Политическая мысль допетровской Руси

В состав земских соборов  входили три элемента: «освященный  собор» из представителей высшего духовенства, боярская дума и представители служилого  и посадского классов Московского  государства (обыкновенно около 300—400 человек). В XVI веке в качестве представителей от населения приглашались не специально избранные депутаты, но преимущественно  должностные лица, стоявшие во главе  местных дворянских и посадских  обществ. Принимая то или иное решение, члены собора обязывались в то же время быть ответственными исполнителями  этого решения. В эпоху Смутного времени соборное представительство  могло быть, конечно, только выборным, и при новой династии главным  элементом на соборе являются те «добрые, разумные и постоятельные люди», которых выберет земля.

«Вообще состав собора был  очень изменчив, лишен твердой, устойчивой организации» (Ключевский). Постоянными  элементами соборного представительства  были представители служилого и  посадского населения (в разном числе  и в разных комбинациях). Свободное  северное крестьянство, которое образовало с посадскими людьми общие «всеуездные миры», было также представлено на соборах, но масса крепостных крестьян там представлена не была.

Центральное управление. Приказы

Органами центрального управления в Московском государстве были приказы. Московские приказы развились из тех первоначально единоличных  и временных правительственных  поручений, которые московский великий  князь давал своим боярам и  вольным слугам, «приказывая» им ведать какую-либо отрасль дворцового хозяйства  и управления; в XVI—XVII вв. «эти единоличные  поручения превратились в сложные  и постоянные присутственные места, получившие название изб или приказов. Так как приказы возникли не по одному плану, а появлялись постепенно по мере надобности с усложнением  административных задач, то распределение  правительственных дел между  ними представляется чрезвычайно неправильным и запутанным, на наш взгляд» (Ключевский).

Одни приказы ведали известный  род дел на всей государственной  территории, другие, наоборот, ведали все (или почти все) дела только в отдельных  областях, третьи управляли отдельными отраслями дворцового хозяйства, четвертые  ведали некоторые небольшие отдельные  предприятия с несколькими десятками  занятых лиц (как приказы Аптекарский  и Книгопечатный). Имелось до 15 приказов по военному управлению, не менее 10 по государственному хозяйству, до 13 по дворцовому ведомству и 12 приказов «в сфере  внутреннего благоустройства и  благочиния».

Важнейшими приказами  общегосударственного значения были следующие:

Посольский приказ, ведавший внешние сношения;

Поместный приказ, ведавший служилое землевладение;

Разрядный приказ, или Разряд, заведовавший военным делом и  назначением командного состава;

Холопий приказ ведал регистрацией холопов;

Разбойный приказ (с подчиненными ему губными старостами на местах) ведал важнейшие уголовные дела по всему государству;

было несколько судных приказов;

приказы Большой казны  и Большого прихода ведали государственное  хозяйство и финансы;

важнейшими территориальными приказами были Малороссийский, Сибирский, а также дворцы Казанский, Новгородский, Тверской.

Начальниками, или «судьями», главнейших приказов были обычно бояре  и «думные люди» «с товарищи»; с ними в приказах сидели дьяки (секретари) и подьячие (писцы); второстепенными приказами управляли дворяне с дьяками или одни дьяки. По подсчетам Котошихина, дьяков было в Московском государстве «со 100 человек, подьячих с 1000 человек». Главными деятелями и двигателями приказного управления были дьяки, так как аристократические начальники приказов зачастую не могли хорошо разбираться в бюрократической деятельности.

При той системе бюрократической  централизации, которая развилась  в Московском государстве в XVII в., московские приказы были завалены бесконечным  количеством судебных и административных дел, в частности, множеством донесений  и запросов от местных управителей-воевод, которые, опасаясь государева гнева  в случае ошибки («оплошки»), обращались в Москву по всяким мелочам с обычным  своим запросом: «и о том великий  Государь что укажет?» Подавляющее большинство этих дел, возникавших как по воеводским «отпискам», так и по челобитным частных лиц, решали дьяки, знатоки законов, указов, наказов (инструкций) и канцелярских обычаев. Иногда дела залеживались подолгу в одном приказе, иногда бумаги долго путешествовали из одного приказа в другой, ибо если дело представляло какие-либо неясности и затруднения, то получивший бумагу дьяк рад был отправить ее в другой приказ или «положить под сукно».

Уровень коррупции был  очень высок. Приказные дьяки, как  жаловались царю выборные люди на Соборе 1642 г., «обогатев многим богатством неправедным своим мздоимством», накупили себе вотчин и настроили себе домов «палат каменных таких, что неудобь-сказуемо».

Местное управление и самоуправление

Местное управление в Московском государстве XV и первой половины XVI вв. находилось в руках наместников  и волостелей. Наместники правили  городами и «подгородними станами», волостели управляли волостями; их подчиненные органы — тиуны, доводчики, праветчики, недельщики — были их слугами (а не государственными чиновниками).

Должности областных управителей  назывались «кормлениями», а они  сами — «кормленщиками». «Управитель  кормился насчет управляемых в буквальном смысле этого слова. Содержание его состояло из кормов и пошлин. Кормы вносились целыми обществами в определенные сроки, пошлинами отдельные лица оплачивали правительственные акты, в которых они нуждались» (Ключевский).

Чтобы оградить население  от произвола и злоупотреблений  «кормленщиков», правительство проводило  нормировку кормлений. В уставных и  жалованных грамотах, которые давались самим кормленщикам, была установлена  своего рода такса, подробно определявшая доходы кормленщика, кормы и пошлины. Потом натуральные кормы (хлеб, масло, мясо, птица и т. д.) были переложены на деньги, а сбор кормов с населения  был поручен выборным от обществ (старостам, сотским и др.). Судебная власть кормленщиков была ограничена двойным надзором за их деятельностью  — сверху и снизу. Надзор сверху выражался в «докладе», то есть в  том, что некоторые, наиболее важные, дела из суда кормленщиков переносились для окончательного решения в  центральные учреждения. С другой стороны, судебные действия наместников  и волостелей подчиняются надзору  представителей местных обществ.

Посадские и волостные  общества издавна имели свои выборные органы, старост и сотских. Со 2-й  половины XV в. эти выборные земские  власти становятся все более деятельными  участниками местного управления и  суда; или общие земские власти, или специально выбранные местными обществами «судные мужи», «добрые  люди», «лучшие люди» привлекаются в суд наместников и волостелей; как знатоки местных юридических  обычаев и как защитники интересов  местных обществ, они должны были «в суде сидети и правды стеречи», то есть наблюдать за правильностью судопроизводства. Первый судебник (1497 г.) установил, как общее правило, что на суде кормленщиков должно «быти старосте и лутчим людем; а без старосты и без других людей суда наместником и волостелем не еудити». То же правило подтверждалось рядом «уставных грамот», данных отдельным местным обществам. Царский судебник 1550 г. устанавливает обязательное присутствие в наместничьем суде старост и «лучших людей, целовальников» или «судных мужей» и повторяет предписание: «А без старосты и без целовальников суда не еудити».

Дальнейшим моментом в  реформе местного суда и управления в XVI в. является замена суда кормленщиков судом выборных земских властей. Сначала из рук наместников и  волостелей изъемлется суд по тяжелым уголовным преступлениям, так называемое «губное дело» («разбойные и татиные и убивствеиные дела»), и передается в руки избираемых местными обществами «губных старост» и их помощников «губных целовальников». Губные старосты избирались из дворян и детей боярских всеми классами населения, включая крестьян; губные целовальники избирались из среды тяглых (посадских и сельских) людей; губным старостам подчинялись также выборные, низшие полицейские агенты — сотские, пяти-десятские и десятские.

Наконец, при Иване IV правительство  делает следующий, важный и решительный, шаг в деле реформы местного управления и суда. Реформа Ивана IV имела  целью вовсе отменить кормления, заменив наместников и волостелей выборными земскими властями, «излюбленными» старостами и земскими судьями, которым  поручался суд по всем делам (уголовным и гражданским) и все местное управление вообще. Вместо кормов и пошлин, которые посадские и волостные люди платили прежде наместникам и волостелям, они должны были теперь платить денежный «оброк» в царскую казну.

Упадок местного самоуправления произошел в XVII веке. Воеводы, которые  прежде были преимущественно в пограничных  областях «для береженья» от неприятелей, в XVII в. оказываются во всех городах Московского государства, на всем пространстве, от Новгорода и Пскова до Якутска и Нерчинска. Воеводы сосредоточивают в своих руках всю власть, военную и гражданскую.

Воеводы действовали по «наказам» (инструкциям) московских приказов, которым  они подчинялись. Лишь «губные» учреждения, с губными старостами во главе, сохраняются  как особое, формально самостоятельное  ведомство. Земские учреждения в  посадах и волостях также сохраняются, но они в течение XVII века всё более  теряют свою самостоятельность, все  более превращаются в подчиненные, вспомогательные и исполнительные органы приказного воеводского управления. В северных областях и в XVII веке сохраняется  крестьянский «мир» — волостной  сход с его выборными органами, но сфера их компетенции все более  суживается. Волостной суд подчиняется  надзору воеводы и решает теперь только мелкие дела.

В период с половины XVI до половины XVII в. «Московское государство  может быть названо самодержавно-земским. С половины XVII века оно становится самодержавно-бюрократическим» (Богословский).

Военная организация

В XVI—XVII вв. московское государство  находилось в состоянии непрерывной  борьбы на три фронта. На западе «борьба  изредка прерывалась кратковременными перемириями; на юго-востоке в те века она не прерывалась ни на минуту» (Ключевский). Понятно, что главной  задачей и главной заботой  московского правительства была организация военных сил государства.

Главную массу московского  войска составляло конное ополчение  землевладельцев, вотчинников и  помещиков, особенно последних. Нуждаясь в военных силах и не имея ни финансовых, ни технических средств для образования регулярной армии, московское правительство раздавало множество «государевых» (то есть государственных) земель в поместья «служилым людям» — под условием несения государевой военной службы. Служба продолжалась для помещиков всю жизнь, от 15-летнего возраста до старости, дряхлости или тяжелого увечья.

Отборной частью дворянского  ополчения была тысяча «дворян московских», которые составляли как бы гвардию  царя и в то же время служили  офицерскими кадрами для провинциальных отрядов.

Все служилые землевладельцы должны были являться на войну «конны, людны и оружны», то есть на своих конях, со своим вооружением и со своими военными слугами, — в числе, пропорциональном пространству и качеству владеемой ими земли. Крупные землевладельцы-вотчинники, князья и бояре, выступали на войну с целыми отрядами своих вооруженных слуг. Однако все это огромное московское войско представляло собою в сущности вооруженную толпу, которая лишена была правильного военного обучения и которая, вернувшись из похода, разъезжалась по домам.

Уже в XVI в. правительство  было озабочено организацией военных  частей, которые имели бы более  постоянный и более регулярный характер. Такими стали стрелецкие полки; около 20 стрелецких полков, численностью около 1000 человек каждый, служили в Москве и жили в подмосковных стрелецких слободах. В наиболее важных провинциальных городах и в пограничных крепостях также существовали отряды стрельцов; кроме стрельцов в городах, имевших военное значение, находились отряды пушкарей (крепостной артиллерии), казаков и отряды служилых людей сторожевого и технического характера: ямщики (для почтовой службы), воротники, казенные плотники и кузнецы. Все перечисленные группы составляли кадры «служилых людей по прибору»; они набирались, или «прибирались», на службу из низших слоев населения; они жили с семьями в своих домах в подгородных слободах (стрелецкая, пушкарская, казацкая, ямская) и получали от правительства земельные наделы, а частью занимались торговлей и разными ремеслами, но всегда должны были быть готовы на государеву службу.

В случае войны с посадского и крестьянского населения собирались дополнительные кадры «даточных  людей», главным образом для обозной  и разной вспомогательной службы при войске.

Татары и некоторые  другие восточные народы, подчиненные  московскому правительству, в случае войны поставляли особые конные отряды для совместных действий с московскими  войсками.

Военно-техническая отсталость московских "ратных людей, обнаружившаяся в XVII в. в столкновениях с западными  соседями, побудила московское правительство  в XVII в. завести у себя «полки иноземного строя» — солдатские (пехота), рейтарские (конница) и драгунские (смешанного строя); полки эти набирались из русских  вольных «охочих» людей и обучались  наемными иностранными офицерами. Но в XVII в. эти полки еще не составляли постоянного регулярного войска; они формировались лишь во время войны и распускались по окончании военных действий. Только немногочисленные кадры иноземных офицеров оставались на службе и на жалованье московского правительства; они жили в Немецкой слободе под Москвой, и в конце XVII века у них учился военному делу Петр I.

 

Список литературы:

 

1. Новая российская энциклопедия / под ред. А. Д. Некипелова — М.: Энциклопедия, 2004. — Т. 1 (Россия).
2. Пчелов Е. В. Рюриковичи: История династии: 1000 лет одного рода. М.: Олма-пресс, 2001.
3. Сергей Пушкарев. Обзор русской истории. М., 1991
4. http://ru.wikipedia.org/wiki/Россия