Политика и мораль

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………………..3

ПОЛИТИКА И МОРАЛЬ………………………………………………………...4

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………….…12

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК………………………………………..…13

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Традиционная постановка проблемы - отношение политики и  этики, политики и морали провоцирует  на различные суждения в этой сфере.

Древний постулат, согласно которому мораль понимается как выбор  достойных средств, для достижения разумно поставленных целей, лежит в самом основании политики [1, с.335]. И действительно, в политике, где центральное место занимает человек, нельзя игнорировать то, что можно обозначить понятием "человеческое измерение". Там, где речь идет о понимании и толковании человека, человеческих целей непременно присутствует ценностное начало. Уже по самому своему определению политика и изучающая ее политология пронизаны морально-этическим началом, поэтому политика не может не иметь морально-этического измерения. Мораль всепроникающа, от нее не уходит ни отдельный человек, ни какой-либо коллектив людей, общественная группа и общество в целом. Мораль - неотвратимая как судьба, всеприсутствующая невидимка: она обнаруживается в политике, экономике, праве и т.п. Выявить реальное соотношение этих важных аспектов человеческой деятельности пытались и все еще пытаются как на Западе, так и на Востоке. По этому поводу немало споров, дискуссий и полемик. Трудно представить более сложные и менее уловимые, ускользающие, столь же острые и спорные, чем взаимодействия политики и морали. Поэтому анализ отношений политики и морали давно привлекает внимание и порождает обильную литературу.

 

 

 

 

 

 

 

 

ПОЛИТИКА И МОРАЛЬ

Мораль и политика - одно из основных и наиболее сложных отношений политики к действующим в обществе нормам нравственности, близкое к этическим оценкам политики. И мораль и политика представляют собой организационные, регулятивные, контрольные сферы общества, но их существование и функционирование в нём существенно различаются. В отличие от других организационно-контрольных сфер, мораль не имеет вещественных форм, не материализуется в аппаратах управления, институтах власти, лишена центров управления и средств связи и объективируется лишь в языке и речи, но прежде всего - в отражении, в признаках и свойствах других общественных явлений. Вместе с тем, она всеприсутствует, охватывает управляющие обществом сущности, все феномены политики. Эта специфика морали существенно отличает её от этики (политической). Если мораль может так или иначе характеризовать политическое действие, но сама стоит вне его и лишь вступает с ним в те или иные отношения, то этика присутствует в политике, она неотделима от неё как одно из её направляющих начал. Поэтому любая политическая философия и нормативная теория, касающиеся политической сферы, так или иначе связаны с поисками ответа на вопросы, поставленные политической этикой и учениями о морали.

История политических и этических  учений позволяет выделить три основных варианта взаимодействия между моралью и политикой: 1) полное подчинение моралью политики; 2) полный разрыв между политикой и моралью; 3) попытка сохранить аутентичность политики и морали с поддержанием их напряжённого взаимодействия [2, c.287]. Каждый из вариантов взаимодействия предполагает свою аргументацию. Во-первых, это двойное подозрение в аморализме и иррационализме. Задача заключается в выяснении всех аспектов отношения политики и морали, дабы их интеграция исключила их взаимные несоответствия. Во-вторых, возможно гаперморализирование политики, согласно которому последней приписывается большее право в решении сомнений и раздумий, вытекающих из моральных принципов индивидуального сознания. В-третьих, феномен политизации морали и нередкие в связи с этим попытки оправдания политических преступлений.

Одним из центральных критериев  моральности традиционно признаётся справедливость суждений и действий. Классические тексты различают политические объединения и их действия, пользуясь  критерием наличия или отсутствия в них справедливости. В последнее время складывается интеллектуальная и инструментальная традиция рассматривать права человека в качестве универсального фундамента взаимоотношения политики и морали. Права человека образуют ту границу, о которую разбивались бы возможные посягательства самых различных политических сил. На международно-правовом уровне основные положения изложены во Всеобщей Декларации прав человека, принятой ООН в 1948  и кодифицированной в ряде позднее заключённых конвенций. Трудности реализации связаны с общей эффективностью деятельности ООН. Однако моральную значимость указанных документов трудно переоценить. Диалектически взаимосвязанными являются распространение и признание универсальной ценности прав человека и готовность следовать им в практической политике. Постановка требования о правах человека восходит к традициям европейского Просвещения и поначалу охватывает европейское социокультурное пространство. Необходимо различать права человека как право защиты от притязаний государства (человеческие права) и как право участия в политическом процессе (гражданские права). В рамках политического объединения они становятся действенными и реальными только в том случае, если они закреплены институционно и, соответственно, в случае их нарушения санкции осуществляются незамедлительно и институциональными средствами. Дилемма прав человека заключается в том, что их гарант - государство выступает одновременно кандидатом в обвиняемые в их нарушении. В условиях слома тоталитарных структур и формирования гражданского общества одним из основных моментов выступает идея единственного права - права вообще иметь права. Все другие права лишь объективируют это право человека.

Прежде всего, мораль и политика автономны по отношению друг к другу, хотя и относительно. Разделяющая их функциональная автономия делает их отношения несимметричными. Политика организует совместную жизнь людей и их деятельность, регулирует и контролирует жизнь общества, мораль имеет такие же функции и в то же время контролирует политику (как и другие организационные системы общества - правовую, культурную, идеологическую и пр.). Политика же лишена контроля морали. Иначе говоря, то, что делает политика, не делает мораль. Мораль (в отличие от этики) стоит вне политики и над нею, и потому их соединение оказывается столь сложным и нестойким.

Политика, со своей стороны, не контролирует мораль, хотя и может  влиять на специфическую мораль конкретных политических действий. Политика (конкретная) в отличие от идеального морального сознания ситуативна, она сама образует ту или иную общественную политическую, а следовательно, и этическую и моральную ситуацию. Тем самым в моральные оценки вносятся ситуативные критерии, которые обычно смягчают нравственные характеристики, добавляют к ним различного рода извиняющие объяснения. Между тем, мораль оценивается, как уже отмечалось, с точки зрения высших критериев, абсолютных норм. Моральная оценка политики с точки зрения относительных ситуативных критериев или даже критериев отдельных культур, обществ, эпох делает такие оценки не сравнимыми ни с другими подобными оценками, ни с общими принципами, которые вообще в такой ситуации становятся невозможными, - что и случается в эпохи безвременья. Тогда начинает господствовать классовая мораль, революционна мораль и т.п. Оценки дополнительно усложняются тем, что понятия "хороший" - "плохой имеют разный смысл в политике и морали, так же как понятия блага, добра и др.

Помимо того, весьма неоднозначны и противоречивы деонтологические установки и нормы нравственного долга и представления о долге в политике. В сфере морали следование долгу означает соответствие политики определённым, в принципе - высшим, критериям нравственности. Долг в политике - получение желаемых результатов. Возникает дилемма Макиавелли выбор между достижением политических целей любыми, в том числе и ненравственными, средствами, т.е. осуществление политического долга или соблюдение долга нравственного ценой политических результатов. Другими словами, подразумевается, что эти результаты могут быть получены ненравственными методами (мысль, которую сам Макиавелли объяснял неспособностью народа жить в условиях демократии и необходимостью сильной власти дисциплинировать общество; решать политические задачи), и сами эти результаты могут быть неморальными, а точнее аморальными [1, c.334]. Более того, политика не становится морально безупречной, если долг ограничивается только её соответствием нравственным нормам, но исполнение его не даёт политических результатов, т.е. не исполняется политический долг, так как для политики одновременно существует два долга. При исполнении одного из них не получается политика, при исполнении другого - не остаётся места для морали. И если следование и тому и другому долгу одновременно невозможно, то неизбежен выбор между ними, и политик, естественно, выбирает политику. И тогда исполнение его политического долга само по себе становится нравственным, этически обоснованным. Как известно такой вывод и сделал Макиавелли.

Чтобы не подталкивать политика к подобному выводу, избавить его  от такого выбора требуется выйти  за рамки отношений морали и политики, иначе говоря, ввести в эти отношения  неполитические и неморальные факторы, сделать их менее противоречивыми. Но прежде рассмотрим более детально, как складываются такие отношения. Возникает вопрос, подсказанный относительной  автономией морали и политики и возможностью выбора между ними реально ли свободное разделение политики и морали. Мораль ограничивает политику, свободу бесконтрольного политического действия, поэтому политика и стремится освободиться от морали. Получение результата служит убедительным аргументом подобной эмансипации. Общность регулятивно контрольных функций, тем не менее, связывает мораль и политику, как ряд других факторов, роль которых, правда, непостоянна, но в исторической перспективе постепенно повышается. Действие чувств, таких, как ответственность, долг, правдивость, вера, доверие, престиж (власти), благо человека и общества и др., составляющих культурную и общественную, а также эмоциональную основу политической нравственности, усиливается: (1) сложившейся в обществе системой культурных норм, правил, традиций, настроений, комплексом эмоциональной жизни общества; (2) актуальными потребностями общества, которые обычно связаны с процессами обновления, введения инноваций (пусть даже нежелательных), нуждающихся в моральных обновлениях и оценках. Наконец, устранение из политики моральных суждений - это определённая, хотя и негативная, нравственная установка, иллюзорная по самой своей сути и ошибочная по существу ориентация на полную автономность политики. Попытки обосновать полную автономность политики от других организационных и регулятивных систем общества оказались неубедительными. Подобно тому, как политика связана с идеологией, правом, экономикой, культурой, наукой, она не может избежать контактов и с моралью. Нравственность - слабое место политики и власти, отсюда и попытки уклониться от морали и моральных оценок, чего на деле не бывает. Попытка может быть моральной и неморальной, или аморальной, но она не может быть безморальной. Речь по существу идёт (или может идти) не о моральности или неморальности политики (это лишь вопрос конкретного анализа определённых ситуаций), а о двух концепциях добродетели: как общезначимой модели и как ситуативной, относительной и конкретной.

Таким образом, возникает весьма болезненная проблема относительности политической морали, точнее говоря, о её двойной, или двойственной, относительности, обращенной к высшим общечеловеческим критериям (по крайней мере, общим для значительной эпохи, культуры или цивилизации) и к тем ситуациям, о которых здесь идёт речь. Мораль и истины в этом смысле очень близки, и не случайно: истины морали открываются так же сложно, как любые иные истины. Мораль и истина равно конкретны в политике, и так же, как может быть поставлен вопрос об истинности того или иного политического события или действия (т.е. об их эффективности, соответствии потребностям и решениям), может возникнуть и вопрос об их моральности относительно конкретных критериев. Возможен и вопрос о степени подобной моральности и о нравственности самой её оценки. Иными словами, вольно или невольно политик ищет оправдания отступлениям от критериев подлинной моральности. Такое оправдание тем более важно для него, что моральный аргумент, подобно этическому, служит одним из важнейших легитимирующих доводов власти и политики, а ряд обстоятельств ещё более осложняет отношения политики и морали.

Прежде всего структура политического действия, агенты которого различаются и потому не совпадают как носители политической нравственности. Групповая мораль и моральные отношения в группе (политической) сложнее, чем мораль индивида. Поэтому морально безупречный индивид может вольно или невольно участвовать в неморальной политике группы: политического института, организации партии, органа власти, армии и т.д. Отсюда и коллизии двойной морали - групповой и индивидуальной и столь частые кризисы - порой весьма тяжёлые - индивидуального и коллективного сознания, особенно в периоды общественных кризисов. Возможно и обратное: нравственно порочный индивид способен контролировать морально безупречную группу или бросить тень на её нравственную репутацию. К тому же мораль индивида не всегда конкурирует с политикой, поскольку не всякий индивид - политик или значительный участник политической жизни. Отношения же в группе и между группами - это уже политика, а значит, и мораль.

Поэтому и возникают политические и моральные парадоксы: массовая поддержка порочных лидеров и  режимов, участие масс - в работе далеко не безупречных, а порой и  просто преступных организаций.

Разделяется и мораль различных  политических функций, как, например, моральная ответственность политики и власти. Так, моральная власть бывает вынуждена проводить неморальную политику и, наоборот, нравственно порочная власть по воле истории берется за осуществление нравственной политики - что, как правило, не ведет к её торжеству.

Обычно уязвимое соотношение  средств и целей политического  процесса при их взаимном несоответствии порождает, вместе с политическими  дисфункциями и нравственные аномалии: безнравственность и неэтичность  попыток достичь цели негодными  средствам, равно как и выбор  недостижимых целей. Безнравственность  таких несоответствий - не только в  невозможности результатов политики (неисполнении политического долга, который становится нравственным долгом). Она может выразиться в напрасных  жертвах, неоправданных ожиданиях, затратах времени и в ближайших  и отдаленных негативных последствиях - неудаче или дискредитации политического проекта, например, иные несоответствия политических и нравственных действий и состояний сознания также несомненно безнравственны: расхождения слова и дела, запроса и отклика на него, надежды и обещания и т.д. Нравственно уязвимы не только эти, но и вообще любые внутренние структурные несоответствия политического процесса: напряжённые отношения власти и общества, между властями разных уровней и типов, внутри аппаратов и институтов и между ними и т.д. Ошибки и неправота одной или обеих сторон того или иного конфликта, особенно когда конфликт отягчён соображениями престижа, уязвленного самолюбия, соображениями карьеры, чувством обиды, легко принимают характер нравственных коллизий. Не менее специфична нравственная модальность отношений политики с экономикой, областью прав, культурными, идеологическими и другими организационными системами. Неверная, неадекватная целям общества и требованиям времени экономическая, научная и иная прикладная политика неморальная или просто безнравственна. Её моральная оценка не менее существенна, чем нравственная квалификация поведения политического лидера либо политической организации, ибо речь идет об ответственности и долге общественных и исторических масштабов, выходящих за рамки текущей политики и её внутренних структур, достигающих континентального и общемирового уровня, а значит, и планетарной ответственности и её абсолютных моральных норм. В эпоху глобальных проблем, быстрой, порой молниеносной универсализации политических, промышленных, экологических кризисов, политическая нравственность уже давно стала общемировой проблемой. О её смысле и значении нетрудно судить хотя бы по результатам безответственной научно-технической политики в области атомной энергетики, которая привела к Чернобыльской катастрофе, безграмотной экономической политики, уничтожившей Аральское море и разрушившей природу на обширных пространствах евразийского континента.