Становление и развитие политических партий

Партии избирателей (их еще называют «универсальными» или «интерклассовыми») стремятся выражать общенациональные интересы, отстаивают идеи солидарности, согласия и прогресса. Подобная тенденция присуща, в частности, голлистской партии Объединение в поддержку Республики, европейским социал-демократическим партиям, республиканской партии США, партиям «зеленых» и др.

И все же, несмотря на эти изменения, по-прежнему сохраняет свое значение деление партий по политическим целям и идеологии на праворадикалъные (фашистские), консервативные, либеральные, реформистские, социал-демократические, социалистические и леворадикалъные (коммунистические).

3. Формирования и развитие  политический партий в постсоветской  России

3.1. Радикальные  экономические реформы и постреформенная  трансформация

После августовского  путча 1991 года во главе России оказался союз трех общественно-политических сил: реформаторского крыла номенклатуры, консервативных либералов, представлявших интересы частного капитала, и социал-демократов, ориентированных на интересы массовых слоев общества*. Естественно, что союз этот оказался непрочным. В результате его распада Россия вновь оказалась перед выбором между радикально-демократическим и консервативно-либеральным путями развития. Результаты этого выбора зависели от того, какие силы окажутся более мощными и станут определять содержание реформ.

Первыми сдали свои позиции  демократические силы, не готовые  к организованной борьбе за власть и ее последовательную демократизацию. Они не имели ни продуманной программы  политических и экономических реформ (быть может, за исключением «Яблока»), ни конкретного плана воплощения своих замыслов в жизнь, ни требуемой организационной структуры, на которую могли бы опираться, ни опыта политической деятельности и знания политических технологий. В итоге часть демократической интеллигенции добровольно ушла из политики, другая часть была вытеснена из нее силой, а третья пополнила ряды новой номенклатуры (которая стала называться «элитой») и, в основном приняв ее нормы и ценности, изменила культурно-политическую идентификацию.

Новая правящая элита, сгруппировавшаяся  вокруг Ельцина в годы последовавших реформ, объединяла две существенно разные группы. Первая имела номенклатурное происхождение и, с точки зрения личных целей и ценностей, мало отличалась от прежних властителей. Ее представители стремились прежде всего укрепить свой личный статус путем надежного овладения властью и присвоения возможно большей части государственной собственности. Общественные проблемы волновали этих людей лишь в меру влияния на их личный статус. Другую группу составляли владельцы крупного капитала, включая представителей бывшего директорского корпуса, крупных «теневиков» и криминальных «авторитетов», сумевших легализовать свои капиталы и выступавших в качестве «порядочных буржуа».

Стержнем экономических  реформ, проведенных правительством Гайдара, была приватизация, позволившая российской элите практически бесплатно присвоить основную и наиболее перспективную часть государственной собственности. В результате в стране возникла и утвердилась частная собственность, а системы централизованного планирования и материально-технического снабжения были заменены рыночными механизмами. Экономика приобрела открытый характер, потребительский рынок наполнился товарами, в магазинах исчезли очереди, возникла и получила развитие мелкая частная торговля. Люди получили возможность приватизировать свои квартиры и покупать жилье в частную собственность, право совмещать несколько работ, не спрашивая на то разрешения начальства. Исчезла всеобщая обязанность трудиться в общественном производстве и пр. Россияне достаточно высоко оценили эти изменения, надеясь на дальнейшее улучшение жизни.

Однако могущественные властные кланы, вступившие в 1992—1993 годах  в схватку за овладение государственной  собственностью, потеряли интерес к  дальнейшим реформам. Начавшаяся либерализация  экономики была спущена на тормозах, развитие мелкого и среднего бизнеса замерло на одной отметке, прекратились заметные шаги в сторону дальнейшей демократизации политической сферы. В результате нелегитимной приватизации громадных богатств с последовавшим за ней силовым переделом собственности и власти во главе России оказался паразитический слой криминально-бюрократической олигархии, не менее отчужденной от общества, чем коммунистическая номенклатура⁶.

Новые базовые институты  России носят, по мнению многих ученых, квазидемократический, квазилиберальный и квазиконституционный характер. Это значит, что названные качества присущи российскому обществу только внешне, в то время как в его социальной реальности преобладает политическое манипулирование обществом, а также правовое, экономическое и физическое насилие, попирающее гражданские права и свободы человека. Таким образом, социальные итоги реформ оказались во многом противоположными декларировавшимся и поддерживаемым обществом целям, что ставит под вопрос их легитимность⁷.

В расстановке культурно-политических сил России в 1990-х годах произошли  следующие главные сдвиги:

1. Представители либеральной номенклатуры обзавелись крупной частной собственностью и составили костяк нового правящего класса. Монолитное единство советской административно-политической бюрократии сменилось плюралистическим распределением власти. Резко повысилась роль экономических, национальных и региональных элит. Однако дифференциация элитных групп приняла не либерально-демократическую, а полуфеодальную клановую форму⁸. В результате многие элементы государственной машины были приватизированы олигархическими кланами, как правило, базирующимися на естественных монополиях и гигантских промышленно-финансовых корпорациях. Занятые междоусобной борьбой за власть и дальнейшим перераспределением собственности, представители этих сил не слишком озабочены судьбами общества, во главе которого оказались.

2. Консервативно-реакционное  крыло новой элиты в публичной политике в основном отошло на второстепенные роли. Но в аппарате власти его позиции остались достаточно прочными. Органически войдя в состав правящей бюрократии, пусть и не на первых ролях, оно приобрело едва ли не большую силу, чем прежде. Дело в том, что средние и высшие чиновники, нагревшие руки на приватизации государственной собственности, приобрели немалые состояния. Кроме того, они обложили общество высокой коррупционной данью, по масштабам которой Россия заняла одно из первых мест в мире. Произошло сращивание государственных структур не только с частным бизнесом, но и с криминальными силами. В результате еще более укрепился статус российской бюрократии как привилегированного социального сословия, не заинтересованного в либерально-демократических реформах.

3. Как отмечалось, в  1990-х годах возник ряд новых социальных групп, занимающих серединное положение между верхами и низами общественной иерархии. Это специалисты деловых профессий, профессионалы разного профиля, мелкие и средние предприниматели, лица, занятые индивидуальной трудовой деятельностью, менеджеры, специалисты финансовой и коммерческой сфер, наемный персонал частных предприятий. Эти группы в принципе могут рассматриваться в качестве социальной базы либерально-демократических реформ, которые претворяются в жизнь, в первую очередь, их силами.

4. Общественные движения, боровшиеся в конце 1980-х годов  за национальную свободу и  независимость, в большинстве  новых независимых стран, включая  Россию, превратились в консервативные национал-патриотические силы. В многонациональной и поликонфессиональной России националисты выдвигают лозунг «Россия — для русских», требуют официального признания примата православия по отношению к другим религиям, демонстрируют враждебно-пренебрежительное отношение к национальным меньшинствам, громят еврейские кладбища, идеологически и практически смыкаясь с фашистами. В России эти силы пока являются маргинальными. Но по сравнению с концом 1980-х годов их роль в общественной жизни скорее возросла, чем уменьшилась.

5. «Мечтательная и эмоциональная демократия, сыгравшая свою роль в морально-политическом возбуждении общества конца 80-х, — по мнению Ю.А. Левады, — понесла тяжелые поражения в 1993—1996 годах. Демократические настроения и устремления не сложились в организованную политическую силу, не смогли заставить власть считаться с собой... Период самоопределения и организации демократических сил отодвинут в не вполне определенное будущее»⁹. Действительно, в последние годы значительная часть демократов отошла от политики. Их реформаторский потенциал, не будучи востребован обществом, со временем снизился. Сейчас представители этой общности примыкают либо к правым партиям, либо к социал-демократам и правому крылу коммунистов. По сравнению с концом 1980-х годов их общественная роль резко уменьшилась.

6. Напротив, бывшие »теневики « и полукриминальные элементы, пользуясь длительным нахождением страны в состоянии правового беспредела, значительно расширили ряды и колоссально умножили свои экономические и силовые ресурсы. Приобретя гораздо большую «крутизну», чем прежде, они превратились в одну из наиболее мощных сил современной России¹⁰. 

Именно в результате этих процессов в России сложились  те наиболее заметные культурно-политические силы, которые заинтересованы в разных вариантах дальнейшего развития России. 

Это силы:

• олигархические,

• государственнические,

• коммуно-патриотические,

• либерально-демократические  и

• социал-демократические.

Наряду с ними существуют и оказывают заметное влияние  на транформационный процесс квазиполитические  криминальные силы¹¹.

3.2. Культурно-политические силы современной России

Кристаллизация культурно-политических сил России находится на начальной  стадии. Это проявляется как в  аполитичности значительной части  граждан, политико-правовом когнитивном  вакууме в массовом сознании, так  и в незрелости, неустойчивости большинства политических партий, объединений, ассоциаций. Состав и структура этих организаций меняется с головокружительной быстротой, партии возникают, сливаются, раскалываются, меняют основополагающие принципы. Причем программы партий, названия которых, казалось бы, свидетельствуют о принципиально разных идеологиях, нередко оказываются сходными, а имеющих сходные названия — разными. Названия партий нередко не отражают их реальных политических установок. Так, действительная идеология партии Жириновского гораздо ближе к государственнической и национал-патриотической макрообщностям, чем к либерально-демократической. Социал-демократическая макрообщность также не совпадает с электоратом партий, использующих подобное имя. Основную часть ее составляют сторонники партии «Яблоко» и умеренные члены КПРФ, перешедшие с коммунистических на социал-демократические позиции, но не желающие это открыто признать. С другой стороны, фундаменталистское крыло той же партии составляет костяк коммуно-патриотов.

Все это не позволяет идентифицировать реальные культурно-политические силы, содействующие движению России в тех или иных направлениях, ни с членами и сторонниками конкретных партий или политических лидеров, ни с группами поддерживающего их электората.

Олигархические силы, олицетворяющие слияние собственности с властью, декларируют либеральные цели и ценности, но в силу своего специфического генезиса и типа деятельности на практике следуют чисто прагматическим интересам. Тактически олигархи заинтересованы в максимальной экономической свободе, особенно в минимизации государственного контроля за функционированием монопольного рынка естественных ресурсов, составляющих основу их богатств. Главное для них — сохранить современный порядок присвоения ренты от добычи нефти, газа, бокситов и других ценных ископаемых, которая почти целиком направляется в их карман. Этой цели лучше всего соответствует «маленькое» и не слишком сильное государство, де-факто управляемое крупным капиталом при формальном сохранении демократии. Пока же эта цель не достигнута, олигархи не без успеха добиваются права на серьезное и систематическое участие в принятии политических решений¹².

Государственнические  силы. Политические интересы государственнических сил связаны, в первую очередь, с укреплением и авторитаризацией государственной власти, повышением политической роли силовых структур, наведением более строгого правового порядка, выстраиванием жесткой исполнительной вертикали. В экономической сфере предпочтение отдается смешанной системе хозяйства с весомым и эффективно управляемым государственным сектором. Развитие частного сектора допускается при условии его надежного регулирования государством с помощью соответствующих экономических рычагов. Социальные приоритеты государственников ориентированы на умеренный патернализм. В области геополитики ставятся задачи восстановления и укрепления статуса России как великой державы, надежного обеспечения национальной безопасности, реализации независимой внешней политики, усиления военной мощи страны.

Представители коммуно-патриотических сил составляют наиболее консервативную часть отечественного политического спектра. Они привержены, по крайней мере на словах, традиционным советским ценностям великодержавности, общественной собственности, всеобщего бескорыстного служения государству, «коммунистической морали», коллективизма, социального равенства и т.д. На первый план они выдвигают задачи восстановления национального достоинства России, отождествляемой, главным образом, с русской и даже православной частью граждан.

Долгосрочные интересы либерально-демократических сил связаны с постепенным формированием «маленького» правового и демократического государства западного типа, ограничивающегося лишь самым необходимым вмешательством в жизнь общества. Главные задачи такого государства видятся в восстановлении силы закона и правового порядка, защите прав собственности, правовом гарантировании контрактов, защите прав и свобод граждан, борьбе с преступностью.

Экономическими идеалами либерал-демократов являются свобода  легитимной хозяйственной деятельности, стимулирование частного предпринимательства и роста частного сектора, свободный конкурентный рынок, справедливое и эффективное налогообложение, зависимость шансов и возможностей граждан, прежде всего, от их способностей и усилий. Внешнеполитические взгляды и интересы либерал-демократов носят прозападный характер.

Социал-демократические  силы также стремятся к созданию в России правового демократического государства. Они выступают за единство закона для всех граждан, непримиримо относятся к коррупции. В этих отношениях они являются союзниками либерально-демократических сил. Но есть между ними и принципиальные различия. Главное из них состоит в том, что либерально-демократические силы представляют, в первую очередь, интересы относительно продвинутых и успешных социальных групп, хорошо адаптировавшихся к рыночной экономике, в то время как социал-демократические силы выражают интересы массовых групп: рабочих, служащих, крестьян, рядовых специалистов. Отсюда разница в идеологических ориентациях: если первые следуют в основном идеологии либерализма, то вторые — социализма.