Виды источников права

С изданием законов XII таблиц в силу обострившейся недостаточности  правовых средств, не соответствовавших требованиям оборота (в том числе — и в связи с недостаточной интенсивностью законодательства), возможность толкования распространяется и на XII таблиц. Но эта возможность была своеобразной подчиненной букве, но не смыслу нормы, и составила эпоху «строгого права» в истории римского права. «Древние держались за, слова», — говорил Цицерон.

Прерогатива толкования права первоначально принадлежала состоявшей из патрициев коллеги жрецов-понтификсов, которая была замкнутой, вероятно, потому, что ее деятельность являлась товаром и, во всяком случае, имела политическое влияние. Переход к светской юриспруденции традиция связывает с именами Гнея Флавия, опубликовавшего в 304 г. до н. э. исковые формулы, и Тиберия Корункания первого эреца из плебеев (254 г. до н. э.), сделавшего свои консультации открытыми, доступными всем. От Т. Корункания идут публичное обучение праву и связанная с обучением юридическая литература. Первый опыт в этом, отношении принадлежит Элию Катусу, консулу 198 г. до н. э., написавшему в форме экзегетических замечаний комментарий к XII таблицам, к формулам сделок и исков, который По-мпоний назвал «колыбелью юридической литературы»⁴

Начинают формироваться контуры правовой науки, у истоков которой, в частности, стояли Марк Порций Катон старший, М. П. Катон младший, Публий Муций Сцёвола, Сервий Сульшщий Руф, Алфен Вар. П. М. Сцеволе (умер в 115 г. до н. э.) принадлежит многотомное сочинение о цивильном праве, впервые изложенное по институтам, имеющее определенную систему, которой следуют и ныне. Он также впервые (после наметивших соответствующую тенденцию предшественников) из массы конкретных казусов выделил правовые понятия, обозначив путь от простого толкования к научному познанию права. Еще более известен другой выдающийся юрист из того же плебейского рода Муциев — Квинт Сцевола (умер в 82 г. до н. э.), учитель Цицерона.

Утвердившийся с I в. приоритет императорского законодательства и перестройка государственного аппарата потребовали привлечения, знаний и опыта юристов, Принцепсы  ввели в практику назначение на ключевые государственные посты крупных  профессиональных юристов. К примеру, выдающиеся юристы, чьи произведения цитируются в кодификации Юстиниана, занимали высокие государственные должности (Квин Цервидий Сцевола, Эмилий Папиниан, Домиций Ульпиан, Юлий Павел), От них и других римских юристов до наших дней дошли, превратившись в афоризмы многочисленные юридические правила.

Наметившееся  в период республики; двухэтапное  юридическое обучение утверждается при первых императорах: institutio —  теоретический курс основ цивильного пава; instructio — участие в практической работе (консультация). Расширяется сеть соответствующих учебных заведений. Преподавание права распространяется на провинции, юридические школы в которых приобретают известность (Александрийская, Бейрутская). Издаются учебники по цивильному и преторскому праву, а также книги, содержащие юридические афоризмы и основные юридические понятия. Много внимания уделяется теоретической разработке права и его практическому применению. Юридическая литература обогащается комментариями к эдикту и цивильному праву, монографическими исследованиями.

Деятельность  юристов в республиканский период оставалась практической, но была шире прежней, жреческой. По словам Цицерона, она выражалась в трех формах: cavere — редактирование формальных актов (договоров, завещаний и т. п.); agere — руководство ведением судебных дел; respondere — советы частным лицам, толкование права.

Последняя форма, деятельности юристов была особенно интенсивной в конце республики и в первые два с половиной  века империи. Толкование могло исходить от любого знатока права и, в отличие от консультаций понтификсов, не было обязательным для судей. Практическое применение конкретного толкования зависело от его обоснованности и популярности автора.

Правотворческая деятельность юристов (а также преторов) основывалась на нравственных категориях справедливости, доброй совести (доброй веры), добрых нравах, являющихся элементами естественного права (jus naturale). Причем последнее не есть отдельная, изолированная система. Напротив, естественное право — часть и цивильного права, и права народов, оно как бы растворено в них, пронизывая их своими принципами. Можно сказать, что естественное право благодаря такому проникновению поднимает право народов до уровня общечеловеческого. В соответствии с мыслью Гая, право народов по существу является естественным правом — «правом, которое естественный разум установил между всеми людьми» (D.1.1.9)⁵.

Таким образом, с точки зрения римских юристов  естественное право одновременно и нравственная, философская категория, и позитивное, действующее право. Поэтому действие естественного права проявляется также в виде масштаба, критерия оценки сущего и должного как в правотворчестве, так и в право применении. Справедливость — необходимо надлежащее, должное свойство права, поэтому не всякое сущее есть право. Эта мысль, имеющая принципиальное значение, подчеркивается римскими юристами. «Говорится, — пишет Павел, — что претор высказывает право, даже если он решает несправедливо: это (слово) относится не к тому, что претор сделал, но к тому, что ему надлежало сделать» (D. 1.1.11); Он же в комментарии к эдикту: «То, что воспринято вопреки началам права, не может быть распространено на последствия». Та же мысль у Юлиана: «Тому, что установлено вопреки смыслу права, мы не можем следовать как юридическому правилу» (D.27.2.4).⁶

Приведенные, а  также другие фундаментальные положения, вытекающие из естественного права, конкретизировались преторами в формулярном процессе, эдиктах; юристами при толковании правовых норм, в комментариях к эдикту.

Принципы естественного права соизмерялись с сущим не только в чисто юридических ситуация, но и с основополагающими устоями римского общества. Известно, что незыблемой основой рабовладельческого Рима и всего античного мира был постулат юридического неравенства людей. По-видимому, под влиянием христианской идеи о всеобщем равенстве людей римские юристы приходят к смелому выводу о несоответствии данного постулата нравственным категориям. Одним из них был Ульпиан: «С точки зрения цивильного права, рабы считаются ничем. Это не так, однако, по естественному праву, ибо с точки зрения естественного разума все люди равны» (D.50.17.32).

Сформулированные  юристами (а также преторами) на основе нравственных категорий юридические принципы интегрируются в правовую систему, являясь катализаторами ее развития. Созданный преторами еще в республиканскую эпоху иск, основанный на доброй вере (bonae fidei), был конкретным выражением принципа справедливости в правосудии и оказал влияние на развитие договорного права. Ульпиан, констатируя давно сложившуюся реальность, напишет: «Соглашение, которое противоречит доброй совести и добрым нравам, не имеет силы» - (D. 16.3.1); «Соглашения, содержащие безнравственные основания, не должны быть соблюдаемы» (D.2.14.27). Павел, как бы подводя своеобразный итог, скажет: «В целом, в праве более всего? однако, следует уважать справедливость».

С конца III в. окончательно утверждается приоритет императорского законодательства, и правотворческая деятельность юристов утрачивает свое самостоятельное значение. Однако responsa классических юристов сохраняет силу. Соответственно действуют два типа источников права: leges — императорское законодательство, начиная с Константина, и jus— право, созданное прежним законодательством (XII таблиц, постановления народных собраний, сенатусконсульты, эдикты преторов, акты - императоров), интерпретированное классическими юристами. Своеобразие заключалось в том, что последняя масса источников (jus) применялась в судах не непосредственно, а в той форме, в какой она была зафиксирована в юридической литературе (применение источников непосредственно в силу их огромного числа - и отчасти архаичности — представляло определенные трудности). К указанному времени императоры перестали, предоставлять юристам право толкования, поэтому различие между юристами, имевшими такое право и его не имевшими, утратило силу. Во внимание принимались сочинения как тех, так и других, например, Папиниана, имевшего право ответа, и Гая, не имевшего его, вследствие чего литературный материал, служащий источником права, стал значительно обширнее и потому сложнее в применении.

Императоры  стремились облегчить проблему правоприменения. Известны два закона Константина (321 и 327 гг.). В первом он предписывает судьям не принимать во внимание критические замечания к сочинениям Папиниана, во втором — предпочитать в судебных делах мнение Павла. Несколько радикальнее пытается решить проблему закон о цитировании 426 г., ограничивающий число юристов, сочинения которых имеют обязательную юридическую силу, пятью (Папиниан, Павел, Ульпиан, Модестин и Гай), а также сочинениями тех, на кого в своих трудах ссылаются эти пятеро. При разногласии между ними по конкретному вопросу судья принимает решение в соответствии с мнением большинства. При равенстве, голосов превалирует мнение Папиниана,- если же оно отсутствует в данном вопросе, решение предоставляется судебному усмотрению.

Тем не менее, закон  о цитировании не устранил всех трудностей, хотя до определенной степени облегчил работу судей. Арифметический механизм действия закона вряд ли всегда вел к правильному решению, да и отыскать соответствующие положения указанных в законе юристов, содержащиеся в разрозненных источниках, было делом нелегким.

К началу рассматриваемого периода не представляли собой единого целого и императорские конституции, количество которых возрастало с каждым годом, причем нередко нормы новых конституций отменяли или изменяли предшествующие. Возможность применения их все более усложнялась. В конце III и начале IV вв. частными лицами императорские конституции были кодифицированы: кодексы Грегориана и Гермогениана. Первым официальным собранием конституций был Кодекс Феодосия 438 г., вобравший в себя упомянутые частные кодификации и имевший долговременное влияние в Европе.

Между тем оставалось некодифицированным право юристов, а с течением времени возникла необходимость пересмотра и дополнения массы императорских - конституций. Надо было учитывать и происшедшие со времени классических юристов изменения во всех сферах жизни. Требовалась реформа всей правовой системы.

7. Кодификация Юстиниана

Эту грандиозную  задачу осуществил в 528—534 гг. Юстиниан, возглавивший работу по кодификации всего действовавшего права. Кодификация Юстиниана состоит из трех частей, имеющих одинаковую юридическую силу: Институции, Дигесты, Кодекс.

Институции  представляют собой элементарный курс римского права в четырех книгах, предназначенный для учебных целей. Их образцом послужили Институции Гая, из которых заимствованы и система изложения (лица, вещи, иски), и основная масса юридических правил, приведенных, как и другие части Кодификации, в соответствие с реальностями первых десятилетий VI в.

Дигесты («собранное»  — лат.), или Пандекты («содержащее  в себе все» — греч.), — наиболее обширная (около 100 печатных листов) и  ценная часть кодификации, состоящая из 50 книг. Дигесты содержат 9200 отрывков (фрагментов) из сочинений - 39 римских юристов, древнейший из которых — Квинт Муций Сцевола, позднейший — Гермогениан. Большинство фрагментов принадлежит юристам II—III вв., в частности Ульпиану, Павлу, Папиниану, Помпонию, Гаю, Юлиану, Модестину.

Благодаря использованию  сочинений нескольких десятков выдающихся юристов, представлявших различные  периоды римской истории, мы знаем  о римском праве несравненно  больше, чем могли бы знать, не имея Дигест. Достаточно сказать, что из всей обширной римской юридической литературы в полном объеме мы располагаем лишь копией Институций Гая. Не менее важно то обстоятельство, что цитируемые в Дигестах юристы ссылаются на своих предшественников, сочинения которых в Дигесты не включены: Этих предшественников было 51. Например, Ульпиан, анализируя в связи с Аквилиевым законом смысл слова «убить», приводит мнения Пегаса, Прокула, Лабеона, Цельса, Нерация, Офелия, Мслы, Юлиана, Марцелла, причем некоторые из них цитируются по нескольку раз (D.9.2.7 и сл.). Так в Дигеетах сосредоточились уникальные факты истории римской юриспруденции.

Дигесты являются, кроме того, ценнейшим источником познания римского законодательства. В своих сочинениях, фрагменты  которых представлены в Дигеетах, юриты цитировали тексты законов и сенатусконсультов. Иными путями до нас дошло небольшое их число.

Дигесты стали  готовым материалом для рецепции римской» права и тем самым  закрепили его значение для последующих  эпох.

Кодекс, объединивший в себя императорские конституции, начиная с Адриана до Юстиниана (самая поздняя конституция, включенная в Кодекс, издана 4 ноября 534 г.), состоит из 12 книг. Конституции приводятся не полностью, лаконично формулируется основное их содержание.

Изданные после  вступления в силу Кодекса (29 декабря 534 г.) конституции называются новеллами). Они рассматриваются как заключительная часть кодификации, хотя при Юстиниане не были сосредоточены в едином официальном сборнике. Существует несколько частных сборников Новелл, один из которых принадлежит константинопольскому профессору Юлиану. Сборник этот составлен в 556 г. и содержит 122 новеллы.

Первое полное печатное издание Кодификации Юстиниана (всех ее частей) осуществлено в 1583 г. французским  юристом Готофредом. Он же впервые ввел и название кодификации; под которым она ныне известна: «Corpus juris civiles» («Свод цивильного права»).

«Corpus juris заключает  на своих страницах несравненные памятники римского юридического искусства. Он юридический музей, значение которого не может умалить время» (Р. Зом).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Под источником права в юридической науке  обычно понимают внешние формы выражения  правотворческой деятельности государства, т.е. акты компетентных государственных  органов, устанавливающие нормы  права.

Римский историк Тит Ливий назвал законы XII таблиц “fons omnis publici privatique iuris” источником всего публичного и частного права. Слово “источник” в этой фразе употреблено в смысле корня, из которого выросло могучее дерево римского права; Ливий хотел термином “источник” обозначить начало, от которого идет развитие римского права.

В юридической  литературе различных народов по римскому праву, накопившейся за две  тысячи лет (а равно в литературе по современному праву), выражение “источник  права” употребляется в различных смыслах:

1) как источник  содержания правовых норм;

2) как способ, форма образования (возникновения)  норм права;

3) как источник  познания права.

Конечным источником содержания права являются материальные условия жизни общества. Это обстоятельство необходимо иметь в виду, в частности, и при изучении права рабовладельческого общества. В соответствии с состоянием производительных сил основой производственных отношений при рабовладельческом строе является собственность рабовладельца на средства производства и на работников производства (раба). И в этих условиях жизни римского рабовладельческого общества - источник содержания норм римского права.