Политический портрет Адольфа Гитлера

Краусник,  вслед за  этим  Шлеихер  сам выдвинул  идею   сделать   Гитлера

рейхсканцлером.

                       Становление А. Гитлера фюрером.

       Три  года – 1930, 1931 и 1932 – были  наполнены сложными  политическими

интригами, которые плелись  в кабинетах  министров  и  промышленников  вокруг

Гитлера. Рейхсвер и его  генералы не только  не  оставались  в  стороне,  но,

наоборот, играли в них  важнейшую  роль.  В  ходе  этих  интриг  последовало

трогательное единение Гитлера  с  таким  идейным  представителем  рейхсвера,

каким являлся Ганс фон  Сект. Впервые Сект встретился с  Гитлером  в  1923  г.

[43] и тогда обронил  замечание, что у  него  и   у  Гитлера  «сходные  цели».

Через восемь лет, в 1931 г. [44], Сект после  очередной  беседы  с  Гитлером

сообщил своим друзьям-генералам, что рассматривает нацизм «как  спасительный

фактор» и его нужно  включить  во  внутриполитические  комбинации  рейхсвера.

Затем генерал счел своим  долгом отправиться в  курортный  городок  Гарцбург,

где  Альфред  Гугенберг  11  октября 1931  г.  [45]  от   имени   «немецкой

национальной партии»  заключил официальный  союз  с  Гитлером  и  создал  так

называемый гарцбургский фронт, который крайне помог Гитлеру на  его пути  в

имперскую канцелярию. Сект и его старый друг генерал  фон  дер  Гольц  своим

присутствием освятили «гарцбургский фронт» от имени генералитета.  С этими

предзнаменованиями Гитлер начал свои политические комбинации.

       В   обстановке  кризиса  и  резкого   обострения  классовой  борьбы   в

Веймарской республике крупнейшие немецкие  монополии  и  значительная  часть

генералитета окончательно перешли на сторону  Гитлера.  19  ноября  1932  г.

[46] Гинденбургу было  послано  известное  письмо  промышленников.  4  января

1933 г [47]. на вилле  у банкира Шредера было принято  решение о  формировании

кабинета Гитлера с  участием Папена.  Настали решающие  для истории страны

дни. Хозяева буржуазной Германии пришли к  выводу:  вложить  все  полномочия

власти в руки Гитлера  и его партии  и  превратить  буржуазно-демократическую

Германию в фашистскую, в страну открытой  диктатуры  самых  реакционных  сил

монополистического капитала. Никто  не  сомневался,  что  приход  Гитлера  к

власти будет означать кровавый террор против прогрессивных  сил,  расправу  с

организациями рабочего класса, а  во  внешней  политике  –  курс  на  воину.

«Гитлер – это воина!»  – эти  слова  Эрнста  Тельмана  коротко  и  прозорливо

определили смысл прихода  нацизма к власти.

       На  выборах в рейхстаг летом 1932 г  [48].  гитлеровцы  получили  13,8

млн. голосов избирателей. Угроза  захвата  власти  гитлеровцами  становилась

все более  реальной.  Единственной  партией,  решительно  и  последовательно

боровшейся против фашизма, была КПГ. Основным  лозунгом  КПГ  было  единство

действий   всех   антифашистских   сил,   сопротивлявшихся   Гитлеру.    КПГ

организовывали антифашистские митинги,  демонстрации  и  забастовки,  давала

отпор гитлеровским штурмовикам  и срывала фашистские  сборища.  Во  имя  этой

важнейшей цели КПГ предлагала союз и руку помощи социал-демократам –  другой

крупной партии, за которой  стояла часть рабочего класса. Но в  этот  решающий

час   правое   руководство   СДПГ,   отравленное   ядом   антикоммунизма   и

пресмыкавшееся  перед   германским   империализмом,   отвергло   предложения

коммунистов. Тем самым  лидеры СДПГ перешли через роковую  черту и  влились  в

лагерь пособников Гитлера.

       А  этот лагерь был  занят   лихорадочными  приготовлениями.  Предстояло

привести  Гитлера  к  власти  «законным»  парламентским   путем,   поскольку

правящие круги боялись  дать  повод  для  революционного  выступления  масс.

Массы бурлили. 15 января 1933 г. – в день  годовщины  убийства  Либкнехта  и

Люксембург – в  Берлине состоялась  антифашистская  демонстрация.  25  января

под руководством КПГ  на улицах Берлина прошла 130-тысячная манифестация  под

лозунгами: «Долой фашизм!», «Не допускать Гитлера к  власти!»,  25-го  такая

же демонстрация состоялась в Дрездене.

       В   этой  ситуации  для  сторонников   Гитлера  было  необычайно  важно

заручиться поддержкой рейхсвера. И  рейхсвер  не  обманул  возлагавшихся  на

него надежд [49].

       Чтобы  получить поддержку военных   кругов,  Гитлер  использовал   самые

различные  средства.  Во-первых,  он  смог  опереться   на   тех   генералов

рейхсвера, которые в  эти  годы  уже  стали  завзятыми  нацистами.  На  пост

военного министра в  будущем кабинете Гитлера предназначался  генерал  Вернер

фон Бломберг – бывший командующий войсками  I  Восточно-прусского военного

округа, являвшийся  в  1932  г  [50].  военным  представителем  Германии  на

Женевской  конференции  по  разоружению.   Бломберг,   давно   связанный   с

нацистами,  дал  согласие,  причем  получил  на  это   благословение   главы

германской военной  клики – фельдмаршала Гинденбурга. Вторая  задача  Гитлера

состояла в том,  чтобы  «нейтрализовать»  возможные  возражения  со  стороны

деятелей рейхсвера, группировавшихся  вокруг  тогдашнего  канцлера  генерала

Курта фон Шлейхера. Шлейхер  находился у власти  с лета  1932 г.  Хозяева

политической жизни  Германии полагали, что  генерал  во  главе  правительства

может совладать с  положением и  «усмирить»  массы.  Шлейхер  вел хитроумную

игру, потворствуя нацистам, но в то же  время  ища  союзников  среди  других

реакционных групп. С  Гитлером Шлейхер поддерживал тесный контакт. В течение

1931 – 1932 гг. он неоднократно  оказывал ему помощь.

       В  конце января 1933 г. Шлейхер окончательно пришел к выводу, что ему

пора уступить место  Гитлеру. Он понял, что «сильные мира сего» – уже  решили

сделать ставку на коричневую клику, ибо только в  ней  они  видели  надежное

средство борьбы с  нарастающим  протестом  масс.  Рейхсвер  и  его  канцлер-

интриган отодвигались на роль помощников гитлеровской клики.

       26  января  1933  г  [51].  командующий   рейхсвером  Гаммерштейн,  до

которого дошли слухи  о том,  что  готовится  смена  кабинета,  отправился  к

своему другу Шлейхеру узнать, в чем дело. Шлейхер сообщил, что его отставка

– дело нескольких дней. Что будет дальше, пока не  ясно.  Но  для  себя  оба

генерала уже сделали  выбор.  «Практически  говоря,  –  так  раскрывает  ход

мыслей  Шлейхера  английский  историк Г.  Крэйг,  – было   два   возможных

преемника: Гитлер и Папен... Из этих двух возможностей  Шлейхер  предпочитал

первую». Другой исследователь  этого периода –  американский  генерал  Тейлор

(обвинитель в Нюрнберге)  сообщал: «Шлейхер думал о союзе с Гитлером, имея  в

перспективе коалицию нацисты  – рейхсвер».

       Это   признавал  и  Гаммерштейн.  В  записи  от  28  января  1935  г.,

сохранившейся в  его  личном  архиве,  генерал  сообщает,  что  сразу  после

разговора с Шлейхером он отправился  к влиятельному  человеку  – секретарю

имперской канцелярии Отто Мейснеру и предупредил его, что в кабинет Папена

Гитлер  не  пойдет  [52].  Тем  самым  кабинет  не  сможет  рассчитывать  на

устойчивость, а армии  будет очень трудно защищать такую  комбинацию.

       Вслед  за этим Гаммерштейн посетил  Гинденбурга и имел с ним  беседу  на

ту же тему. Сведения об этой беседе  чрезвычайно  противоречивы,  и  поэтому

она стала объектом самых  различных  домыслов,  среди  которых  главную  роль

играет  попытка  обелить  Гаммерштейна.  Так,  присутствовавший  при  беседе

генерал фон  дем  Буше-Иппенбург  опубликовал в 1952  г.  воспоминания,  в

которых утверждает, будто  Гаммерштейн «серьезно  предупредил  президента  по

поводу Гитлера и  безграничности его  целей»,  на  что  Гинденбург  будто  бы

ответил, что он не думает сделать канцлером австрийского ефрейтора [53].

       Эта   довольно  распространенная  в   западной  литературе  версия   не

подтверждается, однако, документами самого Гаммерштейна. В  памятной  записке

Гаммерштейн чрезвычайно  коротко резюмирует  свой  разговор  с  Гинденбургом:

«Мейснер... просил меня изложить мои заботы  господину президенту.  Я это

сделал». Но это краткое  замечание  тем  не  менее  дает  ключ  к  разгадке.

Гаммерштейн сказал Гннденбургу то же,  что по  договоренности  с Шлейхером

говорил Мейснеру,  следовательно,  он  выступал  за  правительство Гитлера,

против других вариантов!  Западногерманский  исследователь  Тило  Фогельзанг

сообщает по этому  поводу, что 26 января  Гаммерштейн  заявил  Гннденбургу  о

невозможности  повторить  эксперимент  правительства  Папена  (т.   е.   без

нацистов)  и  что  он  «этому  эксперименту  явно   предпочитает   легальное

призвание к власти Гитлера» [54].

       Когда   Шлейхер  28  января  вручал  Гинденбургу свою  отставку,   он

недвусмысленно  посоветовал  ему  «правительство  с   национал-социалистской

партией как лучшую возможность» [55]. Когда же на следующий день  Шлейхер  с

Гаммерштейном  стали  обсуждать  ситуацию,  то  они  решили  активно  помочь

будущему фюреру. «Нам было ясно, – вспоминал Гаммерштейн, – что  в  качестве

будущего рейхсканцлера  возможен только Гитлер». Как пишет  западногерманский

историк  Брахер,  «если мы  сегодня...  утверждали  бы,  что   со   стороны

руководства рейхсвера  имелась серьезная оппозиция  против призвания  Гитлера,

то это означало бы несправедливое  искажение  исторических  акцентов».  Если

генералы вообще и  думали о сопротивлении, пишет  Брахер,  то  только  против

того кабинета, в котором  не было бы Гитлера.

       30  января  1933  г  [56].  Гитлер  стал  рейхсканцлером,  Геринг   –

рейхскомиссаром  Пруссии,  Фрик  – министром внутренних  дел,  Бломберг  –

военным министром, Папен  – вице-канцлером.  Это означало  установление  в

Германии   открытой   террористической   диктатуры   наиболее   реакционных,

шовинистических и агрессивных  элементов финансового капитала.

       Чтобы  оправдать террор  и  не  допустить  успеха  КПГ  на  выборах  в

рейхстаг, назначенных  на 5 марта, гитлеровские главари пошли  на  провокацию.

По их приказу 27 февраля  группа  фашистов  проникла  в  здание  рейхстага  и

подожгла его [57]. Виновной в поджоге рейхстага правительство  объявило  КПГ,

которая  якобы  готовила  коммунистическое  восстание.   Под   этим   лживым

предлогом  вскоре  были  отменены   все   пункты   Веймарской   конституции,

гарантировавшие свободу  личности,  слова,  печати,  собраний  и  союзов.  В

начале марта 1933 г. Гитлеровцы арестовали Э.  Тельмана.  Им  удалось  также

схватить находившегося  в  то  время  в  эмиграции  в  Германии  руководителя

болгарских коммунистов  Георгия Димитрова. КПГ  была  объявлена  вне  закона.

Тысячи коммунистов  были убиты без суда и следствия, десятки тысяч  заключены

в  тюрьмы  и  концентрационные  лагеря.  В  марте   был   принят   закон   о

предоставлении правительству  чрезвычайных полномочий. Это  было  равносильно

уничтожению рейхстага  и остатков Веймарской конституции.

       Гитлеровцы  разогнали  нефашистские  профсоюзы   и   другие   массовые

организации трудящихся. В июне была запрещена СДПГ, многие  социал-демократы

погибли  в  концлагерях.   Вскоре   все   буржуазные   партии   объявили   о

«самороспуске», а затем  были  изданы  законы,  по  которым  в  стране  могла

существовать   одна   Национал-   социалистическая    партия,    объявленная

правительственной организацией. После смерти Гинденбурга в  1934  г.  Гитлер

объединил посты президента и рейх канцлера, сосредоточив в  своих  руках  всю

полноту власти [58].  С  помощью  всех  этих  мер,  гитлеровцы  окончательно

ликвидировали буржуазные свободы.

       Массовый  террор   сопровождался   гонениями   против   прогрессивной

интеллигенции.  Ее  лучшие  представители  вынуждены  были  эмигрировать  из

страны. Тот, кто не успел  это сделать, оказался в застенках  Гестапо.  Города

Германии были озарены  кострами из книг великих писателей  и  ученых.  Страну

захлестывали волны  кровавых  еврейских  разгромов.  Зверство  и  варварские

преступления фашисткой  диктатуры ужасали весь мир.

       Торжественное  единение рейхсвера,  Гинденбурга   и  коричневой  братии

было подкреплено специальной  церемонией, состоявшейся 21  марта  1933  г.  в

Потсдаме, в гарнизонной  церкви, где покоились останки  Фридриха  II  [59].  В

присутствии депутатов  рейхстага,  высших  чинов  государства  и  рейхсвера,

генералов  и  фельдмаршалов  кайзеровской   армии   престарелый   Гинденбург

прочитал декларацию, в которой подтвердил, что призванный  к  власти  Гитлер

пользуется его полным доверием.  Гитлер  ответил  ему  выспренной  речью,  и

вслед  за  тем  оба  спустились  в  усыпальницу  короля-кондотьера,   кумира

прусской военщины. Так  прошел «день  Потсдама»,  ставший  символом  единства

Гитлера и генералов.

       Через  пару месяцев Гитлер сказал  в  речи,  перед  «Стальным   шлемом»:

«Все мы прекрасно  знаем, что если бы армия... не стояла  на  нашей  стороне,

то мы не были бы здесь» [60].

       Командование  рейхсвера  сделало  свое  дело.  И  это  понимают  даже