Политика и политиканство

РУССКОЕ САМОДЕРЖАВИЕ

2.1. Политиканы

2.2.1. Иосиф Виссарионович  Сталин

И.В. Сталин сначала осторожно, а потом всё смелее сбрасывая с себя маску «скромного» старого большевика, которого партия «заставила» нести тяжёлое бремя генсека, он всё более явно проявлял стремление пробраться в пантеон великих людей, не брезгуя никакими средствами. Уже свой пятидесятилетний юбилей он превратил в настоящее «коронование на царство». Тысячи резолюций, приветствий от «масс», состряпанных вымуштрованным партийным, профсоюзным и советским аппаратом, адресованных «дорогому вождю», «лучшему ученику Ленина», «гениальному теоретику»; десятки статей в «Правде», в которых многие авторы объявляли себя учениками Сталина, как напр., Ворошилов, провозглашая Сталина крупнейшим теоретиком и т.д., - таков основной фон юбилея. У всякого большевика, не потерявшего ещё окончательно стыд и не позабывшего старых партийных традиций, вся эта комедия «коронования» вызвала чувства отвращения и стыда за партию.

Наконец, «историческая» статья Сталина в «Пролетарской революции» окончательно и со всем цинизмом обнаруживает его истинные намерения. Переделать историю так, чтобы Сталин занял в ней «подобающее» место великого человека, – вот сокровенный смысл статьи Сталина. Теперь, через 15 лет пролетарской диктатуры, все учебники по истории партии оказались негодными, содержащими «троцкистскую контрабанду».

Отныне историю партии будут писать, вернее, фабриковать заново. Ярославский на Московской областной партконференции в своей покаянной речи открыто и цинично выболтал «секрет». Он заявил:

«Должен подчеркнуть, что в некоторых учебниках по истории партии, в первую очередь это относится ко мне, роль тов. Сталина в развитии большевизма, особенно в довоенные годы, освещена недостаточно».

Вот где корни всех криков о «троцкистской контрабанде», о клевете на партию, о гнилом либерализме и пр. Ларчик открывается просто! Фальсифицировать историю партии под флагом её защиты, раздуть одни факты, умолчать о других, состряпать третьи, посредственность возвести на пьедестал «исторической фигуры» – вот в чём заключается суть переработки учебников по истории партии. Отныне Емельян Ярославский окончательно превращается в Емельяна Иловайского. И эти люди, не краснея, заявляют, что история партии должна быть освещена объективно.

Сталин, несомненно, войдёт в историю, но его «знаменитость» будет знаменитостью Герострата. Хитрый, властолюбивый и мстительный, вероломный и завистливый, лицемерный и наглый, хвастливый и упрямый – Хлестаков и Аракчеев, Нерон и граф Калиостро – такова идейно-политическая и духовная физиономия Сталина.

Теперь всякому совершенно ясно, что своё «18 брюмера»[7] Сталин задумал произвести уже в 1924-25 годах. Как Луи Бонапарт клялся перед палатой в верности конституции и одновременно подготовлял провозглашение себя императором, так и Сталин в борьбе с Троцким, а потом с Зиновьевым и Каменевым заявлял, что он борется за коллективное руководство партии, что «руководить партией вне коллегии нельзя», что «руководить партией без Рыкова, Бухарина, Томского невозможно», что «крови Бухарина мы вам не дадим», что «политика отсечения противна нам»[8] – и одновременно подготовлял «бескровное» 18 брюмера, производя отсечение одной группы за другой и подбирая в аппарат ЦК и в секретари губкомов и обкомов лично верных ему людей.

Если во время государственного переворота Луи Бонапарта население Парижа в течение нескольких дней слышало грохот пушек, то во время государственного переворота Иосифа Сталина партия в течение нескольких лет слышит «пальбу» клеветы и обмана. Результатов Сталин, как и Луи Бонапарт, добился: переворот свершён, личная диктатура, самая неприкрытая, обманная, осуществлена.

Основная когорта соратников Ленина с руководящих постов снята, и одна часть её сидит по тюрьмам и ссылкам, другая, капитулировавшая, деморализованная и оплёванная, – влачит жалкое существование в рядах партии, третьи, окончательно разложившиеся, – превратились в верных слуг «вождя»-диктатора.

За последние 4-5 лет Сталин побил все рекорды политического лицемерия и беспринципного политиканства. Даже буржуазные политики с таким бесстыдством не меняют свои принципы, как это проделывает Сталин.

В чём сущность беспринципного политиканства? В том, что по одному вопросу сегодня придерживается одних убеждений, а назавтра (при той же обстановке и условиях или при изменившихся, но не оправдывающих в действительности такого изменения политического поведения, – в интересах отдельного лица или клики) – прямо противоположных. Сегодня доказывается одно, а назавтра по тому же вопросу, при тех же условиях – другое. При этом беспринципный политикан и в том, и в другом случае считает себя правым и последовательным. Он спекулирует на том, что массы сегодня забывают о том, что им говорилось и обещалось вчера, а назавтра забудут о том, что им говорилось сегодня. Если же массы замечают трюк, то беспринципный политикан свой переход на другую точку зрения старается обосновать тем, что теперь якобы политическая и экономическая обстановка, соотношение классовых сил радикально изменились, и поэтому нужны другая политика, тактика, стратегия и пр.

Марксист-ленинец изменение политики, тактики и стратегии выводит из действительного изменения социально-экономической обстановки и соотношения классовых сил. Беспринципный политикан, если даже он и скрывает своё политиканство марксистско-ленинской фразеологией, – наоборот, изменению своего личного поведения или поведения клики, группы, партии подчиняет анализ и освещение социально-классовой обстановки. Таков Каутский[9], такова вся клика вождей и теоретиков 2-го Интернационала, таковы «теоретики» различных «левых» групп и группочек, таков и Сталин. «Методологическая» сущность беспринципности и там и тут одна и та же.

Для иллюстрации лицемерия и беспринципного политиканства Сталина можно было бы привести тысячи фактов, ибо его руководство за последние годы превратилось в сплошное беспринципное политиканство и надувательство масс, но мы ограничимся лишь самыми яркими и самыми крупными фактами.

1. Сталин обвинял «троцкистов»  в том, что они требовали:

а) усиления темпов индустриализации; б) усиления борьбы с кулаком; в) введения чрезвычайного налога на кулаков; г) повышения цен и д) изъятия 1500 миллионов рублей из кооперации.

«Троцкистов» он объявил контрреволюционерами, а «троцкизм» – социал-демократическим уклоном. Однако сразу же после 15 съезда, решения которого целиком были направлены против «троцкистов», когда он решил после «троцкистов» расправиться с «правыми» и когда он увидел, что бить Бухарина и его группу справа тактически было невыгодно, он в области индустриализации и политики в деревне стал проводить прямо противоположную решениям съезда политику.

Обворовав до нитки Троцкого и его группу, Сталин утверждает, что его сверхиндустриализация, нажим не только на кулака, но и на середняка, чрезвычайный налог, изъятие полутора миллиардов рублей из кооперации, а в дальнейшем и повышение цен, карточки, очереди – всё это нечто совсем иное, чем предложения «троцкистов». Для этого ему, однако, пришлось всё перевернуть и поставить на голову: то, что раньше называл он в области индустриализации и политики в деревне ленинизмом, – объявил правым оппортунизмом, а что раньше объявлял троцкизмом – теперь назвал ленинизмом.

2. Специально о темпах  в реконструктивный период[10] Сталин на 14 съезде говорил:

«Основное в промышленности состоит в том, что она уже подошла к пределу довоенных цен, что дальнейшие шаги в промышленности означают развёртывание её на новой технической базе, т.е. новое оборудование, новое строительство заводов. Это дело очень трудное. Перешагнуть через (этот) порог, перейти от политики максимального использования всего того, что было у нас в промышленности, к политике построения новой промышленности на новой технической базе, базе нового строительства заводов, переход через этот порог требует больших капиталов. Но так как недостаток капиталов у нас значительный, то в дальнейшем развитие нашей промышленности будет идти, по всей вероятности, не таким быстрым темпом, каким шло до сих пор»[11].

Итак, Сталин здесь явно говорит о замедлении темпов в реконструктивный период. Его взгляды, высказанные в приведённой цитате, бесспорно, правильны, но пусть кто-нибудь осмелился бы их высказать в 1930-31 гг. По директиве того же Сталина с 1928 г. всякие разговоры о замедлении темпов в реконструктивный период объявляются буржуазными, вредительскими и т.д. Однако одно из двух – или раньше Сталин ошибался на 14 съезде, или он ошибся в дальнейшем со своей новой теорией нарастания темпов. Но Сталин молчит теперь и о старой, и о новой «теории».

3. На октябрьском Пленуме  ЦК и ЦКК в 1927 г. Сталин говорил: «А что такое умиротворение  деревни? Это есть одно из новых  условий для строительства социализма. Нельзя строить социализм, имея  бандитские выступления и восстания  среди крестьян»[12]. Но уже в июле 1928 г. Сталин выдвигает совершенно противоположную «теорию» и заявляет: «По мере нашего продвижения вперёд по пути к социализму сопротивление капиталистических элементов будет возрастать и классовая борьба будет обостряться»[13]. В 1927 году, по его мнению, нельзя было строить социализм, потому что мы в стране имели бандитские восстания, а в Грузии – даже восстания[14]. А в 1929-30-31 годах мы имели сотни восстаний, среди которых многие более крупные, чем грузинские, и всё это оказывается закономерным результатом «гигантских успехов в строительстве социализма», и чем дальше мы будем продвигаться вперёд по пути к социализму, тем больше будет таких восстаний в деревне, ибо тем больше «будет обостряться классовая борьба». Тогда «умиротворение» деревни было «одним из основных условий для строительства социализма», а теперь обострение классовой борьбы в деревне, разжигание этой борьбы является одним из основных условий для этого строительства.

4. В той же речи на  октябрьском Пленуме Сталин заявил: «На XIV съезде нашей партии оппозиция, во главе с Зиновьевым и  Каменевым, попыталась подорвать  этот манёвр партии, предлагая  заменить его, по сути дела, политикой  раскулачивания, политикой восстановления  комбедов. Это была, по сути дела, политика восстановления гражданской  войны в деревне»[15]. Однако через два года он сам выдвинул лозунг раскулачивания, ликвидации кулачества как класса, организовал в деревне грандиозную гражданскую войну, перед которой бледнеет вся политика комбедов, продразвёрстки и восстаний в деревне в период военного коммунизма, и при этом он остаётся «последовательным ленинцем».

5. Специально по вопросу  о разжигании классовой борьбы  в деревне Сталин говорил раньше  также прямо противоположное  тому, что делает в настоящее  время. В своих «Вопросах и  ответах» и Свердловском университете  в 1925 году, когда ему ещё не  приходилось так лгать, как это  он делает теперь, Сталин говорил: «Следует ли из этого, что мы  должны разжечь классовую борьбу  на этом фронте? Нет, не следует. Наоборот! Из этого следует лишь  то, что мы должны всячески  умерять борьбу на этом фронте, регулируя её в порядке соглашений  и взаимных уступок и ни  в коем случае не доводя  её «до резких форм, до столкновений». И даже специально о борьбе  с кулачеством подчеркнул: «Может  показаться, что лозунг разжигания  классовой борьбы вполне применим  к условиям борьбы на этом  фронте. Но это неверно, совершенно  неверно. Ибо мы здесь также  не заинтересованы в разжигании  классовой борьбы. Ибо мы вполне  можем и должны обойтись здесь  без разжигания борьбы и осложнений»[16].

Итак, в 1925 году Сталин заявляет, что мы «вполне можем и должны обойтись без разжигания классовой борьбы» с кулачеством, и лозунг обострения классовой борьбы с кулачеством он называет контрреволюционным, а в 1928 г. он заявляет: «По мере нашего продвижения вперёд по пути к социализму сопротивление капиталистических элементов будет возрастать и классовая борьба будет обостряться». Но если обострение классовой борьбы с кулачеством является неизбежным «законом» для пролетарской диктатуры, тогда все разговоры о том, что «мы можем и должны обойтись без разжигания классовой борьбы на этом фронте», являются только добреньким мелкобуржуазным, реформистским и реакционным пожеланием. Если же действительно «мы можем и должны обойтись без разжигания борьбы» с кулачеством, тогда утверждение, что «по мере нашего продвижения вперёд по пути к социализму сопротивление капиталистических элементов будет возрастать и классовая борьба будет обостряться», – не может рассматриваться иначе, как оправдание и поощрение разжигания классовой борьбы. Оно так на самом деле и есть. Его новая теория «обострения классовой борьбы» является именно оправданием политики разжигания классовой борьбы не только с кулаком, но и с середняком, и оправдание произвола над трудящимися деревни. Запутавшийся «вождь» и его «учёные» льстецы могут сказать, что высказывания Сталина касаются только восстановительного периода, а для реконструктивного периода существуют совсем другие законы. Но это было бы обычной сталинской увёрткой. Во-первых, по этому вопросу он никакой оговорки насчёт того, что его «теория» касается только восстановительного периода, не делает, во-вторых, весь характер и смысл высказанных им здесь мыслей сам по себе говорит против такого ограниченного понимания указанной цитаты.

6. На Московской губернской  конференции 23/IX–27 г. Сталин в своей  речи специально подчёркивал, что  индустриализация немыслима без  правильной политики в деревне. Он говорил: «Вести политику разлада  с большинством крестьянства  – значит открыть гражданскую  войну в деревне, затруднить снабжение  нашей промышленности крестьянским  сырьём (хлопок, свекла, лён, кожа, шерсть  и т.д.), дезорганизовать снабжение  рабочего класса сельскохозяйственными  продуктами, подорвать самые основы  нашей промышленности, сорвать всю  нашу строительную работу, (сорвать) весь наш план индустриализации  страны»[17].

Именно это в настоящее время и случилось. Хлопок, лён, свекла хотя и были посеяны кое-как под бичом террора и репрессий, но при плохо обработанной земле и плохом уходе урожай получился тоже плохой, да и то, что уродилось, в огромной части осталось неубранным, ушло под снег.