Этапы развития политической лингвистики в России

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

Введение…………………………………………………………………………….3

1. Этапы развития политической лингвистики в России…………………….4
2. Направления исследований в современной Российской политической лингвистике…………………………………………………………………..6

Заключение………………………………………………………………………….19

Список использованной литературы………………………………………………20

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

     В настоящем реферате  рассматриваются основные направления современной российской политической лингвистики на основе следующих противопоставлений:

– исследования в области теории политической лингвистики – описание отдельных элементов политического языка;

– уровни анализа: фонетика, лексика, словообразование, морфология, синтаксис, текст и дискурс;

– нормативный подход – дескриптивный (описательный) подход, то есть фиксация и изучение  новых явлений без их оценки;

– изучение отдельных политических жанров, нарративов и текстов или исследование общих признаков политического языка;

– исследование идиостилей отдельных политических лидеров, политических направлений и партий или изучение общих закономерностей политического языка;

– дискурсивное изучение коммуникативных ролей, ритуалов, стратегий и тактик – исследование политического языка;

– использование методов психолингвистики, когнитивистики, социолингвистики,  лингвокультурологии, структурализма и др.;

– изучение российской политической речи – сопоставительные исследования политических дискурсов различных стран и эпох;

– специальные исследования в области политической лингвистики – материалы по политической лингвистике, содержащиеся в трудах по другим областям науки.

Цель данного реферата: изучение основных направлений исследований в политической лингвистике.

Задачи:

- рассмотреть этапы развития  политической лингвистики в России;

- рассмотреть направления исследований в политической лингвистике.

Для выполнения данных задач были рассмотрены следующие источники: Агеенко, Е. Л. Русская речь у микрофона. In Русская речь, 1996, № 1, Баранов,  А. Н. Введение в прикладную лингвистику. Москва, 2001, Бельчиков, Ю. А. Из наблюдений над русским литературным языком эпохи Великой Отечественной войны. In Филологические науки, 2000, Васильев, А. Д. Слово в телеэфире: очерки новейшего словоупотребления в российском телевещании. Красноярск, 2000 и другие.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Этапы развития политической лингвистики в России

 

Российская политическая лингвистика – относительно новая научная дисциплина, возникшая на стыке лингвистики с социологией и политологией и занимающаяся изучением специфики политической коммуникации. Современные исследователи, с одной стороны,  сознательно дистанцируются от некоторых традиций изучения политической речи, характерных для советской лингвистики, а с другой – тесно связаны с традиционными научными школами.

В истории изучения политического языка советской эпохи можно выделить три периода. Первый из них приходится на 20–30-е годы, когда Г. О.Винокур, С. И. Карцевский, Б. А. Ларин, Е. Д. Поливанов, А. М. Селищев, П. Я. Черных, Р. О. Якобсон изучали преобразования, происходящие в русском литературном языке после 1917 года. Были обнаружены значительные изменения в лексической и стилистической системе (прежде всего появление множества аббревиатур, экспансия варваризмов и диалектизмов, значительное влияние просторечия и одновременно официально-деловой речи, сдвиги в семантике и эмоциональной окраске многих слов).

Второй период приходится на 30–40-е годы, когда последователи Н. Я. Марра стремились выделить и автономно описать «язык эксплуататоров» и  «язык трудящихся» как едва ли не отдельные системы в рамках национального языка. Определенный историко-лингвистический интерес представляют также опубликованные в этот период работы, в которых представлен лингво-политический анализ «языка и стиля» некоторых советских политических лидеров: М. И. Калинина, С. М. Кирова, В. И. Ленина, И. В. Сталина и других. Авторы указанных исследований отмечали ораторское мастерство большевистских руководителей, «народность» их речи (в смысле ее доступности  для широких масс).  С этими выводами (если с пониманием отнестись к тому, что в таких работах доминировал восхваляющий пафос)  следует согласиться: плохой оратор просто не способен стать лидером в стране, где кипят революционные страсти, или одержать верх в острых внутрипартийных дискуссиях, так характерных для первых лет советской власти.

Третий период в изучении советского политического языка относится к 50– 80-м годам, когда проблемы политической речи рассматривались в публикациях по теории и практике ораторского искусства и лекторского мастерства (Г. З. Апресян, Л. А. Введенская, Н. Н. Кохтев, В. В. Одинцов и др.), при освещении деятельности средств массовой коммуникации (В. В. Виноградов, Ю. А. Бельчиков, В. Г. Костомаров, Д. Э. Розенталь, Г. Я. Солганик и др.), в исследованиях по вопросам агитации и пропаганды. Эти проблемы занимали важное место и в некоторых публикациях, посвященных развитию русского языка в послеоктябрьский период, его стилистической дифференциации, обогащению его лексико-фразеологического фонда (В. В. Виноградов, П. Н. Денисов, С. Г. Капралова, А. Н. Кожин, Т. Б. Крючкова, М. В. Панов, И. Ф. Протченко и др.). Среди советских ученых были и блестящие мастера эзопова языка, и искренние сторонники господствующей идеологии, и люди, для которых сама возможность заниматься наукой значила больше, чем рассматриваемый материал.

Совершенно особое место в изучении русского политического языка занимают зарубежные исследования (Андре Мазон, Астрид Бэклунд, Эгон Бадер, Патрик Серио и др.), в том числе публикации российских эмигрантов (С. М. Волконский, И. Земцов, С. И. Карцевский, Л. Ржевский, А. и Т. Фесенко и др.) и лингвистов из бывших советских республик – ныне суверенных государств (В. В. Дубичинский, А. Д. Дуличенко, Э. Лассан, С. Н. Муране, Б. Ю. Норман, Г. Г. Почепцов, И. Ф. Ухванова-Шмыгова и др.). Как справедливо писал Сергей Есенин, «лицом к лицу лица не увидать»: взгляд «со стороны» иногда позволяет увидеть даже больше, чем наблюдения над языковой ситуацией «изнутри». Кроме того, нельзя забывать, что жесткая цензура и самоцензура часто не позволяли советским лингвистам в полной мере высказать свою точку зрения, тогда как авторы, работавшие за рубежом, были в этом отношении относительно свободны. С другой стороны, многие эмигранты «первой волны» оказались слишком суровыми критиками и отвергали едва ли не любые инновации послереволюционного периода.

Обсуждение проблем политической коммуникации в отечественной лингвистике советского периода происходило по существу вне контекста мировой науки. Западные публикации по этой проблематике считались идеологически порочными и по различным причинам почти не были известны в нашей стране. Положение изменилось только в конце ХХ века, когда демократизация общественной жизни сделала политическую коммуникацию в России предметом массового интереса и стала возможной объективная оценка трудов крупнейших зарубежных специалистов в области политической коммуникации. 

В России формирование политической лингвистики как особого научного направления происходило в последнее десятилетие ХХ века, чему способствовали как бурные изменения в политическом языке, отражавшие коренные социальные преобразования в постсоветской России, так и появление возможности открыто выражать свои взгляды, использовать опыт западной политической науки. Вместе с тем показательно, что до настоящего времени ученым приходится специально обосновывать использование самого наименования «политическая лингвистика». Так, П. Б. Паршин пишет: «В названии настоящей статьи присутствует выражение «политическая лингвистика», которое может вызвать вполне обоснованную оторопь. Оно, однако, имеет некоторую историю употребления (международная конференция, в названии которой присутствовало это выражение, прошла в Антверпене еще в декабре 1995 г.), да и к тому же проще и понятнее, чем «теория политического дискурса» и тому подобные обозначения соответствующей сферы исследований. Еще одним аргументом в пользу этого названия является то, что оно устроено ровно так же, как уже привычное «политическая психология»: определение в составе обоих названий относится не к самой дисциплине, а к ее объекту»1. Высказанные опасения представляются напрасными: исследования в области политической лингвистики  становятся все более глубокими и разнообразными, а название этого раздела науки не вызывает не только оторопи, но и удивления.

Специфика современной российской политической речи в последние годы активно обсуждается языковедами (В. Н. Базылев, А. Н. Баранов, Н. А. Безменова, А. Д. Васильев, И. Т. Вепрева, С. И. Виноградов, О. И. Воробьева, О. П. Ермакова, Е. А. Земская, О. С. Иссерс, Е. Г. Казакевич, В. И. Карасик, Ю. Н. Караулов,  И. М. Кобозева, В. Г. Костомаров, Л. П. Крысин, Н. А. Купина, П. Б. Паршин, Г. Г. Почепцов, Л. И. Скворцов, Ю. А. Сорокин, Ю. Б. Феденева, А. П. Чудинов, В. Н. Шапошников, В. И. Шаховский, Е. И. Шейгал и др.). Повышенное внимание современных специалистов к исследованиям политической речи связано еще и с тем, что в советский период едва ли не всякое опубликованное в нашей стране исследование по проблемам политической речи было априорно скомпрометировано. Как известно, в условиях жесткой цензуры и самоцензуры было крайне сложно объективно охарактеризовать особенности речи как коммунистических лидеров (идейная чистота и высокая должность как бы предопределяли их речевое мастерство), так и их политических противников; допускались лишь своего рода «советы» пропагандистам, стремящимся увеличить воздействие своей пропаганды, а также рекомендации журналистам по проблемам «языка и стиля» в средствах массовой коммуникации и критический анализ языка «буржуазной» прессы. Положение изменилось только с началом перестройки, когда гласность сделала возможной публикацию хотя бы сколько-нибудь объективных исследований.

 

2. Направления исследований в современной Российской политической лингвистике

 

В современной российской политической лингвистике сформировалось несколько относительно автономных, хотя и взаимосвязанных направлений. Возможна классификация современных отечественных политико-лингвистических исследований по используемым  методам исследования, по изучаемому периоду, по рассматриваемому языковому ярусу и некоторым другим основаниям. Рассмотрим основные противопоставления, выявляющиеся при анализе конкретных публикаций.   

1. Исследования в  области теоретических основ  политической лингвистики – анализ  конкретных единиц в рамках политических текстов. К первой группе относятся публикации, авторы которых стремятся осмыслить общие категории политической лингвистики, сформулировать теоретические основы этой науки, охарактеризовать ее понятийный аппарат и терминологию (В. Н. Базылев, А. Н. Баранов,  О. И. Воробьева, Ю. Н. Караулов, Л. П. Крысин, Н. А. Купина, А. К. Михальская, П. Б. Паршин, Г. Г. Почепцов, Л. И. Скворцов, Ю. А. Сорокин, А. П. Чудинов, Е. И. Шейгал и др.). Так, в учебнике А. Н. Баранова2 политическая лингвистика представлена как одно из направлений прикладной лингвистики, охарактеризованы предмет, задачи и методы указанного научного направления. В монографии Е. И. Шейгал дано определение основных понятий политической лингвистики, представлена общая характеристика политического языка и политического дискурса, рассмотрены вопросы категоризации мира политики в знаках политического дискурса и интенциональные характеристики политического дискурса, проанализирован ряд политических жанров3.

Оригинальная концепция представлена в книге О. И. Воробьевой4. Рассматривая теоретические основы политической лингвистики, автор прямо соотносит функции политической лексики с функциональным стилем и детально рассматривает номинативную функцию указанной лексики (в рамках официально-делового стиля), ее аксиологическую и прагматическую функции (в рамках публицистики) и эстетическую функцию (в рамках художественных текстов). В других разделах представлено подробное описание семантической структуры и текстовых смыслов ключевых слов политического языка (политика и политический; партия и партийный; буржуазия и буржуазный; социализм и социалистический; советы и советский). Подобное совмещение в рамках одной публикации теоретического осмысления проблемы и конкретного описания отдельных явлений характерно и для многих других исследований.

2. Исследование советского  политического языка – изучение  языка постсоветской эпохи. При «хронологической» (ориентированной на исследуемый исторический период развития русского политического языка) классификации противопоставляются публикации, посвященные, с одной стороны, «тоталитарному языку» советского периода, а с другой – политической речи постсоветской эпохи (начиная с «перестройки»). Ярким примером исследований первого типа может служить монография Н. А. Купиной5, в которой детально рассматривается словарь советских идеологем, относящихся к политической, философской, религиозной, этической и художественной сферам, а также языковое сопротивление и языковое противостояние коммунистической идеологии внутри России. В монографии А. П. Романенко6 представлено детальное описание советского риторического идеала, образа «идеального» советского ритора. На основе учения Ю. В. Рождественского об этосе, пафосе и логосе А. П. Романенко рассматривает  условия речевой деятельности советского ритора (этос), направленность содержания его выступлений в зависимости от вида речи (пафос) и средства языкового выражения применительно к условиям и направленности содержания (логос). Проблемы «русско-советского языка», и языкового сопротивления рассматривают также Ю. А. Бельчиков7, А. А. Ворожбитова8, С. Ю. Данилов9, В. И. Жельвис10, С. Кордонский11, Э. Лассан12, Ю. И. Левин13, Б. Ю. Норман14, Г. Г. Почепцов15, Р. И. Розина16, А. П. Чудинов17 и целый ряд других авторов.

Эти исследования показывают, что в политическом языке советской эпохи действительно существовала  «диглоссия (по А. Вежбицкой18), точнее  – использовалось несколько «диалектов» (официальный, диссидентский, обывательский, «потаенный»).  Как верно отмечает Максим Кронгауз, несправедливо считать, что «русский язык в советскую эпоху был неуклюж, бюрократичен и малопонятен. Таким была только одна из его форм, а именно новояз, но другим новояз быть и не мог. Его устройство определялось его предназначением»19. Следует подчеркнуть, что советский «новояз» – это не язык всего советского народа, а официальный язык тоталитарного общества. Бюрократичность, «двоемыслие» (по Дж. Оруэллу), максимальная обезличенность, эзотеричность (наличие смыслов, понятных только специалистам), ритуальность – это естественные свойства официальной политической коммуникации. Эти признаки в той или иной мере присутствуют и во многих современных политических текстах официального (и не только официального) характера. Разумеется, бюрократическим и неуклюжим был не русский язык, а коммуникативная деятельность большинства советских лидеров, речевая практика которых если не считалась образцовой, то меньшей мере воспринималась как наиболее соответствующая духу эпохи.