Трипартистские институты на западе и в России: проблемы обновления

Разумеется, включение профсоюзов в систему реального, а не чисто  формального социального партнерства  потребовало бы серьезной их организационной  перестройки и обновления. Поэтому трудно ожидать, чтобы в своем нынешнем виде они выступили бы застрельщиками или хотя бы заинтересованными участниками столь назревшей реформы трипартистских учреждений. В то же время вовсе не исключено, что сознавая тупиковость ситуации и бесперспективность сохранения ее в нынешнем виде, определенная часть  нынешнего профсоюзного руководства поддержала бы идею такой реформы и активно в нее включилась.

Как и в случае с бизнесом, здесь  мог бы сыграть свою роль «толчек  со стороны», причем не обязательно сверху или только сверху.

Если теперь более пристально взглянуть  на то, как существующий в России трипартизм соотносится с той  ролью, которую призваны играть организации  гражданского общества, то мы сразу  же обнаружим, что отстраняя эти  последние от трехстороннего взаимодействия, система эта ставит их в явно неравновесное положение по отношению к другим акторам социальных и политических отношений. Если бизнес и профсоюзы хотя бы во-многом формально и далеко не эффективно взаимодействуют между собой и с государством, то организации гражданского общества лишены такой возможности вообще. Их отношения с бизнесом, как мы уже видели, крайне ограничены или отсутствуют вообще. Что же до государства, то при всех тех усилиях, которые предпринимаются им для выстраивания таких отношений, они достаточно органично вписываются в те вертикали, которые создаются на различных уровнях властных отношений. Особенностью этих вертикалей является не только то, что они не соединяют, а разъединяют включаемых в них акторов и тем самым лишают их возможности взаимодействовать друг с другом, но и то, что гораздо важнее, исключают для них саму возможность совместно с государством решать назревшие вопросы общественно-политического развития.

Страдают от такого сепаратизма, как мы уже отмечали, все – и государство, и бизнес, и гражданское общество. Но если государство и бизнес не лишаются при этом ни своих прерогатив, ни своих основных функций, то гражданское общество и его организации вообще оттесняются от упомянутого выше силового поля и остаются маргиналами. Тем самым надолго программируется их крайне ограниченное участие в политической жизни, и вместо того, чтобы занять подобающее им место в политической системе, они остаются на ее обочине. Что же до системы в целом, то она оказывается не в состоянии опереться на базовое согласие основных социально-политических сил и остается подверженной влиянию тех из них, у которых на данный момент больше шансов одержать верх.

Так ли все просто?

Выход из сложившейся ситуации напрашивается вроде бы сам собой. Нынешнюю трипартистскую систему нужно либо сломать и на ее месте создать новую, современную систему трехстороннего партнерства, либо коренным образом перестроить ее с тем, чтобы она оказалась в состоянии сделать такого рода партнерство фактом. Представляется, что второй путь более предпочтителен, поскольку он позволяет не создавать нечто новое и непривычное, а дает возможность, используя уже существующие механизмы и задействованных в них игроков, добиться тех же результатов, но гораздо более простым и надежным способом.

Еще существеннее другое, а именно необходимость создавать новую  систему не сразу и не в ее «окончательном»  виде, к чему ни общество, ни государство  еще не готово, а идти к ней  постепенно, шаг за шагом с тем, чтобы выходя на новые рубежи и осваивая их двигаться дальше. Главное здесь – создать с самого начала такую стартовую ситуацию,  которая, будучи «запущена», обусловит не просто перевод стрелок на новый путь, но и ее саморазвитие.

Такого рода поэтапное развитие позволит не копировать существующие «образцы», а выстраивать систему трехсторонних отношений и механизмов, органически вписывающихся в существующие в стране и в обществе условия. Но это не будет просто приспособление к этим условиям, начнется и обратное воздействие и на гражданское общество, и на политическую систему страны. Тем самым будет создан вектор общественно-политического развития, не нарушающий ее самобытности и одновременно способный вывести ее из той заводящей в тупик цикличности, о которой так много пишут и говорят наши историки, и не только они.

Конечно же, все это звучит довольно декларативно, но обозначить этот вектор следовало бы хотя бы потому, что  он позволяет не только прояснить  «точку отсчета», но и ту сверхзадачу, которая при этом будет или, точнее, должна решаться.

Если теперь попытаться смоделировать  саму эту точку отсчета, то наиболее простой и надежный  способ сделать  это – попытаться «создать» обновленную  модель из того «подручного материала», который  уже имеется в наличии. Этот «материал» – существующая трипартистская система и те структуры гражданского общества, которые могут быть инкорпорированы в эту систему с тем, чтобы придать ей ту самую «новую жизнь», о которой говорилось выше.

Полагаю, что наиболее подходящими  участниками обновленной системы со стороны гражданского общества могли бы стать созданные в центре и регионах общественные палаты, а точнее, делегированные ими полномочные представители. В составе палат, как известно, широко представлены политические деятели и специалисты, не понаслышке знающие как о конкретных, так и более общих социально-экономических проблемах,  от решения которых зависит  наше ближайшее и более отдаленное будущее. Эти люди могли бы внести в существующую систему не только свои знания и свой опыт, но и сделать ее по-настоящему работоспособной и эффективной.

Выше уже отмечалось, что и  в своем нынешнем виде трехсторонние  комиссии в разрабатываемых ими  документах содержат пункты, касающиеся не только социально-трудовых отношений, но и ряда вопросов социального развития территорий. Естественно, что изменение состава комиссий неизбежно приведет к существенному расширению данной части соглашений, и это тут же скажется и на процессе их выработки, и на отношении к этому процессу широкой общественности, средств массовой информации и всего «политического класса». Соответственно, возрастут и требования к представителям организаций и учреждений, которые изначально эту систему сформировали. Статус их будет поднят, они (или те, кто их сменит) превратятся из чиновников и функционеров в политических деятелей.

Представляется, однако, что расширение функций новых трипартистских структур не должно привести к изменению их трехстороннего характера. Ибо профсоюзы  как специфические организации  гражданского общества смогут если не формально, то фактически вписаться в один, «гражданский» угол нового треугольника. Хотя, конечно же, они не «растворятся» и не потеряются в этом углу, а скорее всего попытаются использовать изменившуюся ситуацию для наращивания своего влияния и своей активности.

Но новый трипартизм поднимет не только статус и степень публичности. Не требуется большого воображения, чтобы осознать, что  одновременно поднимется и степень конфликтности  как в самих трипартистских структурах, так и вокруг них. Кое-кто может  даже сказать, что вместо социальной стабильности и социального согласия новый трипартизм породит и новую нестабильность. И нужно прямо сказать, что такая опасность существует.  Собственно, большая вероятность этого и предопределяет (наряду с высказанными выше соображениями) нецелесообразности одномоментной замены одной системы другой. Предложенный выше «этапный» способ реформирования системы позволит дозировать и наделение ее новыми полномочиями, и расширение ее функций. Кроме того, во всем, что выходит за рамки сугубо конкретных вопросов социального менеджмента и вторгается в область политики, принимаемые решения и рекомендации будут носить консультативный характер. Да и сам статус нового учреждения неизбежно станет в основном консультативным. С одной стороны, это ограничит его права и полномочия. Но с другой – поднимет его роль и с самого начала сделает весомой частью политической системы.

Естественно, все сказанное выше – это лишь самые общие соображения, призванные прояснить цели и смысл  предлагаемой реорганизации. Отработка конкретных путей и форм ее реализации может быть осуществлена лишь специалистами государственного и корпоративного управления при участии представителей всех заинтересованных сторон. Задача эта не из простых, но, как говорится, игра стоит свеч.

И последнее. Выше было замечено, что сдвинуть ситуацию с мертвой точки может, скорее всего, «толчок со стороны». Как представляется, инициатива могла бы исходить либо от авторитетных кругов политической власти и, возможно, от самого ее верха, либо от Общественной палаты и ее комитетов, либо от тех и других одновременно. Впрочем, возможны и иные варианты, Поскольку нельзя сбрасывать со счетов и того влияния, которым располагает наше экспертное сообщество.

¹ См. R.van Schendelen (ed.). EU committees as influentual policy-makers. Easter, 1998.

² Подробно об этой модели  в Нидерландах см. А.Дынкин и др. Корпоративное гражданство: концепции, мировая практика, российские перспективы. М., ИМЭМО, 2004, с.98-115; см. также: Д.Нечаев. ФРГ: принципы сотрудничества государства с неправительственными объединениями («МЭиМО», №12, 2001, с.25-31).

³ См. “Journal of Social Policy”, L., July 2006, p.477,496.

⁴ Подробно о спонсорской деятельности НКО в США см. А.Шлихтер. (МЭиМО, №8, 2006, с.  ).

⁵ M.Kaldor a.a. Global Civil Society. L., 2003, p.8.

⁶ См. «Ведомости», 20 июня 2006.

⁷ Подробно об этом см. «Менеджмент и трудовые отношения: практика управления на современных российских предприятиях». Материалы научно-практического семинара ИСИТО. М., 2005.

⁸ Как свидетельствует директор Центра трудовых исследований ГУВШЭ В.Гимпельсон, «трудовой кодекс и трудовой процесс – параллельные вещи» («Ведомости», 2 авг.2006).