Неравенство распределения доходов или “бедная” экономика

По потреблению многих платных услуг хорошо обеспеченные россияне резко отличаются от остального населения (разрыв в потреблении  составляет от 2 до 8 раз). Причем, дифференциация богатых слоев и населения  по этому критерию носит несколько  иной характер по сравнению с дифференциацией  потребления предметов домашнего  обихода. Если в числе предметов  обихода все же существует немалый  спектр вещей, одинаково доступных  и богатым, и бедным, и населению в целом, а ряд элементов предметно-вещной среды обитания хотя и различен по степени доступности, но досягаем в принципе, то потребление платных услуг по очень многим позициям недостаточно доступно подавляющему большинству. Единственной позицией, по которой потребление охватывает свыше половины населения, остается платная медицина. На наш взгляд именно специфика дифференциации потребления в сфере услуг между богатыми, бедными слоями и населением в целом в некотором смысле предопределяет потенциал дальнейшего обособления группы богатых. Полученные данные отражают процесс консервации различий в образе и стиле жизни богатых слоев по сравнению с остальным, менее обеспеченным населением, и прежде всего в части формирования их ресурсного потенциала. И эти ресурсные различия находят отражение в реальных жизненных практиках представителей различных социальных слоев. Сильная ресурсная составляющая определяет не только нынешний и предполагаемый уровень и образ жизни богатых людей, но и многие жизненные возможности следующего поколения представителей этой социальной группы. Так, оценивая собственные достижения, а главное - будущие возможности в различных сферах жизни и деятельности, молодые россияне четко дифференцируются в своих оценках в зависимости от принадлежности к тем или иным слоям населения. Данные нашего исследования показывают, что по многим значимым позициям, касающимся жизненных перспектив, бедная молодежь в целом характеризуется гораздо большей долей пессимизма, чем их богатые сверстники. И наиболее высока степень отрыва богатой молодежи от основной массы молодых россиян в таких возможностях, как возможность увидеть мир, стать богатым или знаменитым человеком, иметь собственный бизнес, получить хорошее образование и интересную престижную работу, получить доступ к власти. Высокий уровень материальной обеспеченности богатых россиян сказывается и на формировании у их представителей специфических стратегий экономического поведения. Во-первых, более половины опрошенных представителей богатых слоев (56,1%) вообще не предпринимают никаких дополнительных усилий, чтобы как-то улучшить материальное положение своей семьи, поскольку это им просто не нужно. Остальные фокусируют свои дополнительные усилия либо на интенсивной трудовой деятельности (так, по 14,5% богатых, прежде всего - специалисты и самозанятые, занимаются работой по совместительству в нескольких местах и сверхурочной работой на основном рабочем месте), либо на использовании имеющихся ресурсов (например, 10,9% получают доходы от сдачи в наем своего имущества), либо на процентах от имеющихся сбережений. Среди населения же в целом прибегать к дополнительным мерам по улучшению своего материального положения вынуждены 76,9%, а еще 14,8% хотели бы что-то сделать, но не видят такой возможности. При этом для большинства населения основными способами улучшения своего положения являются самообеспечение продуктами питания и/или разовые или временные приработки. Качественно отличаясь по уровню и образу жизни от основной массы населения, богатые россияне занимают принципиально иные позиции и в оценках различных сторон своей жизни. Это в корне отличается от показателей по населению в целом, где доля ответа "плохо" по отдельным позициям могла достигать до 50%. Интегральная оценка того, как складывается жизнь в целом, показывает, что значительная доля российского населения (66,9%) оценивает ее более-менее удовлетворительно, тогда

как почти три четверти богатых считают ее хорошей. Единственный момент, который не слишком устраивает богатую часть населения страны (66,7%) - уровень их личной безопасности. При этом беспокойство о личной безопасности свойственно, прежде всего, предпринимателям и руководителям первого и  второго уровней.

2.3. Сравнительный  анализ “бедной” и “богатой”  экономики

Исследователи предлагают применять  для отделения бедных от небедных "многомерный подход, учитывающий  не только объем текущих денежных доходов населения, но и специфику  его ресурсной обеспеченности в  целом", понимая под ней "прежде всего накопленный имущественный  потенциал".

Действительно, только на основе среднедушевого дохода судить об уровне и качестве жизни не совсем верно, так как 1) людям свойственно сочинять небылицы о своих доходах; 2) в  действительности семья может располагать  ресурсами, выходящими за рамки повседневных доходов; 3) при примерно одинаковых доходах можно вести разный образ  жизни; 4) одинаковые номинальные денежные доходы в разных регионах страны могут  иметь разное товарное наполнение и  т.д. В общем виде цитированные положения  и пересказанные нами аргументы  в их пользу выглядят убедительно. Из художественной литературы также известно, что жилище, предметы домашнего обихода, одежда и т.п. несут информацию об имущественном положении, образе жизни  и даже характере их владельца. И  все-таки вопрос об использовании критерия ресурсной обеспеченности (накопленного имущественного потенциала) для характеристики уровня и качества жизни населения  требует уточнений, что мы и постараемся  сделать. Применим названный признак (накопленный имущественный потенциал) к решению вопроса не об отличиях бедных от небедных вообще, а о выделении  различных уровней в рамках самой  бедности, об отличиях "просто бедности" от нищеты применительно к современному российскому обществу. Этот вопрос рассматривается в статье Н.Е. Тихоновой: «...уровень и образ жизни, соответствующие  скорее понятию "нищета", чем "просто бедность", отличают следующие характеристики: накопившиеся долги, в том числе  по квартплате, отсутствие таких предметов  домашнего имущества (пусть даже очень старых), как пылесос, мебельная  стенка или мягкая мебель, ковер, цветной  телевизор, а также плохие жилищные условия... недоступность любых платных  услуг... в среднем более низкие, чем у просто бедных, доходы,. Думаем, что перечисленные характеристики нищеты, взятые в целом, в совокупности, верно, отражают реалии современного российского  общества. Обратим внимание на такой  признак нищеты, в отличие от "просто бедности", как отсутствие пылесоса, мягкой мебели и др. названных предметов. Построим цепочку рассуждений: если отсутствие указанных предметов  домашнего имущества - один из отличительных  признаков нищеты от "просто бедности", то выходит, что наличие названных  предметов в домашнем хозяйстве - это признак немного более  приличного имущественного положения, чем нищета, т.е. "просто бедности", В статье это прямо не утверждается, но такой вывод напрашивается  сам собой, он следует из логики изложения, из того, что речь идет о характеристиках, позволяющих разграничить "просто бедность" и нищету.

В статье Н.М. Давыдовой и  Н.Н. Седовой фигурирует несколько  иной "общепризнанный набор предметов, отсутствие которых определенно  свидетельствует о скатывании за черту бедности в современной  России". "В обязательном порядке" к этому набору авторы относят  холодильник, цветной телевизор, ковер  или палас, стиральную машину, пылесос  и любой мебельный гарнитур, включая  стенку, кухню, мягкую мебель; "при  этом отсутствие как минимум двух предметов из вышеперечисленных  видов имущества (например, холодильника и телевизора) - отчетливый признак существования на уровне нищеты" . Авторы считают возможным не учитывать качественное состояние этих предметов длительного пользования, ибо "для оценки уровня жизни населения с позиций нахождения за чертой бедности достаточно уже самого факта их наличия или отсутствия в семье". Сформулированные утверждения представляются неточными. Если отсутствие перечисленных домашних вещей в хозяйстве семьи действительно является одним из признаков нищеты, то наличие в домашнем хозяйстве этих предметов, безотносительно к их качеству и степени износа, например, облысевшего от старости ковра, с трудом показывающего одну программу телевизора, дивана с давно уже истершейся и продырявившейся обивкой и т.п., на наш взгляд, нельзя считать признаком (или одним из признаков) принадлежности к несколько более высокой социальной группе, нежели нищие, к "просто бедным". Кроме того, вызывает сомнения отвлечение не только от качественного состояния, но и от общественно-экономических условий и способов приобретения этих предметов длительного пользования при оценке уровня жизни населения в аспекте нахождения за чертой бедности.

Автор этих строк знает  семью, в которой работящие и  непьющие родители (бюджетники) воспитывают  троих детей-школьников. В хозяйстве  семьи есть и холодильник "Бирюса", выпуска 1972 года, подаренный родственниками после 20 лет безупречной у них  службы, и цветной телевизор "Кварц" 1982 года рождения, приобретенный таким  же способом. Остальные предметы, включенные H.M. Давыдовой и Н.Н. Седовой в "обязательный набор", наличие которого якобы  говорит о нахождении семьи выше уровня нищеты, тоже имеются: они были куплены еще в 60-70-е гг. прошлого века и достались в наследство от покойной матери мужа. По международно-принятым критериям, в состоянии бедности находятся люди, имеющие доход  менее 4 долларов в сутки на человека; в состоянии нищеты - доход менее 2 долларов в сутки на человека; в  состоянии крайней нищеты - доход  менее 1 доллара в сутки на человека. Однако такого дохода у семьи нет. Рассмотрим подробнее этот вопрос на примере такого компонента мягкой мебели, как диван, хотя можно взять и любой другой из перечисленных предметов или даже все их вместе. Диван

можно приобрести разными  способами. Во-первых, некоторые семьи  покупают новые диваны на доходы, полученные самими членами семьи или их родственниками в настоящее время, при современных  экономических отношениях. Во-вторых, можно до сих пор спать на старом диване, купленном членами семьи  или их родителями еще до перестройки  и реформ, за неимением возможности  приобрести новый. В-третьих, этот признак  отличия "просто бедных" от нищих  можно подобрать во дворе, около  мусорных баков, куда его выбросили  как отслуживший свой век или  вышедший из моды более обеспеченные соседи; можно также купить старый диван по бросовой цене за деньги, вырученные от сдачи собранных пустых бутылок  и т.п. источников. Следует ли считать  наличие в домашнем хозяйстве  предмета, приобретенного столь разными  способами и в условиях различных  экономических отношений, информативным  признаком,

позволяющим, в дополнение к критерию среднедушевого дохода и  другим, перечисленным в цитированных статьях, отличить "просто бедность" от нищеты? На наш взгляд, следует, но только в первом случае, если вещь куплена  на доходы, полученные в условиях современных  экономических отношений. Ясно, что  нищие не могут покупать диваны и, тем более, целые гарнитуры. Сама покупка таких вещей - признак  того, что семья находится выше уровня нищеты и, возможно, выше уровня "просто бедности", смотря по тому, какие именно предметы длительного  пользования она может себе позволить. Если же вести речь о диване и  других вещах, приобретенных вторым способом, т.е. купленных на доходы, полученные еще при "старом прижиме", и успевших состариться, то их наличие  в домашнем хозяйстве не дает никаких  оснований для возведения их владельца  в более приличный ранг, нежели нищие, в ранг "просто бедных". Напротив, сам факт сохранения в  домашнем хозяйстве "очень старых" предметов первой необходимости, приобретенных  к тому же на дореформенные доходы, говорит именно о нищете, о невозможности, в современных экономических  условиях и при нынешнем уровне доходов  семьи, заменить эти элементарно  необходимые вещи на новые, если, разумеется, речь идет об обычных людях, а не о чудаках или принципиальных аскетах. Сказанное в еще большей  степени относится к тем семьям, которые вынуждены приобретать  домашние вещи третьим способом. Здесь  уже надо говорить не просто о нищете, а о ее крайней форме, о реальной возможности опуститься на "социальное дно". По эмпирическим наблюдениям  автора этих строк, в последние годы в России широко распространено явление  двойного и тройного срока "жизни" бытовой техники, мебели, одежды и  обуви: сначала эти вещи служили  одним владельцам; затем, устарев  морально, а то и физически, перешли  к другим, третьим и т.д., стоящим  на более низких ступенях имущественной  лестницы. Если мы, для оценки уровня жизни населения с позиций  нахождения выше или ниже чертыбедности, будем учитывать только "голый" факт наличия или отсутствия этих компонентов "накопленного имущественного потенциала", но не принимать во внимание их "возраст", степень износа, время покупки и то, на какие доходы (дореформенные или современные) они были куплены, то мы совершим ошибку. Мы поставим на одну и ту же ступень имущественной лестницы те семьи, которые сами, на свои современные доходы, в состоянии купить крайне необходимые вещи, и те, которые сделать этого не в состоянии и потому пользуются исчерпавшими свой ресурс предметами, купленными в дореформенное время, или приобретают эти предметы в виде завуалированного подаяния, или подбирают их у мусорных баков.

Л. И. Чинакова в своей  статье делает некоторые выводы по этому поводу 1. "Отсутствие" набора упомянутых выше "очень старых" предметов домашнего имущества, действительно, одна из характеристик  нищеты, но их наличие в домашнем хозяйстве далеко не всегда служит признаком того, что семья живет  выше уровня нищеты. Плохи дела у  наших бедных, если, чтобы отличить их от нищих, надо включать в "накопленный  имущественный потенциал" первых все "очень старые" предметы домашнего  имущества. 2. При анализе вопроса  об уровне и качестве жизни населения  современной России можно и нужно  применять комплексные критерии, в том числе признак "ресурсной  обеспеченности". Однако, поскольку  в России за последние годы сменился общественный строй, необходимо учитывать: а) время приобретения "накопленного имущественного потенциала"; б) социально  экономические условия этого  приобретения; в) доходы (дореформенные  или современные), на которые он был  куплен; г) способ приобретения (собственные  доходы или завуалированное подаяние); д) степень износа имущества. Простое  перечисление имеющихся у семьи  компонентов "ресурсной обеспеченности", без указанных уточнений, может  исказить действительную картину уровня и качества жизни населения. Главным  признаком имущественного положения  населения современной России является современный же среднемесячный душевой  доход и возможность (действительность) приобретения имущества на этот доход  в нынешних экономических условиях.

3. Имущество, приобретенное  еще в годы существования СССР, нельзя использовать для приукрашивания  уровня жизни бедного слоя  населения в современной России. Не следует искусственно завышать  теперешние доходы бедных и  нищих, прибавляя к ним (доходам), в овеществленной форме, в виде  старых предметов домашнего обихода,  те доходы, которые люди получали  при ушедших в прошлое экономических  условиях. В карете прошлого далеко  не уедешь.

Заключение

Доходы населения определяют социальное положение в обществе, также уровень доходов каждого  человека зависит от экономики страны, в которой он проживает. В настоящее  время в обществе увеличивается  количество беднейшего населения. Нарастает  массовое обнищание людей. У большинства  населения страны рост доходов существенно  отстает от роста прожиточного минимума.  
Рыночная экономика неизбежно связана с дифференциацией доходов населения, усилением неравенства, с проблемой бедности. Поэтому вопрос должен стоять о создании социально-ориентированной экономики, ставящий на первое место не темпы экономического роста, а рост благосостояния нации, создание равных стартовых возможностей для всех граждан страны. В этом случае требуется активное вмешательство государства, выработка эффективной социальной политики, которая заключается в перераспределении доходов через госбюджет путем дифференцированного налогообложения различных групп получателей дохода и социальных выплат. Также необходимо разрабатывать региональные целевые программы снижения бедности, повышения уровня и качества жизни. Это позволит в полной мере реализовать новые социальные полномочия органов государственной власти субъектов Федерации перед жителями соответствующих регионов, скоординировать усилия государственных органов и четко распределить их функции.