Политика и религия в России

      Судорожная  и сумбурная эпоха Петра, разметавшая  русскую старину в погоне за европейскими новшествами, сменилась господством череды временщиков, мало любивших Россию, и еще меньше понимавших неповторимые особенности ее характера и мировоззрения.

      Едва  успевшая передохнуть за время царствования Елизаветы Петровны, страна вновь  оказалась ввергнута в водоворот  религиозных, политических, экономических и военных перемен и нововведений, продолжавших размывать традиционные русские ценности. Православная церковь была унижена и ослаблена: ликвидирована каноническая форма ее управления (патриархат), изъятием церковных земель подорвано благосостояние духовенства и возможности церковной благотворительности, резко сокращено количество монастырей, самодержавие, как принцип правления, предполагающий религиозно-осознанное отношение к власти как к церковному служению, все более искажался под влиянием идей западноевропейского абсолютизма.

      Расщепление самосознания и отдаление его  от религии затронуло первоначально  численно ничтожную часть общества, родившую из своей среды множество  течений общественной мысли, часть  из которых оказали в дальнейшем значительное влияние на все области российской жизни. К таким течениям традиционно относят западничество, славянофильство, панславизм, легший в основу евразийства, нигилизм, бюрократический консерватизм и имперскую идею. Многие уже тогда понимали последствия отдаления русского самосознания от религии. К.П.Победоносцев писал: «Как бы ни была громадна власть государственная, она утверждается ни на чем ином, как на единстве духовного самосознания между народом и правительством, на вере народной. Власть подкапывается с той минуты, как начинается раздвоение этого, на вере основанного сознания».

      Наступали последние годы правления самодержавной  русской монархии, отличной от западных вариантов абсолютизма в корне. Именно это отличие так хорошо и понимал К.П.Победоносцев, знаменитый обер-прокурор Святейшего Синода, пользовавшийся полным доверием и поддержкой монарха. Он, понимавший истинную суть российского самодержавия, писал: «Великое и страшное дело — власть, потому что это дело священное... Власть не для себя существует, но ради Бога, и есть служение, на которое обречен человек. Отсюда и безграничная и страшная сила власти, и безграничная и страшная тягота ее». В то время было крайне мало людей, понимавших такой смысл монархического правления, но даже среди одурманенной научным рационализмом интеллигенции находились высокообразованные люди, вставшие на защиту русской православной государственной традиции. Одним из таких, выдающимся во всех отношениях, стал Лев Александрович Тихомиров, личность которого вызывает немалый интерес, и любопытна его судьбой. Участник заговора против Александра II, террорист, известный в подполье под кличкой «Тигрыч», приятель Желябова, Лаврова и Плеханова, без пяти минут жених Софьи Перовской, беглец, эмигрировавший из России, спасаясь от полиции, он неожиданно раскаялся, был прощен Александром III и, вернувшись на родину, превратился в крупнейшего теоретика монархизма, редактора самой монархической газеты России «Московских ведомостей», советника Столыпина.

      Чтобы глубже понять смысл российского монархического самодержавия, обратимся к работе Л.А.Тихомирова «Монархическая государственность». Уникальность России в этом смысле проявляется в том, что она, одна из немногих сохранила монархический способ правления вплоть до XX века. Каковы же причины, сохранявшие так долго российское самодержавие? Одной из самых значительных причин, безусловно, была вероисповедная политика русской империи. Вот в чем, по мнению Л.А.Тихомирова, выражалась эта политика русского самодержавия, и связь его с религией: «Верховная власть имеет сознательную тенденцию в отношении верований и религиозных учреждений нации. Разумная вероисповедная политика требует союза верховной власти с теми ростками религиозного сознания народа, которые ведут к истинной религии. Недостаток глубины и тонкости политического сознания составляет причину того, что люди нередко не понимают разницы между истиной религиозной и истиной политической. Между тем разница эта самая прямая. Для политики имеет значение не само по себе то обстоятельство, что одно религиозное сознание истинно, а другое ложно, а этические последствия этого. Таким образом, политика связана с религией элементом этическим, вытекающим из вероисповедного.

      В отношении вероисповедной политики, — пишет он, — можно поставить два правила:

      1. Монархическая верховная власть  может держаться лишь на почве  национальной религии, но при  этом…

      2. Она должна всеми силами благоприятствовать  прогрессивной эволюции религиозного  сознания нации, то есть приближения  души нации к истинному

      Богу.

      К сожалению, банальные политики и политические системы не понимают второго правила из мелочных управительных соображений. Низшее религиозное сознание кажется более удобным для временных задач управления; при нем легче добиться дисциплины, избавиться от оппозиции и так далее. Но такие соображения ошибочны, из-за этих временных удобств, монархия лишает себя способов развития в истинно верховную власть».

      В таком подходе частично раскрывается истинная сущность многовекового российского  самодержавия, в самом деле, как еще объяснить столь долгое существование монархической формы правления в России, как не совсем обычным пониманием смысла русского самодержавия. Только понимание того, что в лице одного царя действует высшая сила, подчиняет миллионы одному человеку.

      Принятие  Русью христианства во многом обусловило особенности отношения народа к  власти. В Св.Писании сказано: «На  правде основана всякая власть, и поскольку  правда имеет своим источником и  основанием Всевышнего Бога и закон  Его, в душе и совести каждого естественно написанный, то и оправдывается в своем глубоком смысле слово: несть власть, аще не от Бога»… Провозглашение царя помазанником Божьим сильно укрепляло его власть в глазах верующих. И все-таки из-за расшатывания духовных устоев общества конец самодержавия был неизбежен.

      Советские историки очень любили объяснять  это различными хозяйственно-экономическими причинами, но даже беглый взгляд на ситуацию позволяет заметить, что никакого экономического кризиса не было. Финансовое состояние России было, чуть ли не самым устойчивым в мире. Рубль свободно конвертировался, а его золотое содержание росло даже во время войны с Японией.

      И все-таки революция грянула. Событиям 1917 года предшествовали народные волнения 1905 года и отказ императора Николая II от престола. А в октябре 1917 года Россия была потрясена социальной катастрофой, самой страшной и кровавой из всех известных человечеству. Сегодня становится очевидным религиозный характер октябрьского переворота, так как даже враги России хорошо понимали, что православная церковь сформировала и воодушевила русскую государственность, дала народу великую цель и вечный смысл бытия, образовала наш национальный характер. Русская духовность неразделимо срослась с державностью, и уничтожить одно без другого было просто невозможно.

      В истории русской церкви настали  самые тяжелые дни, когда кровь  верующих лилась рекой, а новая государственная  власть всячески старалась задушить какую бы то ни было религию на корню, объявляя ее реакционной существующему  режиму.

      Революция и гражданская война стоили России громадных жертв. За период 1918–1921 годов погибло 8 млн. человек, а объем промышленной продукции в 1920 году составил лишь 14% от «царского», довоенного 1913-го. Еще большим был ущерб моральный, религиозно-нравственный, духовный, который невозможно измерить никакими цифрами. Жестоко оборванной оказалась многовековая государственная и церковная традиция, служившая неизменной опорой русского бытия при всех его прежних нестроениях и кризисах.

      С точки зрения господствующей идеологии, под которой понимается реальное самосознание власти, определявшей курс государственного развития, советскую эпоху русской истории можно условно разделить на пять периодов.  

      1. Агрессивно-русоненавистнический период, начавшийся с момента революции  и продолжавшийся до начала Великой Отечественной войны. Первые десятилетия советской власти оказались временем широкомасштабного антирусского геноцида. Рабоче-крестьянское правительство советской России стремилось уничтожить рабочих и крестьян так же, как и буржуазный класс населения, ибо его целью было истребление русского народа, как главнейшего оплота христианской культуры. Достижения этой цели добивались тремя главными способами.

      Наиболее  активная, образованная и способная  часть населения выкашивалась методами жесточайшего террора. Большевистская верхушка прекрасно понимала, что только насилие может обеспечить ей политическое будущее. И в помощь террору она призвала искусственный голод, масштабы которого позволяли парализовать страну и лишить народ воли к сопротивлению. Голод был вызван умышленно, и это видно из того, что население вымирало от него в наиболее цветущих и плодородных губерниях, и тем сильнее, чем выше были урожаи. Непосредственно голод был вызван: а) истреблением помещиков и уничтожением крупного землевладения; б) национализацией земли и непомерными налогами, что сразу сократило посевную площадь более чем наполовину; в) открытым грабежом хлеба путем насильственного захвата его для нужд Красной армии; г) вывозом хлеба за границу в количестве, обрекавшем население на голодную смерть. Третьим способом борьбы с народом стали жесточайшие гонения на Церковь, оказавшиеся возможными лишь благодаря повсеместному террору и голоду. В 1932 году была объявлена «безбожная пятилетка». К 1936 году планировалось закрыть последнюю церковь, а к 1937- му добиться того, чтобы имя Божие в России вообще перестало упоминаться. 

      2. Национал-большевистский период, охватывающий  военные годы и строительство  советской империи, завершившийся  со смертью Сталина в 1953 году. Великая Отечественная война со всей остротой поставила вопрос о физическом выживании русского народа и существовании государства. В национальной политике советского руководства произошел настоящий переворот. Русская история и национальная культура из объектов глумления и нападок превратились объект почитания. Столь же серьезными были изменения в области церковно-государственных отношений. 4 сентября 1943 года на совещании, проходившем в одной из загородных резиденций Сталина, было решено пересмотреть государственную политику в области религии. В тот же день в Кремле он принял специально доставленных по такому случаю из разных концов страны виднейших православных иерархов. Сталин, подчеркнуто, начал беседу с того, что высоко отозвался о патриотической деятельности православной церкви, затем поинтересовался проблемами церкви. Результаты этой беседы превзошли всякие ожидания. Все до единого вопросы, которые были поставлены иерархами, были решены положительно и столь радикально, что принципиально изменили положение православия в СССР. Итоги внезапной перемены курса стали поистине ошеломляющими. В несколько ближайших лет на территории СССР, где к началу войны оставалось, по разным данным, от 150 до 400 действующих приходов, были открыты тысячи храмов, и количество православных общин доведено, по некоторым сведениям до 22 тысяч. Значительная часть репрессированного духовенства была возвращена на свободу, возобновилась деятельность религиозной печати, духовных академий и семинарий, Священного Синода. Было принято решение о созыве архиерейского собора и выборах патриарха, престол которого пустовал уже 18 лет. Русь, выстояв в войне, оживала. Знаменитый сталинский тост на победном банкете «за великий русский народ» как бы подвел окончательную черту под изменившимся самосознанием власти, сделав патриотизм наряду с коммунизмом официально признанной опорой государственной идеологии. 

      3. Интернационально-комунистический период, облекшийся в форму псевдолиберальной реакции на культ личности и совпадающий по времени с

      Хрущевской оттепелью, для которой характерны два главных момента, оказавших наиболее существенное влияние на развитие советского общества. Первый — значительная либерализация форм и методов государственного управления. Второй — отказ от национально-патриотического элемента официальной идеологии, ее окончательный переход на интернациональные рельсы, сопровождавшийся новым витком антирелигиозных гонений. В числе первых постановлений ЦК по идеологическим вопросам, подготовленных под руководством Хрущева в 1954 году, своей резкой антицерковной ориентацией выделялись два документа: «О крупнейших недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» и «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения».

      Единственным  препятствием на пути возрождения массового  антиправославного террора стала  общая установка властей на смягчение  репрессивной деятельности, что и  помешало буквальному повторению антирелигиозного террора первых годов советской власти. Стали закрываться монастыри, приходы, семинарии и академии.

      Появились ограничения на прием в академии и семинарии, и ограничения на хозяйственную деятельность Церкви. Идеологически подавлялось русское самосознание действием веяний пролетарского интернационализма. Общество готовилось вступить в коммунизм со дня на день, но ожидание затянулось значительно дольше.

      4. Имперско-бюрократический (застойный)  период, включающий в себя почти  два десятилетия брежневского правления, включая короткий период Андропова и Черненко. Можно сказать, что в это время стало проявляться отставание СССР от развитых стран запада, и дряхлеющий колосс существовал более «по инерции», лишенный какого-либо жизнеспособного внутреннего идеологического содержания. Союз существовал за счет небывалой военно-политической мощи, единственного, чем можно было гордиться не стесняясь. Сталинский рывок в сторону национализма показал идеологическую непрочность режима, и естественно, что все усилия противников русского возрождения были направлены на то, чтобы, обнажив существующие противоречия, ускорить распад Союза, ни в коем случае не допустив возвращения к национальным корням и возрождения традиционного национального самосознания. Результаты этих усилий в полной мере явили себя в ходе горбачевской перестройки.