Политика и политические процессы как общественное явление

       Истина  существования "политических предметов" находится в отношениях. Под «отношением» вообще с античных времен принято  понимать «взаимную определенность по меньшей мере двух предметов» (Аристотель). Эта определенность появляется как - бы результат сравнения предметов по тому или иному признаку. Если, например, отношения между социальными группами складываются по поводу производства и распределения материальных благ, то мы имеем дело с отношениями экономическими. Если в качестве основания отношения взять моральные нормы, то мы получим соответственно нравственные отношения и т.д. Основанием политических отношений между различными социальными группами выступают политическая, т.е. прежде всего государственная, власть, а также политические права и свободы. Завоевание, удержание и использование государственной власти составляют основное содержание политических отношений.

       Таким образом, политические отношения — это отношения социальных групп и индивидов по поводу завоевания и использования политической, главным образом государственной власти, а также политических прав и свобод. Разница позиций в сфере политической власти (близость или удаленность от рычагов управления, распределения ресурсов, обладание правом или лишение права на легальное применение силы и пр.) конституирует, «взаимно определяет» различные социальные общности или даже отдельных индивидов в качестве субъектов политических отношений.

       Некоторые из общественных отношений имеют  тенденцию переходить в устойчивые, стабильные состояния, в которых они могут пребывать достаточно долго. Если в том есть общественная потребность (разделения управленческого и исполнительского труда, например), то эти отношения будут самовоспроизводиться как бы автоматически, объективно и неизбежно. Такие устойчивые самовоспроизводящиеся формы общественных отношений называются социальными институтами. В общем массиве общественных отношений они начинают играть роль своеобразного «скелета», жесткого каркаса всей разнородной конструкции, именуемой обществом в целом.

       Политические  институты. Политические институты — это устойчивые, стабильные, как бы «застывшие», формы политических отношений, придающие необходимую жесткость и четкость всей политической системе. К их числу относят государство в целом, институты законодательной, исполнительной судебной властей, институты политического лидерства, лоббирования и т.д.

       Оформившиеся  в политические институты отношения  осуществляются в виде комплексов различных  организаций и учреждений, выполняющих конкретные политические функции, а  также располагающих определенными ресурсами и возможностью применения санкций. Существование подобных организаций и учреждений есть способ организации политической деятельности (через разделение политических функций, ролей, позиций), который подразумевает наличие определенных стандартов, привычных форм поведения всех участников политического процесса.

       Таким образом, политические институты — это объективированные, овеществленные политические отношения, порождающие соответствующие учреждения и организации и требующие строго определенных форм политического поведения. Их общее назначение — регулирование основ общественной жизни, обеспечение таких форм поведения, которые укрепляли бы или по крайней мере не разрушали общественную систему.

       При этом с политическими институтами  происходит любопытная метаморфоза. Во-первых, из средства, инструмента политического  регулирования отношений они  превращаются в цель, желанный итог всех политических усилий. (Как деньги: вроде бы чисто рабочий инструмент обмена товаров, тем не менее становятся и средством накопления богатств, а значит и влияния, силы, могущества). Во-вторых, сформировавшись и обретя самодовлеющую ценность, политические институты становятся относительно самостоятельной политической величиной — они конституируются в качестве полноправных субъектов политического процесса.

       Политический  процесс — всегда результат активности (борьбы) различных политических сил, преследующих свои специфические интересы. Однако вопрос о том, кто конкретно может выступать субъектом политики, при всей своей тривиальности содержит до сих пор не разрешенную политологами проблему.

       Решение проблемы субъектов политического  процесса должно быть компромиссным: реальными  участниками следует признать как  социальные группы, так и политические институты. Социальные группы имеет смысл назвать первичными субъектами политического процесса. Политические же учреждения и институты , творящие политику всегда от имени и (не всегда) на благо народа, следует признать вторичными, или производными, субъектами политического действия.

       Сердцевину  политического процесса, его, пожалуй, главную составляющую образуют собственно действия людей, связанные с осуществлением политической власти или влиянием на нее. Первой, самоочевидной характеристикой политической деятельности является, конечно, ее неоднородность. Одно дело — акции, поступки и даже слова политических лидеров или официальных лиц, и совсем другое — политическая активность рядовых граждан, сводящаяся в основном к периодическому голосованию на выборах да спорадическому участию в каких-нибудь митингах и манифестациях. Но если политически деятельное меньшинство (политические лидеры, активисты, государственные чиновники) опирается в основном на «умение» — профессионализм, красноречие, организаторские способности, то обычным людям приходится «брать числом» в своих попытках направить ход политического процесса в нужное русло. И поскольку такие попытки нередко бывают удачными, сбрасывать со счетов политическую активность индивидов было бы неверно.

       Исходя  из разницы «весовых категорий» различных  субъектов политики, целесообразно  подразделить политическую деятельность на:                          

      • государственное управление;                      

      • политическое участие рядовых граждан.

       Государственное управление. Прежде всего отметим, что во все не любая государственная деятельность является политической. Выпуск, например, Министерством по налогам и сборам инструкции по применению налогового законодательства не будет политическим актом. Государственное управление смыкается с политикой в тот момент, когда принимаемые решения определяют сценарий развития общества (или отдельного региона) в целом.

       Чтобы пояснить этот достаточно абстрактный  тезис, представим себе такую гипотетическую ситуацию: некая страна оказалась в финансовом, экономическом или каком-либо другом кризисе, из которого надо выбираться. Допустим также, что в правительстве этой страны подобралась команда высокопрофессиональных менеджеров-экономистов, которые могут составить четкую и грамотную программу выхода из кризиса включающую целый комплекс необходимых мер типа реструктуризации долгов, ограниченных денежных эмиссий, снижении  налогов и пр. Во всех этих мерах и даже в их реализации, если таковая состоится, политики скорее всего никакой нет. Все это чисто управленческие, экономические и прочие технологии, умение применять которые — дело не политиков, а квалифицированных управленцев («хозяйственников»). Политика же заключается в другом.

       Её  проблема состоит, во-первых, в том, что «четких и грамотных» программ выхода из кризиса в любой момент может быть несколько, и какая из них удачнее — заранее просчитать в принципе невозможно. Однако необходимо выбрать какую-то из них. А во-вторых, и это главное, реализация любой крупномасштабной программы затрагивает интересы массы людей, поэтому на нее должно быть получено согласие большинства народа (в идеале) или хотя бы основных «групп интересов». Без их поддержки или по крайней мере нейтралитета выполнение любой, даже самой замечательной программы обречено на провал. Обеспечение такого согласия в самих властных структурах, в политической элите, среди организаций главных политических сил и составляет функцию политики. На это и направлены усилия государства как политического субъекта.

       Вообще  «согласие народа» — явление  достаточно тонкое. Еще Дж. Локк пытался  ограничить законодательную власть  требованием: нельзя увеличивать налоги без согласия народа. (Под «народом»  он, правда, имел в виду вовсе не «трудящиеся  массы», а собственников.) В наше время открыто выступать таким требованием было бы весьма опрометчиво. Представить себе положительный итог референдума с вопросом: «Согласны ли вы с повышением налогов?» — просто невозможно. Однако налоги все же имеют обыкновение повышаться. «Согласием народа» при этом, видимо, считается хотя бы то, что народ в ответ не строит баррикады.

       Понятно, что издержки реформ в любую «эпоху перемен» все равно оплачивает народ. Разница только в том, каким образом  он к этому принуждается: либо добровольным согласием на известные жертвы через демократические институты (выборы соответствующих политиков, референдумы и пр.), либо же откровенным силовым подавлением недовольства. Конечно, первый вариант много сложнее и дороже, но зато он позволяет сохранить основные права и свободы людей, а в случае успеха обеспечивает и гораздо более прочную стабильность общества, нежели диктаторский вариант.

       Таким образом, политическая мудрость государственного управления состоит не в самочинном определении оптимального выбора пути развития, а в создании условий, чтобы был именно выбор, и чтобы он совершался при максимально возможном согласии заинтересованных общественных групп и индивидов.

       Политическое  участие. Протекающий в недрах государственной машины процесс выработки стратегических политических решений подразумевает и определенную степень влияния на него рядовых граждан, интересы которых неминуемо затрагиваются проводимой государством политикой. Степень этого влияния в политологии принято выражать категорией политическое участие, под которым понимается вовлеченность индивидов в той или иной форме в процесс функционирования политико-властных отношений. К основным формам политического участия обычно относят голосование на выборах и референдумах, участие в политических митингах и демонстрациях, членство в политических партиях и движениях, добровольную помощь избирательным кампаниям конкретных лиц и организаций и т.д.

       По  отношению к действующему в государстве  законодательству традиционно выделяются конвенциональные (т.е. легальные, законные) и не конвенциональные формы политического участия. К последним можно отнести участие в незаконных демонстрациях, отказ повиноваться распоряжениям властей, несанкционированные политические забастовки, протестные голодовки, террористические акции и прочие «крайние» формы поведения.

       Реальная  практика показывает, что всеобщая политизация населения на самом  деле не является необходимой для  успешного выполнения политической системой своих функций. Большинство  жителей североамериканских и западноевропейских стран обычно не проявляют большого интереса к политике, ограничивая свою активность в этой области лишь голосованием на выборах. Так что известную аполитичность граждан (если она вызвана отсутствием беспокойства за хорошо отлаженный государственный механизм) вполне можно рассматривать как фактор политической стабильности и, следовательно, как общественную ценность.

       Однако  в этом есть и свои минусы. Подобная ситуация хороша в социально и  экономически благополучные эпохи. Но при серьезном кризисе длительное равнодушие народа к политике, отсутствие навыков поисков компромиссов в межгрупповых конфликтах, неизбежная в связи с этим радикализация требований и т.д. могут сыграть весьма негативную роль. Поэтому и в данной проблеме, видимо, лучше придерживаться правила «золотой середины». Равно опасны крайности: как тотальная вовлеченность граждан в политическую борьбу, так и их полное равнодушие к политике. Главная добродетель древних — умеренность — применима и в политике..

       Впрочем, подобные рассуждения уместны лишь в небольшой, наиболее развитой части нашего мира. В остальном мире можно предположить наличие тенденции к расширению и интенсификации политического участия, что связано с постепенным уходом в прошлое наиболее одиозных тоталитарных и авторитарных режимов и пусть с медленным, но все же постоянным движением многих государств к демократической организации политической жизни.

       Для Узбекистана однозначно неприемлемы  такие Союзы и Сообщества, так  как они ограничивают свободное  сотрудничество со всеми заинтересованными государствами доброй воли. При подобных интеграционных процессах возникает озабоченность возвращения к старой империи, то есть потери государствами суверенитета и независимости. Это, прежде всего, относится к образованию надгосударственнх структур, которые наделяются правом "принимать решения прямого действия, то есть обязательные к исполнению всеми органами и организациями, через голову соответствующих легитимных органов каждой отдельной страны-участницы Договора".

       "Сколько  требует себе полномочий соответствующая надгосударственная структура Сообщество, ровно столько же полномочий и прав теряет каждое отдельное сегодня, суверенное государство. Это истина, отрицать которую невозможно". Узбекистан придерживается утверждённого устава СНГ, в рамках которого возможно углублять экономическую и финансовую интеграцию, цивилизованно решать вопросы платежей, снятия барьеров на пути экономической и гуманитарной интеграции. И для этого вовсе не обязательно подписывать договоры и входить в различные Союзы, которые носят, прежде всего, геополитический характер. Навряд ли подобные договоры, политические альянсы помогут решить внутренние кризисные ситуации в странах Содружества.

       "Ведь  сегодня стало совершенно очевидно, что основная причина кризисной ситуации в экономике государств на постсоветском пространстве - это, прежде всего, ломка изжившей себя идеологии тоталитарной, командно-административной, центрально-распределительной системы, переход к новым рыночным отношениям, к свободной экономике, которыми живёт сегодня весь мир". Часто причина неработающих предприятий во многих странах Союза не в разорванных связях, а в неумении приспосабливаться к новым условиям хозяйствования. Такие предприятия не могут найти сбыт своей продукции, у них нет средств для поддержки и развития производства.