступки; невменяемости, исключающей уголовную ответственность; соразмерности наказания и т.д. Это сделало применение уголовного закона более тонким орудием воздействия на поведение людей. Например, вряд ли в сегодняшних условиях был бы эффективным закон, который не делает никакого различия между смертью от умышленного удара кинжалом и смертью от свалившегося с горы камня, случайно задетого ногой чужого быка, или возлагал бы ответственность за преступление не на самого преступника, а на его семью или коллектив его сотрудников.

         Тем не менее и сегодня за модернизированными правовыми формами наказания скрывается все та же идея возмездия и расплаты за содеянное как отвлеченное юридическое выражение принципов товарного обмена — предпосылки современного производства. Более того, в реальной практике применения уголовного наказания она стала предельно универсальной. Подобно тому как на товарном рынке все виды труда в конечном счете сводятся к абстрактному труду, измеряемому рабочим временем, все виды наказания были сведены к лишению свободы на тот или иной срок в соответствии с тяжестью содеянного преступником. Абстрактный человеческий труд — единственный и всеобщий источник стоимости. Измеряющее его время — деньги, и потому время — все. Следовательно, наказание, лишающее преступника свободы и заставляющее его тратить время не на себя, а на общество, вбирает в себя все виды выкупов, штрафов, материальных возмещений вреда и т.п. Даже смертная казнь может быть рассмотрена как наиболее полное лишение осужденного времени, совпадающего у отдельного человека со временем его жизни.

         Еще ярче идея расплаты на началах эквивалентности выступает в гражданском праве.

          Если продолжить анализ в рамках уголовного права, то можно выявить еще одну сторону изучаемой проблемы.

          Принцип индивидуальной ответственности и практическое применение наказания к конкретному лицу со всем его физическим, психологическим, интеллектуальным и прочим своеобразием, неповторимыми особенностями жизненного пути заставили многих криминалистов признать, что наказание — не только средство социальной защиты, восстановление нарушенного преступлением состояния и авторитета государственной власти, но и нечто большее. Оно еще и способ исправления и перевоспитания человека. При таких условиях, как писал в свое время один из основоположников этой концепции Ф. Лист, "задачей уголовного права явилось воздействие на преступника, приспособленное к индивидуальным особенностям его."

         В самом деле, если наказывается не преступление, а преступник, если главная функция уголовного права — перевоспитание и исправление, то наказание не должно быть карой, воздействием за содеянное соразмерно с его тяжестью. Оно не должно прямо связываться с такими традиционными понятиями, как "преступление",''причинение", "вина" и т.п. Их заменяют понятия, характеризующие степень опасности личности и являющиеся основанием для мер, применяемых к преступнику. Более того, ряд представителей этого направления считает, что государство не вправе наказывать преступников, ибо причины преступности социальны. Государственная пенитенциарная система должна устранять их "антисоциальность" лечением и превентивными мерами, чтобы ресоциализировать их и вернуть в круг честных людей.

         Нет нужды доказывать, что слабой стороной этого направления, получившего название "движение социальной защиты", является возможность судебного произвола под флагом гуманного отношения к преступнику и к обществу. Если нет четко очерченного понятия преступления, вины и т.д., то возможно применить наказание и к невиновному, объявив его состояние социально опасным. Вместе с тем "движение социальной защиты" должно быть охарактеризовано как гуманистическое начало в уголовной политике, поскольку оно привлекало внимание к человеку, его судьбе, формированию его личности в соответствии с представлениями о добропорядочности, типичными для той или иной общественно – экономической системы.

          История уголовного и других отраслей права свидетельствует, что проблема ответственности была ареной борьбы двух начал. Первое из них исходило из того, что в области юридического воздействия в центр внимания выдвигаются задачи устранения вредных последствий деяния и прежде всего создание таких условий, при которых нарушитель делается приспособленным для жизни в обществе. Второе опирается на то, что ответственность — это, прежде всего кара к правонарушителю за содеянное и предупреждение всем остальным не совершать правонарушения, ибо иначе неотвратимо последуют определенные правом личные лишения.

         Сказанное позволяет сделать вывод, что социальная ответственность образует основу юридической, или, говоря иными словами, юридическая ответственность социальна по своему содержанию.

Заключение

По своему содержанию юридическая ответственность выступает в виде применения к лицу мер государственно – принудительного воздействия, а по своему непосредственному выражению представляет собой претерпевание неблагоприятных последствий для нарушителя (отрицательные последствия в виде лишений личного, имущественного или организационного характера, ограничений в пользовании субъективными правами), которые могут быть самыми различными в зависимости от тяжести правонарушения и которые он должен принимать как ответную реакцию государства и общества на его деяния, сообразуя с ним свое дальнейшее поведение.