Особенности фашизма в Испании и Чили

В результате Народное единство и президент Альенде отдали предпочтение второму варианту.

Вечером 10 сентября Альенде принимает решение объявить на митинге о проведении плебисцита. Но было поздно. 11 сентября 1973 года в  Чили произошел военный переворот. Это был не обычный мятеж гарнизонного типа, а отлично спланированная военная операция, в центре которой была осуществлена комбинированная атака с применением авиации, артиллерии и пехоты. К власти в Чили пришла военная хунта, возглавляемая генералом Аугусто Пиночетом Угарте.

Летом 1974 года был  принят декрет-закон "О юридическом  статусе 

правящей хунты", в котором генерал Пиночет  провозглашался верховным носителем  власти.

В начале 1974 года начинает создаваться единый национальный разведывательный орган. Мишенью секретной службы генерала Пиночета становятся находившиеся в эмиграции противники военного правительства. По некоторым сведениям, был разработан специальный план под кодовым названием "Проект Андреа", предусматривавший убийство политических противников режима, находившихся в эмиграции.

 Первой жертвой  стал генерал Карлос Пратс,  проживавший в Аргентине. 30 сентября 1974 года вместе с женой он  был взорван в собственном  автомобиле прямо в центре  Буэнос-Айреса. Затем началась охота за бывшим министром обороны в правительстве Альенде, социалистом Орландо Летельером, который открыто из-за рубежа критиковал политику военного режима.

11 сентября 1976 года  он был объявлен "врагом нации" и лишен чилийского гражданства, а ровно через десять дней убит агентами ДИНА в Вашингтоне. "Подвиги" ДИНА, видимо, превратили ее в одиозную организацию, и генерал Пиночет в августе 1977 года издает указ о ее роспуске.

Вместо ДИНА создается Национальный информационный центр (СПИ). Первые три месяца председателем его являлся все тот же полковник Контрерас. Как и ДИНА, новый орган подчинялся непосредственно Аугусто Пиночету. В 1978 году генерал Пиночет провел референдум и получил 75 процентов голосов в свою поддержку.

В 1985-м - начале 1986 годов после кратковременного подъема экономическая ситуация в стране вновь ухудшилась. Тогда же генерал Пиночет отказался рассматривать "Национальное соглашение о переходе к демократии". Два эти обстоятельства породили новый всплеск оппозиционного движения. В начале июля 1986 года в Чили прошла всеобщая забастовка. А 7 сентября все мировые телеграфные агентства передали из Чили сообщение о покушении на диктатора. Пропустив эскорт мотоциклистов, боевики перекрыли дорогу лимузину президента грузовиком с прицепом и открыли огонь.

 Пиночета, похоже, спасло чудо - террористов подвело оружие. Вначале гранатомет дал осечку, затем после второго выстрела граната пробила стекло, но не взорвалась. В ходе нападения погибли пятеро охранников генерала. Сам он назвал "перстом всевышнего" то, что ему удалось невредимым вырваться из рук террористов.

В марте 1987 года принимается закон о политических партиях, что еще более улучшило имидж военного режима за рубежом. После  этого часть оппозиции перешла  на сторону режима. На 5 октября 1988 года был назначен промежуточный плебисцит, предусмотренный Конституцией 1980 года.

После объявления о предстоящем плебисците глава  хунты заверил будущих  избирателей, что все политические силы, включая оппозиционные, получат право контролировать ход голосования. 30 августа члены хунты после недолгих дебатов единогласно назвали кандидатом на пост президента страны Аугусто Пиночета.

Таким образом, основной особенностью фашизма в  Чили явилось личность генерала Аугусто  Пиночета, осуществлявшего жестокие репрессии против народа Чили. Особенностями  фашизма в Чили также было: отрицание демократии и прав человека; насаждение режима, основанного на принципах тоталитарно-корпоративной государственности; утверждение насилия и террора в целях подавления политического противника и любых форм инакомыслия; милитаризация общества, создание военизированных формирований и оправдание войны как средства решения межгосударственных проблем.

Особенности фашизма  в Испании

Возникновение испанского фашизма.

Идеология и практика фашизма приобретали  все большую популярность среди буржуазных кругов Европы и Америки, да и не только. Почитатели Муссолини и Гитлера множились и во Франции, и в Норвегии, и в Бразилии, и в США. Испанию, где накал классовой борьбы в 1931-1936 гг. был наибольшим, этот процесс никак не мог обойти стороной. Симпатии к фашизму испытывали представители многих традиционных правых партий, в том числе и в Испании.

Но эти партии, перечисленные  в предыдущих главах, были типичными  реакционными партиями капитала, аристократии и церкви, в значительной степени  состояли из их представителей и выражали интересы правящих классов прямо и открыто. Фашизм же представляет собой использование радикальной мелкобуржуазной идеологии, поставленной на службу крупному капиталу. Благодаря этому последний обеспечивает себе тотальный контроль над мелкой буржуазией, а через нее и над колеблющейся частью рабочего класса и деклассированных слоев общества. Таким образом, капитал получает массовую идеологическую и политическую опору среди средних, а частично, и низших слоев общества, используя которую он может позволить себе полное и жесточайшее подавление не только революционного авангарда рабочего класса, но и всякой, даже буржуазно-демократической, оппозиции.

Ошибочно поэтому было бы представлять в качестве фашистских перечисленные  право-консервативные партии или, скажем, диктатуру Примо де Ривера. Между тем именно эту далеко не терминологическую ошибку совершал в то время Коминтерн, вызывая полную сарказма критику со стороны лидера тогдашней международной Левой оппозиции в коммунистическом движении Л.Д. Троцкого: “Диктатура Беренгера, как и диктатура Примо де Ривера, объявляются … “фашистским режимом”. Муссолини, Матеоти, Примо де Ривера, Макдональд, Чан Кайши, Беренгер, Дан – все это разновидности фашизма. Раз есть слово, к чему размышлять? Остается для полноты включить в этот ряд еще “фашистский”режим абиссинского негуса”.

Эти строки были написаны в январе 1931 г., когда уже ушел в отставку Примо де Ривера, но еще оставалась монархия, а страна жила в условиях переходного режима генерала Беренгера. Продолжая статью и говоря о перспективах фашизма в Испании, Троцкий писал: “Если бы пролетариат в процессе борьбы не почувствовал уже в ближайшие месяцы, что его задачи и методы уясняются ему самому, что его ряды сплачиваются и крепнут, то в его собственной среде неизбежно начался бы распад. Широкие слои, впервые поднятые нынешним движением, впали бы снова в пассивность. В авангарде по мере того, как почва ускользала бы у него из-под ног, начали бы возрождаться настроения партизанских действий, авантюризма вообще. Ни крестьянство, ни городская беднота не нашли бы в этом случае авторитетного руководства. Пробужденные надежды перешли бы скоро в разочарование и ожесточение. В Испании создалась бы обстановка, воспроизводящая в известной мере обстановку в Италии после осени 1920 года. Если диктатура Примо де Ривера была не фашистской, а типично испанской диктатурой военной клики, опирающейся на определенные части имущих классов, то при указанных выше условиях – пассивности и выжидательности революционной партии и стихийности движения масс, – в Испании мог бы получить почву подлинный фашизм. Крупная буржуазия могла бы овладеть выведенными из равновесия, разочарованными и отчаявшимися мелкобуржуазными массами и направить их возмущение против пролетариата. Разумеется, сегодня до этого еще далеко. Но времени терять нельзя”.

В значительной степени  это, как и многие другие предупреждения Троцкого, не были услышаны. На это были, разумеется, и весьма серьезные объективные  причины, хотя от этого эти предупреждения не перестают быть верными. О том, как опасения великого революционера становились реальностью, и какую роль при этом играли различные политические силы, будет рассказано в последующих главах. Отметим лишь, что предсказания насчет возникновения и роста испанского фашизма оказались весьма точными.

Фашизм – это не только спасение для буржуазии, но и  определенные жертвы с ее стороны, определенные неудобства, определенные ограничения в ее деятельности. Не только для того, чтобы пустить национал-“социалистическую” пыль в глаза трудящихся со стороны псевдо-антикапиталистических сил фашизма, но, прежде всего, для обеспечения более надежного и эффективного господства буржуазного государства над пролетариатом. Поэтому фашизм – это более современная форма буржуазной диктатуры, обеспечивающая действительно тотальное господство над обществом, не только экономическое и политическое, но и духовное, идеологическое. Определенные методы обеспечения этого господства взяты на вооружение и современными демократиями. В 1931-1932 гг. буржуазия была еще не согласна на неудобства, она берегла местных фашистов “про запас”. Но развертывание классовой борьбы в Испании и успехи фашизма в Италии, а затем и в Германии, неизбежно должны были дать толчок к созданию фашистских организаций и на Пиренейском полуострове, а указанные Троцким причины привести в их ряды мелкобуржуазных радикалов.

Родоначальником испанского фашизма считается Эрнесто Хименес Кабальеро. Как и многие европейские фашисты, он начинал свою деятельность социалистом и как типичный выходец из мелкой буржуазии показал на деле свою “колебательную” социальную природу. Оказавшись в 1928 г. в Италии, он становится поклонником Муссолини, тоже в прошлом социалиста. С этого момента Рим становится для него центром мира, как столица религии и фашизма одновременно. По возвращении в Испанию он занимается распространением теории воинствующего “латинизма”. В это время он ненавидит Германию и даже считает Россию союзником средиземноморских народов. После прихода Гитлера к власти он изменит свою точку зрения. Но поклонники будущего фюрера появились не дожидаясь этой перемены.

В марте 1931 г. бывший бедный студент Мадридского университета Рамиро Ледесма Рамос, сын школьного учителя из Саморы, основал журнал “La Conquista del Estado” (“Завоевание государства”), в котором он превозносил политику, подобную той, которую проводили нацисты. В своем восхищении Гитлером он даже копировал его прическу. В журнале он проповедовал “политику военного сознания, ответственности и борьбы”. Члены движения должны были быть организованы в “полувоенные отряды без лицемерия перед ружейным стволом”.

В первом же его номере от 14 марта 1931г. Ледесма Рамос публикует манифест с изложением взглядов возглавляемой им группы. Основные положения манифеста легли в основу всех последующих документов испанского фашизма: “Государство должно быть облечено всей полнотой власти… Искоренение теории и практики марксизма – веление нашей эпохи. Коммунистическому обществу и государству мы противопоставляем ценности общества, построенного по принципу иерархии, национальную идею и эффективную экономику. Утверждение ценностей испанизма. Синдикальная структура экономики… Применение методов прямого действия против старого государства и старых политико-социальных групп старого режима”.

Эти идеи привлекли внимание другого выходца из мелкобуржуазной  среды, Онесимо Редондо, бывшего  студента юридического факультета в  Саламанке. Оказавшись в университете Мангейма в качестве ассистента его  испанского отделения, он получил непосредственную возможность восхищаться “невозмутимой дисциплиной нацистов”⁵. Через некоторое время после возвращения в свой родной город Вальядолид в 1931 г. он начинает выпускать свой собственный еженедельник “Libertad”, который провозглашал необходимость “нового дисциплинирующего утверждения духа старой Кастилии“⁶. На страницах этой газеты 13 июня 1931г. было провозглашено создание Кастильской хунты испанского действия, которая обратилась с призывом бороться за “Испанию великую и действительно свободную”.

В сентябре произошло сближение Ледесмы и Редондо, несмотря на то, что первый был радикалом буржуазного происхождения, а второй – католиком и консерватором. Ледесма получал субсидии одновременно от монархистов и банкиров. В октябре они объявили о создании движения, которое получило название Juntas de Ofensiva Nasional-Sindicalista –Национал-синдикалистская хунта Наступления (ХОНС). Создатели организации отдали дань испанским традициям рабочего движения. Если Гитлер в стране, где были сильны традиции социал-демократии, назвал свою партию национал-социалистической, то его испанские последователи отразили в своем названии давнее ведущее влияние анархо-синдикализма в рабочем движении своей страны. Позже их руководители направили немало пропагандистских усилий в сторону СНТ, также, как и они, действующую под красно-черным знаменем.

Программа партии состояла из “16 пунктов Вальядолида” 1931 г. Они включали в себя отрицание сепаратизма и классовой борьбы, аннексию Испанией Гибралтара, Танжера, французского Марокко и Алжира, “беспощадное преследование иностранного влияния в Испании”. Однако тут же были представлены и их собственные образцы “иностранного влияния” эпохи. Программа предусматривала наказание для тех, “кто спекулирует на нищете и неграмотности народа” и наложение контроля (“дисциплины”) над прибылью. И Ледесма и Редондо отводили привилегированное место римско-католической вере. Это расходилось с антикатолическим “загибом” нацизма, но его испанские последователи оправдывали такой подход тем, что она воплощает собой “расовую” традицию Испании. Редондо считал, что католическая вера у них является эквивалентом “арийской крови ” у Гитлера. Это не мешало им критиковать современную им испанскую церковь и ее политическое выражение, СЕДА, за связь с “реакцией”, хотя, например, Фаланга, другая фашистская организация, выражались языком, весьма близким к тому, какой использовала ХАП – молодежная организация СЕДА. Монархист Антонио Гойкоэчеа следующим способом выразился по этому поводу: “Какова моя позиция? Традиционалиста? Фашиста? Понемногу от каждой, зачем это отрицать”.

ХОНС имела ячейки двух видов – синдикалистские и политические. Первые состояли из 10 человек и строились по профессиональному признаку, вторые насчитывали до 100 членов организации и включали в себя представителей самых разных профессий и социального положения.

В 1931-1932 гг. активность ХОНС была минимальной. Буржуазия пока еще  чувствовала себя относительно уверенно, и финансовые поступления от нее  были не велики. Редондо принимал все  же минимальное участие в мятеже Санхурхо, хотя он и презирал офицеров, которых считал реакционерами. В это время другие, более богатые и более решительные молодые люди группировались вокруг Хосе Антонио Примо де Ривера – сына бывшего диктатора.