Роль государства в формировании условий общего макроэкономического равновесия

Первая половина 2000-х гг. стала периодом впечатляющего улучшения

макроэкономических показателей российской экономики. Инфляция снизилась с уровня 36,5% до 10-12% в год, стабилизировался валютный курс, бюджет стал устойчиво профицитным. Все это создало благоприятные условия для роста экономики и дальнейшего улучшения макроэкономической ситуации, чему способствовал стремительный рост цен на основные товары российского экспорта, начавшийся в середине десятилетия. В результате объем нефтегазового экспорта в текущих ценах в 2008 г. (310  млрд долл.) был в 10 раз большим, чем в 1999 г. (31  млрд    долл.). Резервы Банка России выросли с 12,5 млрд  на конец 1999 г. до 483 млрд  на конец 2010 г. Доходы федерального бюджета выросли за этот период в реальном выражении в 3,4 раза, доходы бюджетной системы в целом в 2,5 раза. Дополнительные бюджетные доходы позволили снизить уровень государственного долга с более 100% ВВП на конец 1999 г. до 8% ВВП к концу 2009 г. На сегодня Россия имеет самый низкий уровень государственного долга среди стран «Большой двадцатки». Параллельно накапливались средства в Стабилизационном, а затем Резервном фонде и Фонде национального благосостояния, так что, начиная с 2007 года, наши активы превышали величину государственного долга. 

Однако эти позитивные изменения, в значительной мере обусловленные резким ростом доходов от импорта сырья, имели и обратную сторону. Значительный приток финансовых ресурсов сказался на качестве экономического роста:  производство росло более умеренными темпами, чем ВВП, и значительно отставало от темпов роста доходов. Этот разрыв объясняется дополнительными поступлениями от экспорта углеводородов благодаря росту цен на мировых рынках. Формировавшийся за счет этого источника и инвестиционных ресурсов приток средств из-за рубежа направлялся в первую очередь на потребление, и в меньшей степени использовался на развитие. В качестве передаточных звеньев от внешних факторов к внутреннему спросу выступали бюджетная и денежно-кредитная политика. Реальный рост расходов федерального бюджета в целом за период оказался почти четырехкратным, расходы расширенного бюджета выросли в реальном выражении в 2,7 раза. Результатом такой политики стал «перегрев» экономики. Прямым следствием перегрева стала инфляция. Ее размеры ни разу не уложились в объявленные Банком России целевые ориентиры. 

В последние три года можно было также наблюдать скромный, но очевидный прогресс в формировании ряда необходимых элементов деловой инфраструктуры, в том числе кредитно-финансовой системы. Снизились некоторые виды коммерческих рисков, сделаны некоторые шаги в направлении создания цивилизованного страхового бизнеса. Резко понизилась роль, которую в экономике играли различные формы неденежных расчетов, в первую очередь бартер; для многих предприятий возросла значимость легальных финансовых потоков.

Рост остается крайне неравномерным и в территориальном разрезе, будучи сосредоточен главным образом вокруг небольшого числа крупных мегаполисов и транспортных центров, при этом экономическое состояние депрессивных регионов продолжает ухудшаться. В результате при привлечении в страну значительного контингента иностранной рабочей силы сохраняются очаги застойной безработицы, растут диспропорции в уровнях оплаты труда и социальная напряженность.[6]

Одно из самых слабых звеньев в нынешней модели экономического роста – это отсутствие эффективного механизма накопления. Норма накопления в российской экономике по сравнению с 80-ми годами сократилась в разы. Никак не компенсирует снижение объемов и изменение структуры инвестиций в основной капитал: более половины капитальных вложений в относительно благополучный период 2000-2001 гг. были произведены сырьедобывающими, главным образом экспортно-ориентированными компаниями, и узко нацелены на удовлетворение их собственных нужд. Институт финансового посредничества, который бы позволял перемещать капитал из отраслей с избыточными (над их собственными потребностями в производительном инвестировании) текущими доходами в объективно перспективные отрасли, так и не сложился, а те формы, которые этот процесс принимает при отсутствии подобного института – покупка сырьевыми компаниями предприятий в непрофильных для них секторах, вызывают большие сомнения в их эффективности и устойчивости.

Становится все более очевидным, что наблюдающийся в последние годы рост никак не корректирует очевидный (и в определенном смысле угрожающий) структурный перекос экономики в пользу сырьевых отраслей.

В целом создание новых рабочих мест, особенно постоянных и квалифицированных, идет медленно; формирование устойчивого, осознающего свои коллективные интересы и социальную ответственность среднего класса по прежнему идет медленными темпами. Затормозился и процесс легализации теневой хозяйственной деятельности. Нерегистрируемая и не охваченная налоговым учетом экономическая активность и сегодня, как и пять-шесть лет назад, составляет, по различным оценкам, от четверти до 40 процентов ВВП.

Показатели, характеризующие общественное благосостояние, после почти четырех лет экономического роста остались в целом на очень низком уровне. Российский ВВП на душу населения соответствует среднему уровню для развивающихся стран и, грубо говоря, на порядок ниже среднего уровня для группы развитых стран. По официальной статистике, соотношение средних размеров зарплат и пенсий с прожиточным минимумом в последние годы практически не меняется, при этом средняя пенсия по прежнему приблизительно на четверть ниже соответствующего прожиточного минимума.

При этом доходы распределяются крайне неравномерно. Разрыв между верхней и нижней границами населения по уровню дохода является четырнадцатикратным и последние десять лет практически не снижается. Доля населения, которое живет в условиях абсолютной бедности, то есть испытывает затруднения с удовлетворением базовых жизненных потребностей, составляет не менее 35%.[6]

По сути,  основной выбор, перед которым стоит российская экономика  –  это продолжать транслировать рентные доходы в рост внутреннего спроса, подготавливая почву нового кризиса, или создавать контрциклические,

стабилизирующие механизмы кредитно-денежной и бюджетной политики, смягчающие влияние конъюнктурных колебаний на внешних рынках, параллельно двигаясь  в направлении снижения институциональных барьеров и улучшая инвестиционный климат.

2.2 Основные приоритеты макроэкономического развития в современной России.

Кризис 2008-2009 годов со всей определенностью продемонстрировал, что Россия находится на новом переломе социально-экономического развития.

В значительной степени исчерпаны возможности прежней модели роста экономики, опиравшейся на быстрое расширение внутреннего спроса. Новая модель потребует более интенсивного использования всех ресурсов и резервов производительности труда. Вместе с тем, и цели социально-экономического развития, и его условия выглядят совсем иначе, чем они выглядели после предыдущего кризиса 1998 г.  Тогда перед страной стояла задача: в экономическом плане  –  выхода из трансформационного спада, а в социальном  –  преодоления бедности, которой было охвачено более трети населения страны. Теперь задача в выходе на траекторию устойчивого и сбалансированного роста в целях модернизации и догоняющего развития, перехода к инновационной стадии экономического развития и создания соответствующей ей инфраструктуры пост-индустриального общества. Именно поэтому настоящая стратегия базируется на двух основаниях  –  новая модель экономического роста  и новая социальная политика.

Однако России необходим не просто экономический рост, но экономический рост определенного качества. Страна не может жить почти исключительно за счет экспорта сырьевых ресурсов не только в силу того, что нестабильность цен на них предопределяет неустойчивость развития, но и потому, что в этом случае она обречена на все большее технологическое и институциональное отставание. Необходимость постоянного перераспределения средств от малоемкого с точки зрения занятости сырьевого сектора в низкоэффективные сектора с высокой занятостью приводит к гипертрофированной роли государства в экономике, подавлению и искажению рыночных стимулов.

Прежде всего,  должны быть уточнены приоритеты и цели в сфере макроэкономики и государственных финансов.  Последовательная ориентация на

снижение инфляции  позволит изменить механизм предложения денег, повысит

склонность к сбережениям и долгосрочному инвестированию, снизит зависимость экономики от конъюнктуры внешних рынков.  Новые бюджетные правила  призваны снизить отрицательное влияние несбалансированности во внешней торговле на государственные финансы и макроэкономическую стабильность. В финансовом регулировании необходима система заблаговременного предупреждения возникновения дисбалансов.

Второй краеугольный камень новой модели роста  - целенаправленные усилия по снятию институциональных барьеров для экономического роста. В условиях быстрого изменения технологий государство в экономике должно заниматься не выбором «фаворитных» отраслей и компаний, не поддержкой их ускоренного роста, а улучшением делового климата, повышением инвестиционной привлекательности страны, развитием конкурентной среды, выработкой и поддержанием правил игры для рынков. Этот подход не исключает создание государственных институтов развития. Однако их деятельность должна быть вписана в работу конкурентных рынков, а не подминать их под себя; содействовать рыночному перераспределению ресурсов, а не предлагать альтернативы такому распределению.[5]

Переход от экономики спроса к экономике предложения невозможен без роста деловой активности и внутренней конкуренции, способных  повысить  эластичность предложения на внутреннем рынке. Только в этом случае будет достигнут успех в снижении инфляции и механизм кредитных ставок заработает на стимулирование экономического роста. Наконец, только высокий уровень конкуренции может создать реальный спрос на инновации, стимулировать трансформацию экономики в инновационную.

Разработанная в представленной Стратегии система мер и реализация поставленных целей в области изменения целей социальной политики потребует «расходного маневра» – частичной смены приоритетов в расходах бюджета. Его смысл  – достижение большей сбалансированности расходов между целями поддержания стабильности в краткосрочном периоде и финансовым обеспечением целей развития, которые позволят поддерживать долгосрочную макроэкономическую и социальную стабильность. В целом, необходимо увеличение бюджетных расходов  (4% ВВП к 2020 году). В целях сохранения

макроэкономической стабильности часть этих расходов должна быть компенсирована окращением расходов по другим статьям (в Стратегии содержатся предложения по сокращению существующих расходов на 2% ВВП). Предложенные меры по сокращению госрасходов отвечают ключевым целям стратегии  –  оптимизации государственного участия в экономике, сосредоточению государства на ключевых функциях и передаче периферийных функций альтернативным провайдерам, перераспределению усилий между целям текущего поддержания стабильности и целями развития. 

Согласно данным материалов промежуточного доклада о результатах экспертной работы по актуальным проблемам социально-экономической стратегии России на период до 2020 года можно выделить следующие группы сценариев по формированию макроэкономического равновесия:

Первая группа – это инерционные сценарии, при которых институты не меняются или продолжается реализация уже начатых изменений. Бюджетные условия при этом, как правило, сохраняются неизменными в доле ВВП (в некоторых случаях – при абсолютном росте бюджетов, но сокращающейся доле ВВП). Особенность инерционных сценариев  – стабильность позиций и интересов основных социальных групп и групп влияния. Однако следование им означает дальнейшее накопление негативных факторов и ведет в конечном счете к исчерпанию роста.

Вторая группа сценариев может быть названа  сценариями жесткой реформы. Необходимые преобразования проводятся в условиях повышения жесткости бюджетных ограничений. Соответственно, реформы затрагивают (на временной или постоянной основе) интересы тех или иных групп населения и тем более  –  групп влияния, что порождает определенное социальное напряжение и сопротивление реформам. В условиях исчерпания источников экстенсивного роста за счет экспортных доходов вторая группа сценариев может быть скорее правилом, чем исключением для большинства секторов.

Третья группа сценариев – сценарии оптимальных изменений, когда необходимые преобразования в достаточной степени подкреплены ресурсами. Это позволяет учесть интересы вовлеченных широких социальных групп и на этой основе игнорировать сопротивление заинтересованных групп элиты. В силу дороговизны такие сценарии ограниченно применимы и предлагаются только в секторах образования, здравоохранения (частично), транспортной инфраструктуры и развития информационных технологий и связи.[5] 

Цели денежно-кредитной политики

-сокращение отрицательного влияния «голландской болезни», 

-использование сырьевой ренты в целях экономического роста и

макроэкономической стабильности, 

-сокращение инфляции, 

-стимулирование сбережений и повышение нормы накопления, 

-повышение роли внутренних факторов в регулировании денежного предложения, позволяющих смягчить зависимость от внешней конъюнктуры. 

В последние годы согласованным Правительством  Российской Федерации  и Банком России приоритетом денежной политики являлась двойственная задача сглаживания валютного курса и сокращения инфляции. Однако,  по факту, выполнялась лишь первая задача, в то время как достигнутый еще в середине 2000-х гг. уровень инфляции 10-12% фактически оставался стабильным. Снизить инфляцию не удавалось. Такой уровень  инфляции не соответствует сформулированным выше условиям выхода на траекторию устойчивого экономического роста (требование «однозначной» инфляции). Кроме того, подобная денежная политика вела к тому, что процентная ставка не работала как механизм, регулирующий денежное предложение. Отрицательная (по большей части) ставка являлась причиной отрицательных депозитных ставок, что в свою очередь дестимулировало сбережения и стимулировало рост потребления.