Политическое будущее России в среднесрочной перспективе (до 2015-2020 г.г.): взгляд из центра и регионов

Политическое будущее  России в среднесрочной перспективе (до 2015-2020 г.г.): взгляд из центра и регионов

За последние 20 лет  Россия пережила несколько этапов политического  развития. Попытки модернизации советской  системы в рамках горбачевской перестройки, крах СССР и болезненное становление новых демократических институтов, наконец, принципиально «укрепление вертикали власти», -  все эти политические вехи сменили друг друга в чрезвычайно сжатый, по историческим меркам, период времени.  Последний период современной политической истории России часто описывают в понятиях «стабильности» и «предсказуемости», в противовес «бурным девяностым». Действительно, многим кажется, что «эпоха потрясений»,  кардинальных перемен в направлении внутриполитического курса осталась позади.

Так ли это на самом  деле? Или в действительности существуют важные неопределенности, касающиеся как краткосрочной, так и среднесрочной  перспективы? Представляется, что «динамический  потенциал» российских политических процессов  находится отнюдь не на нулевой отметке. Более того, страна уже фактически вошла в стадию новой трансформации, связанной с предстоящими парламентскими и президентскими выборами. Насколько глубокой может стать такая трансформация? Останется ли внутриполитическое развитие страны в русле той траектории, которая сформировалась за годы пребывания у власти В.Путина? Каковы альтернативные пути развития и насколько высока их вероятность? Эти вопросы стали ключевыми для проекта «Будущее России: взгляд из центра и регионов. Внутриполитическая сфера общества». Целью проекта была разработка  сценариев внутриполитического развития России на федеральном и региональном уровнях.

Теоретико-методологические основания проекта

Метод построения сценариев  в последние десятилетия стал важной составляющей прогностического инструментария политической науки. Высочайшая сложность политических процессов, появление принципиально новых рисков, - все эти черты современности требуют особых прогнозных инструментов. Сценарии политического развития, нацеленные на выявление наиболее общих и значимых альтернатив и факторов, влияющих на их реализацию, призваны стать одним из таких инструментов.

Создание сценариев  базируется на принципах открытости и  альтернативности будущего. Открытость означает принципиальную непредопределенность будущего и, в то же время, его зависимость от действий политических акторов в настоящем. Сценарная методология отказывается от утопических попыток предсказать точную картину будущих событий, заменяя их описанием контуров возможных траекторий развития, выявляя в них особые «точки», чувствительные к различным воздействиям. Вместо вопроса «что произойдет?», сценарии описывают возможные и вероятные альтернативы развития, задаются вопросом о наиболее реалистичных последствиях осуществления той или иной альтернативы для политической системы,  выявляют, какие риски и возможности открывает данная траектория развития, в какие моменты попытки повлиять на процесс более эффективны?

.

На стадии теоретической  подготовки проекта  были определены  те важнейшие параметры внутриполитического развития, оценивания политического процесса в альтернативных прогнозах. В ней были зафиксированы следующие параметры:

1. Институциональный дизайн российской политической системы и региональных политических режимов. Речь идет о базовых параметрах конституционного строя государства, роли ключевых политических институтов на федеральном и региональном уровнях, развитии института выборов и партийной системы, идеологическом векторе политического развития.
2. Политическая элита российского общества. В фокусе исследовательского внимания находились проблемы структуры, генезиса, поколенческой эволюции федеральной и региональной политической элиты.
3. Политико-географический образ будущей России, включающий анализ и прогноз  возможных изменений пространственных контуров государства и отдельных регионов, формата их административно-территориального деления, распределения полномочий и управленческих ресурсов по уровням государственной системы, а также восприятие гражданами пространственных  границ государства.
4. Массовое сознание и политические ценности. В этой части проекта оценивались имеющиеся в массовом сознании тенденции формирования образов власти и политиков,  их образы будущего, позволяющие судить о готовности граждан к поддержке различных вариантов развития политической системы страны, о зрелости гражданского общества.

Указанные выше контуры  предметного поля стали основой  для проведения серии эмпирических исследований. С помощью специально разработанного под задачи проекта инструментария в Москве и семи вовлеченных в проект регионах был проведен опрос широкого круга экспертов. В качестве экспертов выступили представители органов власти, политических партий, публичных изданий, специализирующихся на политической тематике, ведущие политологи. Всего в Москве и регионах опросом было охвачено 168 экспертов.

Далее основные тенденции  и закономерности в видении политического  будущего России и регионов представителями  экспертного сообщества были проанализированы московской и региональными группами.

Другим ключевым компонентом  эмпирической базы проекта стали  данные, полученные в политико-психологическом исследовании, нацеленном на анализ политического сознания граждан, их восприятия будущего,  будущей и нынешней власти,  образов политических лидеров. Результаты, отражающие представления граждан о власти, стране, политических институтах и отдельных политиках, осознаваемые и бессознательные аспекты образов будущего, образов власти, уровень поддержки и ценностные ориентации граждан, были  обработаны и проанализированы.

Полученные в результате эмпирических исследований результаты стали основой для проведения серии «мозговых штурмов», круглых столов экспертов в столице и в регионах, в ходе которых разрабатывались ключевые сценарные варианты  развития событий, обозначались важнейшие «определенности» и «неопределенности».

Разумеется, было бы преувеличением утверждать, что созданные сценарии полностью вытекают из результатов  эмпирических исследований (в таком  сложном методе, как сценарное  прогнозирование, подобное вряд ли возможно). Однако можно ответственно сказать, что сценарное конструирование в рамках проекта в значительной мере опирается на эмпирические данные, особенно при выделении таких важнейших ограничений сценарных траекторий, как состояние политической элиты и состояние массового сознания, и в этом смысле проект «стоит обеими ногами на земле». 

Следующей важной особенностью методологии проекта является попытка  заглянуть в более отдаленное будущее. Стремление обрисовать сценарии на 10 – 15-летний период упреждения естественным образом породило отказ от чрезмерной их «персонификации» (хотя значимость личностного фактора в российской политике принята во внимание в полной мере как одна из важнейших особенностей отечественной политической культуры). Общий подход заключался в том, чтобы в как можно большей степени оценивать тенденции и системные характеристики и как можно меньше акцентировать внимание на конкретных персоналиях.

Наконец, важной (по существу, ключевой) особенностью принятой в  рамках проекта методологии стало стремление выявить систематическое основание выделения сценариев политического развития. Основную роль в формировании такого основания играет система базовых установок (ключевых определенностей), сформулированных по результатам эмпирических исследований, экспертной работы, привлечения теоретических положений современной политической науки. Такой подход позволяет сделать процесс генерации сценариев более ясным, эксплицированным как для самих исследователей, так и для «потребителей» данного интеллектуального продукта.

Базовые методологические  установки сценариев

Методология сценарного прогнозирования предполагает сужение  виртуально возможного числа вариантов  развития до сравнительно небольшого количества траекторий, поддающихся  оценке. В этой связи  мы сочли необходимым построить систему прогнозных презумпций (базовых установок, ключевых определенностей), ограничивающих спектр вариантов будущего развития и задающих принципиальный вектор (векторы) движения в пространстве альтернатив и саму их конфигурацию. Изложенные ниже установки базируются на основе:

• результатов эмпирических исследований (экспертный опрос и исследование образов будущего в массовом сознании). 
• серии дискуссий с привлечением ведущих специалистов-политологов.
• материалов сценариев политического развития, созданных в рамках проекта региональными исследовательскими группами на базе экспертных и политико-психологических исследований в субъектах федерации.
• теоретических представлений политической науки о процессах в переходных обществах.
• авторитетных прогнозов по смежным сферам общественной жизни¹.  

1.Ключевой  определенностью для прогнозирования характера внутренней политики в России на весь рассматриваемый период упреждения является  приоритетная значимость процессов в элитах – и, прежде всего, во властных элитах. Именно властная элита, ее состав,  структура, качество и степень консолидации оказывают и окажут в будущем наиболее существенное влияние на эволюцию страны. Это не означает тотального контроля  элиты над массовым поведением, невозможности мощных протестных (в том числе несистемных) выступлений. Это означает, что элиты, в первую очередь, правящая группа, обладают «правом первого хода» и даже имеют несколько ходов «форы».  Политическое участие массовых групп будет во многом зависеть от тех процессов, которые будут происходить в элитах, оно будет мобилизовываться элитами (причем совершенно не обязательно эффективно для самой элиты; более того, некоторые стратегии мобилизации могут иметь катастрофические последствия для элит) ². Коммуникационные потоки «сверху вниз» будут доминировать над потоками «снизу вверх».

2. Другая, связанная с названной выше, установка состоит в том, что до 2015-2020 гг. в России вряд ли будет сформировано полноценное гражданское общество в классическом политологическом смысле. Максимум,  что возможно – обозначение вектора движения в этом направлении. Следовательно, мы исключаем сценарий становления развитой демократии западного типа на принятый период упреждения (хотя и не сбрасываем со счетов тот выявленный исследованиями факт, что такая модель остается наиболее желательной – по крайней мере, на декларативном уровне – для очень многих представителей элиты).

Сказанное выше не означает отсутствия потенциала для развития гражданского общества и актуальных проявлений его формирования; не отрицается существование и развитие групп интересов разного уровня  и масштаба с «ядрами кристаллизации» на федеральном и региональном уровне. Мы утверждаем лишь, что структуры гражданского общества в рассматриваемый период не станут мощной и активной политической силой, сопоставимой по своему влиянию с элитами. 

Основой для вывода о  приоритетной значимости ситуации в  элите (и в ее правящем сегменте прежде всего) по сравнению со структурами  гражданского общества послужили полученные нами в эмпирических исследованиях данные³

Данный вывод также  согласуется с теоретическими представлениями  политической науки об особой роли элит в переходных обществах, когда  именно элиты формируют и актуализируют  ключевые размежевания и определяют «правила игры».

3. Следующая установка состоит в том, что российская политика и власть является (и останется) в высокой степени персонифицированной. Так, к примеру, для многих граждан, как показывают результаты наших исследований, понятие «президент России» ассоциируется конкретно с В.Путиным. Высокая степень персонификации власти вытекает и из традиций политической культуры, инерция которых вряд ли будет преодолена за 10-15 лет. Это перекликается с оценкой экспертами нынешней и будущей роли президента, который безоговорочно лидирует по степени влияния на всех временных горизонтах. 

Характерны в этом отношении также сценарии регионального политического развития, большинство которых включают моноцентризм и персонификацию региональной власти на настоящем этапе и в ближайшей (по крайней мере) перспективе. Одним из определяющих факторов политического процесса в регионах становится их местонахождение на условной шкале «сохранение действующего губернатора – назначение «преемника» - назначение совершенно новой фигуры из другой элитной группы».

Таким образом, в качестве «ключевых определенностей» выступают:

• приоритетная значимость процессов в элитах (прежде всего властных),
• «неравновесность» влияния на внутриполитическую ситуацию элитных и массовых групп (в пользу первых),
• сохранение высокой персонифицированности власти
• значимость роли личностного и поколенческого факторов в российской политике.

Из сказанного выше вытекает, что ключевым для российской внутренней политики процессом станет определение формата «правил игры» на уровне элит. В данном ключе в качестве систематического основания конструирования сценариев выделяются четыре наиболее значимых дескриптора (описательного признака):

• уровень внутренней конкуренции во властной элите;
• публичность конкуренции (вовлеченность неэлитных слоев и «внешних» по отношению к власти элит);
• институциализация конкуренции на а) формальном б) неформальном уровне;
• уровень стабильности складывающихся моделей «правил игры».