Многопартийность

     Таким образом, если с организационной  и институциональной точек зрения российская многопартийность делала только первые шаги, то в выполнении задачи политической структуризации общества она продвинулась достаточно далеко. Более того, к 1990 г. была полностью выполнена первая часть этой задачи: все возможные и невозможные идеологические ниши были заняты, и на первый план вышел вопрос о приходе новых политических сил к реальной власти. Актуальным стал вопрос не только об идейном, но и об организационном сплочении сил, оппозиционных КПСС. В роли же реальной оппозиции коммунистическому руководству страны выступали именно демократические партии, в 1990 г. объединившиеся в единую коалицию на базе движения "Демократическая Россия" (учредительный съезд - в октябре 1990 г.). В состав движения на правах коллективных членов вошло около 30 организаций, в том числе и политические партии - СДПР, РПРФ, ПКД, РХДД, КДП-ПНС, ДПР, ХДСР и др.

     Поражение КПСС в августе 1991 г. обусловливалось не столько силой противостоящих ей оппозиционных партий, сколько ее собственной политической дряхлостью и идеологической дезориентированностью. 

4. "Вторая волна" партиобразования (1991-93 гг.). "Троецентричная" система: демократы, "право-левая" оппозиция, "центристы"

     общественное  движение партиобразование

     Устранение  КПСС с политической арены привело, вопреки многим ожиданиям, не к интенсивному развитию многопартийности, а к переходу апартийной системы в качественно новую фазу, когда прежней монопольно властвующей партии уже не существовало, а многопартийная протосистема все еще была отдалена от настоящей политики и предельно атомизирована. На протяжении осени 1991 г. - лета 1992 г. российская партийная протосистема пребывала в раздробленном состоянии - вследствие исчезновения биполярной системы координат. Вместе с тем этот короткий период был чрезвычайно важным для будущности российской многопартийности.

     Он  ознаменовался идейно-политической индивидуализацией партий, их превращением из "групп скандирования" в самодостаточные объединения. Прежде всего, эти изменения коснулись содержания политических платформ партий и движений. Если ранее политические программы носили "книжный" характер, а политическое поведение партии определялось прежде всего негативным отношением к КПСС и лишь потом - расхождениями программного характера, то послеавгустовский период развития многопартийности обнажил эти разногласия и наполнил абстрактно-теоретические декларации конкретным социально-политическим содержанием.

     Параллельно, на фоне стремительного падения интереса населения к политической жизни, произошло резкое уменьшение фактической  численности политических партий, прежде всего за счет оттока рядовых членов, жизненные интересы которых не были напрямую связаны с политикой. Партийная деятельность профессионализировалась на всех уровнях, в большинстве партий профессиональные функционеры составляли едва ли не половину фактической численности партии. Интересы этого слоя, вернее его верхушки, все чаще определяли политическую линию партий и движений. Примерно в то же время структурные изменения в социальной сфере вызвали потребность в наличии партий, основным предназначением которых стало отстаивание групповых интересов определенных слоев общества.

     Таким образом, изменения политических ориентиров и организационной структуры партий подготовили почву для межпартийного взаимодействия в качественно новых условиях, где основным стимулом партийно-политических перегруппировок служила не абстрактно понимаемая общность программных устремлений, а прагматизм и политический расчет.

     Что касается конфигурации политического  пространства России в описываемый  период, то ее развитие заключалось  в возникновении, расцвете и закате своеобразной "троецентрической" модели, характеризовавшейся борьбой  трех основных политических сил: демократов, "непримиримой" ("объединенной", "право-левой") оппозиции и "центристов" ("конструктивной оппозиции"). Первый из этих лагерей сложился еще в предыдущий период (1990-91 гг.), второй начал складываться после августа 1991 г. из "обломков" КПСС, третий формировался из сторонников первого лагеря и частично из сил, ранее политически аморфных (вернее, готовых приспосабливаться к любому политическому режиму).

5. Развитие российской многопартийности в период между выборами в I и II Государственную Думу (1993-95 гг.) 

     Политический  кризис 1993 г. и последовавшие за ним  досрочные выборы в Федеральное  Собрание, в ходе которых впервые  был опробован механизм партийного представительства при формировании нижней палаты парламента - Государственной  Думы, резко изменили расстановку сил в политическом спектре страны.

     Прежде  всего, прекратила свое существование  коалиция "объединенных" оппозиционеров, левая составляющая которой (коммунисты), придя к выводу о маломощности своего правого партнера, в дальнейшем предпочла действовать самостоятельно. Более того, в сложившихся условиях левые силы посчитали более выгодным для себя разделить свой электорат. Компартия РФ при этом собирала голоса по идеологическому признаку, а близкая к ней Аграрная партия России - по корпоративному.

     Освободившуюся  нишу некоммунистического антиреформизма заняла ЛДПР В.Жириновского, отличительным  признаком которой была, пожалуй, только идеологическая "сверхгибкость", недюжинная способность к мимикрии, а попросту - политическая всеядность. Возможно, именно эти качества и способствовали успеху ЛДПР, не отягощенной грузом "книжных" идеологем и озабоченной исключительно желанием уловить нюансы настроения избирателей.

     В лагере демократов избирательная кампания осени 1993 г. способствовала окончательной "смене состава". Причем теперь различия между организациями демократов имели не только личностный или "кружковый" характер. Ключевым явился вопрос об отношении к существующей власти. "Яблоко" занимало позиции "демократической альтернативы" проводимому правительственному курсу. ПРЕС (6,76%) являлась по преимуществу "партией власти", программные установки которой, более близкие к "центристским", нежели к реформистским, явно представляли собой второстепенное приложение к вице-премьерскому статусу ее лидера С. Шахрая. Наконец, "Выбор России" (15,38%) представлял собой союз демократов по убеждениям с представителями административных структур (наиболее показательной в этом смысле была фигура лидера блока - Е.Гайдара, с одной стороны, занимавшего пост вице-премьера, а с другой - являвшегося одним из наиболее авторитетных либеральных идеологов, "отцом идеологической реформы").

     Наконец, выборы-93 окончательно добили "центристов". В Государственной Думе "центристская" ниша была заполнена не столько бывшими участниками "Гражданского союза", сколько "варягами" из "Женщин России", эволюционировавшей в сторону "центризма" ПРЕС и частью одномандатников, входящих в депутатскую группу "Новая региональная политика". По мере того, как нишу "центра" постепенно занимала "партия власти", прежние "центристы" становились перед выбором: или влиться в нее, или уйти в "непримиримую" оппозицию, или вообще покинуть "большую" политику. 

     Период  работы I Государственной Думы сопровождался  такими процессами, как: дальнейшая "атомизация" политических сил, размежевание демократов с "партией власти", фактический переход последней на позиции "центризма" и вытеснение ею из "центристской" ниши всех конкурентов, переход "старых центристов" на антиреформистские позиции, деление обеих частей "непримиримой" оппозиции (коммунистической и "державнической") на оппозицию "респектабельную" ("левоцентристов") и радикальную ("внесистемную"). 

     В немалой степени катализатором  этих процессов явились события  в Чечне. Прежде всего, следствием их стало окончательное размежевание федеральной исполнительной власти с демократами. Во-вторых, чеченская война поставила дополнительные препятствия возможности объединения антиреформистских сил. Разница в подходах к решению чеченского вопроса поставила крест на попытках разрозненных сил "непримиримой" оппозиции договориться между собой хотя бы по отдельным вопросам. Трудно назвать удачной и попытку антиреформистов определить единого кандидата на пост президента, предпринятую на т.н. конгрессе "Русский рубеж" (сентябрь 1994 г.; Калининград). Принятое на конгрессе решение так и не было обнародовано (возможно, оно даже не было принято).

     Следует признать, вместе с тем, что сам  по себе чеченский вопрос явился не причиной дальнейшего дробления  политических сил России, а лишь одним из факторов, способствующим выявлению уже существующей раздробленности. Наконец, "субъективным" фактором процесса "атомизации" явились итоги выборов 1993 г., создавшие в умах представителей различных политических организаций иллюзию возможности выжить на политическом пространстве России, занимая свой клочок электорального поля. Степень раздробленности электората и устойчивости различных электоральных ниш при этом преувеличивалась настолько, что итогом стало участие в выборах во II Государственную Думу 43 избирательных блоков и объединений. Голосование 17 декабря 1995 г., по итогам которого 5%-ный барьер сумели преодолеть только 4 избирательных объединения (КПРФ, ЛДПР, "Наш дом - Россия", "Яблоко"), положило конец не только этой иллюзии, но и процессу дальнейшей "атомизации" политических сил страны. 

     6. Развитие российской многопартийности в период между выборами в II и III Государственную Думу (1995-99 гг.) 

     Не  будет особым преувеличением сказать, что кампания по выборам депутатов  Госдумы третьего созыва началась уже осенью 1998 г. Общая ситуация в стране и связанная с нею расстановка политических сил казались такими очевидными, что мало кто всерьез допускал вероятность сколько-нибудь существенных изменений - во всяком случае до ближайших выборов.

     Кроме того, представителям "народно-патриотических" сил показалось, что социальные последствия августовского кризиса настолько расширили их электорат, что Компартия РФ объявила, что пойдет на парламентские выборы самостоятельно.

     Политические  настроения правящего слоя бюрократии после августовского финансового кризиса 1998 г. заметно полевели. И тут на первый план сама собой выдвинулась фигура московского мэра Юрия Лужкова. В создаваемое московским мэром движение "Отечество" едва ли не в массовом порядке стали переходить губернаторы, ранее состоявшие в НДР и не единожды клявшиеся в верности Б. Ельцину. Сам Ю. Лужков рассматривался как один из фаворитов будущей президентской кампании.

     Для либерально-интеллигентской части  политического спектра августовский финансовый кризис имел неоднозначные последствия. С одной стороны, усилились позиции "Яблока", с другой стороны, для всех остальных партий и движений либерального толка стала очевидной необходимость преодоления раздробленности. В образованную в декабре 1998 г. коалицию "Правое дело" вошли почти все (кроме "Яблока") более или менее известные либерально-демократические организации.

     Между тем, вопреки всем прогнозам, ситуация в стране на протяжении 1999 г. развивалась  не по тому катастрофическому сценарию, который рисовался в общественном сознании осенью 1998 г. И это обстоятельство внесло существенные коррективы в расстановку политических сил.

     В тот самый момент к активной политической деятельности неожиданно вернулась  федеральная администрация, сумевшая за считанные дни буквально из ничего сложить блок "Межрегиональное движение "Единство"" ("Медведь"), которому присягнули на верность губернаторы ряда дотационных регионов.

     На  финишную прямую избирательной кампании вышли 26 избирательных объединений  и блоков, однако реальными претендентами на преодоление 5%-ного барьера были только шесть. Любопытно, что в начале думской кампании считалось, что, кроме КПРФ, гарантированно проходят в Госдуму только ОВР и "Яблоко", тогда как перспективы "Медведя", СПС и ЛДПР представлялись весьма туманными.

     Закат российской многопартийности в период между выборами в III и VI Государственную Думу (1999-2011 гг.).

     Выборы, состоявшиеся в декабре 1999 года, фундаментально трансформировали взаимоотношения  исполнительной и законодательной  власти. Несмотря на то, что поддерживающая Президента партия “Единство” получила лишь 18,4% мест, она стала осевой партией - осевой в том смысле, что без ее участия невозможно было сформировать ни одну коалицию большинства. Тем не менее она была вынуждена вести постоянный торг о поддержке со своими союзниками. Президент Путин довольно мудро распорядился этой силой. Он сразу же вмешался в процесс распределения руководящих постов в Думе для того, чтобы обеспечить “Единству” контроль над нижней палатой. В 2001 году “Единство” организовало формальный альянс фракциями "Отечество" (Юрий Лужков) и "Вся Россия" (Минтимер Шаймиев). Позже в том же году фракция “ОВР” вошла в состав “Единства”, результатом чего стало появление Всероссийской политической партии "Единство и Отечество — Единая Россия". В четвертой Думе члены депутатских групп - “Народного депутата” и “Российских регионов” - составили неформальные, но вполне признанные “клубы”, действующие в рамках “Единой России”. “Коалиция четырех”, в которой на момент создания весной 2001 года состояло 234 депутата, выступила относительно устойчивой базой для обеспечения парламентского большинства законопроектам, вносимым правительством и президентом. А в тех случаях, когда депутаты-“одномандатники” из союзных групп отказывались поддерживать инициативы исполнительной власти, “Единство” обычно могло рассчитывать на поддержку ЛДПР или СПС.